скачать книгу бесплатно
Отвечая, Анна с трудом сдерживалась.
– Ту энергию, которую я потратила на тебя, – неуверенно сказала она, – я могла бы с пользой потратить на что-нибудь другое. Тогда я бы все сделала как надо. Получила бы место ведущей и нашла бы мешок, набитый деньгами.
– Место ведущей? – недоуменно переспросила Анника.
– Не думай, что я все забыла, – снова заговорила Анна, – я помню, какой заносчивой ты тогда была. После смерти Мишель, когда Хайлендер позвонил тебе и предложил занять ее место. Но эту работу должна была получить я! Кто положил столько лет тяжкого труда на эту чертову компанию?
– Я не понимаю, о чем ты вообще говоришь! – воскликнула Анника, округлив заблестевшие глаза.
– Вот видишь, для тебя это ровным счетом ничего не значит! Чего бы я ни достигла, это всегда было плохо.
Анника заплакала, по щекам неудержимо текли слезы. Она всегда была плаксой.
– Я понимаю, что тебе все это покажется сущим пустяком, но я, наконец, поймала шанс, из которого что-то может выйти. Ты мне завидуешь? Да?
Анника потупила глаза и сгорбилась.
– Я не буду тебя больше беспокоить, – сказала она.
Она взяла детей за руки и стала спускаться по лестнице.
– Вот и хорошо, – язвительно заметила Анна. – Спасибо!
Она вернулась в прихожую, но злость так сильно распирала ее, что она, не удержавшись, снова выглянула на площадку.
– Закажи место в отеле! – крикнула она в спину Аннике. – Ты же, в конце концов, богата как Крез!
Обернувшись, она увидела, что Робин все это время стоял за ее спиной. Он был уже в джинсах, рубашке и завязывал шнурки на одном кроссовке.
– Куда ты собрался? – спросила она, пытаясь стряхнуть гнев и улыбнуться.
– Пойду домой, – ответил он. – Мне сегодня рано на работу.
Анна подавила желание туже стянуть на себе простыню. Вместо этого она попыталась расслабиться, сбросила простыню на пол и простерла руки, чтобы обнять Робина.
Он смутился и, наклонив голову, принялся искать второй кроссовок.
– Но, – оцепенев, произнесла Анна, – ты же говорил, что безработный.
Он пристально посмотрел на ее груди.
– Мне надо быть на репетиции оркестра, – сказал он, и ложь была настолько неуклюжей, что он даже не пытался уверить в ней Анну.
Анна подобрала с пола простыню и снова завернулась в нее.
– Ты мне нравишься, – сказала она.
Он помедлил и сказал, явно испытывая неловкость:
– Ты тоже мне нравишься.
«Только не говори: нет, это ты мне нравишься, а не я тебе».
– Ты мне позвонишь? – спросила она.
Он тяжело сглотнул слюну, потупил глаза, потом легонько поцеловал ее в ухо.
– Непременно, – сказал он и вышел, захлопнув за собой дверь.
Врач в развевающемся белом халате стремительно вошел в кабинет приемного отделения. Нина удивилась его молодости. Он был, видимо, моложе ее. Доктор коротко взглянул на Нину, а потом подошел к каталке, на которой лежала Юлия.
– Мы знаем, что случилось? – спросил он, направив луч маленького фонарика в один глаз Юлии.
Дверь кабинета бесшумно закрылась.
– Она была найдена в своей квартире, – пояснила Нина. – Там было совершено убийство. Ее муж обнаружен застреленным в постели.
– Вы смогли с ней пообщаться? – спросил врач, посветив фонариком в другой глаз.
Нина с трудом подавила желание расстегнуть тяжелый бронежилет.
– Нет. Сначала я подумала, что она мертва.
– Зрачки реагируют на свет нормально, – сказал врач, выключая фонарик. – Мы знаем, как зовут больную?
Он взял в руку компьютерный планшет.
– Юлия, – ответила Нина. – Юлия Мария Линдхольм, тридцати одного года. Урожденная Хансен.
Молодой человек посмотрел на Нину, записал имя и положил планшет на стол. Врач повесил на шею фонендоскоп и обернул плечо Юлии манжеткой тонометра. Нина терпеливо ждала, когда он измерит давление крови.
– Немного повышено, но стабильно, – сказал он.
Он взял в руку ножницы и разрезал на Юлии футболку.
– Где были следы крови, когда вы обнаружили больную?
– Я ничего не заметила, кроме брызг крови на лице, – ответила Нина. – Думаю, что физических травм у нее нет.
– Ни входных, ни выходных отверстий, ни ран, ни порезов?
Нина покачала головой.
– Ее могли ударить тупым предметом, который не оставил на теле видимых следов, – сказал врач, ощупывая живот и грудную клетку Юлии.
На осмотр Юлия не реагировала.
Врач ощупал ее шею.
– Никакой ригидности, зрачки обычного размера, реакция на свет сохранена, сотрясения или ушиба мозга нет, – констатировал врач.
Он приподнял ей ноги и пробормотал:
– Переломов бедер тоже нет.
Потом врач ударил Юлию по руке.
– Юлия, – сказал он, – мне надо проверить уровень твоего сознания. Я хочу посмотреть, реагируешь ли ты на боль. Это не опасно.
Он склонился над больной и надавил ей на грудину. Лицо Юлии исказилось, и она вскрикнула.
– Так, так, – сказал врач и что-то записал в планшете. – Отлично, теперь мы снимем ЭКГ, и я оставлю вас в покое…
Он закрепил электроды на груди Юлии и накрыл ее теплым одеялом.
– Не хочешь с ней посидеть? – спросил врач Нину.
Она кивнула.
– Подержи ее за руку, погладь и поговори с ней.
Нина села на край каталки и взяла в руку влажную и холодную руку подруги.
– Что с ней? – спросила Нина.
«Только не дай ей умереть! Скажи мне, что она не умрет!»
– Она находится в состоянии психологического шока. Иногда у таких больных развивается немота и нечто похожее на паралич. Они перестают есть и пить. Им можно смотреть в глаза, но они никого не замечают. Короче, свет горит, но дома никого нет.
Он посмотрел на Нину, но потом быстро отвел взгляд.
– Это не опасно, – сказал он. – Это пройдет.
«Пройдет? Она снова станет нормальной?»
Нина вгляделась в белое как мел лицо подруги. Кровь на лице высохла и потемнела. Фрагменты их последнего разговора, словно клипы, мелькали в голове Нины.
«Я так больше не могу, Нина. С этим надо что-то делать».
«Просто скажи мне, что произошло?»
Юлия была в полном отчаянии, щеки покрылись красными пятнами. Эти пятна до сих пор проступали из-под засохшей крови. Когда это было? Три недели назад?
Четыре?
– Юлия, – сказала она, – это я, Нина. Ты в больнице. Все будет хорошо.
«Ты сама в это веришь?»
Нина посмотрела на врача, который, сидя в ногах больной, что-то писал в истории болезни.
– Что вы будете делать дальше? – спросила она.
– Я отправлю больную на КТ, – ответил врач, – просто для того, чтобы исключить какое-либо механическое повреждение мозга. Потом мы введем ей успокаивающее средство и отправим в психиатрическое отделение. Если повезет, она отреагирует на психотерапию.
Он встал.
– Ты лично с ней знакома?
Нина кивнула.
– Ей еще долго будет нужна поддержка и помощь, – сказал врач и вышел в коридор.
Дверь тихо чмокнула, закрываясь. В тишине, которая наступила после ухода врача, Нина стала четко различать массу новых звуков: жужжание вентилятора, тихое дыхание Юлии, ритмичные сигналы кардиомонитора. В коридоре раздавались шаги, то и дело звонил телефон, где-то плакал ребенок.
Нина осмотрелась. Кабинет был тесный, прохладный, без окон. Под потолком потрескивали люминесцентные светильники.
Нина разжала руку и встала. У Юлии дрогнули веки.
– Юлия, – тихо окликнула подругу Нина. – Юлия, это я. Посмотри на меня…
Та едва заметно вздохнула.
– Слушай меня, – снова заговорила Нина. – Посмотри на меня. Посмотри на меня. Мне надо поговорить с тобой.
Ответа не последовало.
Нина ощутила гнев, противный, как кислая отрыжка.
– Ты просто сдалась, – громко произнесла она. – Как это похоже на тебя – опустить руки и ждать, пока кто-то другой поправит твои дела.
Юлия не шевелилась.
– Ну и что я могу для тебя сделать? – спросила Нина, шагнув к носилкам. – Так я ничем не смогу тебе помочь! Почему ты молчишь? Скажи хоть что-нибудь…
Щелкнула рация, и Нина отошла от носилок.
– 16–17, свяжитесь с 90–70. Конец связи.
Начальство взялось ее разыскивать.
Отвернувшись от Юлии, Нина уперлась взглядом в полку, заваленную бинтами. Она извлекла из кармана микрофон и нажала кнопку передатчика.
– Это 16–17. Я нахожусь с Юлией Линдхольм в больнице в Сёдермальме. Ее только что осмотрел врач, прием.
– Ты не должна там сидеть, – сказал начальник. – Нам нужен твой рапорт. Высылаю Андерссона с машиной. Он останется с Линдхольм, пока я не найду кого-нибудь для ее охраны. Конец связи.
Нина выключила рацию. К горлу подступил комок страха.
