Обрученные затмением

Я поднялась из-за стола, но не успела даже шага ступить, как сестра воскликнула:

– А горячий шоколад? Ты и половины не выпила. Я так старалась…

В довесок к обиженному тону она надула губы, чем привела меня в замешательство. Раньше Мия не позволяла себе ничего подобного.

– Возьму с собой, в комнате допью.

Казалось, ответ устроил близняшку, поскольку она вновь заулыбалась, едва чашка оказалась у меня в руках.

– Как знаешь. Может, проведаешь маму? – вкрадчиво спросила она, в очередной раз пресекая мой уход.

– Проведаю, но… – голос надломился, стало сложно говорить, будто чья-то невидимая рука сдавила горло.

– Но что?

– Позже. Когда вернусь.

Мия закатила глаза и всплеснула руками.

– Лия, не будь трусихой. Если ты из-за моих слов откладываешь встречу, то забудь о них. Маме не станет хуже. Она очень любила тебя, готова была жизнь отдать во твое спасение. Может, мама, наоборот, пойдет на поправку, когда услышит твой голос и поймет, что с тобой все в порядке.

Спазм сдавил горло. В итоге я не выдавила ни звука в ответ, только кивнула, вымученно улыбнулась и покинула кухню. В гостевой спальне первым делом вылила в раковину горячий шоколад. Чашку мыть не стала. Пусть Мия думает, что я все-таки допила его. Зачем лишний раз обижать сестру?

Я не стала переодеваться, лишь нанесла легкий макияж и с горем пополам расчесала волосы. Захватив рюкзак, покинула свою обитель.

Вопреки желанию заглянуть к маме по возвращении из Дулута, сама не поняла, как с гулко бьющимся сердцем оказалась у двери некогда родительской спальни. Прошло не меньше двух минут, прежде чем мне хватило смелости нажать на ручку и войти в просторную комнату.

Нервно сглотнув, чтобы смочить пересохшее от волнения горло, я боязливо подошла к медицинской кровати, на которой лежала маленькая и худенькая женщина с разметавшимися по подушке медно-каштановыми волосами. От некогда веселой и жизнерадостной Кейт Миллвуд осталась лишь тень. Ее кожа на фоне белоснежных простыней казалась бледной, почти прозрачной. Глаза запали точно от тысячи бессонных ночей и вселенской усталости. Но больше всего пугал вперенный в пустоту взгляд.

Мама мало походила на живого человека, скорее на восковую фигуру. Видеть любимого человека в таком состоянии было больно. Вдвойне больнее было от мысли, кто в этом виноват. Утешало лишь осознание, что мама еще жива и у нее есть шанс снова стать здоровой и полной энергии женщиной, тонким лучиком надежды грело мне душу.

Набежавшие слезы застелили глаза. Я посмотрела в окно, не позволяя им пролиться, перевела дыхание и опустилась на стул возле кровати.

– Мама… – почти беззвучно произнесла я и бережно взяла ее за руку. Тонкие пальцы были холодны как лед, однако пульс бился ровно. – Прости, что не навещала эти годы, не получалось… Но я вернулась и теперь каждый день буду рядом. Мне стольким нужно поделиться. Хотя, по правде говоря, не знаю, с чего начать…

Возникший ком в горле заставил меня замолчать. Сглотнув его, в очередной раз посмотрела в окно и дрожащим голосом произнесла:

– Давай для начала я куплю книгу твоей любимой писательницы и немного почитаю, потом расскажу, как жила последние шесть лет. А сейчас прости, родная, мне нужно идти.

Я бережно убрала прядь с маминого лица, поцеловала в лоб, но она никак не отреагировала. Ни поморщилась, ни вздрогнула, продолжила смотреть в потолок пустым взглядом. Я взбила подушку, подоткнула одеяло, прямо как мама мне в детстве, и покинула комнату.

Спешный уход походил на бегство, но мне нужно было время, чтобы свыкнуться с ее нынешним видом и перестать ежесекундно корить себя за произошедшее.

В коридоре я столкнулась с Мией. Как раз в тот момент, когда вытирала со щек два тоненьких соленых ручейка. В глазах близняшки отразилось понимание.

– Будет тяжело только первые дни, потом станет легче. Но не намного, – еле слышно прошептала она и в подбадривающем жесте положила ладонь мне на плечо.

– Она всегда… такая? – я не смогла подобрать подходящих слов.

Назвать маму немощной и апатичной у меня не повернулся язык.

– Всегда. И что самое ужасное, врачи не дают никаких прогнозов. Сделаны всевозможные анализов, пройдены всевозможные исследования, но никто по-прежнему не знает толком, что с ней. Существует вероятность, что…

– Нет! Мама поправится! – прокричала я, скорее всего, от отчаяния, не позволив сестре закончить фразу.

– Лия… – сокрушенно покачала она головой.

– Она поправится, вот увидишь! – воскликнула на этот раз без тени сомнения, словно давала обещание себе и этому огромному миру.

Не желая слушать возражений Мии, которые вот-вот должны были сорваться с ее губ, я ринулась на первый этаж, где в два счета натянула сапоги и накинула пуховик.

Уверенная, что грузовичок еще придется поискать в одном из сугробов, выскочила во двор и замерла точно ледяная скульптура. Старенький пикап был лишь слегка припорошен снегом. Кто-то заботливо почистил его после вчерашнего бурана. Нынешней Мии ни за что не взбрело бы подобное в голову. Неужели отец?

В машине меня ждал еще один сюрприз – полный бак бензина. Сложив два и два, я догадалась, кто сегодня был моим Санта Клаусом. Только при нем подобных слов говорить нельзя!

Настроение значительно улучшилось. Широкая улыбка сама собой появилась на губах.

– Ох, папа, как же мне тебя не хватало!

Глубоко вздохнув с неким облегчением, я завела двигатель, включила радио и покатилась по тихим заснеженным улицам такого маленького, но такого любимого городка.

Глава 4

Денег отец перевел на карточку столько, что их хватило бы на пять моих «фордов». Я даже собиралась купить новый ноутбук, но в последний момент передумала. Вместо него приобрела всякую всячину: диванные подушки, настольную лампу, яркое цветастое покрывало, пару новых свитеров и джинсов. Папе в подарок взяла кожаный ремень, Мии, поскольку она любила рисовать, профессиональный альбом для эскизов. Меня привлекли в нем черные листы и спиральное крепление.

О маме я, конечно, не забыла. Книжный магазин находился на выезде из Дулута, поэтому в списке он значился последним.

В трехэтажном здании я напрочь забыла о времени. Что может быть чудеснее, чем держать книгу в твердом переплете, ощущать запах типографской краски, слышать хруст бумаги? А если при этом тебя окружает атмосфера праздника: повсюду звучит музыка и искренне улыбаются люди, пришедшие в супермаркет в поисках подарков, в огромных залах стоят наряженные елки?

– Счастливого Рождества! – доносилось со всех сторон.

Впервые за долгое время я почувствовала себя живой. В душе появилась уверенность, что моим скитаниям пришел конец.

Книжный магазин я покидала в обнимку с увесистым пакетом и едва не выронила его, заметив на противоположной стороне улицы знакомую фигуру. Волей-неволей закрались сомнения – вдруг померещилось? – но они развеялись, когда полукровка поднял руку в приветственном жесте и уверенным шагом направился в мою сторону.

– Мамочки, – в панике прошептала я, судорожно втянула носом воздух и бегом бросилась к машине.

Прогревать двигатель не стала. Стоило ему завестись, нажала на педаль газа и сорвалась с места.

Вскоре Дулут остался позади. Тем не менее сердце продолжало бешено колотиться. Его громкие удары заглушал разве что гул мотора. Я пыталась выкинуть из головы очередную случайную встречу с Форестером, но тщетно. Учитывая события прошлого вечера, он не мог обознаться.

– Что ему понадобилось от меня? – задалась вопросом. – Хотел попросить ничего не рассказывать Мии? Не стоило. Сама прекрасно понимаю, чем это чревато.

«Что ни день, то столкновение с врагом! Хоть ты теперь из дома не выходи…» – подумала я и нервно забарабанила большими пальцами по баранке.

Спустя четверть часа разыгралась сильная метель. Мне снова выпало добираться в Эмбаррасс со скоростью черепахи. Однако замерзнуть посреди леса с пустым баком на этот раз не грозило, так что можно было расслабиться и включить музыку погромче.

Я только убедила себя, что все хорошо, как ни с того ни с сего прямо на ходу заглох двигатель. Машина прокатилась по инерции несколько футов вперед и намертво встала.

– Давай, моя хорошая. Еще немного – и мы дома, – уговаривала пикап.

Попытки реанимировать его ни к чему не привели. Тем не менее я не паниковала, знала, что отец приедет за мной, как только позвоню ему. Однако вскоре возникла новая проблема: поиски телефона закончились провалом. Его не оказалось ни в карманах пуховика, ни в рюкзаке. Скорее всего, я забыла смартфон на прикроватной тумбочке в гостевой спальне.

Невольно пришло осознание, что я оказалась в плену у снежной бури. Инстинкт выживания забил тревогу.

«Что делать?» – раз за разом вспыхивал в голове вопрос.

После недолгих размышлений я решила выйти из пикапа и остановить какую-нибудь машину, что тоже оказалось проблематично. За десять минут переминания с ноги на ногу мимо проехала всего одна легковушка, и та не пожелала даже притормозить. Но я по-прежнему не теряла надежды, что появится человек, который спасет меня из снежного заточения или хотя бы позволит позвонить отцу.

Еще десять минут ожидания, и высшие силы услышали мои мольбы – на горизонте замаячила машина. Я выскочила на проезжую часть и энергично замахала руками. Серебристый внедорожник сбавил скорость и остановился рядом с моим грузовиком.

Радости заметно поубавилось, когда со стороны пассажирского сиденья опустилось стекло.

– Нужна помощь? – прозвучал глубокий с чувственными хрипловатыми нотками голос.

«Откуда ты только взялся на мою голову, пес шелудивый?! Послание от Санта Клауса? Только в роли рождественского подарка или наказания за плохое поведение?» – вела сама с собой разговор, глядя на довольно ухмыляющегося Форестера.

– Нет! – из-за воя метели мне пришлось поднапрячь голосовые связки.

На миг я подумала, что полукровка не расслышал ответа. Вместо того чтобы поехать дальше своей дорогой, он вышел из внедорожника и встал напротив. Дневной свет не исказил и не испортил черты его лица. Сегодня Форестер выглядел так же привлекательно, как и вчера в баре. Или даже лучше… Гладко выбритый, в черной удлиненной куртке, брюках того же цвета, с дорогими часами на запястье он казался мне неотразимым.

– Предпочитаешь замерзнуть, чем получить от меня помощь? – хмыкнул он и с серьезным видом спросил: – Что с машиной?

– Не знаю, – я внутренне сжалась под его холодно-пристальным взглядом. – Заглохла на ходу и больше не заводится.

Без лишних вопросов и комментариев брюнет поднял капот пикапа, подергал какие-то провода и с уверенностью знатока заключил:

– Проблема в генераторе.

– И что теперь?

В машинах я ничего не понимала, но, судя по мрачному тону Форестера, дела мои были плохи.

– Выбор у тебя невелик, – он закрыл капот, энергично потер ладони друг о друга и только тогда посмотрел на меня. – Остаться здесь в ожидании помощи. В субботу, во второй половине дня, да еще в непогоду…

Я и без его замечаний понимала, что ждать придется долго.

– Или? – поторопила полукровку со вторым вариантом.

– Или поехать со мной. В пяти милях отсюда мой дом. Пока будешь отогреваться, твою машину починят и доставят в лучшем виде.

Крупные хлопья снега больно хлестали по лицу, а мороз кусал за щеки. Мечты о теплом пледе и чашке ароматного чая подталкивали принять приглашение Форестера, но сдаваться во власть врага под напором трудностей я не собиралась.

– Кто? – резко спросила и вжала голову в плечи.

– Мои люди.

– Лучше я посижу в гараже тем временем.

– Это далеко не гараж, и посторонним вход туда воспрещен, – категорично заявил полукровка.

Что делать? Отец оторвет мне голову, а Мия разделается с остальными частями тела, если я сяду к Форестеру в машину. Не говоря уже о том, что проведу некоторое время в его доме.

Прежде чем я что-либо ответила, Форестер продолжил с циничным смешком:

– Есть еще третий вариант. Можешь обернуться и уже через час быть дома.

Несмотря на колючий ветер, кровь прилила к щекам. Этот вариант мне тоже не подходил. Волчица только начала просыпаться. Она не откликнется на зов. А если и откликнется, ей не хватит сил даже показаться во всей красе.

– Я…

– Не трудись искать оправданий. Мне известен твой секрет. Так что выбираешь? – с нажимом спросил Форестер.

«Какой еще секрет? – мысленно фыркнула я. – Волчьих ягод объелся, что ли?»

Перспектива слушать его бредни всю дорогу, а потом и дома меня не прельщала. К тому же вдруг он задумал что-то недоброе?

– Подожду следующую машину, – пробормотала достаточно громко, чтобы оказалась услышанной.

– Как знаешь. Счастливо оставаться, – с неподдельной небрежностью произнес полукровка и поднял руку в знак прощания.

У меня приоткрылся рот от удивления, когда увидела, с каким равнодушием Форестер повернулся и направился к внедорожнику.

– Неужели возьмете и без зазрения совести бросите меня здесь? – прокричала ему в спину. – Одну? Беспомощную? В метель и мороз?

– Почему нет? – не оборачиваясь, пожал он плечами.

Полукровка говорил совершенно серьезно. Как только я осознала перспективу остаться погребенной заживо под толщей снега, бросилась за ним следом.

– Подождите!

Форестер неторопливо повернулся. На его губах играла улыбка победителя.

– Что такое? Передумала? Значит, ты не так глупа, как мне показалось.

– Вы можете позвонить в автомастерскую? – я проигнорировала колкое высказывание.

Мгновение полукровка колебался, затем все же достал из кармана куртки телефон, покопался в нем и приложил к уху. Спустя пару минут он с мрачным видом произнес:

– Оба номера из моего справочника не отвечают. Хочешь позвонить отцу?

– Исключено, – замотала я головой, прижимая к пуховику озябшие руки.

– Тогда пока, – отсалютовал Форестер телефоном и вновь направился к джипу.

– Стойте! Я поеду с вами! Но только потому, что у меня нет выбора, – торопливо добавила, едва вновь увидела его самодовольную улыбку.

Казалось, он получил желаемое и теперь был в восторге от самого себя.

Я перенесла многочисленные пакеты в джип и забралась на пассажирское сиденье рядом с водителем, который предпочел не помогать мне с вещами. Все это время Форестер разговаривал по телефону. При этом довольно строгим тоном. Закончив, он завел двигатель, и мы понеслись в эпицентр снежной бури. Пушистые хлопья метались в воздухе в диком танце, «дворники» двигались туда-сюда, с трудом справляясь с белой пеленой.

Ограниченное пространство, исходившая от полукровки сила наряду с древесными нотками мужского парфюма и едва различимым пряным запахом заставили мои нервы натянуться, будто безжалостно накрученные кем-то гитарные струны. Сердце заколотилось точно сумасшедшее, кровь понеслась по венам огненной лавой. Я схватилась за ручку двери, словно утопающий за соломинку, и крепко сжала ее. Тихий хруст под напряженными пальцами вынудил меня убрать руку. Сломать что-либо в дорогом автомобиле – последнее, чего мне сейчас хотелось.

Вдыхая раз за разом манящий запах полукровки, я невольно начала вспоминать, как страстно Форестер целовал меня вчера, как сама прижималась к нему и таяла в его крепких объятиях. Происходящее походило на наваждение. Следовало немедленно избавиться от навязчивых образов, иначе быть беде.

Во спасение ситуации я обратилась к водителю серебристого джипа с вопросом:

– Зачем вы искали со мной встречи?

Полукровка отвлекся на миг от дороги, чтобы посмотреть на меня.

– Может, перейдешь уже на «ты»?

С кем-нибудь другим я давно бы так поступила, но с ним предпочитала держаться подчеркнуто официально.

– Мы не настолько хорошо знакомы, чтобы…

– Ближе познакомиться можно только в постели. Но ты отказалась, когда залепила мне пощечину. Поэтому, считаю, после случившегося мы просто обязаны перейти на «ты». Ну так как?

– Я не знаю вашего имени, – слетело с моих губ признание.

Ни для кого не являлось секретом, что у Дилана Форестера было двое детей: сын и дочь. Но их имена оставались для меня секретом, поскольку ни он, ни она не ходили в нашу школу. По крайней мере тогда.

Полукровка бросил на меня быстрый взгляд, будто хотел убедиться в правдивости слов, и снова уставился на дорогу, утопавшую в водовороте снежного бурана.

– Меня зовут Деррен.

Двойное «р» в исполнении голубоглазого брюнета походило на звериное рычание. Он носил достойное имя для будущего альфы. Пожалуй, даже слишком, учитывая, кем он был.

– Так зачем… Деррен, ты искал со мной встречи? – повторила вопрос, который едва не вылетел из головы.

– Хотел извиниться. Я не любитель подобных поступков, но вчерашний инцидент обязывает. Так что… прости, что перепутал тебя с сестрой.

– Как такое возможно? – в моем голосе прозвучало недоумение.

– До вчерашнего вечера я понятия не имел о твоем существовании. Мое детство прошло в Англии. Собственно, там и школу закончил. В Америку вернулся, только чтобы поступить в Гарвардский университет, поэтому долгое время не интересовался кланом. По окончании учебы примкнул к семейному бизнесу и стал вникать в дела. С твоей сестрой я познакомился в кафе, правда, вскоре вынужден был уехать на полгода в Японию. Вернулся только вчера, увидел в баре девушку, как две капли воды похожую на Мию, неудивительно, что я вас перепутал. Хотя теперь вижу, что вы совершенно разные.

Несмотря на оправдания Форестера, я не находила объяснений произошедшему. Казалось, он почувствовал мое замешательство, поскольку внезапно продолжил:

– Мия никогда о тебе не рассказывала, Рон всегда появлялся в священной пещере один. Откуда мне было знать, что у него есть еще одна дочь? Да еще близнец!

Наконец все встало на свои места. В салоне снова повисло молчание, которое тяготило. К тому же у меня на языке постоянно крутился вопрос:

– Понимаю, не мое дело, но зачем ты с ней встречаешься?

– Хорошее замечание. Это и правда не твое дело, – раздраженно бросил полукровка, вцепившись в руль до побелевших костяшек, затем более мягко произнес: – Но я отвечу. Она нравится мне и внешне, и современными взглядами на эволюцию оборотней.

– Отец выгонит сестру из дома и отлучит от клана, если узнает, что она бегает к тебе на свидания, – сокрушенно покачала я головой.

– Маловероятно, – с загадочным убеждением ответил Форестер. – К тому же Мия совершеннолетняя и сама вправе выбирать, с кем встречаться.

– До тех пор пока не повстречает истинного.

– Такая взрослая девочка, а до сих пор веришь в сказки, – по-доброму рассмеялся он. – Истинные пары давно в прошлом. Их теперь можно встретить только в книгах и фильмах.

– Нужно соблюдать чистоту крови, – убежденно заявила я, пропуская мимо ушей высказывание Форестера.

– Не зря я сказал, что вы похожи с сестрой, но при этом совершенно разные. Ради чего соблюдать чистоту крови? Чтобы просто с гордостью заявить, что вы манаро? В чем ваше превосходство над нами?

– У нас более острый нюх и слух, сильнее развита эмпатия.

– Разве без этого нельзя жить? – с его губ слетел циничный смешок.

– Мы выносливее. С нами сложнее расправиться.

– Согласен. Только один огромный минус перечеркивает все ваши достоинства: вы подвластны инстинктам, особенно в преддверии полнолуния. В эти дни вторая сущность берет над вами верх, поэтому вы не можете жить среди обычных людей. Чтобы избегать оборота, пьете всякую гадость. В то время как нам в этом нет необходимости. Как и любые оборотни, мы чувствуем зов волка, но сами решаем, оборачиваться или нет. Ты все еще считаешь, что мы хуже вас? Может, наоборот? И будущее за нами, а не за вами?

– Если следовать твоему суждению, то в один прекрасный день оборотни навсегда исчезнут с лица земли. Ты этого хочешь?

Полукровка ничего не ответил ни через минуту, ни через пять. У меня тоже не было желания продолжать беседу. В молчании я видела нынче спасение, пусть и временное, ведь напряжение между нами достигло такого накала, что в воздухе прямо-таки слышался треск. И любая необдуманно брошенная фраза могла положить начало очередной перепалке.

К счастью, долго терпеть непозволительную близость полукровки не пришлось. Спустя непродолжительное время машина свернула с основной дороги и, проехав милю, остановилась у черных кованых ворот с золотыми пиками. Они были распахнуты настежь, словно дожидались возвращения хозяина.

В моем воображении дом Форестера представлял собой небольшой приземистый домик с невзрачными серыми стенами. По факту это оказался двухэтажный коттедж из оцилиндрованного бревна. К нему вела подъездная аллея, вдоль которой молчаливыми охранниками возвышались фонари.

– Мы на месте, – бросил полукровка, припарковав внедорожник у крыльца.

Его голос донесся до меня будто сквозь толщу воды. Я не могла оторвать взгляда от восхитительного строения, в котором мне предстояло дожидаться своей машины.

– Пойдем? – Форестер вновь дал мне понять, что пора выбираться.

Кровь закипела в жилах при мысли, что, возможно, не один час проведу наедине с сыном своего личного врага и врага всех манаро. Но судьба второй день подряд сталкивала меня с ним. К чему бы?

Захватив с заднего сиденья кожаный портфель, Деррен покинул внедорожник. Следом за ним выскочила на улицу и я. Ледяной ветер мгновенно ударил в лицо, заставляя меня поторопиться и едва ли не бегом броситься к входной двери.

Внутри дом оказался не менее красивым, чем внутри.

Форестер снял куртку и повесил ее в шкаф, куда минутой позже отправился и мой пуховик.

– Ступай в гостиную. Я сейчас, – отвлек он меня от разглядывания интерьера.

Полукровка махнул рукой в конец холла, постучал ботинками о пол, стряхивая снег, поднялся на второй этаж и скрылся из виду. Я последовала указанию и прошла в просторную комнату с минимумом мебели.

Вдоль одной из стен стоял черный кожаный диван, на противоположной – огромный телевизор, под ним – камин. Также здесь имелись два кресла и журнальный столик из темного стекла, на полу лежал серый ковер. Больше на глаза ничего не попалось.

Вскоре из холла донеслись тяжелые шаги. Я глубоко вздохнула и посмотрела в сторону дверной арки, морально готовясь встретиться лицом к лицу с хозяином дома.

– Держи, – протянул он махровое полотенце.

Я приняла его с благодарностью, но вытирать волосы при Форестере не стала, постеснялась, поскольку видела в этом действии нечто сокровенное, позволяющее врагу заглянуть мне в душу, стать ближе… А снег тем временем таял на ресницах и пресными ручейками стекал по пылающим щекам.

Я вздрогнула, когда брюнет с серьезным выражением протянул руку к моему лицу и большим пальцем неторопливо стер сначала одну мокрую дорожку, затем другую. Сердце загрохотало с такой силой, что его удары, казалось, разносились по всему коттеджу и достигли-таки ушей его владельца.

Несколько мучительно долгих мгновений полукровка пристально смотрел мне в глаза, после чего развернулся, подошел к камину и как ни в чем не бывало взялся его разжигать.

Воспользовавшись моментом, я хорошенько просушила полотенцем волосы, запустила в них пальцы и с усердием встряхнула. За этим делом меня и застал Деррен, глаза которого отчего-то потемнели и в данную минуту напоминали темные сапфиры.

– Что будешь? Чай, кофе? Или, может, хочешь чего-нибудь покрепче? – от меня не укрылся сарказм в его голосе.

Я озадаченно посмотрела на Форестера и нахмурилась.

– Оборотни не пьют спиртное.

Ему ли было не знать простых истин? Тогда зачем предложил?

– Тебе-то можно.

Услышанное настолько шокировало меня, что я смогла оторопело выдавить лишь:

– Травяной чай, если есть.

Деррен молча покинул гостиную, позволяя мне без свидетелей разобраться с беспорядком на голове.

Не прошло и пяти минут, как он вернулся с кружкой невероятно ароматного напитка, от которого тонкой струйкой взвивался пар. Не допуская прикосновений, я аккуратно взяла ее из мужских рук и принюхалась. Ничего подозрительного. Стоило поднять голову, встретилась взглядом с Форестером. Его глаза были прищурены и метали молнии.

– Неужели подумала, что я собираюсь навредить тебе? – со злостью произнес он.

Я расправила плечи и с вызовом вздернула подбородок, желая скрыть стыд, вызванный подобным замечанием.

– От тебя можно ожидать чего угодно.

– С тобой не соскучишься… – выдохнул Форестер и вальяжно раскинулся в кресле. – Зачем мне привозить тебя в свой дом и в нем же травить? Если бы я задумал что-то недоброе, то сделал бы это в машине. Метель скрыла бы все улики.

Я повела плечом и опустилась на край дивана.

– Чтобы расправиться с дочерью врага. Вдруг по пути что-нибудь пошло не по плану? Тут надежнее.

– Врага? – повторил полукровка, запрокинул голову и расхохотался стальным раскатистым смехом. – Не слишком ли громко сказано? Это твой отец считает нас врагами, тем временем как нам нет дел ни до него, ни до остальных манаро.