В тени маяка

Надорвав уголок пакетика, мальчик положил его на пол и мягко толкнул в сторону твари. Та попятилась, но быстро поняла, что упаковка ей ничем не угрожает. Её длинные усики с щетиной коснулись предмета. Задумчиво ощупав его, тварь приблизилась и запустила внутрь морду. Через несколько секунд Слава не без облегчения услышал, как защёлкали жвалы.

Кажется, сушёные кальмары пришлись морскому обитателю по вкусу гораздо больше, чем человеческая кровь и плоть.

Пока тварь, зарывшись мордой в пакет, старательно уничтожала запасы провизии, Слава успел на четвереньках бесшумно доползти до самой лестницы. Там на заляпанном грязью полотенце ещё валялись принесённые Егором плоскогубцы. В тот самый миг, когда мальчик успел их схватить, чудовище закончило с кальмарами и ловко развернулось к потерянной из вида жертве.

– Я хочу тебе помочь, – увещевал Слава тварь. Но ей явно не нравилось, что в правой руке мальчик сжимал плоскогубцы, будто бросая ей вызов. Она яростно раскрыла жвалы, блеснувшие острыми краями, и резво поползла в сторону Славы.

Он только и успел выставить перед собой ногу, когда набравшаяся сил тварь в последний момент вдруг прыгнула на него. Жвалы сомкнулись на кроссовке, грозя легко его перекусить. Слава, не теряя времени, избавился от обуви, затолкав её глубоко в глотку чудовища, и сам ловко схватился плоскогубцами за одну из жвал, фиксируя её в раскрытом положении.

Тварь стала вырываться, сразу же выплюнув потрёпанную обувь, пятиться и вертеться на месте из последних сил, но Слава держал крепко, зная, что если отпустит, то эти челюсти в следующий же миг вонзятся уже в его руку.

Не без опаски он приблизил свободную кисть к распахнутому зеву морского чудовища. Мальчика сразу же обдало крепкой рыбной вонью и явным запахом гнили. Слава старался действовать аккуратно, но крупный рыболовный крюк, засевший в самом уголке пасти, поддавался неохотно. Мальчику пришлось приложить немало усилий, чтобы вытащить его из загноившейся и беспрерывно кровоточившей раны.

Тварь при этом даже начала издавать какие-то приглушённые клокочущие звуки и вырываться в два раза сильнее, но Слава был настороже. Едва крюк был вырван, он отпустил жвалу и отпрянул в сторону, выставляя перед собой вторую ногу в кроссовке.

В первые мгновения тварь завертелась на месте, изгибаясь всем телом и водя мордой из стороны в сторону. Боль всё ещё терзала её, как прежде. Наконец она остановилась, пригнулась к полу, практически распластавшись по нему, и уставилась своим пугающим взором на Славу, жавшегося в угол под лестницей.

– Теперь тебе должно стать лучше, – едва слышно прошептал мальчик. – И, может быть, ты даже не станешь меня убивать…

Минута тянулась за минутой, а тварь всё не шевелилась больше. Она словно изучала своего беспокойного соседа по тюремной камере и думала, что же теперь с ним делать после неожиданно оказанной помощи.

Время до вечера прошло в напряжённом ожидании с той и с другой стороны. Когда за пределами маяка наступили сумерки, а в помещении стало ещё темнее, чем было, Слава не на шутку испугался, что тварь этим воспользуется и сократит расстояние. Он теперь едва различал поблёскивавшую во мраке склизкую кожу чудовища и только прислушивался к звукам.

Едва густая и непроглядная ночь окутала мир вокруг, Слава даже дышать стал через раз, чтобы не пропустить приближение чудовища. Он уже не был так уверен, что идея с помощью твари была удачной. Кажется, лучшей ей не стало, а вот о причинённой боли она не забыла.

Сам того не заметив, измотанный и обессиленный Слава провалился в дрёму ближе к середине ночи, когда окружающая тишина и темнота окончательно его усыпили. Он так и заснул полусидя, забившись в угол под лестницей и продолжая сжимать в руке плоскогубцы.

Ближе к рассвету он неохотно вынырнул из дрёмы. Что-то увесистое лежало у него на груди и щекотало лицо. Спросонья Слава не вспомнил, где он находился, и подумал, что это старый мамин любимец, кот Кузьма, пришёл его будить и обнюхивать лицо.

– Кузя, дай ещё поспать, – вяло пробормотал Слава и отпихнул ладонью кота.

Вот только его рука скользнула вовсе не по мягкой шерсти, а по холодной влажной коже, а пыльцы неожиданно наткнулись на плотную вереницу лапок. Слава в ужасе распахнул глаза, вмиг вспомнив всё, что произошло с ним прошлым днём.

На его груди, уместив там лишь переднюю часть туловища, лежала тварь, поджав под себя ходильные ножки и внимательно разглядывая лицо мальчика. Её заострённые жвалы были так близко к Славе, что он едва смог сдержать свой первый инстинкт – дёрнуться.

Однако тварь вовсе не прыгнула, не вцепилась в его голову своими челюстями, а лишь убрала покрытые щетиной усики прочь и так и продолжила лежать. А после и вовсе закрыла мутные глаза какой-то тонкой полупрозрачной плёнкой и, судя по всему, заснула.

Слава ещё полчаса лежал ни жив, ни мёртв. Но сонливость вскоре победила. Он провалился обратно в дрёму, так и не решившись сдвинуть со своей груди морское чудовище, которое там очень хорошо пригрелось.

Проснулся повторно Слава лишь когда солнце уже окончательно взошло, а полумрак внутри маяка стал не таким густым. Твари на груди не было. Мальчик рывком поднялся на ноги, пошатываясь от слабости. На миг он подумал, что ему привиделось всё произошедшее ночью и прошлым днём, но почти сразу же его взгляд скользнул по подсыхавшей смрадной луже крови посередине первого этажа, а после остановился на окоченевшем трупе Толи, лежавшем на ступеньках.

Со стороны вдруг раздалось едва слышное шуршание. Возле стены, в небольшой куче мусора, состоявшей в основном из пустых упаковок, бутылок и банок, возилась тварь. Она самозабвенно рылась в этой груде и запускала свои усики в каждый пакет.

– Эй, – неуверенно окликнул чудовище Слава, рукой держась за перила лестницы и делая пару шагов вперёд.

Тварь замерла и настороженно уставилась на мальчика. Что-то в её облике изменилось. Слава не сразу это понял, но, кажется, её кожа стала выглядеть гораздо суше, от прежней слизи, будто, не осталось и следа.

– Ты ищешь еду?

Тварь, конечно же, ничего не ответила, а лишь вновь вернулась к рытью в груде банок и упаковок. Слава осторожно сделал ещё несколько шагов на пробу, но чудовище не отреагировало, будто больше не ощущая в нём никакой угрозы. Тогда мальчик медленно поднялся по ступеням к тому месту, где лежал холодный труп Толика.

Несколько секунд он безучастно вглядывался в изуродованное лицо с окровавленными глазницами. В душе, как ни странно, не было ни печали, ни даже сожаления. От тела уже начинало слегка вонять, но Слава, преодолевая брезгливость, всё же порылся в карманах трупа, выудив мобильный телефон, упаковку какой-то сушёной рыбы и банку тёплой газировки.

На рыбу, хоть и жутко солёную, тварь набросилась с удовольствием, проглотив все куски за мгновение, а вот от сладкого напитка отвернулась. Мальчик же привередничать не стал и утолил жажду газировкой, а уже после сел на пол напротив твари и установил с ней зрительный контакт.

– Убивать ты меня теперь не собираешься, да? Это хорошо… Да и твоя рана уже скоро затянется, наверное.

Морской обитатель, кажется, внимательно слушал Славу, косясь на него мутным глазом.

– Тебе нужно вернуться в море. Похоже, ты не можешь вечно пребывать на суше. А мне пора домой… Но осталось ещё одно незаконченное дело.

Под молчаливым взглядом твари Слава взял телефон Толи и набрал нужный номер. Трубку взяли далеко не сразу.

– Алло?.. – тихо и с явной опаской поинтересовался на том конце провода Сеня.

Слава усмехнулся. Наверное, толстяк там аж поседел, когда увидел входящий звонок от мёртвого приятеля.

– Привет. Это я.

Молчание. Долгое, паническое.

– Слава?.. Как ты выжил? – наконец сипло спросил Сеня.

– Я стукнул её по башке, пока она Толика доедала, – уверенно произнёс Слава.

– Почему сразу не позвонил?

– Она меня сильно царапнула напоследок. Я почти сразу же упал и отрубился. Так до утра в горячке и провалялся. Но сейчас уже лучше.

– Понятно.

Опять тишина. Сеня явно усиленно думал над тем, что же ему следовало предпринять.

– Ты придёшь открыть дверь и помочь мне? Нужно придумать, что сделать с телами. Не оставлять же их тут просто так, – подтолкнул его в нужном направлении мысли Слава.

– А ты точно тварь убил?..

– Ага. Иначе как бы я мог сейчас с тобой так спокойно говорить?

– А-а… – замялся Сеня.

– На тебя я обиды не держу, если ты об этом, – сразу же ответил Слава на невысказанный вслух вопрос. – Если честно, думаю, сам бы так поступил на твоём месте.

– Ну, хорошо, если так, – в голосе Сени особого облегчения не было.

– Давай, приходи скорее сюда. А то жрать хочется. И у меня дома кот некормленый.

– А если я не приду?

Вопрос Сени повис в воздухе.

– Ты же сам слышишь, что у меня телефон есть. Я тогда просто матери твоей позвоню домой, или даже сперва в полицию, и всем растреплю, что это ты Толика с Егором убил.

– Ах ты ж!..

– А если придёшь сюда, нормально мне поможешь от тел избавиться и легенду придумать, в которую все поверят, то никто ничего не узнает. Будем тихо жить дальше, вместе будем хранить эту тайну, – неожиданно даже для себя самого Слава говорил всё это невозмутимо и уверенно. Наверное, сил ему придавала спокойная тварь, сидевшая напротив и медитативно щёлкавшая жвалами.

– Я приду. И только посмей ещё кому-нибудь позвонить! – прошипел Сеня и сразу же сбросил вызов.

И Слава даже не сомневался – действительно придёт.

Когда у двери загремели отодвигаемые камни, забренчала чугунная балка, Слава загнал тварь под полотенце, по-прежнему валявшееся в углу под лестницей. Сам же он скорее устремился на вершину маяка, перепрыгивая ступени и уже не обращая никакого внимания на боль от содранной кожи на ноге и руке.

– Эгей! – подал голос Сеня сразу же, как только переступил порог. – Слав, я тут!

Скрипнула, закрываясь, дверь. Слава усмехнулся, стоя на смотровой площадке, и, склонив лицо к люку, крикнул во всю мощь лёгких.

– Я наверху! Помоги мне с Егором! Он тяжёлый!

– Эй! Мне обязательно надо туда лезть? Спускайся, давай тут поговорим!

В голосе Сени Слава различил явное недоверие. Кажется, толстяк заподозрил что-то или же тоже подготовился ко встрече со всем усердием.

– Сначала помоги, потом все разговоры! И захвати полотенце под лестницей, чтобы легче было тащить труп! А то я его забыл, когда поднимался!

Судя по эху шагов, Сеня неуверенно двинулся к полотенцу. Практически сразу же его испуганный крик потряс маяк до самого основания.

– Тварь! Она живая!

Слава сидел на краю люка, с улыбкой прислушиваясь к воплям своего бывшего приятеля, который, надеясь спастись от жвал морского чудовища, первым делом запрыгнул на располагавшуюся вблизи лестницу.

– Скорее! Сюда! – зычно крикнул Слава.

На винтовой лестнице послышался громкий топот, сиплое дыхание и следом – почти неуловимый цокот множества маленьких ножек. Тварь загоняла Сеню, будто понимая, что изначально от неё хотел Слава. Хотя тот уже догадался, что это морское чудовище и в самом деле обладало какими-то зачатками разума и различало если не саму речь, то её интонации.

Когда в люке появилась голова взмыленного Сени, Слава отступил в тень, чтобы не спугнуть свою добычу. Толстяк тяжело вывалился на свежий воздух, вытаращенными глазами постоянно поглядывая себе за спину. А тварь юрко взобралась по ступеням и остановилась возле самого люка, притаившись в тени и провожая Сеню жадным взглядом.

– Ты что натворил?! – едва заметив Славу неподалёку, взбеленился толстяк. – Ты же говорил, что убил эту тварь?! Какого чёрта она гонится за мной?!

– Она просто хочет закончить начатое и отомстить всем тем, кто желал ей зла, – довольно спокойно ответил Слава, подступая ближе к своему бывшему приятелю.

– Какого зла?! Ты дурак совсем, что ли?! Я ничего от неё не хотел! Просто поразвлечься!

– Ты хотел скинуть её с маяка, глянуть, как её размажет по всей округе. Разве нет? – злорадно напомнил Слава, оказавшись практически вплотную к Сене. – Не очень-то безобидное развлечение!

Потное красное лицо толстяка надулось ещё больше, а Слава подступил уже так близко, что при желании мог рассмотреть отсутствие даже какого-либо намёка на раскаяние на дне зрачков Сени.

– Так, может, пора уже, наконец, на собственной шкуре прочувствовать, каково это – быть лишь чьей-то забавой? А?

Ни минуты не колеблясь, Слава со всей силы толкнул своего бывшего приятеля в грудь. Охнув и покачнувшись, Сеня повалился спиной на ржавый поручень, окружавший смотровую площадку. Под его тяжеловесной фигурой металл натужно скрипнул, погнулся и разломился на куски, не выдержав подобной нагрузки.

Сеня, как в замедленной съёмке, взмахнул руками и плавно полетел вниз. На его изумлённом лице был чёрной кляксой распахнут рот, из которого вырвался лишь один короткий и визгливый вскрик, оборвавшийся почти мгновенно, – когда плотное тело разбилось о камни у самого подножия маяка.

Слава ещё долго стоял на краю. Ветер трепал его длинные волосы, и он с чувством какого-то неясного удовлетворения вглядывался в расползавшееся по волнорезу кровавое пятно. Там, внизу, в тени маяка, лежали останки его упрямого, избалованного властью друга, который, кажется, на самом деле никогда ему другом и не был. Этот человек и вовсе одним своим существованием запятнал понятие «дружбы», как только мог.

От этих мыслей Славе к горлу впервые невольно подступила тошнота, и он развернулся, встречаясь взглядом с мутными глазами морского чудовища, послушно прятавшегося в тени.

– Теперь мы оба отомщены.

С трупами пришлось повозиться ещё несколько часов: следовало раздобыть гребную лодку подходящего размера, перетаскать в неё все тела и хоть как-то смыть кровь. Слава решил, что куда проще будет рассказать обеспокоенным родителям и въедливым следователям, что друзей унесло в море во время купания, чем пытаться доказать факт существования кровожадного морского чудовища.

Всё это время тварь, обессиленная и голодная, молча лежала на полотенце на первом этаже и провожала каждое движение Славы своим долгим внимательным взглядом. Так в этом полотенце мальчик и перенёс её в лодку, когда у него всё было готово.

Грёб он с усердием, налегая на вёсла, но лодка плыла всё равно медленно. Слабые волны лизали борта, брызги падали на измождённое лицо Славы, а солнце неотвратимо нагревало голову. Лишь когда берег и полосатый кирпичный маяк стали почти не видны на горизонте, мальчик начал набивать припасёнными камнями одежду мертвецов и по одному сбрасывать их в воду, стараясь не смотреть на серые лица.

А когда и с этим было покончено, он перевёл свой усталый взгляд на тварь, выглядывавшую из полотенца. Она будто понимала, что теперь им предстояло навсегда расстаться.

– Плыви.

Слава легко подтолкнул её, и серо-коричневая фигура морского чудовища соскользнула вниз, сразу же исчезнув под водой. Ни на что особенно не надеясь, Слава всё же перегнулся через борт и помахал рукой вслед твари. Но почти сразу же изумлённо замер, а его кисть так и зависла в воздухе.

Внизу, в толще иссиня-чёрной воды, навстречу своему сородичу плыли десятки или даже сотни таких же тварей. Они поднимались откуда-то со дна, выныривали из водорослей и со стороны рифов. Едва плотная стая окружила собрата, поглотив его, как неудержимая приливная волна, чудовища единой процессией двинулись вглубь, в черноту моря, туда, где толща солёных вод скрывала ещё и не такие тайны.