Все средства хороши

– А теперь самое интересное. Переводы сделаны из оффшорного банка, который специализируется на анонимных счетах. Название банка – Royal Heritage Bank, расположен на Большом Каймане.

– Ты можешь взломать его систему? – спросил Люк, уловив неодобрительный взгляд Труди.

– Не стоит, – ответил Свон. – Банк принадлежит сотруднику ЦРУ по имени Григорий Светлый. Он украинец, проходивший службу в рядах советской армии. Он сделал себе имя двадцать лет назад в работе с русскими, после того, как часть советского оружия исчезла и затем появилась на черном рынке в Западной Африке. Я говорю не о пистолетах. Речь идет о зенитном, противотанковом оружии, плюс нескольких низковысотных сверхзвуковых ракетах. Русские были готовы повесить его. От безысходности он тогда обратился к нам. У меня есть друг в Лэнгли и счета в Royal Heritage Bank не так уж анонимны, фактически данные открыты для американских разведчиков. Конечно же, большинство клиентов банка об этом даже не догадываются.

– Это означает, что ты в курсе, кто является владельцем счета, с которого поступали средства.

– Да.

– Ок, Свон, – сказал Люк. – Я понимаю, ты умен, но давай ближе к делу.

Свон указал на мониторы:

– Счет, с которого переводились средства, принадлежал самому Брайанту. Это счет на левом экране. Вы видите, что сейчас на нем около 209000$. Он переводил понемногу с указанного на местный расчетный счет, скорее всего, для личного пользования. И, если мы прокрутим несколько месяцев назад, то увидим, что оффшорный счет Брайанта был открыт 3 марта путем внесения на него 250000$ с другого счета этого же банка, который находится на правом экране.

Люк посмотрел на правый монитор. На счету было более сорока четырех миллионов долларов.

– Кто-то заключил выгодную сделку, наняв Брайанта, – сказал он.

– Точно, – отозвался Свон.

– Кто же это?

– Этот человек.

На экране появилась копия удостоверения личности. Это был мужчина среднего возраста с темными волосами и небольшой проседью.

– Это Али Нассар, 57 лет, иранец. Родился в Тегеране в богатой и влиятельной семье. Учился в Лондонской школе экономики, затем на юридическом факультете Гарвардского университета. После приезда домой получил еще один диплом юриста в университете Тегерана. Получается, что он может заниматься юриспруденцией как в США, так и в Иране. Большую часть своей карьеры он посвятил международным торговым переговорам. Живет в Нью-Йорке и на данный момент является представителем Ирана в ООН. У него полный дипломатический иммунитет.

Люк дотронулся до подбородка, почувствовав, как начинает появляться щетина. Он начинал уставать.

– Давай разберемся. Нассар предположительно заплатил Кену Брайанту, чтобы тот открыл ему доступ в больницу и дал информацию о системе безопасности и путях ее обхода.

– Скорее всего, так и было.

– Получается, он образовал террористическую ячейку в Нью-Йорке, на его совести находится кража смертельно опасных материалов и, по крайней мере, четыре убийства, и мы не можем привлечь его к ответственности в соответствии с американским законодательством?

– Выходит именно так.

– Да уж. Ты сейчас находишься в личном кабинете счета, так? Давай посмотрим куда еще он отправлял деньги.

– Мне понадобится немного времени.

– Хорошо. Мне пока есть, чем заняться.

Люк посмотрел на Эда Ньюсэма. Его лицо было уставшим, глаза сузились и потеряли живость.

– Скажи, Эд, не хочешь прокатиться со мной? Нам стоит нанести визит мистеру Али Нассару.

Ньюсэм улыбнулся, хотя выглядел довольно хмуро:

– Звучит интересно.

Глава 10

6:20

Конгресс-Холл – Вашингтон

Его было нелегко найти.

Джереми Спенсер стоял перед серыми закрытыми двойными дверями подземного этажа здания Палаты представителей Конгресса США. Вход располагался в углу подземной парковки. Немногие знали о существовании этого места. И еще меньшее количество людей было в курсе, где оно находится. Он почувствовал себя глупо, но все же постучался.

Кто-то открыл ему. Джереми распахнул дверь, испытывая знакомое чувство неуверенности где-то внутри. Он знал, что спортзал Конгресса США был закрыт для всех, кроме его членов. И все же, не смотря на нарушение протокола, он был приглашен войти.

Сегодня был большой день для него. Он жил в Вашингтоне уже три года и неплохо продвигался по карьерной лестнице.

Семь лет назад он был обычным провинциальным парнем, работающим в одном из автопарков Нью-Йорка. Затем он отучился в Государственном университете Нью-Йорка в Бингемтоне, получив полную стипендию. Вместо того, чтобы расслабляться и получать удовольствие от жизни, он решил стать президентом республиканского кампуса и комментатором школьной газеты. Вскоре он уже вел колонку в журнале “Брейтбарт и Драдж”. Теперь же он работал на полставки журналистом “Ньюсмакс”, у которых был доступ в Капитолий.

Тренажерный зал не был чем-то впечатляющим: несколько кардиотренажеров, пара зеркал и весы на стойках. На беговой дорожке в наушниках занимался мужчина в возрасте, одетый в спортивные штаны и футболку. Джереми зашел в раздевалки. Он свернул за угол и наткнулся на человека, к которому пришел.

Мужчина был высоким, пятидесяти с лишним лет, седой. Он стоял перед открытым шкафчиком и Джереми видел его в профиль. Спина была прямой, а нижняя челюсть слегка выпирала вперед. Он был одет в футболку и шорты, пропитанные потом от тренировки. Плечи, руки, грудь, ноги – все было прокачанным. Он выглядел, как лидер.

Это был Уильям Райан, представитель Северной Каролины и спикер Палаты. Джереми знал о нем все. Его семья привыкла к деньгам. Им принадлежали табачные плантации еще до революции. Его пра-прадед был сенатором США во времена перестройки. Он был первым в классе. Он был очарователен, милостив и держал власть в руках так уверенно, что в его партии даже появилась оппозиция.

– Мистер Спикер, сэр?

Райан повернулся, увидел Джереми и одарил его белоснежной улыбкой. Он был в темно-синей футболке, на которой красно-белыми буквами было написано “ГОРДЫЙ АМЕРИКАНЕЦ”. Он протянул руку:

– Прошу простить меня. Еще слегка потный.

– Без проблем, сэр.

– Хорошо, – произнес Райан. – Давай сразу перейдем на “ты”. Наедине можешь звать меня Биллом. Если это будет сложно для тебя, называй меня в соответствии с моим званием. Но я хочу, чтобы ты кое-что знал. Я вызвал тебя, чтобы предоставить эксклюзивный репортаж. Во второй половине дня я, скорее всего, дам пресс-конференцию с остальными СМИ. Пока еще не решил. Но до того момента, всеми моими предположениями, касательно этой ситуации, будешь владеть только ты. Как тебе?

– Здорово, – ответил Джереми. – Это честь, но почему именно я?

Райан понизил голос:

– Ты хороший парень, я давно за тобой наблюдаю. И хочу дать тебе совет. Без записи. С сегодняшнего дня ты больше не будешь бегать за костью, словно какая-то шавка. Ты станешь опытным журналистом. Я хочу, чтобы ты напечатал все, что я скажу, слово в слово, а уже завтра стал уделять больше внимания нюансам. “Ньюсмакс” – неплохая газетенка, но уже через год я вижу тебя в “Вашингтон Пост”. Ты нужен нам там и поэтому ты там будешь. Но сперва, люди должны поверить, что ты повзрослел и дорос до репортера в так называемой справедливой и сбалансированной среде. Сделаешь ты это или нет – неважно. Это лишь принцип восприятия. Ты понимаешь, о чем я?

– Думаю, да, – произнес Джереми. Кровь ударила ему в уши. Это было захватывающим и вызывало страх одновременно.

– Нам всем нужны друзья на высоких постах, – сказал Спикер. – Включая меня. Теперь можешь начинать.

Джереми взял свой телефон:

– Диктофон включен…Итак, сэр, вы в курсе о произошедшей краже радиоактивных материалов сегодня ночью в Нью-Йорке?

– Более чем, – ответил Райан. – Как и все американцы, я глубоко обеспокоен случившимся. Мои помощники подняли меня в четыре утра этой новостью. Мы тесно сотрудничаем с разведчиками и постоянно мониторим ситуацию. Как вам известно, я работаю над передачей военной декларации против Ирана, которую президент США и его партия каждый раз блокируют. Сейчас мы находимся в той ситуации, когда Иран оккупировал нашего союзника, суверенное государство Ирак. Теперь наши сотрудники должны каждый раз проходить через контрольно-пропускные пункты, чтобы попасть в посольство. Я не слышал ни о чем более унизительном со времен захвата заложников в Иране в 1979 году.

– Вы считаете, что в краже замешан Иран, сэр?

– Во-первых, давайте называть вещи своими именами. Будет ли брошена бомба в метро или нет, это террористическая операция на территории США. Минимум двое охранников были убиты и великий Нью-Йорк находится в панике. Во-вторых, у нас нет достаточной информации, чтобы определить, кто эти террористы. Но мы знаем, что именно слабость на мировой арене вызывает подобные действия. Нам стоит показать нашу истинную силу, нам надо объединиться, всем, левым и правым, чтобы защитить себя, свою страну. И я приглашаю президента присоединиться к нам.

– Как вы думаете, что должен делать президент в такой ситуации?

– Как минимум, он должен объявить о чрезвычайном положении. Ему следует выдать временные разрешения, увеличивающие полномочия правоохранительных органов до тех пор, пока мы не поймаем преступников. Я имею ввиду возможность наблюдения без получения ордера, случайный выбор и досмотр лиц на всех железнодорожных станциях, автовокзалах, аэропортах, школах, площадях, торговых центрах и в других местах скопления народа. Он должен действовать незамедлительно, чтобы обезопасить остальные хранилища радиоактивных материалов в Соединенных Штатах.

Джереми заметил во взгляде Райана яростную решимость. Огонь в его глазах был настолько силен, что заставил парня отвернуться.

– И самое главное. Если преступники окажутся иранцами или выяснится, что они спонсируются ими, то он должен либо объявить им войну, либо отступить, чтобы дать сделать это нам. Если это действительно атака Ирана, и, имея данную информацию, президент продолжит блокировать наши усилия по защите страны и наших союзников на Ближнем Востоке…какой выбор он оставит мне в подобной ситуации? Я лично инициирую процедуру импичмента.

Глава 11

6:43

75-я улица, возле Парк-Авеню – Манхэттен

Люк сидел с Эдом Ньюсэмом в задней части одного из внедорожников. Они стояли напротив современного небоскреба, возле стеклянных дверей которого ожидал швейцар в белых перчатках. Их разделяла лишь тихая, зеленая улочка. Они увидели, как он придержал дверь для худенькой блондинки, вышедшей на прогулку с собакой. Он ненавидел подобные здания.

– Что ж, в этом городе есть, по крайне мере, один человек, которому плевать на террористическую угрозу, – произнес Люк.

Эд откинулся в кресле. Казалось, он полудремал. Его бежевые штаны и белая футболка, выделявшая мышцы, голова в форме бильярдного шара и коротко стриженная бородка никак не попадали под стандартный образ федерального агента. С его внешним видом ему вряд ли позволили бы войти внутрь этого здания.

Люк размышлял об Али Нассаре, раздражала его дипломатическая неприкосновенность. Он надеялся, что Нассар все же не был причастен к этому, терпения не хватало.

Телефон Люка зазвонил. Он взглянул на него и нажал кнопку приема вызова:

– Труди. Чем могу помочь?

– Люк, мы только что получили данные о теле, которое вы нашли с Доном в госпитале, – ответила она.

– И что там?

– Это тридцатиоднолетний Ибрагим Абдурахман. Ливиец, рожден в Триполи в семье бедняков. Минимальный уровень образования, в восемнадцать лет ушел служить в армию. Через какое-то время был отправлен на исправительные работы в тюрьму Абу-Салим, где провел несколько лет. Причина – нарушение прав человека, пытки и убийство государственных чиновников. В марте 2011 года, когда в стране накалилась обстановка, он сбежал. Скорее всего, он видел какие-то предзнаменования. Спустя год, он объявился в Лондоне, устроившись телохранителем молодого принца Саудовской Аравии.

Люк поник:

– Хм.. Ливийский палач работает на саудовского принца? Кто же тогда погиб во время кражи радиоактивных материалов в Нью-Йорке? Кем был этот парень на самом деле?

– Он никак не был причастен к экстремистам и, кажется, даже не имел четких политических убеждений. Он никогда не относился к военной элите и не повышал свою квалификацию. Мне кажется, он был оппортунистом и только лишь прокачивал мышцы. Десять месяцев назад он исчез из Лондона.

– Повтори его имя.

– Ибрагим Абдурахман. Люк, есть еще кое-что.

– Говори.

– Не я достала эту информацию. Она выведена на стенд в главном зале. Этот Майерсон из Управления не дал мне никаких данных, они искали сами. Они предоставили информацию всем, ничего не сказав нам. Они мешают.

Люк закатил глаза, взглянув на Эда. Последнее, чего бы он сейчас хотел, это ввязываться в межведомственную гонку:

– Хорошо, я понял.

– Слушай, я немного волнуюсь за тебя. Ты теряешь здесь друзей и я сомневаюсь, что международный инцидент тебе чем-то поможет. Почему мы не можем проверить счета официально и позволить агентству Национальной Безопасности связаться с ними? Мы вполне можем извиниться за взлом, сказать, что слегка переусердствовали. Если ты сейчас встретишься с этим дипломатом, ты подвергнешь себя риску.

– Труди, я уже здесь.

– Но, Люк…

– Труди, я кладу трубку.

– Я пытаюсь помочь тебе.

Повесив трубку, он взглянул на Эда:

– Ты готов?

Тот еле шелохнулся в ответ и указал на здание:

– Да я был рожден для этого.

*

– Могу я чем-то помочь вам, джентельмены? – задал им вопрос швейцар на входе.

В холле под потолком сверкала люстра. Справа находились диван и пара дизайнерских кресел. Слева, вдоль стены, тянулась стойка, за которой стоял еще один сотрудник отеля. Там же был установлен телефон, компьютер, мониторы, подключенные к камерам видеонаблюдения и маленький телевизор, показывающий новости.

Встретившему их швейцару было около сорока пяти лет. Глаза красные, слегка опухшие, с выделяющимися капилярами. Волосы были зачесаны назад. Он выглядел так, будто только что вышел из душа. Люк подумал, что он работает здесь так давно, что может пить всю ночь, а затем, как ни в чем не бывало, отработать свою смену, продолжая спать на ходу. Скорее всего, он знал в лицо каждого, кто когда-либо заходил и выходил из этого здания. И он был в курсе, что Люк и Эд здесь впервые.

– Али Нассар, – ответил Люк.

Он поднял трубку:

– Мистер Нассар, люкс в пентхаусе. Как я могу вас представить?

Не говоря ни слова, Эд проскользнул к стойке и дернул рычаг телефона, оборвав тем самым связь. Эд был огромным и сильным словно лев, но в движении он был гибок и изящен, как лань.

– Можете ли Вы не представлять нас? – поинтересовался Люк, показав удостоверение. Эд сделал то же самое:

– Федеральные агенты. Нам нужно задать мистеру Нассару парочку вопросов.

– Боюсь, это невозможно. Мистер Нассар не принимает до восьми утра.

– Зачем же Вы тогда звонили? – спросил Ньюсэм.

Люк взглянул на Эда. Он абсолютно не расстерялся с ответом, хотя не был похож на человека, который за словом в карман не полезет.

– Вы смотрели новости? – задал вопрос Люк. – Уверен, Вы слышали о пропаже радиоактивных отходов. У нас есть причины полагать, что мистер Нассар как-то замешан в этом деле.

Мужчина смотрел прямо перед собой. Люк улыбнулся. Он только что слегка отравил жизнь Нассару. Этот швейцар был своеобразным хабом для передачи информации. Завтра буквально каждый человек, находящийся в этом здании, будет знать, что к Нассару приходили федералы, чтобы поговорить о его террористической деятельности.

– Мне очень жаль, сэр.

– Не стоит извиняться, – сказал Люк. – Все, что Вам нужно, это предоставить нам доступ к пентхаусу. Если Вы этого не сделаете, я арестую Вас прямо сейчас за воспрепятствование осуществлению правосудия и выведу отсюда в наручниках. Уверен, Вы не хотите этого, впрочем, как и я. Так что дайте нам ключ, или код, или что там еще, и продолжайте заниматься своим делом. Если Вы, не дай Бог, сделаете что-то с лифтом после того, как мы зайдем в него, я не только арестую Вас за воспрепятствование, но и повешу на Вас четыре убийства и кражу опасных химикатов. Судья установит залог в размере десяти миллионов долларов и Вы будете томиться на острове Рикерс в ожидании суда весь следующий год. Заманчиво звучит… – Люк опустил глаза на бейджик. – Джон?

*

Ты действительно собирался арестовать его? – спросил Эд.

Стеклянный лифт, находившийся в юго-западном крыле здания, не спеша перемещался по круглой тубе. По мере того, как они поднимались, вид на город становился все более захватывающим, вплоть до головокружения. Вскоре они добрались до смотровой площадки: прямо напротив возвышался Эмпайр-стейт-билдинг, а слева – здание ООН. Вдалеке блеснула прочерченная самолетом в утреннем небе линия, исходящая от аэропорта Ла Гуардия.

Люк улыбнулся:

– Разве есть за что?

Эд ухмыльнулся. Лифт продолжал подниматься.

– Парень, я сильно устал. Я как раз собирался ложиться спать, когда Дон позвонил.

– Знаю, я тоже.

– Я давненько не работал сутками напролет и не могу сказать, что соскучился по этому, – пожаловался Эд.

Наконец, лифт добрался до нужного этажа. Они услышали приглушенный звон и двери открылись.

Агенты вышли в довольно широкий коридор, пол которого был отполирован до блеска. В десяти ярдах от них стояли двое крупных темных мужчин в костюмах, похожих на иранцев. Они перекрыли проход. Люка это не сильно волновало.

– Похоже, наш швейцар все же позвонил наверх.

Один из стоявших впереди мужчин махнул рукой:

– Стоять! Вам сюда нельзя. Возвращайтесь обратно.

– Федеральные агенты, – ответил Люк. Они с Эдом подошли к дверям.

– Нет! Мы находимся не в вашей юрисдикции. Вход воспрещен.

– Кажется, не стоит заморачиваться и доставать удостоверение, – произнес Люк.

– Да, – подтвердил Эд. – Нет смысла.

– На счет три?

– Ок.

Люк подождал пару секунд:

– Три!

Они были в пяти футах от охранников. Люк подбежал к ближайшему и нанес первый удар. Он был поражен тому, как медленно двигался его собственный кулак. Стоящий перед ним широкоплечий гигант был на пять дюймов выше. Он с легкостью блокировал удар Люка и схватил его за запястье, подтянув к себе. Он был очень силен.

Люк попытался пнуть его в пах, но охранник заблокировал удар ногой и схватил его огромной рукой за горло. Его пальцы были сжаты, как когти орла, копающегося в плоти.

Свободной рукой Люк ткнул ему в глаза. Указательным и средним пальцем. Он не надеялся попасть, так как бил левой рукой, но у него получилось. Мужчина отпустил его и отступил назад. Глаза слезились. Он моргнул и покачал головой, а затем улыбнулся.

Начиналась серьезная передряга.

И тут, словно призрак, появился Ньюсэм. Он схватил его за голову обеими руками и с силой ударил об стену. Это было жестоко. Часто встречается, что люди бьют противников обо что-то головой, но Эд сделал это так, будто хотел проломить ее.

Бум!

Он поморщился.

Бум!

Челюсть хрустнула.

Бум!

Глаза закатились.

Люк поднял руку:

– Эд, остановись! Ты сделал его. Он готов, отпусти. Стены мраморные.

Люк взглянул на второго охранника. Он валялся на полу, рот открыт, глаза закрыты, голова оперта на стену. Эд быстро разделался с ними обоими. Люк не добавил и синяка.

Стоун достал пластиковые стяжки из кармана и связал лодыжки своего противника. Он стянул их посильнее, хотя в любой момент мог кто-нибудь прийти и разрезать их. Но, к тому времени, как они сделают это, парень, скорее всего, не будет чувствовать рук еще час.

Эд сделал то же самое с его напарником.

– Ты стареешь, Люк, – произнес он.

– Я? Да нет. Я и не собирался драться, меня наняли поработать мозгами, – ответил Люк, все еще чувствуя то место на горле, за которое его держали. Наверное, будет болеть и завтра.

Эд покачал головой:

– Я также из Дельта Форс, как и ты. Я пришел туда спустя два года после операции Стенли Комбата в Нуристане. Люди все еще говорят о ней. Как они напали на вас и все бросились бежать. К утру там воевало всего три человека. Ты был один из них, так?

Люк хмыкнул:

– Не слышал об этом…

– Не заливай, – ответил Эд. – Полностью или нет, но я знаю эту историю.

Люк научился выживать в палатках. Он редко говорил о том инциденте, который произошел на востоке Афганистана. Это было так далеко, что только трупы молодых ребят напоминали о том, что идет война. Но все уже в прошлом и даже его жена ничего не знала об этом.

Но Эд был из Дельты…

– Да, я был там. Не лучшие разведчики загнали нас туда, это была худшая ночь в моей жизни, – он указал на мужчин, лежащих на полу. – Прямо как эпизод “Счастливых дней”. Мы потеряли девятерых отличных парней. Перед рассветом закончились патроны, – Люк потряс головой. – Это было ужасно. Большинство наших были мертвы к утру. И трое из нас, кто вышел оттуда…Я даже не знаю, действительно ли мы вернулись. У Мартинеса парализована нижняя часть тела. Последнее, что я слышал о Мерфи, это то, что он стал бездомным и периодически попадал в психиатрическую клинику.

– А ты?

– Меня до сих пор мучают кошмары.

Эд связывал запястья второго парня:

– Я знаю человека, который участвовал в очистке этого района. Он сказал, что они насчитали 167 трупов на том холме, не считая наших ребят. 21 враг погиб в рукопашной схватке внутри периметра.

Люк посмотрел на него:

– Зачем ты мне это говоришь?

Эд пожал плечами:

– Ты слегка сдал, не стесняйся признать это. Ты маленький. Но ты умен и накачан, как и я.

Люк рассмеялся:

– Ок, я сдал. Но что значит маленький?

Он смеялся, глядя на огромные мускулы Эда. Тот засмеялся в ответ. Он обыскал карманы человека, лежавшего на полу. Через несколько секунд он наткнулся на то, что искал. Это был ключ от цифрового замка, висевшего на стене рядом с дверями.

– Ну, что, идем?

– Только после Вас, – ответил Эд.

Глава 12

– Вы не имеете права здесь находиться! – кричал мужчина. – Убирайтесь! Вон из моего дома!

Они стояли в огромной гостиной. В углу возле окна, которое тянулось от пола до потолка, открывая захватывающий вид, стоял белый рояль. Солнечный свет заливал всю комнату. Рядом стоял оригинальный белый уголок с антикварными стульями, расставленными вокруг гигантской плазмы на стене. На противоположной стороне висело массивное десятифутовое полотно с изображением каких-то клякс и капель ярко-кислотного цвета. Люк немного разбирался в искусстве и решил, что это работа Джэксона Поллока.

– Да, мы уже пообщались по этому поводу с парнями в коридоре, – ответил Люк. – Нам нельзя здесь находиться, но, тем не менее, мы здесь.

Этот коренастый, не высокий, полноватый мужчина в белом банном халате держал их на прицеле. Люк узнал старую винтовку Браунинг-сафари, заряжаемую охотничьими патронами .270 Винчестер. Эта штука могла убить лося с расстояния в четыреста ярдов.

Люк встал в правой части комнаты, Эд – в левой. Мужчина взмахнул винтовкой, не зная в кого целиться.

– Али Нассар?

– А ты кто такой?

– Я Люк Стоун, это Эд Ньюсэм, федеральные агенты.

Они окружили его, медленно приближаясь.

– Я дипломат и приписан к ООН. Это не в вашей юрисдикции.

– Мы только хотим задать пару вопросов.

– Я вызвал полицию, они прибудут через несколько минут.

– Слушай, почему бы тебе не положить оружие? Это старая и не такая уж шустрая штуковина. Если ты выстрелишь раз, то не успеешь перезарядить для второго выстрела.

– Значит, я убью тебя, а его оставлю в живых.

Он повернулся к Люку, который двигался вдоль стены. Тот поднял руки, чтобы показать, что не представляет никакой угрозы. На него уже столько раз наставляли оружие, что он давно потерял счет. Тем не менее, этот момент ему не нравился. Али Нассар не был похож на стрелка, но, если он все же выстрелит, дыра будет не маленькой.

– На твоем месте я убил бы того здорового охранника. Если со мной что-нибудь случиться, не передать словами, что он сделает с тобой. Он обожает меня. Хотя, нет. Это я убью тебя.

Эд был уже в десяти футах от спины мужчины. Он пересек расстояние за долю секунды. Только он поднял пистолет, как Нассар спустил курок.

БУМ!

Громкий выстрел разорвал белый потолок, оставив большую дыру.

Одним рывком Эд выхватил винтовку и нанес Нассару удар в челюсть, тем самым бросив его на один из антикварных стульев.

– Сиди, и тихо!

Нассара хорошенько перетрясло. Несколько секунд потребовалось ему, чтобы глаза смогли снова сфокусироваться на чем-либо. Он провел пухлой рукой по кровавому следу от удара, вырасшем на его лице.