Полная версия:
КиЧ
– Это довольно вонючий мальчик, – сказала женщина, осмотрев ребёнка повнимательнее, – И очень волосатый…
– Ну, запах, я думаю, пройдет после мытья, – ответил ей муж, – А вот стричь его мы, пожалуй, не будем.
– Почему? – удивилась женщина.
– Это его особенность, его уникальность… Остричь его – это всё равно что отрезать тебе ноги, чтобы ты не билась головой о дверные косяки, – мужчина громко рассмеялся над своей собственной шуткой, – Садись, малыш, – обратился он к Питеру, похлопывая ладонью по соседнему стулу, – Сейчас хоть поешь по-человечески!
– Где ты его взял? – спросила женщина, накладывая в миски еду из котелка.
– В зверинце короля, – ответил муж.
– Ну, что молчишь? Как тебя зовут, сорванец? – женщина поставила перед мальчиком миску с большим ароматным куском тушеного мяса.
– Питер, – скромно ответил он, всем телом вдыхая аромат блюда.
– Ну и чего ты молчал все это время? – прожевывая, наконец, спросил его мужчина, – Неужели приятно было сидеть в этой клетке и есть с земли?
Питер лишь пожал плечами в ответ. Он как-то не задумывался над тем, приятно было ему или нет… Он просто жил, как мог, ел, что дают, и ждал, сам не знал чего. Злость на судьбу и сэра Райана прошла как-то сама собой, и если бы в его жизни не появилась внезапно принцесса Виктория, то, наверное, он еще долго бы жил так. Не думая и не планируя. Но вот судьба повернулась к нему лицом. Опять. И ветер изменился в лучшую сторону. По крайней мере, ему так казалось сейчас. По крайней мере, тарелка с горячим ароматным куском мяса говорила ему об этом.
– Ну, шут с тобой, – сказал мужчина, – Теперь ты будешь жить, как человек. Завтра пойдем ко двору, покажем им, что ты такое. Ты, ведь, не против?
– Против, – тихо сказал мальчик, – Я не хочу ко двору, мне не нравятся эти напыщенные лживые люди!
Мужчина снова рассмеялся:
– Мне они тоже не нравятся, – сказал он, похлопывая Питера по плечу, – Но они способны дать тебе гораздо больше, чем я, если, конечно, ты будешь им интересен. Кроме того, ты всё же собственность короля, и он должен знать, какой алмаз хранится в его навозных кучах…. – мужчина откусил большой кусок от своего мяса и принялся его усердно жевать, запивая элем.
– И ты должен знать, – вклинилась в разговор Кларисса, нарушая возникшую тишину своим слишком высоким голосом, – Эти люди могут не только давать, они могут забрать у тебя всё, если ты попадёшь к ним в немилость. Так что, – она погладила его нежно по голове своей огромной ладонью, – Будь умным, мудрым и старайся всегда быть на шаг впереди остальных! Тогда ты добьёшься успеха и получишь от этой жизни всё, что только возможно!
***
Пока Кларисса грела воду для мытья, а мистер Фин, распорядитель зоопарка и её муж, мирно посапывал в кресле у камина, Питер уселся у его ног, открыл книгу и, пытаясь поймать рассеянный свет от огня, читал свою книжку, время от времени вздыхая и иногда посмеиваясь над сюжетом.
– Наверное, там что-то интересное? – спросила женщина, наливая воду в большую деревянную бочку, – Кто научил тебя читать?
– Матушка Агнес, – ответил Питер, отрываясь от книги, – Очень давно… Много лет назад…
– Очень давно? – охнула женщина от удивления, чуть не опрокинув ушат с водой, – Сколько же тебе сейчас лет?
– Я не знаю…, – ответил Питер.
– С виду не больше шести…, – задумчиво произнесла женщина, – Наверное, ты действительно необыкновенный и очень умный, раз научился такому сложному делу так давно…
– А вы? – спросил Питер, – Вы давно умеете читать?
Женщина засмеялась слишком громко, так громко, что мистер Фин вздрогнул и проснулся.
– Нет, я не умею, ты что… – ответила она, – Как-то пробовала в молодости выучить буквы, но так и не смогла… Так, всё готово! Иди мыться!
Питер отложил книгу, встал и, опустив голову, подошёл к Клариссе. Мыться ему совсем не хотелось…
***
Утром мистер Фин приоделся в чистый кафтан, порылся в сундуках и выудил оттуда несколько небольших пыльных жакетов для Питера. Кларисса суетилась вокруг мальчика, пытаясь привести в более-менее приличный вид старый, сильно поношенный костюм. Получалось неважно, одежда была Питеру явно велика, к тому же её состояние оставляло желать лучшего.
– Ну, чем богаты, тем и рады… – сказала она, закончив чистку и поправив Питеру воротник, – С богом! – громко чмокнула мальчика в щеку, совсем не проявив никакой брезгливости, чем окончательно растопила его сердце.
Эта огромная, грубо сложенная женщина с очень неприятным, слишком высоким голосом, периодически переходящим в визг, была необыкновенно доброй и очень искренней, невероятно нежной и заботливой.
– Ты такая хорошая, – сказал ей мальчик, неожиданно для себя, – Я хотел бы, чтобы ты была моей мамой.
Кларисса громко всхлипнула, вскочила резко и сбежала в спальню. И оттуда, из-за потрепанной занавески, тут же на весь дом раздались громкие рыдания.
– Чего это она? – спросил с недоумением Питер у мистера Фина.
– Она очень хочет детей, – пожал плечами мужчина, – Но бог не даёт ей такой милости.
Не думая ни мгновения, Питер отправился прямиком в спальню, подошёл к рыдающей женщине и нежно погладил её по голове.
– Прости меня, пожалуйста, – сказал он негромко, – Я не знал. Я не хотел… Прости…
– Ты не виноват, милый, – ответила она, глотая слёзы, – Ты хороший мальчик, и ты заслуживаешь хорошей мамы… Только вот судьба бывает к людям очень жестока! – она крепко обняла Питера, – Если хочешь, я буду твоей мамой, – сказала она, немного успокоившись, – Как бы дальше не сложилась твоя жизнь, малыш, ты всегда можешь вернуться сюда!
***
Вильгельм IV скучал. Последнее время он скучал довольно часто. Его уже ничто не веселило и не радовало. Глупые шутки королевского шута были совсем не смешными, придворные в своих ярких одеждах, снующие по всему дворцу, как попугаи, приносили ему только головную боль, охота надоела. Всё раздражало и не приносило удовлетворения. И он просто сидел в мягком кресле и бездумно смотрел в окно, иногда тяжело вздыхая.
– Ваше Величество, – голос герольда, как всегда внезапный и резкий, заставил короля вздрогнуть.
– Боже, болван, ты можешь быть не таким громким? – он схватился за виски, – Чего тебе?
– Простите, Ваше Величество, – герольд поклонился, – Смотритель королевского зоопарка просит вашей аудиенции. Срочное дело. Касается одного из ваших зверей.
– Пусть покажет его врачу, – отмахнулся король, – Не видишь, я занят!
– Они очень просят их принять, Ваше Величество, – не унимался герольд, – Там эта мартышка опять с ним…
– Мартышка? – чуть было не разозлившись уже, король мгновенно сменил гнев на милость, в глазах его вспыхнул неподдельный интерес, – Та самая, которую Райан притащил?
Герольд кивнул в ответ.
– Хорошо, зови!
***
Мистер Фин зашёл в королевские покои, непрерывно кланяясь и прося у Его Величества прощения. За руку он держал ту самую мартышку, которая не так давно рассмешила Вильгельма до коликов. Только в этот раз животное не сопротивлялось, не кривлялось, шло ровно и самостоятельно несло подмышкой толстую книгу.
– Хватит ёрничать! – буркнул король, и мистер Фин тут же перестал заискивать, – Что у тебя там? Рассказывай!
– Разрешите, я лучше покажу!
Фин многозначительно посмотрел на Питера, тот поймал его взгляд, кивнул, сделал два шага вперёд, положил на пол свою книгу, уселся около неё в позу лотоса и начал громко и очень уверенно читать.
По мере того как Вильгельм понимал, что сейчас перед ним происходит, его глаза становились всё больше и больше. В какой-то момент он не выдержал и вскочил со своего кресла:
– Это что? Это кто? Это почему? – кричал он, показывая пальцем на мальчика.
– Меня зовут Питер, – сказал мальчик, глядя монарху прямо в глаза, – Я человек! Я умею говорить, читать, считать и выполнять некоторые трюки…
– Что? Что он говорит? Почему он говорит? Что происходит? – не унимался король, обращаясь к мистеру Фину.
– Я не знаю, мой сир, – Фин снова начал кланяться, – Я случайно обнаружил его читающим в его клетке и сразу же привёл к вам!
Дверь скрипнула, и в комнату без церемоний вошла принцесса Виктория.
– Дядя Вилли…, – обратилась она к королю, но тут же осеклась, увидев сидевшего на полу Питера, – Так вот ты где! – вскрикнула дружелюбно она, – Я тебя сегодня всё утро ищу!
Она подошла к Питеру очень близко, положила руку ему на плечо и посмотрела своими большими голубые глазами прямо на короля, – Он теперь будет жить с нами, да?Распорядитель вышел из тени, не произнеся больше ни слова, открыл клетку и жестом головы приказал Питеру выходить. Мальчик помедлил немного, но, поняв, что спалился окончательно и назад пути нет, поднял свою книгу с земли, сунул ее под мышку и, медленно покорно склонив голову, направился к выходу.
Как ни странно, мужчина не сердился, напротив, по его лицу можно было понять, что он крайне доволен своим открытием. Он добродушно протянул Питеру руку, и они медленно пошли по дорожке в сторону невысоких строений, всё дальше и дальше удаляясь от грязной вонючей клетки и шумного зверинца.
– Кларисса! – крикнул мужчина, едва отворив тяжелую деревянную дверь, ведущую в один из стоящих в ряд невзрачных домиков, – Девочка моя! Где ты, милая? У нас гости!
Старая штопаная занавеска на одном из дверных проемов, ведущих из кухни, пошатнулась, раздались тяжелые шаги по шаткому деревянному полу, и в кухне появилась огромная женщина. Она была такой высокой, что почти касалась головой потолка.
– Смотрите, кто у нас тут, – залепетала она тонюсеньким голоском, который ей совсем не подходил, – Мартышка что ли? – с недоумением посмотрела на мужчину.
– Это мальчик, – со смехом ответил распорядитель, усаживаясь за стол, – Ты покормишь нас чем-нибудь, дорогая?
– Это довольно вонючий мальчик, – сказала женщина, осмотрев ребёнка повнимательнее, – И очень волосатый…
– Ну, запах, я думаю, пройдет после мытья, – ответил ей муж, – А вот стричь его мы, пожалуй, не будем.
– Почему? – удивилась женщина.
– Это его особенность, его уникальность… Остричь его – это всё равно что отрезать тебе ноги, чтобы ты не билась головой о дверные косяки, – мужчина громко рассмеялся над своей собственной шуткой, – Садись, малыш, – обратился он к Питеру, похлопывая ладонью по соседнему стулу, – Сейчас хоть поешь по-человечески!
– Где ты его взял? – спросила женщина, накладывая в миски еду из котелка.
– В зверинце короля, – ответил муж.
– Ну, что молчишь? Как тебя зовут, сорванец? – женщина поставила перед мальчиком миску с большим ароматным куском тушеного мяса.
– Питер, – скромно ответил он, всем телом вдыхая аромат блюда.
– Ну и чего ты молчал все это время? – еле прожевывав большой кусок мяса, наконец, спросил его мужчина, – Неужели приятно было сидеть в этой клетке и есть с земли?
Питер лишь пожал плечами в ответ. Он как-то не задумывался над тем, приятно было ему или нет… Он просто жил, как мог, ел, что дают, и ждал, сам не знал чего. Злость на судьбу и сэра Райана прошла как-то сама собой, и если бы в его жизни не появилась внезапно принцесса Виктория, то, наверное, он еще долго бы жил так. Не думая и не планируя. Но вот судьба повернулась к нему лицом. Опять. И ветер изменился в лучшую сторону. По крайней мере, ему так казалось сейчас. По крайней мере, тарелка с горячим ароматным куском мяса говорила ему об этом.
– Ну, шут с тобой, – сказал мужчина, – Теперь ты будешь жить, как человек, я надеюсь. Завтра пойдем ко двору, покажем им, что ты такое. Ты, ведь, не против?
– Против, – тихо сказал мальчик, – Я не хочу ко двору, мне не нравятся эти напыщенные лживые люди!
Мужчина снова громко расхохотался:
– Мне они тоже не очень нравятся, – сказал он, похлопывая Питера по плечу, – Но они способны дать тебе гораздо больше, чем я, если, конечно, ты будешь им интересен. Кроме того, ты всё же собственность короля, и он должен знать, какой алмаз хранится в его навозных кучах…. – мужчина откусил еще один большой кусок мяса и принялся его усердно жевать, запивая элем.
– И ты должен знать, – вклинилась в разговор Кларисса, нарушая возникшую тишину своим слишком высоким голосом, – Эти люди могут не только давать, они могут забрать у тебя всё, если ты попадёшь к ним в немилость. Так что, – она погладила его нежно по голове своей огромной ладонью, – Будь умным, мудрым и старайся всегда быть на шаг впереди остальных! Тогда ты добьёшься успеха и получишь от этой жизни всё, что только возможно!
***
Пока Кларисса грела воду для мытья, а мистер Фин, страшный распорядитель зоопарка и одновременно очень нежный и любящий муж, мирно посапывал в кресле у камина, Питер уселся у его ног, открыл книгу и, пытаясь поймать рассеянный свет от огня, читал шепотом, время от времени вздыхал и иногда негромко посмеивался над сюжетом.
– Наверное, там что-то интересное? – спросила женщина, наливая воду в большую деревянную бочку, – Кто научил тебя читать?
– Матушка Агнес, – ответил Питер, отрываясь от книги, – Очень давно… Много лет назад…
– Очень давно? – охнула женщина от удивления, чуть не опрокинув ушат с водой, – Сколько же тебе сейчас лет?
– Я не знаю…, – ответил Питер.
– С виду не больше шести…, – задумчиво произнесла женщина, – Наверное, ты действительно необыкновенный и очень умный, раз научился такому сложному делу так давно…
– А вы? – спросил Питер, – Вы давно умеете читать?
Женщина засмеялась излишне громко, так громко, что мистер Фин вздрогнул и проснулся.
– Нет, я не умею, ты что… – ответила она, – Как-то пробовала в молодости выучить буквы, но так и не смогла… Так, всё готово! Иди мыться!
Питер отложил книгу, встал и, опустив голову, подошёл к Клариссе. Мыться ему совсем не хотелось…
***
Утром мистер Фин приоделся в чистый кафтан, порылся в сундуках и выудил оттуда несколько небольших пыльных тряпок для Питера. Кларисса суетилась вокруг мальчика, пытаясь привести в более-менее приличный вид старый, сильно поношенный костюм. Получалось неважно, одежда была Питеру явно велика, к тому же её состояние оставляло желать лучшего.
– Ну, чем богаты, тем и рады… – сказала она, закончив чистку и поправив Питеру воротник, – С Богом! – громко чмокнула мальчика в щеку, совсем не проявив никакой брезгливости, чем окончательно растопила его сердце.
Эта огромная, грубо сложенная женщина с очень неприятным, слишком высоким голосом, периодически переходящим в визг, была необыкновенно доброй и очень искренней, невероятно нежной и заботливой.
– Ты такая хорошая, – сказал ей мальчик, неожиданно для себя, – Я хотел бы, чтобы ты была моей мамой.
От этих слов Кларисса замерла, медленно убрала свои руки от ребенка, громко всхлипнула, резко вскочила на ноги и сбежала в спальню. И оттуда, из-за потрепанной занавески, тут же на весь дом раздались громкие рыдания.
– Чего это она? – спросил с недоумением Питер, глядя на мистера Фина.
– Она очень хочет детей, – пожал плечами мужчина, – Но бог не даёт ей такой милости.
Немного потоптавшись, в растерянности, Питер медленно пошел в спальню к женщине. Она сидела на кровати, прижимая к себе подушку и громко плакала. Мальчик подошёл к ней, сел рядом и нежно погладил её по голове.
– Прости меня, пожалуйста, – сказал он негромко, – Я не знал. Я не хотел… Прости…
– Ты не виноват, милый, – ответила она, глотая слёзы, – Ты хороший мальчик, и ты заслуживаешь хорошей мамы… Только вот судьба бывает к людям очень жестока! – она крепко обняла Питера, – Если хочешь, я буду твоей мамой, – сказала она, немного успокоившись, – Как бы дальше не сложилась твоя жизнь, малыш, ты всегда можешь вернуться сюда!
***
Вильгельм IV скучал. Последнее время он скучал довольно часто. Его уже ничто не веселило и не радовало. Глупые шутки королевского шута были совсем не смешными, придворные в своих ярких одеждах, снующие по всему дворцу, как попугаи, приносили ему только головную боль, охота просто уже надоела. Всё раздражало и не приносило удовлетворения. И он просто сидел в мягком кресле и бездумно смотрел в окно, время от времени тяжело вздыхая.
– Ваше Величество, – голос герольда, как всегда внезапный и резкий, заставил короля вздрогнуть.
– Боже мой, болван, ты можешь быть не таким громким? – он схватился за сердце, – Чего тебе?
– Простите, Ваше Величество, – герольд поклонился, – Смотритель королевского зоопарка просит вашей аудиенции. Срочное дело. Касается одного из ваших зверей.
– Пусть покажет его врачу, – отмахнулся король, – Не видишь, я занят!
– Они очень просят их принять, Ваше Величество, – не унимался герольд, – Там эта мартышка опять с ним…
– Мартышка? – чуть было не разозлившись уже, король мгновенно сменил гнев на милость, в глазах его вспыхнул неподдельный интерес, – Та самая, которую Райан притащил?
Герольд кивнул в ответ.
– Хорошо, зови!
***
Мистер Фин зашёл в королевские покои, непрерывно кланяясь и прося у Его Величества прощения. За руку он держал ту самую мартышку, которая не так давно рассмешила Вильгельма до коликов. Только в этот раз животное не сопротивлялось, не кривлялось, шло по залу на двух ногах с гордой осанкой и совершенно самостоятельно несло подмышкой толстую книгу.
– Хватит ёрничать! – буркнул король, и мистер Фин тут же перестал заискивать, – Что у тебя там? Рассказывай!
– Разрешите, я лучше покажу!
Фин многозначительно посмотрел на Питера, тот поймал его взгляд, кивнул, сделал два шага вперёд, положил на пол свою книгу, уселся около неё в позу лотоса и начал громко и очень уверенно читать.
По мере того как Вильгельм понимал, что сейчас перед ним происходит, его глаза становились всё больше и больше. В какой-то момент он не выдержал и вскочил со своего кресла:
– Это что? Это кто? Это почему? – кричал он, показывая пальцем на мальчика.
– Меня зовут Питер, – сказал мальчик, глядя монарху прямо в глаза, – Я человек! Я умею говорить, читать, считать и выполнять некоторые трюки…
– Что? Что он говорит? Почему он говорит? Что происходит? – не унимался король, обращаясь к мистеру Фину.
– Я не знаю, мой сир, – Фин снова начал кланяться, – Я случайно обнаружил его читающим в его клетке и сразу же привёл к вам!
Дверь скрипнула, и в комнату без церемоний вошла принцесса Виктория.
– Дядя Вилли…, – обратилась она к королю, но тут же осеклась, увидев сидевшего на полу Питера, – Так вот ты где! – вскрикнула дружелюбно она, – Я тебя сегодня всё утро ищу!
Она подошла к Питеру очень близко, положила руку ему на плечо и посмотрела своими большими голубые глазами прямо на короля:
– Он теперь будет жить с нами, да?
Глава 17
Вильгельм думал недолго. Король был не молод, своих детей ему бог не дал, и Виктория – дочка его любимой безвременно покинувшей этот мир сестры, была его единственной наследницей, его отдушиной, его любимой малышкой. Практически любой ее каприз, если он конечно не порочил четь и достоинство короны, выполнялся незамедлительно и беспрекословно. И ее желание оставить себе Питера было исполнено с радостью.
С этого момента у мальчика началась совсем другая, полная впечатлений, изысков и настоящих маленьких детских радостей, жизнь. Его хорошо кормили, красиво одевали, он спал на чистых, хрустящих простынях на теплых пышных перинах, играл в красивые дорогие игрушки. О лучшей жизни он не мог и мечтать. Единственное, что ему не нравилось – это бесконечная череда врачей и ученных, которые щипали, кололи, выдирали из него волоски, пытаясь понять, кто он и что с ним случилось.
Маленькая принцесса потребовала, чтобы Питер жил с ней, в ее покоях. И пока все врачи в один голос не заявили, что существо является человеком, причем мужского пола, они спали в одной кровати, играли в одни игрушки и даже на занятия ходили вместе.
Конечно, Питеру не дозволялось сидеть за партой, брать в руки книги и говорить во время обучения принцессы, но он все время был рядом. Сидел тихонечко в сторонке и очень внимательно слушал, что говорит учитель. Слушал и запоминал.
И даже после того, как мальчика отселили от принцессы, выделив ему собственные покои с большой кроватью, каждое утро, едва за окном появлялся первый лучик солнца, в его комнату врывалась маленькая Виктория, будила его бесцеремонно и требовала немедленно присоединиться к ее занятиям.
***
– Я не могу поверить, Ваше Высочество, – однажды возмутилась гувернантка, – Что вы так долго не можете решить этот пример! Это простая задача! Ее способна решить даже, – она задумалась на мгновение, порыскала взглядом по комнате, обнаружила Питера, тихонько сидящего в углу, и ткнула в него своим длинным костлявым пальцем, – Даже эта мартышка!
– Так вот пусть он и решает! – злобно выкрикнула принцесса, швырнув в женщину чернильное перо.
Перо пролетело чуть больше, чем ожидалось и воткнулось женщине в юбку, оставив на ней огромное чернильное пятно.
– О Мой Бог! – закричала та, безрезультатно стряхнуть с дорогой ткани черную кляксу, – Боже Мой!
Принцесса Виктория, тем временем, воспользовалась заминкой, встала со своего места, взяла тетрадь и передала ее мальчику:
– Реши задачу, – сказала она приказным тоном, – Докажи миссис Дрючке, что ты не мартышка.
– Миссис Дрючке? – вспыхнула праведным гневом учительница, – Ваше Высочество, разве так можно? Я вам сто раз говорила, что меня зовут миссис Дрю! Неужели и это вы запомнить не в состоянии?
– Нет уж, – надменно заявила принцесса, – Тебя зовут так, как я скажу! И еще, – Виктория сделала паузу, посмотрела на Питера, перевела ледяной взгляд на гувернантку, – Еще, я требую, чтобы Питер сидел рядом со мной и, – она злорадно ухмыльнулась, – Учился! Возьми стул, Питер, и садись рядом! – приказала она.
Мальчик молча повиновался. Под неодобрительный взгляд миссис Дрю, он подтащил к столу свой стул, взял лист бумаги из стопки и окунув новое перо в чернильницу приготовился писать.
– Вы вынуждаете меня рассказать обо всем тут произошедшем Его Величеству! – фыркнула гувернантка, глядя на все поверх очков в роговой оправе.
– Продолжайте урок! – велела принцесса, усевшись рядом с Питером, – Я сама все расскажу дяде, как только его увижу, можете не сомневаться.
***
И снова ситуация благоволила мальчику. Вильгельм не только поддержал свою любимую племянницу, но и расширил программу обучения, введя в класс к принцессе настоящих ученных. Теперь, вместо каких-то банальных скучных уроков, прочитанных монотонным голосом миссис Дрю, уроки вели настоящие мастера своего дела. И дело пошло гораздо быстрее.
Когда человек влюблен в свое дело, он готов рассказывать об этом часами, да так, что его можно слушать бесконечно. И, вот, уже серые цифры математики стали многогранными и яркими, скучные научные труды превратились в настоящие сказки с захватывающими приключениями, корявые закорючки в тетрадках стали похожи на красивые рисунки, да и сами уроки теперь больше напоминали игру.
Со временем, с подачи Питера, разумеется, принцесса Виктория предложила дяде Вилли добавить в ее класс еще и придворных детей, чтобы и они могли получить королевское образование и вырасти достойными людьми.
Придворные были не слишком довольны такими нововведениями, потому что из покон веков их дети посещали приходские школы и все были весьма довольны результатом. Однако, король, был настойчив и никто, даже церковники, лишившиеся части своей паствы, не смели ему возражать.
Конечно, в среде высокородных господ не все дети были умны и легко обучаемы, да, что там говорить, далеко не все высокородные господа могли похвастаться своими высокими умственными способностями. Потому очень скоро в классе был введен вступительный экзамен, который отсеивал всех недотягивающих до идеала и оставлял только лучших из лучших.
Королевский класс быстро пополнился лучшими детьми государства, среди учеников началась настоящая конкуренция. И это тоже сказывалось на учебном процессе только лучшим образом.
Естественно, принцессу Викторию никто не экзаменировал. Хотя она и не была лучшей ученицей, но она очень старалась не отставать от других. И вечерами, когда уроки оставались далеко позади, Питер еще раз объяснял ей пройдённый материал, помогая лучше понять предмет.
Так прошло три года…Вильгельм думал недолго. Король был не молод, своих детей ему бог не дал, и Виктория – дочка его любимой безвременно покинувшей этот мир сестры, была его единственной наследницей, его отдушиной, его любимой малышкой. Практически любой ее каприз, если он конечно не порочил четь и достоинство короны, выполнялся незамедлительно и беспрекословно. И ее желание оставить себе Питера было исполнено с радостью.
С этого момента у мальчика началась совсем другая, полная впечатлений, изысков и настоящих маленьких детских радостей, жизнь. Его хорошо кормили, красиво одевали, он спал на чистых, хрустящих простынях на теплых пышных перинах, играл в красивые дорогие игрушки. О лучшей жизни он не мог и мечтать. Единственное, что ему не нравилось – это бесконечная череда врачей и ученных, которые щипали, кололи, выдирали из него волоски, пытаясь понять, кто он и что с ним случилось.
