скачать книгу бесплатно
Забыть ты можешь обо всём,
но только не о том,
что любят смаковать поэты,
трагически цепляющим стихом.
Что слава? – брюхо, скука, проза,
её удел – потешить спесь да лень,
но есть в раздумьях вечная заноза,
сдвиг полушарий, тлеющая тень.
У этой темы красота иная,
такая, что за деньги не купить,
и пусть коса старушкина простая,
её поэт предпочитает чтить.
Высоким слогом, безупречной рифмой,
всю страсть, вливая в скорбные слова,
чтобы старушке сердобольной с бритвой,
понравилась поэта голова.
Врата
Когда становится собой седое небо,
спускаясь откровением с вершин,
твой ум становится таким, каким он не был,
ни до, ни после всех иных причин.
В учёной книжице, забытой на скамейке,
загадок уйма – всех не перечесть,
но кинув взор на дуб, на кустик маросейки,
ты вдруг поймёшь, что все разгадки здесь.
Глазам неспешно приоткроется в природе,
загадочная сила творящей красоты,
её исконная начальность и несложность,
её пропорция вселенской простоты.
У каждого по жизни свой просёлок,
и дуб, и дом, забор да косогор,
кому милей грустинка, а кому весёлость,
кому кузнечный молот, а кому топор.
Но если есть врата, скрывающие нечто,
на петлях, смастерённых ведуном,
мы их найдём и приоткроем вечность,
ведомые слепым поводырём.
Примета времени
Презрение, кураж, гордыня,
острога в тычущем персте,
забеги из огня в полымя,
душа живая на кресте.
Ни во грехе, ни в покаянии,
ни в тартары, ни в царства дверь,
в глухом болезненном сознании,
безнравственный угрюмый зверь.
То разыграется, то клинит,
то перемкнёт дугу ветвей,
ботокс да целлюлит в бикини,
тупая жадность без затей.
Трусливый гегемон позорности,
сосущий лапу злую всласть,
воинствующий рой убогости,
то ли диверсия, то ли напасть.
Это сладкое слово
Делом займись, толковым,
не беспокой небеса,
вначале твоём – не слово,
а страсти живая роса.
А то, чему слово начало,
вскоре начнётся вновь,
прибудет от дальних причалов,
и впрыснется прямо в кровь.
Накроет кромешным вордом,
сладкую нашу жизнь,
упрячет её в кроссворды,
и завернёт в афоризм.
Свободны, как птица в клетке,
клевать коноплю да петь,
и вниз головой на ветке,
в пространстве словесном висеть.
Не всё то золото
Валяем дурака – самозабвенно,
скрипим ли в ночь или трусцой с утра,
и в хлам, и в дрыбаган попеременно,
но всё же мы ревнители добра.
Но не того добра, которое в баулах,
а белокрылого антагониста зла,
когда все держиморды в караулах,
по-детски хлюпают из колыбели сна.
Того добра, которое как Солнце,
взойдёт, засветит и позолотит,
когда роса, как жемчуга на донце,
а мир как гимн – торжественно звучит.
В изголовье
Скажу в ритмическом ударе,
о пребывании в миру,
я на земном родился шаре,
в его объятиях умру.
Из красок осени гербарий,
я в слово ласково вложу,
как самокрутку закатаю,
и в изголовье положу.
И слово это прочитают,
во всех сиятельных мирах,
и обо мне чуть-чуть узнают,
и впишут в звёздный альманах.
Верьте
Не печалюсь, не унываю,
в своей голове обитаю,
здесь такие крутые примочки,
буквы, фразочки и заморочки.
А ещё тут такие дела —
в полумраке блуждают тела,
декламируют и воздыхают,
о добре и о зле вопрошают.
Верьте мне, симпатичные люди,
с верой этой добра не убудет,
да и зла от неё не прибудет,
может только хандра позабудет.
Без дна и крыши
«Без крыши» – о! известный зверь!
он в нас сидит – ты уж поверь,
как только палубу снесёт,
зверёк наружу так и прёт.
Но к выражению – «без дна»,
приходит мысль всего одна,
как только бездну ты постиг,
стучатся снизу в тот же миг.
Секрет
В искусстве быть звездой,
есть множество секретов,
и первый среди них —
открой в душе поэта.
Как облако пари,
и с высоты полёта,
на мир земной смотри,
как на смешное что-то.
Не нужно много слов,
и рифм крутых не надо,
кружи осенний вальс,
под шорох листопада.
Философ и муха лёгкого поведения
На темечко философу присела цокотуха.
Отвесив реверансы мило, почистила крыла.
Потанцевав на маковке от уха и до уха,
искала что-то, и, кажется, нашла.
Не денежку, но кое-что покруче —
брожение ума под черепом могучим.
Томление идей в глубинах котлована,
