Приключение Питера Симпла

Между тем мы с О'Брайеном усадили Эллен в извозчичью пролетку и отправились в отель, куда вслед за нами приехал генерал с Селестой.

Глава шестидесятая

Счастье, как и несчастье, не приходит в одиночку, а льется потоком. – Я наследую дяде и получаю все: жену, титул, поместья. – Все хорошо, что хорошо кончается.

Спустя три дня, в течение которых мы с Эллен успели рассказать друг другу о своих приключениях, находясь с ней наедине, я откровенно рассказал ей, что чувствует к ней О'Брайен, и горячо ходатайствовал в его пользу.

– Милый братец, – отвечала она, – я всегда удивлялась характеру капитана О'Брайена и чувствовала благодарность к нему за его любовь и привязанность к тебе. Но не могу сказать, чтоб я любила его; я никогда не думала о нем иначе, как о человеке, которому мы многим обязаны.

– Но разве ты не можешь полюбить его?

– Я этого не говорю; я буду стараться, если можно… Никогда не соглашусь огорчить того, кто был так добр к тебе.

– Поверь, Эллен, что, зная О'Брайена и с этими чувствами благодарности к нему, ты очень скоро его полюбишь, если только согласишься стать его невестой. Могу я сказать ему?

– Ты можешь сказать, милый братец, чтоб он сам хлопотал о себе. Во всяком случае, я не стану принимать других предложений, но помни, что пока он только нравится мне, очень нравится, правда. Но все-таки только нравится, и не более.

Я совершенно удовлетворился таким успехом, точно так же, как и О'Брайен, когда я рассказал ему.

– Клянусь всеми стихиями, Питер! Если я понравлюсь ей настолько, чтоб она согласилась выйти за меня, то после свадьбы я уж уверен в остальном. Любовь приходит с детьми, Питер. Но ты только не повторяй этого ей; они и без того придут незаметно, как старость.

О'Брайен, получив, таким образом, позволение, разумеется, не стал терять времени даром. Селеста и я о каждым днем все более привязывались друг к другу. Поверенный объявил мое дело таким надежным, что готов был за успех его держать пари на пять тысяч фунтов стерлингов. Короче, наши дела начали принимать благоприятный оборот, как вдруг случилось обстоятельство, подробности которого я, конечно, узнал позже, но о которых расскажу теперь.

Мой дядя очень испугался, узнав, что я освободился из Бедлама, и еще больше, когда услышал о процессе, начатом о наследстве титула. Его шпионы разузнали, что кормилица приехала в Англию на фрегате О'Брайена и содержится взаперти, так что сообщение с ней невозможно.

Он почувствовал, что все интриги окажутся бесполезными.

Он гулял со своим адвокатом в саду, разговаривая о вероятностях процесса, и остановился под окнами гостиной особняка в Игл-Парке.

– Но, милорд, – заметил адвокат, – если вы не доверяете мне, то я ничего не смогу сделать в вашу пользу. Вы все-таки утверждаете, что ничего подобного не было?

– Да, – отвечал милорд. – Это глупая выдумка.

– В таком случае, милорд, позвольте спросить, почему вы соблаговолили запереть мистера Симпла в Бедлам?

– Потому что ненавижу его, – отвечал лорд.

– А за что, милорд? Его характер безукоризнен, и он вам близкий родственник.

– Говорю вам, сэр, я ненавижу его и желал бы видеть его мертвым у ног моих!

Едва он произнес эти слова, что-то со свистом рассекло воздух и глухо ударилось о землю в двух шагах от того места, где они стояли. Оба вздрогнули, обернулись – мертвый приемыш лежал у ног их, обрызгав кровью к мозгом их платье. Мальчик, увидев внизу милорда, перегнулся через окно, чтобы позвать его, но потерял равновесие и упал головой вниз на мостовую, окружавшую дом. Несколько минут адвокат и мой дядя с ужасом смотрели друг на друга.

– Суд! Это суд Божий! – вскричал, наконец, адвокат.

Дядя закрыл лицо руками и упал. Пришли на помощь и вместо одного нашли двух, требующих помощи. Сила потрясения причинила дяде апоплексический удар, и хотя он дышал еще, но уже утратил речь и скоро умер.

Вследствие этого трагического происшествия меня посетил на следующее утро мой поверенный и вручил мне письмо.

– Позвольте поздравить вас лордом, – сказал он. Мы были в это время за завтраком. Генерал О'Брайен и я при этой неожиданности вскочили так поспешно, что если б Эллен не успела поддержать самовар, то он, по всей вероятности, полетел бы на пол. Мы с жадностью прочли письмо. Оно было от адвоката дяди, бывшего свидетелем катастрофы. Он уведомлял меня, что спор за наследство прекращается этим трагическим происшествием и что он опечатал весь дом в ожидании моих распоряжений. Поверенный подал мне письмо и распростился, сказав, что вернется через два-три часа, когда я успокоюсь. Первым моим движением, после того как я вслух прочел письмо, было броситься в объятия Селесты. О'Брайен, следуя моему примеру, сделал то же самое с Эллен, и был прощен благодаря стечению обстоятельств.

Но лишь только она освободилась от него, как тотчас же бросилась ко мне на шею. А Селеста повисла на шее отца.

Через час поверенный возвратился, поздравил меня и принялся за необходимые приготовления. Я попросил его отправиться тотчас в Игл-Парк присутствовать при погребении дяди и несчастного мальчика, так дорого поплатившегося за свое повышение, и принять дела от адвоката дяди, оставшегося в Игл-Парке. «Странное происшествие, случившееся в большом свете», было описано во всех газетах, и еще до обеда стол мой был завален кучей визитных карточек.

На следующий день пришло письмо от первого лорда адмиралтейства, в котором он извещал, что выхлопотал для меня патент капитана и надеется, что я доставлю ему возможность лично вручить его мне в половине седьмого за обедом.

Между тем как я читал это письмо, вошел слуга и доложил, что внизу какая-то молодая женщина желает меня видеть.

Я приказал просить. Войдя в комнату, женщина залилась слезами, упала на колени и поцеловала у меня руку.

– Да, это точно вы… Это вы спасли моего мужа в то самое время, как я помогала грабить вас. Но я наказана за свое злодейство – бедный мой ребенок умер!

Голос ее прервался; не подымаясь с колен, она горько рыдала. Читатель, конечно, узнает кормилицу, обменявшуюся с дядей детьми. Я поднял ее, приказал сказать моему поверенному, чтоб он оплатил ей путевые расходы, и просил ее оставить свой адрес.

– Прощаете ли вы меня, мистер Симпл?.. Если и прощаете, то я сама не прощу себе.

– Прощаю тебя от всего сердца, добрая женщина. Ты довольно была наказана.

– Правда, – отвечала она, рыдая, – но разве я не заслужила это! Благослови вас Бог и все святые за великодушное прощение: сердцу моему легче теперь.

И она вышла из комнаты.

На следующий день я получил другой такой же неожиданный визит.

Мы только что сели обедать, как вдруг услышали шум внизу.

Вслед затем в комнату вбежал француз, слуга генерала, и доложил, что какой-то чужестранец желает видеть меня и бьет слуг отеля за то, что они не оказали ему должного почтения.

«Кто бы это мог быть?» – подумал я и, выйдя на лестницу, стал смотреть, перегнувшись через перила.

Шум продолжался.

– Вы не имеете права приходить сюда бить англичан! – кричал один из слуг. – Что нам за дело до иностранных графов?

– Прочь, каналья! – кричал посетитель пронзительным голосом, который мне был очень знаком.

– Канал! Ну да, мы вас бросим в канал, если вы не перестанете.

– В самом деле! – вскричал иностранец, говоривший до сих пор по-французски. – Позвольте вам заметить самым деликатным образом в свете, что вы скверный лизоблюд, салфеточник, воришка шиллингов, взад и вперед шмыгающий собачий сын – и вот вам за эту дерзость!

Послышались палочные удары, и я поспешил сойти вниз, где нашел графа Шаксена, безжалостно колотившего двух или трех слуг.

При моем появлении слуги отступили.

– Мой милый граф, – вскричал я, – это вы? – И я пожал ему руку.

– Милый мой лорд Привиледж, извините меня: эти парни слишком дерзки.

– В таком случае я потребую, чтобы их отставили, – отвечал я. – Если мой друг и офицер вашего чина и достоинства не может прийти навестить меня, не встретив оскорблений, то я вынужден буду искать другую гостиницу.

Эта угроза и прием, сделанный мной графу, привели все в порядок. Слуги украдкой ускользнули, а хозяин отеля рассыпался в извинениях.

Оказалось, что графа просили подождать в кофейне, пока не доложат мне; этим достоинство графа было оскорблено.

– Мы только сели за стол, граф, не хотите ли пообедать с нами?

– Тотчас же, как только приведу в порядок свой туалет, милорд, – отвечал он, – вы видите, я только что с дороги.

Хозяин отеля поклонился и повел графа в туалетную комнату.

– Что такое? – спросил меня О'Брайен, когда я воротился.

– Ничего! Маленькое недоразумение по поводу иностранца, не понимающего по-английски.

Через пять минут слуга растворил двери и доложил о графе Шаксене.

– О'Брайен, ты удивишься, – сказал я. Вошел граф.

– Мой милый лорд Привиледж, – сказал он, подойдя ко мне и взяв меня за руку, – я не хочу быть последним в поздравлении вас с повышением. Я плыл на фрегате вверх по каналу, и в это время лоцманский бот привез мне газеты, из которых я узнал о неожиданной перемене в ваших делах. Я бросил якорь у Спитхеда сегодня утром и приехал на почтовых засвидетельствовать вам, как искренно радуюсь вашему счастью.

Вслед за тем граф Шаксен учтиво раскланялся с дамами и генералом и потом обернулся к О'Брайену, который смотрел на него с удивлением.

– Граф Шаксен, позвольте вам представить сэра Теренса О'Брайена.

– Клянусь всем на свете, странная вещь! – вскричал О'Брайен, пристально глядя в лицо графа. – Да это Чакс! Милый мой друг, когда вы это встали из гроба?

– К счастью, – ответил граф, пожимая ему руку, – я никогда в нем не был, сэр Теренс. А теперь с вашего позволения, милорд, я немного закушу, потому что довольно-таки голоден. После обеда, капитан О'Брайен, вы узнаете мою историю.

Он поверил свой секрет всему обществу благодаря моему ручательству, что они будут держать его в тайне; это было смело с моей стороны, потому что тут были две дамы.

Граф несколько времени прожил с нами и был введен мной в общество. Невозможно было даже представить себе, что он воспитывался не при дворе. Так хороши были его манеры. Он был любимцем дам! Его усы, плохой французский язык и вальс – последний штрих, приобретенный им в Швеции, – вошли в моду. Все дамы очень опечалились, когда шведский граф известил их о своем отъезде.

До отъезда из города я успел навестить старшего лорда адмиралтейства и выхлопотал для Суинберна сторожевой ботик первого разряда, чего он очень желал, так как после сорокапятилетней службы море ему надоело.

Впоследствии я каждый год выпрашивал ему отпуск, и он очень весело проводил время в Игл-Парке. Большей частью он ловил рыбу в озере и катался на лодке, рассказывая длинные истории всем, кто соглашался сопутствовать ему в его водных прогулках.

Спустя две недели после того как я наследовал титул, мы отправились в Игл-Парк, и я убедил Селесту отпраздновать нашу свадьбу в этом же месяце. Воспользовавшись этим случаем, О'Брайен заговорил о том же, и, чтоб сделать мне удовольствие, Эллен согласилась соединиться с ним в одно время с нами.

О'Брайен написал к патеру Маграту, но письмо возвратилось с почты с надписью: «умер». Тогда О'Брайен написал одной из своих сестер, которая уведомила его, что патер Маграт однажды вечером вздумал перейти через болото; кто-то видел, как он сбился с настоящей дороги, и после этого о нем уже больше не слыхали.

В назначенный день совершились оба наши брака и оба увенчались счастьем, какое редко можно найти в этом мире. О'Брайен и я награждены детьми, которые, как он выразился, пришли незаметно, как старость. Так что теперь оба наши семейства составляют довольно большое общество. Голова генерала седа. Он сидит и улыбается, счастливый счастьем своей дочери и игрой внуков.

Такова, читатель, история Питера Симпла, виконта Привиледжа, теперь уже не дурака, а главы своего семейства. Он желает вам счастливо оставаться.

Сноски

1

Медведь – здесь: спекулянт на бирже, играющий на понижение.

2

Быки – здесь: спекулянты на бирже, играющие на повышение.

3

Пьяный – по простонародному английскому выражению, т. е. буквально, полморя сверху или по-нашему море по колено. Питер Симпл понял из этого выражения только одно слово – море; вот почему он дает такой неуместный ответ.

4

Квартирмейстер – здесь: старшина-рулевой.

5

Симпл – по-английски «простак».

6

Здесь: брюки – мощные тросы для крепления пушек к бортам. Одним концом брюк крепился к рыму (кольцу) на лафете пушки, а другим к рыму на боковой стороне пушечного порта – амбразуры в борту судна. Дельфины – парные дужки, расположенные над центром тяжести ствола и отлитые вместе с ним; обычно их делали в виде дельфинов.

7

Здесь: глухарь – шуруп большого размера с головкой под ключ, ерш – стальной гвоздь квадратного сечения с зазубринами по краям.

8

Слова «лошадь» и «стремя» у моряков (на английском языке) соответственно означают «леер» и «подперток». Леер – вообще туго натянутая веревка (трос), в данном случае речь идет о леере на рее, к которому на подпертках (коротких тросах) подвешиваются перты – слабо натянутые тросы, на которых стоят матросы при работе с парусами.

9

Паук, сестра, канифас-блок – различные виды блоков; паук – деревянный брус с семью отверстиями, через которые протягивали лини (тонкие веревки или тросы), совместно образующие паутину; сестра – комельблок; канифас-блок – блок с прорезанной или откидной щекой для установки троса. Бак – надстройка в носовой оконечности судна; бычий глаз – водонепроницаемый иллюминатор в палубном настиле или на крышке люка; верблюд – железная накладка на конце румпеля, скользящая по деревянному сектору при повороте румпеля; ангелы – скрепленные железной штангой полуядра, применявшиеся при стрельбе для разрушения вант и мачт; банка – здесь: место между двумя смежными орудиями.

10

Здесь: банка – скамья для гребцов на шлюпке; четверка – четырехвесельная шлюпка; беседка – подвешенная на тросах деревянная доска для подъема людей на мачты и спусказа борт при покраске.

11

Здесь: мышка – оплетенный узел на веревке для задержки при скольжении по ней; гусиное крыло – прямой парус, нижние углы которого подтянуты под середину рея; гусиная шейка – гусек, S-образное колено.

12

Матрос Чикс – у военных моряков мнимая личность (как у пехотинцев мистер Нободи – господин Никто, или как подпоручик Киже), которую используют, в основном, для розыгрыша.

13

Вдовьими мужьями называются в Англии мнимые моряки, записанные в корабельные книги и получающие жалованье и следующую каждому матросу часть приза, идущие в пользу Гринвичского госпиталя.

14

Название одной морской рыбы.

15

Гичка – командирская шлюпка.

16

Голова – фигурное украшение на носу корабля.

17

«Раттлснейк» – «Гремучая змея» (англ.).

18

Поп Александр (1688–1744) – английский поэт.

19

По Библии, Бог из ребра Адама, первою человека на земле, создал женщину, Еву, которую и дал ему в жены.

20

Подзор – навес, выступ.

21

Скула судна – боковая часть носа корабля, выпуклость, изгиб корпуса судна в том месте, где борт, закругляясь, переходит в днище.

22

Шканец – часть верхней палубы.

23

Шкафут – часть верхней палубы вдоль борта между фок-мачтой и грот-мачтой.

24

Грот-гик – рангоутное дерево на грот-мачте, к которому с помощью снастей (веревок) крепится нижний конец грота (нижнего паруса).

25

Во времена Марриета действовал световой телеграф.

26

Катон Младший (95–46 гг. до н. э.) – в древнем Риме республиканец, противник Цезаря, сторонник Помпея. После победы Цезаря над приверженцами Помпея в 48 г. покончил с собой.

27

Ростры – решетчатый настил для установки шлюпок, складывания весел и запасного рангоута на палубе корабля, а также для привязывания к нему наказываемых.

28

Кошка – морская плетка, применявшаяся для наказания матросов.

29

Каломель – хлористая ртуть; применяется в медицине как желчегонное и противомикробное средство.

30

Кнехты – парные тумбы на палубе судна или на пристани, служащие для закрепления швартовных или буксирных канатов.

31

Маркитант – торговец съестными и другими припасами, сопровождавший войска в походе; маркитантами чаще были женщины.

32

Бедлам – больница для умалишенных в Лондоне.