Пират

Каин, со своей стороны, подтвердил это обещание, и Клара, которая сначала горько плакала, мало-помалу успокоилась и рассказала им про свою ошибку. Узнав ее историю, Каин решил сам отдать за нее выкуп пиратам, не дожидаясь сношений с ее отцом.

А чтобы немного ободрить ее, Франциско старался отвлечь ее разговором об Эдуарде Темпльморе.

Но «Мститель» по непредвиденным обстоятельствам не мог сразу вернуться в Пуэрто-Рико, чтобы вернуть Клару ее отцу. Пришлось терпеть недостаток воды и спасаться от гнавшегося за ним встретившегося фрегата.

Каин распорядился было опять пойти к югу, чтобы взять на ближайшем острове воды, но и там эта операция потерпела провал.

Решено было вновь взять курс на Кайкосы, но, ввиду противного ветра и течения, они проплавали еще целых три недели, пока на горизонте, наконец, не показалась земля.

Теперь вернемся к Эдуарду Темпльмору, с которым мы расстались у берегов Южной Америки, когда он собирался продолжать преследование «Мстителя».

По пути он расспрашивал все встречные суда, не видел ли кто разбойничьей шхуны, но никаких сведений об этом ему получить не удалось. Наконец показался Пуэрто-Рико.

У Эдуарда не было времени теперь заниматься своими сердечными делами, однако, когда вечером «Предприятие» остановилось у этого острова, он долго всматривался в окно, не видно ли там амурного сигнала. Сигнала не было, и Эдуард подумал, что, вероятно, отец Клары проведал про их свидания.

Пройдя дальше, он обшарил все бухты, заливы и устья рек острова Сан-Доминго, но все поиски разбойничьего корабля оказались тщетными. Запасы пищи и воды совершенно вышли, и пришлось, волей-неволей, вернуться в Королевский порт.

А между тем исчезновение дочери губернатора взволновало всех жителей острова. Узнав от горничной, что барышня спустилась в этот вечер встретить Эдуарда, бедный отец, думая, что его дочь была увезена лейтенантом, немедленно снарядил свою яхту в путь и отправил ее на остров Ямайку с письмом к английскому адмиралу, в котором, извещая его об исчезновении своей дочери, просил принять самые решительные меры к ее возвращению домой.

Яхта прибыла в Королевский порт несколькими днями раньше «Предприятия». Адмирал был страшно озадачен письмом губернатора.

– Ну и фрукт же этот Темпльмор! Я посылаю его ловить разбойников, а он охотится за дочкой губернатора!

– Я никак не могу представить такого поступка со стороны Темпльмора, – возразил секретарь, – тут кроется что-то другое.

– Как знать, мистер Хадлей! Будьте добры, велите принести его лаг.

Лаг «Предприятия» оказался сверху донизу испещренным словом Пуэрто-Рико.

– Теперь все ясно, – сказал адмирал, – и мне еще пришлось ввязаться в эту историю! Но клянусь, что за такой проступок я предам его военному суду!

Секретарь промолчал: он знал, что адмирал не сделает этого.

– «Предприятие» прибыло сегодня поутру, сэр, – через два дня отрапортовал секретарь садившемуся завтракать адмиралу.

– А где мистер Темпльмор?

– Он здесь, на веранде. Ему рассказали, в чем его обвиняют, и он клянется, что это ложь. Я ему верю, сэр, потому что он так этим расстроен, что похож на помешанного.

– Стойте! А вы смотрели его лаг?

– Да, сэр, смотрел. По-видимому, они заходили в Пуэрто-Рико 19-го, а в письме испанский губернатор говорит, что он был там сначала 17-го, а потом еще и 19-го. Я передал Эдуарду это, и он клянется честью, что был там только 19-го, как и помечено в лаге.

– Хорошо, попросите его сюда самого.

Эдуард вошел. Видно было, что он страшно взволнован.

– Нечего сказать, мистер Темпльмор, хорошую же шутку вы сыграли! Что все это значит? Где губернаторская дочка?

– Не могу вам сказать, сэр, куда она пропала, но мне сдается, что ее увезли пираты.

– Пираты?! Бедная девочка, мне жаль ее! Да жаль и вас, Эдуард. Подите сюда, присядьте и расскажите, в чем тут дело.

Эдуард, прекрасно зная добрый характер адмирала, рассказал ему все без утайки о своей любви и свиданиях с Кларой. По его мнению, Клара вышла на берег, будучи введена в заблуждение сходством шхун, а пираты воспользовались этим и увезли ее.

После завтрака адмирал отдал приказ немедленно снарядить в плавание шхуну «Предприятие» и корвет «Комус».

– Теперь Эдуард, вы вместе с «Комусом» отправитесь ловить этих негодяев и, надеюсь, что скоро порадуете меня вестями о них и о дочери губернатора. Приободритесь, дорогой мой! Я думаю, что они не решатся тронуть девушку в надежде получить за нее богатый выкуп.

И в тот же вечер «Предприятие» и «Комус» ушли в экспедицию. Заехав по дороге в Пуэрто-Рико и передав письмо адмирала к губернатору, оба судна отправились дальше, и уже на следующее утро перед ними открылись Кайкосы. Как раз в это же самое время «Мститель» вошел в узкий пролив между Кайкосами, окруженный рифами.

– Вот она! – воскликнул Эдуард. – Клянусь небом, это шхуна пиратов!

И тотчас же с «Предприятия» был дан условный сиг нал «Комусу» о том, что неприятель обнаружен. С «Комуса» немедленно дали ответный сигнал.

XVI. Кайкосовы острова

На два градуса севернее острова Сан-Доминго расположена маленькая группа островов, носящая название Кайкосы. Они находятся в самой южной части цепи Багамских островов; почти все они необитаемы и потому очень пригодны для стоянок пиратов, тем более, что, окруженные коралловыми рифами, они почти недоступны. Только очень опытные моряки, вроде Хокхерста, знали, куда можно было пристать, а так как этот последний был уже заменен другим лицом, то приходилось очень осмотрительно проводить здесь судно. Пещеры, покрывавшие эти острова, служили пиратам надежнейшими убежищами и хранилищами их богатств.

Скоро и «Мститель» обнаружил присутствие неприятеля.

Каину предстояла теперь трудная задача. Южный ветер и узкий фарватер делали положение его шхуны затруднительным, а борьба предстояла нешуточная, и вряд ли можно было надеяться на благополучный исход ее для «Мстителя». Эти соображения разделял и Франциско.

Было около девяти часов утра, когда, пройдя благополучно полпути, Каин приказал заверповать шхуну и подкрепиться людям завтраком.

Франциско спустился в каюту и старался объяснить Кларе их настоящее положение. За ним вошел и Каин. Он был задумчив и печален; в крайнем изнеможении опустился он на один из сундуков.

– Что вы думаете теперь делать? – спросил Франциско.

– Не знаю, ума не приложу, Франциско! – отвечал Каин. – Если бы я мог действовать по личному убеждению, то, вероятно, совсем не стал бы трогать шхуну с места. Они в данном случае могут напасть на нас только на лодках, и это нам не страшно, а если мы попробуем проскочить, чтобы высадиться на острова, на нас, несомненно, нападет другая их шхуна, и, благодаря большей численности их людей, мы можем быть разбиты. Во всяком случае, я созову команду, и пусть люди сами решат, как надо действовать. Бог свидетель, что лично я совсем не хотел бы кровопролития.

– А нельзя ли как-нибудь удрать? – спросил Франциско.

– Ночью еще можно будет, пожалуй, пробраться по каналу между островами, но это можно сделать только на лодках, бросив шхуну здесь. Но я боюсь предложить это экипажу, он может не согласиться, да и неприятель, думаю, не даст нам на это времени. Я предчувствовал еще утром, раньше, чем мы заметили эти шхуны, что моя участь будет решена еще до захода солнца.

– А почему?

– Я в эту ночь, по обыкновению, видел во сне вашу мать. На ее лице выражались сожаление и грусть. Она взяла меня за руку, как будто повелевая мне следовать за собой. Но теперь, слава Богу, она смотрела на меня не так, как все последние годы!

Франциско молчал, а Каин, казалось, снова задумался…

Спустя некоторое время Каин встал и, вынув из кармана небольшой плотный пакет, подал его Франциско.

– Возьмите это себе, – сказал капитан пиратов, – если со мной случится несчастье, то эти документы откроют вам, кто была ваша матушка, и укажут, как и где найти спрятанные мной сокровища. Я оставляю вам одному все. Хотя мои богатства нажиты нечестным путем, но вы тут ни при чем, да и все равно теперь уже нельзя отыскать их настоящих владельцев. Не возражайте. Можете впоследствии спросить о том хоть ваших друзей – и они скажут вам то же самое. Предупреждаю вас опять: берегите этот пакет!

– Не думаю, чтобы он мне понадобился, – ответил Франциско, – когда меня схватят, то, вероятно, поступят как с пиратом.

– Нет, нет, вы же можете доказать им, что вы не пират.

– Сомнительно! Но, да будет на то воля Господня!

– Да! Пусть будет Его святая воля! – проговорил грустно Каин. – Месяц тому назад я еще не умел так говорить.

И, в сопровождении Франциско, капитан пиратов поднялся на палубу.

Там собрался уже весь экипаж для обсуждения создавшегося положения. Решено было зайти в какую-нибудь бухту, где удобнее и легче будет противостоять неприятелю.

Итак, «Мститель» снялся с якоря и пустился в путь. Но ветер и волны затрудняли вовремя обнаруживать опасные рифы. А в то же время и его противники не дремали и, не обращая внимания на рифы, продолжали преследование преступной шхуны.

Между тем, плавание для шхуны пиратов становилось все опаснее: только что обойдет она скалы, как на пути вырастают другие.

Каин отдавал приказания, стоя на бугшприте.

– Тут надо бы Хокхерста; он прекрасно знает все эти места, – сказал он вдруг.

– И правда, – согласились некоторые из пиратов, – надо позвать его сюда!

И вслед за этим они спустились вниз и возвратились на палубу в сопровождении Хокхерста. Каин предложил ему вести шхуну.

– А если я не пожелаю? – ответил заносчиво Хокхерст.

– В таком случае, не прогневайся… – сказал капитан.

– Не так ли, товарищи? – обратился он к команде.

– Разумеется! Либо проведи нас через рифы, либо мы тебя выкинем за борт, – сказал один из пиратов.

– Ну, это мне не страшно, ребята! – проговорил Хокхерст. – Вы всегда знали меня за доброго товарища, и я не хочу вас подводить. Пусть так: раз ваш капитан не в состоянии тут ничего поделать, так придется уж мне взяться, тем более, что я замечаю, вы сбились с пути.

– Неправда, – возразил Каин.

– Прекрасно! В таком случае, пусть капитан и выручает вас, раз он осведомленнее меня.

Однако же пираты настояли на том, чтобы вел их именно Хокхерст.

– Я постараюсь изо всех сил, товарищи, – сказал Хокхерст, – но не будьте в претензии, если мы получим здоровый толчок, пока будем пробовать выбраться… Ну, право на борт!.. Еще!.. Держись! Вот настоящий путь! Теперь держитесь!..

Хокхерст, зная, что при первом же удобном случае он будет высажен на берег, решил уничтожить шхуну во что бы то ни стало и теперь направил ее прямо на скалы.

Минуту спустя толчки стали повторяться. Вдруг шхуну повернуло боком против ветра и ударило об острый коралловый риф, который как скорлупку пробил легкую деревянную обшивку. Вода неудержимо хлынула в трюм.

Разбойники застыли в гробовом молчании.

– Товарищи, – обратился к ним Хокхерст, – я изо всех сил старался спасти вас. Вы можете вышвырнуть меня за борт, но я повторяю, что не я, а он виновник несчастья.

И он указал на Каина.

– Не время теперь судить, кто прав, кто виноват, мистер Хокхерст, – сказал капитан. – В свое время мы обсудим этот вопрос, а сейчас надо немедля приниматься за дело. Отцепляйте шлюпки и забирайте каждый для себя оружие и провизию. Не отчаивайтесь! Шхуна еще продержится, не пойдет ко дну сразу. Успеем понемногу спасти все, что на ней есть.

Пираты исполнили приказ капитана и спустили три шлюпки. В первую, под охраной Франциско, поместили раненых и Клару и, снабдив их всем необходимым, велели Франциско отчаливать.

Шхуны, преследующие «Мститель», видели, как он разбился о скалы, и что люди перебрались в шлюпки. Оба судна тотчас же стали на якорь и также спустили свои шлюпки, чтобы помешать неприятелю высадиться на остров, откуда он сможет легко обороняться.

Вторая шлюпка также вскоре отчалила от шхуны; в ней находился Хокхерст с пиратами.

Каин оставался на борту после всех, проверяя, не забыли ли кого-нибудь из раненых. Наконец, он сошел в третью шлюпку и отправился вслед за первыми двумя на расстоянии четверти мили от кормы второй.

В то время, как Каин сел в шлюпку, нельзя было еще определить, удастся ли гнавшимся за пиратами захватить хоть одну шлюпку. Обе стороны отчаянно спешили к своей цели, и, когда люди с первой шлюпки пиратов успели уже сойти на берег, передовые лодки преследователей были от них на расстоянии не больше полумили.

Хокхерсту также удалось причалить к берегу, но в то же самое время грянул залп из восемнадцатифунтового орудия «Комуса». Второй выстрел с «Комуса» попал в корму шлюпки Каина. Вода сразу же залила шлюпку.

– Он утонул! – воскликнул Франциско, стоя у входа в пещеру, в которой он укрыл Клару. – Они утопили его лодку… но нет… он плывет сюда и успеет выйти на берег раньше английских матросов…

Он был прав. Отчаянно борясь с волнами, Каин подплывал к маленькой бухте. Франциско забрался на скалу и, заметно волнуясь, следил за ним.

Когда Каин был уже в нескольких футах от берега, вдруг со стороны острова раздался выстрел из мушкета. Пуля попала в цель, и через какое-то мгновение волна поглотила капитана пиратов.

Обернувшись в ту сторону, откуда раздался выстрел, Франциско увидел под скалой Хокхерста, вновь заряжавшего свой мушкет.

– Изверг! – воскликнул Франциско. – Ты ответишь мне за это!

Хокхерст подняв мушкет, сказал:

– Только не тебе!

И вслед за этим выстрелил. Пуля попала Франциско в грудь. Он упал навзничь и, скатившись вниз, подполз кое-как к пещере и упал у ног Клары.

– О Боже! – воскликнула бедная девушка. – Вы ранены? Кто же будет теперь моим защитником?

Франциско, задыхаясь, ответил:

– Мне кажется… я не чувствую раны, мне теперь легче…

Он ощупал свою грудь. Клара расстегнула его куртку и нашла спрятанный на груди пакет, который дал ему Каин; пакет был прострелен, а грудь лишь слегка контужена.

Вернемся теперь к другим действующим лицам.

Эдуард Темпльмор видел все происходившее в подзорную трубу, и когда промелькнула на палубе «Мстителя» фигура женщины, его сердце готово было разорваться на части. Неужели это Клара?

Он швырнул трубу, схватил ружье и вскочил в первую же, бывшую наготове шлюпку. Подъехав поближе к берегу, он ясно увидел женщину, которая поддерживала голову молодого человека. Неописуемое волнение овладело Эдуардом. Что он видит? Неужели это его невеста, Клара? Да, это действительно она хлопотала около раненого красивого юноши.

Эдуард не мог вынести этого! Выскочив на берег, он закричал в исступлении:

– Голову снесу тому, кто станет мне поперек дороги!

Как раз в это время Клара снимала пакет с груди Франциско, а Хокхерст бежал к пещере.

Франциско, придя в себя и заметив приближавшегося врага, вскочил на ноги, приготовясь к защите. Но не успел он сделать и шага, как Хокхерст набросился на него, повалил навзничь и наступил ему на грудь… Раздался отчаянный крик Клары. В ту же минуту подоспевший Эдуард, как разъяренный тигр, бросился на Хокхерста. Он схватил его за ноги и, оттащив от Франциско, оглушил таким ударом, что негодяй был полностью лишен возможности сопротивляться.

– Хватайте его, ребята! – закричал Эдуард, указывая левой рукой на Хокхерста. – А это уж моя жертва! – продолжал он с горечью, обращая взор на лежавшего Франциско.

Но каковы бы ни были дальнейшие намерения Эдуарда, им не суждено было осуществиться, потому что Клара, при виде Эдуарда, порывисто бросилась к нему на шею и воскликнула: «Мой Эдуард!».

Все с изумлением глядели на эту сцену, а Эдуард с недоумением смотрел то на Франциско, то на Клару.

– Эдуард! Дорогой Эдуард! – продолжала Клара, прижимаясь к нему. – Неужели ты освободил меня, дорогой?

Но Эдуард не мог побороть охватившего его ревнивого чувства и сурово спросил ее:

– Кто этот молодой человек?

– Его зовут Франциско. Он не пират, а мой защитник. – язвительно Хокхерст.

Эдуард Темпльмор посмотрел на него вопросительно.

– Ха-ха! – не унимаясь, продолжал смеяться Хокхерст. – Ведь он сын капитана, так как же он не пират?

– А раз он сын капитана, то почему же вы дрались с ним сейчас? – спросил Эдуард.

– А по той же причине, по которой я только что убил его подлого отца!

– Эдуард! – воскликнула горячо Клара. – Теперь не время разбираться в этом. Верьте тому, что я сказала, а не словам этого изверга.

– Правда! – подтвердил Франциско, который полностью пришел в себя и теперь уже сидел. – Верьте ему, когда он говорит, что убил капитана, но, сэр, если в вас есть хоть капля здравого смысла, не верьте его подлым намекам на эту молодую девушку.

– Я совершенно сбит с толку, – проговорил Эдуард Темпльмор, – но леди права: теперь не до этого. С вашего позволения, мисс Клара, кормчий моей шлюпки доставит вас в сохранности на нашу шхуну или на «Комус», как вы пожелаете; обязанности мои не позволяют мне проводить вас лично.

Клара с укором взглянула на Эдуарда, села с мокрыми от слез глазами в шлюпку, которая и доставила ее на шхуну «Предприятие».

Хокхерст и Франциско были также взяты на одну из шлюпок.

Пока происходило все вышеописанное, остальные военные шлюпки делали свое дело, и спустя несколько часов пираты были изловлены и свезены на «Комус».

На «Комусе» число пленных пиратов доходило до шестидесяти; остались на берегу лишь раненые и убитые.

Получив предписание возвратиться немедленно после захвата неприятеля, «Комус» тотчас же отправился обратно в Королевский Порт. Шхуна «Предприятие» осталась в бухте; она должна была подобрать раненых, забрать все драгоценности, находившиеся на шхуне пиратов, и разрушить ее.

XVII. Суд

Спустя неделю «Комус» прибыл в Королевский порт, и его капитан отправился к адмиралу с докладом об успешной экспедиции.

– Слава Богу! – сказал адмирал. – Наконец-то мы переловили этих негодяев! Им не вредно повисеть некоторое время на виселице. Вы говорите, что капитан их утонул?

– Мне так донесли, – ответил капитан Манли, – он был в последней шлюпке, в какую именно и попал наш залп.

– Досадно, слишком хорошая смерть для него! Но остальных мы должны судить как можно строже в назидание всем пиратам вообще. Пока пошлите их с конвоем на берег, больше с ними нам нечего делать.

– Слушаю, сэр! Часть их осталась еще на острове, и «Предприятие» возьмет их к себе на борт.

– Что ж, Темпльмор нашел, наконец, свою невесту?

– О да, сэр! Думаю, что все обошлось благополучно, но подробностей я не знаю.

– Хм! – сказал в ответ адмирал. – Мне приятно слышать, что девушку удалось спасти. Итак, препроводите их, куда следует, и отдайте в руки правосудия. Если же Темпльмор привезет еще остальных, то их можно будет повесить и потом, дополнительно к этим. Я более доволен, что мы переловили наконец этих злодеев, чем если бы нам удалось захватить какой-нибудь французский фрегат.

Спустя три недели после этого разговора секретарь доложил адмиралу, что на подходе шхуна «Предприятие», но так как на море штиль, то она вряд ли прибудет в порт даже к вечеру.

– Вот жалость! – сказал адмирал. – Как раз сегодня утром назначен суд над этими разбойниками! А Темпльмор, вероятно, везет еще партию.

– Это правда, сэр, только вряд ли следствие окончится в один день. Заседание начнется приблизительно в час пополудни.

– Разумеется, но это неважно. Пиратов так много, что, вероятно, их будут вешать партиями. Все же дайте «Предприятию» телеграмму: «Сейчас судят пиратов». Может быть, оттуда доставят сюда остальных на шлюпках.

В тот же день, после полудня, в здание суда были приведены и помещены за решетку пираты; между ними находился и Франциско. В ожидании интересного процесса зал суда был переполнен любопытными. Многие пираты, раненые при нападении на дом дона Куманоса, успели к этому времени умереть; осталось сорок пять человек, которые и стояли теперь за решеткой, возбуждая у присутствующих чувства страха и негодования своей разбойничьей внешностью.

После дачи показаний, судья спросил: не имеет ли кто из них сказать что-либо в свое оправдание?

Первым выступил Хокхерст. Разумеется, он не мог надеяться избежать наказания, но желал своими показаниями утопить Франциско.

Хокхерст объявил, что хотя он действительно служил на шхуне «Мститель», это было против его желания, поневоле, так как пираты насильно взяли его с другого судна и заставили вести разбойничью шхуну, потому что он считался хорошим шкипером. Франциско же, сына капитана, он встретил, уже поступив на шхуну, и все знают, что Франциско был с детского возраста в обществе пиратов, и как только он стал в состоянии держать оружие в руках, то участвовал, наравне со взрослыми, во всех грабежах и разбоях.

Много и долго говорил Хокхерст, стараясь как можно больше очернить Франциско в глазах судей и публики, и, когда, по его мнению, он с Достаточной убедительностью преуспел в этом, то закончил свою речь словами:

– Теперь заставьте говорить самого Франциско.

Наступило довольно продолжительное молчание. Вечерело, и в конце зала стало уже почти темно, между тем как в передней его части солнечный закат освещал багровым светом дикие, зверские лица разбойников.

Вот уже и последние лучи солнца стали гаснуть один за другим; остался последний луч, освещавший Франциско, который составлял совершенный контраст по внешности с остальными пиратами.

Наконец Франциско заговорил; его приятный голос звучал мелодично, как вечерний звон колокола. Обращенные к нему лица судей и публики начали мало-помалу проясняться, а их сердца – наполняться симпатией к говорившему.

В трогательных и простых словах рассказал он про свое детство, и его речь была так бесхитростна и правдива, что невольно тронула всех.

Он сказал, что не является сыном капитана, потому что сам капитан открыл ему это, и, что, вероятно, можно было бы узнать подробности о нем из бумаг, переданных ему Каином перед гибелью шхуны, что эти бумаги он хранил у себя на груди, но во время последней стычки с военными шхунами пакет исчез. Сказал он также и о том, что капитан был убийцей его, Франциско, матери.

При последних словах у молодого человека невольно вырвался тихий, глубокий вздох.

В зале уже стемнело, когда он кончил говорить. Все невольно поверили его словам, даже судьи склонялись в его пользу. Только один из них встал и, обращаясь к присяжным, произнес:

– Я считаю своей обязанностью, как мне ни жалко молодого человека, напомнить вам, господа, что все доводы обвиняемого оказываются в конце концов голословными, ничем не подтвержденными…

– Увы, – проговорил Франциско, – чем же еще могу я доказать правоту своих слов? Могу ли я заставить явиться сюда мертвецов? Могу ли я надеяться на чудо, что сюда вдруг явится сам дон Куманос и будет свидетельствовать в мою пользу? Если бы он знал, в каком я положении, то немедленно поспешил бы сюда, не обращая внимания на расстояние. Нет, не могу я рассчитывать и на то, что сюда явится и та испанская девушка, которую я оберегал последнее время от пиратов…

– Она здесь! – раздался в зале мужской голос.

Толпа расступилась, и перед удивленными судьями и зрителями предстала Клара в сопровождении Эдуарда Темпльмора, одетого в полную военную форму. Появление молодой девушки произвело сильное волнение в зале.

Оправившись немного от овладевшего ею смущения и предъявив суду пакет, она дала на вопросы судьи такие показания о Франциско, которые сразу и бесповоротно убедили всех присутствующих в его невиновности, а, кроме того, в благородстве его и доброте, и у всех присутствющих на устах был один приговор:

– Невиновен!

– Милорд, – обратился к судьям Эдуард Темпльмор, – позвольте мне задать вопрос подсудимому. Осматривая шхуну пиратов, я нашел в затопленной каюте эту книгу. Я хочу спросить подсудимого, действительно ли эта книга принадлежит ему? Мне сообщила об этом эта молодая леди.

– Да, это моя книга, – ответил Франциско.

– Могу ли я узнать, как она досталась вам?

– От моей матери, которую убили. Эта книга – единственное сокровище, которое осталось мне после покойницы. Мать моя, а после смерти ее я, мы оба черпали в ней утешение. Отдайте ее мне, сэр! Вероятно, она мне скоро будет нужна более, чем когда-либо.

– Вы сказали, что вашу мать убили? – спросил Эдуард с заметным волнением.

– Сказал и повторяю опять то же.

Судья поднялся с места и прочел вслух все записанные в протоколе показания. Было очевидно, что дело теперь клонилось в пользу Франциско, но, строго придерживаясь законов, судья не мог решить окончательно вопрос о полной непричастности его к деяниям пиратов, так как подсудимый прожил вместе с ними очень долгое время. Разумеется, судья надеялся еще на помилование преступника королем. А пока он, согласно статьям закона, обязан был признать виновными всех подсудимых без исключения.