скачать книгу бесплатно
– Но я здесь отнюдь не потому, что думаю так. На моем месте вполне мог бы быть человек, который придерживается иного мнения. И он может на этом месте оказаться. Понимаете? У нас предвыборный год. Через шесть неполных месяцев состоятся очередные выборы в Ассамблею. И после них большинство, которое на сегодня у нас, может перейти к нашим противникам. Кстати, большинство и сейчас неустойчивое. И этот кабинет может занять человек, который станет ратовать за сокращение, а то и сворачивание работ в космосе и формализацию контактов, иными словами, переброску ассигнований, адресованных ныне, в том числе, на поддержку и развитие Торены, на другие цели, например, увеличение пособий по безработице и другие подобные нужды. И не думайте, что я беспокоюсь о своем личном политическом будущем. То есть я не буду лицемерить и делать вид, что собственные перспективы и перспективы моей партии меня не волнуют. Но в данный момент не это главное. Речь идет о глобальных интересах. Общечеловеческих. И однако интересы партийные заставляют многих видеть это общечеловеческое искаженно. Каждый землянин, погибший на чужой планете, это повод для шумихи, которую немедленно поднимают наши противники. Даже если его завалило в шахте на урановых рудниках Нептуна – пусть подобные происшествия до сих пор случаются и на Земле, я уже не говорю о том, что уран с Нептуна поддерживает экономику Земли, давая возможность увеличивать, в частности, те самые пособия по безработице. Но вы же знаете, политики редко бывают логичны, а среди избирателей, к сожалению, больше тех, кому пламенные речи куда понятнее цифр и выкладок. Месяц назад погиб пилот грузовой ракеты, неудачно стартовавшей с Марса. Газеты, телевидение, сеть до сих полны материалов на эту тему. А исчезновение полномочного посла Земли… Мы постараемся, конечно, чтобы это не сразу дошло до широкой публики… Не будем пока сообщать и семье…
– Семья здесь? – спросил директор ВОКИ.
– Здесь, – отозвался министр. – Дети школьного возраста, учатся, поэтому и жена еще не решилась ехать.
– Но долго держать это происшествие в тайне никак невозможно, – продолжил президент. – Рано или поздно информация просочится, и тогда… Страшно подумать, что из этого раздуют!
– Я все понимаю, – сказал Маран с легким нетерпением.
– Не сомневаюсь. Еще два слова о вас, и все. Не стану останавливаться на ваших личных качествах и том, что связывает вас с Бакнией. Но… – Он повернулся к министру по внеземным делам. – Господин министр, прошу вас.
Тот молча вынул из маленькой папочки, которую принес с собой, небольшой листок.
– Я получил донесение, – сказал он. – С прошлым астролетом. Конечно, все сведения запаздывают на двенадцать дней. Но что делать, другого пути нет.
– Скоро будет, – вмешался директор ВОКИ. – Мы надеемся еще до конца будущего года опробовать первую установку гиперсвязи.
Дан прямо-таки подскочил. Это была действительно новость из новостей. Он даже забыл об Олбрайте, сразу представив себе, как сидя в Малом дворце в Бакнии, запросто разговаривает с Никой, оставшейся на Земле.
– Отлично, – отозвался министр. – Но пока… Итак. На Торене до сих пор дискутируется вопрос о представительстве. В конце концов они решили открыть пока одно, общеторенское. При нашей Ассамблее. И естественно, сразу возник вопрос о личности представителя. Они никак не могут сойтись во мнениях. – Он поднял взгляд на Марана. – Латания и Дерния предложили и отстаивают вашу кандидатуру. Большинство стран поменьше их поддерживают. Но…
– Но Бакния против, – сказал Маран.
– Вы уже знаете?!
– Нет, откуда…
– Словом, – сказал президент, – вот главная причина, по которой я обратился к вам.
– Мне этого никто не предлагал, – возразил Маран. – И потом, даже если б и предложили, очень сомневаюсь, что я дал бы согласие. Впрочем, это не имеет отношения к делу. Если можно, я хотел бы наконец узнать, что же произошло с Олбрайтом.
– Да, конечно, – смутился президент. – С сегодняшним астролетом пришло два сообщения. Одно нам, я имею в виду Министерство внеземных дел при Ассамблее, другое в Разведку.
– От наших толку мало, – сказал министр недовольно. – Олбрайт исчез тринадцать дней назад. Земных дней. Вечером ушел к себе довольно поздно, по торенскому времени около восемнадцати, утром не появился. Последним его видел помощник в служебном кабинете.
– А его комнаты осматривали? – спросил Маран.
– Да. Как будто ничего необычного. Все оказалось на своих местах.
– А в спальне он был? Как с постелью?
– Разобрана.
– Но он спал в ней?
Министр вздохнул.
– Дипломаты не сыщики. Я передал все, что есть в сообщении, только вкратце. Письмо при мне, но оно впятеро длиннее, а фактов больше никаких.
– А что по линии Разведки?
– Тоже немного, – сказал Железный Тигран. – Постель была смята, видимо, он спал, во всяком случае, ложился, то есть ушел не вечером, но когда именно поднялся, или когда его подняли, непонятно, обычно он постель сам не застилал, этим занималась экономка.
– То есть он мог уйти и среди ночи, и утром, – резюмировал Маран. – Я так помню, что посольство было оборудовано сигнализацией. Во всяком случае, двери. Я посоветовал Дику превратить ее в сплошную, крыша, окна и так далее. Это было сделано?
– По-моему, да, – сказал министр.
– Значит, проникнуть туда никто не мог, и его выманили. Звонком или письмом. Если звонком, в памяти автоматов должен быть зафиксирован хотя бы факт.
– Ночью звонков не было, – сказал шеф. – Несколько дневных, но как будто ничего подозрительного. Письма нет и не зарегистрировано, правда, он мог его уничтожить или взять с собой. Одна зацепка. Перед тем, как идти спать, он сказал, что выйдет подышать в сад и заодно проверит почту. У них там стоит специальный почтовый ящик для местной корреспонденции, учитывая ситуацию в стране, они установили его так, что можно просто подойти к двери и кинуть письмо в прорезь, не афишируя себя.
– Ясно. Это все?
– Все.
– Ладно, – вздохнул Маран. – Разберусь на месте. Когда я могу вылететь? – спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Завтра утром пойдет астролет, – ответил директор ВОКИ.
– Кого возьмешь с собой? – спросил шеф. – Мита, наверно?
– Да, – сказал Маран и повернулся к Дану. – Поедешь? Или нет желания? Честно.
– Поеду.
– Значит, Мит и Дан. И дайте мне, пожалуйста, копии обоих донесений.
Министр без звука вынул из папки несколько листков и протянул Марану, а Железный Тигран извлек из кармана коробочку с кристаллом. Маран забрал все и встал.
– Вы разрешите? – спросил он. – Или есть еще вопросы, которые надо обсудить?
– Нет, – сказал президент и тоже поднялся. – Желаю удачи. – Он обошел стол и пожал по очереди руки обоим, и Марану, и Дану. И добавил: – Да поможет вам бог!
Погода за прошедшие несколько часов лучше не стала, тучи еще более сгустились, правда, уже не лило, как утром, а только моросило. Погруженные в свои мысли, они шли от посадочной площадки медленно, не обращая на дождь внимания, только почти у самого дома, обходя особенно крупную лужу, Маран вырвался чуть вперед, и увидев дрожавшие на его волосах прозрачные капельки, Дан осознал, что идет под дождем. Впрочем, Маран снова замедлил шаг и спросил:
– Скажи-ка, он что, верующий?
– Кто?
– Президент. Помнишь, как он нас напутствовал?
– Да поможет вам бог? Видимо, верующий. Хотя не обязательно. Такие фразы ведь становятся со временем трафаретными.
– Знаешь, почему я обратил на нее внимание? Помнишь, я когда-то говорил тебе, что в кевзэ есть и своя философия? Когда набрало силу Установление, ее как бы отбросили, сохранили только этическую часть. Ты поймешь, почему, когда я приведу тебе главный постулат. Он звучит примерно так: бога нет, все зависит от тебя. Я думаю, когда-то на дела, подобные нашему, в Бакнии провожали именно этими словами.
Наи открыла дверь, когда они были еще в нескольких метрах от крыльца, подождала, пока они подошли, и отступила, давая им войти. Маран положил руки ей на плечи… нет, не положил, у него была манера прикасаться, почти не касаясь, кончиками пальцев, как-то особенно бережно, вот и сейчас он провел пальцами по ее плечам и виновато сказал:
– Наи, девочка моя, мне придется…
– Я знаю, – перебила она его. – Я знаю. Раздевайтесь, обед готов.
– Я не хочу обедать.
– А что ты хочешь? Кофе?
– Тебя, – сказал Маран очень тихо, но Дан все-таки расслышал, правда, постарался сохранить отсутствующее выражение лица.
– Ты же со вчерашнего дня ничего не ел, – возразила Наи.
По ее тону Дан понял, что обед особенный, наверно, очередное необычное блюдо, которые она время от времени то ли изобретала, то ли просто извлекала из памяти, но не из кулинарной книги, это Дану было известно от Ники. Понял и Маран, и согласился.
– Ладно, давайте обедать, раз так.
Впрочем, сев за стол, он отказался от закусок, салатов и всего прочего и потребовал «главное блюдо».
Это действительно оказалось что-то необыкновенное, Дан такого не только никогда не пробовал, но и не видел, мясо с какими-то приправами, завернутое в виноградные листья, он ел и ел и никак не мог остановиться, и даже Маран попросил добавки.
За столом все сидели невеселые, Ника тоже была огорчена и глядела почти так же печально, как Наи. Собственно, и сам Дан не был особенно настроен лететь – так безбожно скоро после многомесячной экспедиции на Эдуру, и не старался даже скрыть свое нежелание, поскольку и Маран, отодвигая пустую тарелку, бросил в сердцах:
– Чтоб они провалились! Все эти Лайвы, Песты и прочие подонки! Нет от них избавления.
– Я тоже поеду в порт, – сказала Наи. – Папа обещал, что никаких журналистов не будет, вообще никого.
– Ты ему звонила? – спросил Маран.
– Он сам звонил. Убеждал меня. Говорил о всяких высоких материях. Будто от меня что-то зависит. Будто я могу пустить тебя или не пустить. Будто ты спрашиваешь у меня разрешения.
– А ты хотела бы, чтобы я спрашивал у тебя разрешения? – поинтересовался Маран.
– Упаси боже! Мало мне тут трястись за тебя, так еще и терзаться, что сама послала? Уволь!
– Ты могла б и не посылать, – улыбнулась Ника, – коль скоро он у тебя отпрашивался бы.
– Ну да! Чтобы он меня за это возненавидел. И потом… – Наи вздохнула и спросила Марана: – Как ты думаешь, он жив или его убили?
– Олбрайт? Трудно сказать. Чтобы делать предположения, надо понять мотивы похищения. А у нас неполные да и устаревшие сведения. Может, он даже и нашелся… Хотя не думаю.
– А если вдруг вы прилетите и обнаружите, что он уже на свободе? – спросила Наи. – Вы сразу вернетесь?
– Конечно. Или ты думаешь, что я так туда рвусь?
– Не рвешься? – удивилась Ника. – И Поэта повидать не хочешь?
– Хочу, – сказал Маран. – Но меньше, чем… – Он замолчал и посмотрел на Наи. – Надеюсь, десерта нет? – спросил он.
– Нет, – улыбнулась Ника.
– Спасибо. – Он встал и снова посмотрел на Наи, которая покраснела и медлила.
– Идите, идите, – сказала Ника, и когда они с Даном остались одни, вздохнула: – Ненасытный. Мало ему ночи…
– Конечно, мало, – пожал плечами Дан. – Даже мне мало, а ему и подавно.
– Я уже уловила разницу, – засмеялась Ника, – можешь лишний раз не подчеркивать.
– Какую разницу? – не понял Дан.
– Разницу в вашем отношении к своим женам, мой дорогой. Ты же слышал… Честно говоря, он меня поразил… Или хотел потрафить самолюбию Наи?
– Насчет Поэта? Не думаю. Конечно, он хочет видеть Поэта, но…
– Без отрыва, так сказать, от Наи? То-то и оно. А ты ведь не колеблешься, лететь тебе с ним или остаться со мной. Значит…
– Ничего это не значит. Он ведь тоже не колеблется. И дело тут не в тебе и Наи и не в нас. От того, найдется Олбрайт или нет, зависит очень многое. Очень многое! Может пострадать контакт в принципе и особенно отношения с Бакнией. Наши скудоумные политиканы способны даже закрыть тамошнее представительство… Ну ты сама понимаешь, ты же умная женщина. К тому же первооткрывательница Торены. А что касается меня и Марана… Ты ведь знаешь, сколько у него там врагов. И вообще это дело опасное, наверняка в него замешаны люди с большими возможностями. Я не могу отпустить его одного. Не хочу говорить, что ему понадобится верный друг, у Марана друзей достаточно, так что он, скорее всего, обошелся бы и без меня. Но…
– Но ты не хочешь, чтобы он обходился без тебя.
– Ника! Ты же все прекрасно понимаешь.
– Понимаю, понимаю.
– Вот и хорошо. Тогда пошли наверх.
Серьезность миссии, за которую они взялись, Дан осознал только в космопорту, когда приехавший провожать их шеф передал Марану вместе с маленьким плоским чемоданчиком переливавшуюся всеми цветами радуги электронную карточку, которую Маран без особого трепета спрятал в карман, а вернее, в астролете, когда тот ему эту карточку показал. Три подписи на гарантированной от подделки радужной поверхности – министра по внеземным делам, директора ВОКИ и Командира Разведки – обязывали всех их подчиненных, иными словами, всех находившихся на государственной службе землян, которых только можно было встретить на Торене и около нее, от дипломатов до разведчиков и космолетчиков, оказывать Марану всяческое содействие. Подписи президента, как понял Дан, не было лишь потому, что она ничего не добавляла, вне Солнечной системы все земляне, кроме служащих частных фирм, занимавшихся, в основном, горнорудными работами, входили в сферу трех организаций, предоставивших эти полномочия.
– Будь осторожен, – сказал шеф Марану, он был невесел и озабочен, и явно не только судьбой Олбрайта.
Дан вспомнил невообразимо далекий теперь день на орбитальной станции у Торены, когда шеф уговаривал его покинуть Бакнию и Марана, переждать опасные времена на Земле и сказал, в частности, такую фразу: «В отличие от тебя, я не нахожусь под гипнозом личности Марана». Такую или похожую. Теперь он вряд ли мог бы повторить ее. Конечно, «гипноз» не совсем то слово, но…
Шеф не стал звать с собой Нику и Наи, сказал только, посмотрев на часы: «Три минуты», повернулся спиной к трапу и медленно пошел в сторону здания. И несколько человек из службы порта, провожавшие астролет по долгу службы и посему присутствовавшие на посадочной площадке в столь ранний час, почти на рассвете, последовали за ним. Мит вошел в люк, а они с Мараном задержались. Дан не смотрел в сторону Марана с Наи, он был занят Никой, но когда через две минуты обе женщины торопливо пошли прочь от готовящегося к старту корабля, а сами они быстро взбежали по трапу, и люк за их спиной сразу стал закрываться, Маран сказал со злостью в голосе:
– Ну они у меня попляшут! Это переходит все границы! Лишать мою жену того, что она заслуживает…
– А не ты? – спросил Дан с улыбкой.
– Насчет моих заслуг еще можно поспорить, – сказал Маран серьезно. – Но насчет Наи, по-моему, сомнений нет.
К Торене подлетели, когда в Бакнии был уже поздний вечер, почти ночь, но Маран дожидаться утра на станции не стал, наоборот, он был, кажется, рад, что угодил в ночное время. Он потребовал у Петерса малый орбитолет из последних моделей, приобретенных Разведкой, экранированный, какой невозможно засечь никакими радарами, и примерно в полночь двух друзей высадили на территории посольства, а именно, в саду позади Малого дворца, где их встретил помощник Олбрайта, даже не знавший, кто его ночные гости, ибо Маран попросил, чтобы их имена в эфире не произносились. Петерс, услышав эту просьбу, чуть иронически улыбнулся, да и Дану подобная конспирация была не совсем понятна, но спорить он не стал, вступать в пререкания с Мараном по поводу того, что касалось Бакнии, казалось ему занятием бессмысленным, если не смешным. Свет в саду был выключен, и только войдя через черный ход во дворец, они разглядели друг друга. Худой смуглый молодой человек, сразу предложивший, чтобы к нему обращались по имени, Адриано, провел новоприбывших в кабинет посла, где дожидался заменявший Олбрайта его заместитель. Маленький, изящный японец то ли по фамилии, то ли имени Абе, так он представился, узнал Марана сразу, но не выказал ни особого удивления, ни особой радости. Толку от обоих не было никакого, единственное, что они знали, сводилось к подтверждению самого факта исчезновения. Олбрайт пропал теперь уже двадцать пять земных дней назад, ничего нового, никаких известий, ни малейшей зацепки. Маран прошелся по комнате, рассеянно оглядевшись, связался по «кому» с работавшими в городе разведчиками, их было двое, люди, не известные ни ему, ни Дану, пригласил обоих зайти утром в четыре, потом распорядился, чтобы Миту дали мобиль, и велел ему немедленно ехать и собрать, как он выразился, ребят к половине пятого.
– И обязательно найди мне Поэта, – добавил он, уже не уточняя времени, повернулся к слегка озадаченным этой бурной деятельностью сотрудникам посольства и спросил:
– Встречи Дика, звонки, корреспонденция – наверняка все это где-то фиксировалось?
– Конечно, – сказал Абе. – В компьютере все есть.
– Кодовое слово? – спросил Маран, усаживаясь в кресло посла и разворачивая его к монитору.
– Общее – Олбрайт, по конкретным разделам: прием, встречи, письма, звонки, – мгновенно ответил помощник.
