скачать книгу бесплатно
Четверть часа до построения и поднятия флага. Сегодня он не станет поднимать покрытую позором османскую тряпку. Сегодня на флагштоке вновь будет реять гордый орел Кайзерлихмарине. Затем они займутся минированием всего, что только возможно, чтобы нанести конструкциям и машинам максимальный ущерб. Потом они покинут корабль, но покинут его с гордо поднятой головой, покинут, спев «Heil dir im Siegerkranz». Да, угольщик затонул, и им придется добираться уже не надеясь на него. Но все же разве это остановит немецких моряков?
Рокот моторов отвлек Аккермана от созерцания пожарища. Вдоль пролива шли три десятка гидропланов.
– Schei?e!
Капитан цур зее Рихард Аккерман выругался и в бессилии заскрежетал зубами – бухта, да и сам крейсер за эту ночь лишились практически всех противоаэропланных орудий и ничем не могли ответить на очередную воздушную атаку русских.
Обернувшись к застывшей команде, капитан твердым голосом отдал приказ:
– Флаг, гюйс и вымпелы поднять! Покажем русским, как умирают немецкие моряки!
Флаги быстро и без церемоний взлетели над крейсером.
А русские меж тем спокойно перестраивались, и уже становилось ясно, что одна из групп – это бомбардировщики, а другая явно несла меж поплавками длинные цилиндры мин Уайтхеда.
И вот первый гидроплан зашел на курс атаки.
– Оружие к бою!
Матросы вскинули карабины, повернули свои стволы два уцелевших ручных пулемета, а Рихард Аккерман поднял свой верный «Маузер К-96». Взял на прицел приближающие гидропланы и запел:
Heil dir im Siegerkranz,
Herrscher des Vaterlands!
Команда в едином порыве подхватила, выцеливая в воздухе свою приближающуюся смерть.
Heil, Kaiser, dir!
F?hl in des Thrones Glanz
Die hohe Wonne ganz,
Liebling des Volks zu sein!
Heil Kaiser, dir![7 - «Heil dir im Siegerkranz» («Славься ты в венце победном») – императорский гимн в Германской империи с 1871 по 1918 г. Приблизительный перевод:Славься ты в венце победном,Правитель отечества!Слава, кайзер, тебе!Почувствуй в блеске тронаВсю возвышенную радость,Какое счастье бытьЛюбимцем народа!Слава, кайзер, тебе!]
Звучали выстрелы. Моряки пели. Буруны торпед неумолимо приближались к обреченному кораблю, принявшему свой последний бой…
Османская империя. Берег реки Марица.
6 (19) августа 1917 года
– Ну, что, юзбаши, все как мы и договаривались?
Малик-бей активно закивал своим тройным подбородком.
– Да-да, все как договаривались, господин капитан. И за нас, и за соседей. Вся сумма.
Капитан Емец с брезгливостью наблюдал, как жирный османский майор липкими пальцами распихивает по карманам золотые монеты и толстые пачки русских рублей. После того как турок разобрался со своим добром, капитан Емец шутливо козырнул «коллеге» и добавил на прощание:
– Ну, как говорится, счастливого вам плена, юзбаши. Лично вас ждет прекрасный отдельный домик с садом и, думается, скорое освобождение, поскольку эта война долго не затянется, и Османская империя капитулирует в самые ближайшие дни. Не могу, правда, обещать, что вам удастся вернуться в свой дом в Константинополе, сами это должны понимать.
Малик-бей похлопал себя по оттопыренным карманам:
– Ничего, господин капитан. С такими-то деньгами я куплю себе прекрасное поместье на побережье!
– Вот и прекрасно. Море, поместье, а главное, жизнь, полная неги и удовольствий, не так ли, юзбаши?
– Истинная правда, господин капитан.
– Что ж, пора, наверное, прощаться.
– Прощайте, господин капитан! Был рад нашему знакомству!
Русский офицер усмехнулся с иронией.
– Не сомневаюсь.
Но османский офицер был счастлив, и на иронию русского ему было плевать. Он козырнул и отправился к своим воякам.
Еще несколько минут капитан Емец смотрел вслед развеселому турецкому батальону, который с песнями и под охраной из десятка казаков радостно и нестройно топал в русский плен, счастливые оттого, что остались живы, да еще и денег каких-то заработали на этом.
А навстречу пленным туркам бесконечной колонной катили по мосту броневики Русской императорской армии.
– Ну, как говорится, за опт вышло не так уж и дорого. Три стратегических моста в обмен на одно приличное имение и, вероятно, пару имений попроще. Сомневаюсь, что он соседям отдаст всю сумму. В любом случае хорошо иметь дело с циничными и жадными людьми. Приятно работать! А как он понравится коллегам из разведки!
Сказав это, капитан сил специальных операций Анатолий Емец повернулся и поспешил к ожидавшей его мотоциклетной разведроте. Впереди было много дел, сражение за Проливы только начиналось.
Через несколько минут колонна мотоциклов с колясками, ощетинившись тупыми рылами пулеметов, поехала в глубь территории противника. Впереди их ждал Босфор.
Крым. Дворец Меллас.
Императорский командный пункт.
6 (19) августа 1917 года
– Что Слащев?
Генерал Артемьев доложил:
– Помимо операции по наведению эскадры дирижаблей на Стению, в районе Босфора и Черноморского побережья по обе стороны Проливов силами специальных операций были осуществлены операции по захвату или выводу из строя орудий крупного калибра, которые прикрывали подходы к берегу и вход в пролив. Успешно проведены операции по захвату и удержанию ключевых батарей, прикрывающих вход в Босфор. Силами СО были захвачены батареи Фенераки, Румели-Фенер, Анатоли-Фенер и Юм-Бурну, что позволило высадить десант морской пехоты. Как и было намечено планом операции, батальон морпехов Балтфлота высадился на азиатском берегу, а черноморцы на европейском. Все четыре батареи взяты под контроль. Гарнизоны фортов капитулировали, орудия не повреждены. Также морская пехота атаковала с тыла батареи Рива-Калести и Эльмас. Первую удалось взять в ходе короткого боя, а со второй возникли неожиданные проблемы, османы проявили неожиданное упорство, и бой продолжается. До захвата этой батареи Черноморский флот не может начать высадку черноморской морской дивизии генерала Свечина.
– Держите меня в курсе событий.
– Да, государь! Также поступили доклады о результатах ночной спецоперации ССО против внутренних батарей, находящихся непосредственно на берегах Проливов. По имеющимся на данный момент сведениям, полученным в ходе воздушной разведки, условленные кресты были замечены невдалеке от батарей Румели-Кавак, Мавро-Молу, Сари-Таш и Анатоли-Кавак, что свидетельствует о том, что замки и прицелы с орудий этих фортов удалось снять, а сами орудия, согласно задаче, были забиты песком и камнями.
– А по другим батареям?
– К сожалению, государь, у других батарей Проливов условных крестов обнаружено не было. Можно предположить, что не всем отрядам ССО удалось справиться с поставленной задачей. Впрочем, пока всей картины у нас нет. Согласно плану операции, батареи, не помеченные крестом, были указаны как приоритетные для нанесения бомбовых ударов.
Усмехаюсь устало:
– Что ж, раз креста на них нет, придется поставить на них крест.
Черное море.
Где-то западнее Босфора.
6 (19) августа 1917 года
Воздушная армада шла высоко над линией берега. Галанчикова бросила взгляд на молчаливую подругу.
– Говорят, что баронесса де Боде погибла?
Княгиня Долгорукова кивнула.
– Да. «Ястреб» сбили ночью над Стенией. Вряд ли кто выжил. Жаль Софу.
– Жаль. Вечная память всем погибшим. Женщины несут тяготы войны наравне с мужчинами.
– Да, только нас пока так мало.
– Ничего, говорят, что в авиашколах сейчас много барышень.
Княгиня криво улыбнулась.
– Еще бы, чуть ли каждый наш вылет во всех газетах смакуется. Увидишь, что они еще из гибели Софы сделают.
– Ну, что делать, подруга. Это война. И войну выигрывают не только на полях сражений. Мы – солдаты и знали, куда шли. Лично я согласна послужить Отечеству и после своей гибели, если уж Господь так рассудит. К тому же вот увидишь, сколько женщин придет в авиацию после сообщений о подвиге Софы. И не только в авиацию. Так что…
Долгорукова вздохнула.
– Согласна.
Они помолчали.
Это был уже их второй вылет за сегодня. С утра их дивизия уже разбомбила османские позиции на подступах к Игнеаде, а теперь они шли вдоль побережья, методично бомбя турецкие форты, прикрывающие подходы к побережью со стороны Черного моря.
Большая часть османских укреплений была рассчитана на бой с морскими целями и либо не имела противоаэропланной защиты, или орудий и пулеметов в них было так мало, что они не могли ничего противопоставить полусотне тяжелых бомбардировщиков, которые швыряли им на головы пятнадцатипудовые бомбы. К тому же многие крупнокалиберные морские орудия турок прикрывались лишь земляным или в лучшем случае каменным бруствером и фактически стояли под открытым небом.
Впрочем, и современные артиллерийские башни часто не выдерживали прямого попадания тяжелой бомбы, а хотя бы одна из десятков бомб да попадала. Так что форты выводились из строя один за одним.
– Вижу цель. Приготовиться к бомбометанию.
– Есть приготовиться к бомбометанию!
– Товсь! Сброс!
Княгиня Долгорукова потянула рычаг, и шесть «подарков» устремились вниз, неся на головы противника по 250 килограмм смерти.
Российское телеграфное агентство (РОСТА).
6(19) августа 1917 года
Его Императорское Величество Государь Император Михаил Александрович повелел начать Босфорскую операцию. В связи с началом генерального сражения Государь Высочайше повелел даровать Южному фронту русской Императорской армии наименование Царьградский фронт.
Все воины нашей доблестной армии полны решимости овладеть Черноморскими проливами и исполнить многовековую мечту – вновь водрузить крест над Святой Софией.
Крым. Дворец Меллас.
Императорский командный пункт.
6 (19) августа 1917 года
– По полученным средствами объективного контроля данным результатом ночного бомбового удара стало потопление германского крейсера «Бреслау» и турецкого «Хамидие», а также нескольких кораблей поменьше. Из донесений пока нельзя понять, затонули ли указанные корабли в результате непосредственно самой бомбардировки с дирижаблей или это случилось позднее, однако на момент утреннего облета на плаву оставался лишь крейсер «Гебен», имевший явные повреждения и, вероятно, потерявший ход. Командование операции приняло решение потопить крейсер, дабы не дать возможности немцам его уничтожить взрывом.
Я кивнул. Крейсер с дыркой в борту можно поднять и вернуть в строй, а взорванный годится разве что на металлолом.
Артемьев продолжал доклад:
– Без четверти восемь утра по местному времени сводный отряд гидропланов Черноморского флота нанес повторный удар по бухте Стения, имея приказ потопить «Гебен», не допустив его взрыва и стараясь при этом минимизировать повреждения корабля. Исходя из поставленной задачи командир сводного отряда принял решение о поочередном сбросе мин Уайтхеда, дабы иметь возможность прекратить торпедирование, как только станет очевидно, что крейсер начал погружение. При этом остальными гидропланами по «Гебену» велся интенсивный пулеметный огонь, а также были сброшены легкие осколочные бомбы, начиненные шрапнелью, которые не могли повредить сам корабль, но выбивали живую силу.
– Что немцы?
– Подняли германский военно-морской флаг и стреляли из ручного оружия по нашим аэропланам до самой последней минуты, пока очередная торпеда не пустила корабль на дно бухты. Некоторые пилоты утверждают, что было видно, что немцы что-то хором поют. Слов разобрать в шуме было невозможно.
– Почему-то я думаю, что пели они вовсе не «O du lieber Augustin».
– Я тоже так считаю, ваше величество. Очевидно, что пели что-то патриотическое. Возможно, гимн.
– Кто-то выжил из экипажа?
– Насколько можно судить, уцелевшие члены команды покинули тонущий крейсер, а капитан погиб вместе со своим кораблем, привязанный к штурвалу.
– Геройская смерть. Уважаю. После взятия Стении приказываю поднять погибших на «Гебене» и похоронить со всеми воинскими почестями. Они заслужили посмертный почет. Мы уважаем честных солдат и героев, даже если это наши враги. Это будет правильно. Особенно на фоне той охоты, которую мы развернули и будем вести дальше в отношении виновных в применении химического оружия против мирного населения и тех, кто массово уничтожал людей в Германии, Австро-Венгрии и Османской империи.
– Да, государь.
– Что еще по этой операции?
– Генерал Кованько представил списки на награждение отличившихся членов экипажей его воздушной дивизии. Также просил особо отметить чинов сил специальных операций, обеспечивавших наведение эскадры на цель. Отмечает их блестящую работу.
– Хорошо. Они действительно все славно потрудились. И жду наградные списки от сводного отряда Черноморского флота.
– Да, государь!
Принимаю от генерала лист бумаги со списком героев.
Москва. Кремль. Дом Империи.
6 (19) августа 1917 года
Генерал Кутепов хмуро отложил сообщение РОСТА о начале битвы за Проливы. Да, там идет настоящая жизнь, там творится история, а он сидит здесь и вынужден ежедневно просматривать сотни бумаг, изучая, контролируя, анализируя, проверяя, складывая два и два, ища случаи, при которых ответом неожиданно становится вовсе не четыре.
