Горящий человек

– Не расстраивайся. Главное, что ты признал свою ошибку. Сделал выводы. И в дальнейшем всегда помни об этом миге. Не забывай о том, кем бы ты никогда не хотел стать…

Последние слова Бори утонули в оглушительном стуке, который разбудил Андрея и заставил резко оторвать голову от подушки. Сон нехотя рассеялся. Рывком приняв сидячее положение, Андрей нервно оглянулся по сторонам. По веранде гулял поток прохладного воздуха, к которому примешивался по-прежнему сильный запах гари. Одно из дальних окон было распахнуто во всю ширь, и тонкая белая тюль колыхалась на ветру, как призрак, подсвеченная идущим с улицы светом.

Андрей поднялся с кровати, чтобы закрыть окно, иначе в комнату мгновенно налетело бы множество комаров и мошкары. Но едва он поравнялся с чёрным провалом, как его ноги намертво приросли к полу. На улице, напротив окна стоял объятый огнём человек. Ярко-оранжевые языки пламени срывались с его тела и тонули в предрассветной мгле, отбрасывая блики на стёкла. Это был тот самый призрак, которого Андрей видел в полях возле села и который преследовал его.

– Кто ты?.. Что тебе нужно?.. – охрипшим голосом спросил Андрей, чувствуя, как у него вмиг пересохло в горле.

Горящий человек безмолвно продолжать стоять перед окном, не двигаясь и ничего не говоря. Языки огня жадно лизали траву под его ногами, пламя гудело, как за печной заслонкой, и невозможно было даже разглядеть лицо этого жуткого духа.

Андрей как закостенел. Он не мог даже закричать, позвать на помощь или спросить ещё хоть что-нибудь у призрака. Его обуял безудержный страх, кровь отлила от лица, и, казалось, что даже дышать с каждым мгновением становилось всё тяжелее и тяжелее. В тот миг, когда Андрей уже почти потерял сознание от овладевшего им ужаса перед огненным человеком, окно со звоном само собой захлопнулось, отсекая призрака от веранды. И практически сразу же Андрей вдруг осознал, что он всё ещё лежит в кровати на насквозь промокших простынях, а сквозь занавески пробиваются редкие солнечные лучи.

На веранде никого не было, как и за окном. Не было даже следов от огня на траве, да и, судя по времени, ночь давно уже завершилась. Потрогав свою гудевшую голову, Андрей сел на край кровати и ещё долго приходил в себя, пытаясь понять, сходит ли он с ума или же всё это было лишь кошмаром, от которого во рту остался привкус золы.

За завтраком Андрей угрюмо молчал, Саша быстро наворачивал горячую кашу, а вот его мать, подперев голову кулаком и уставившись в окно невидящим взглядом, рассказывала, что успела за утро узнать у соседей:

– …Бригада-то уже уехала давно. Говорят, до самой зорьки завалы разбирали. Никого больше не нашли – ни костей, ни тел, ничего… Сказали только, что очевидно, будто возгорание с кухни началось – газ взорвался, вентиль у баллона был открыт, может, и конфорка даже горела.

– Погоди, мать, – прервал её Саша, отрываясь от каши. – А где же тогда эта его цыганка и её дети, если в доме больше не нашли никого?

– А кто ж их знает, Сашенька? Они же народ кочевой. Не знаю, как Боре, упокой господь его душу, а мне сразу ясно было, что долго она с ним не пробудет. Корни её позовут дальше в дорогу, искать себе новый дом или табор. Уж не знаю, чем она там его очаровала, если он и правда решил, что она с ним до конца жизни останется, но, видимо, во время пожара её дома уже не было. Да и вечером вчера что-то не припомню я, чтобы видела кого-то из её детей, хоть они всегда обычно в саду играли…

Саша от этих новостей ещё больше потемнел лицом и стиснул в пальцах ложку.

– Знал же, что нельзя ждать добра от этой пришлой!.. – прошипел он. – Не удивлюсь, если это она Борю и сгубила!.. Намерено или по неосторожности – это уже неважно. Да только ничего теперь не доказать! И не отыскать её уже! Эх, чёрт!..

– Не кипятись, Саня, – тихо проговорил Андрей. – Ты же не знаешь наверняка, имеет она к этому отношение или нет.

– Да что тут думать! Всё и так ясно – месяц она тут покрутилась, пожила за чужой счёт, изображая «любови» всякие, а потом, как разглядел Боря её натуру, решила избавиться от него и сбежать! Или ещё чего хуже – сама его убила сгоряча, а чтобы скрыть убийство, устроила пожар!

Саша заводился всё больше и больше, и уже даже его мать выставила вперёд ладони, пытаясь успокоить сына. А Андрей, напротив, погрузился в ещё большую задумчивость. Огненный человек, который мерещился ему уже пару раз неожиданно приобрёл в его мыслях вполне себе оформленное лицо – лицо дяди Бори. Если он был единственным, кто погиб в этом страшном пожаре, и существовал даже крошечный шанс, что его смерть, как и пожар, не были случайностью, то это наводило на определённые мысли. Например, что это неупокоенный дух Бори посещал Андрея и просил отмщения для себя. Боря ведь всегда любил и почитал правду, и почему не могло так случиться, что даже после смерти он жаждал уличить обманщицу и врунью, что сгубила его. Но как помочь духу, Андрей не понимал.

Едва с завтраком было покончено, Саша с другом засобирались в город. По округе всё ещё бродили селяне, горячо обсуждая случившееся, дымилось пожарище, а ветер разносил по улице запах гари. Бросив хмурый взгляд на пепелище, друзья попрощались с матерью и направились к машине. От Саши всё ещё несло алкогольными парами, и он попросил выпившего куда меньше Андрея сесть за руль. Пока автомобиль выезжал с улицы на колею дороги, убегавшую в поля, в зеркале заднего вида Андрей до последнего высматривал хрупкую белую фигуру Сашиной матери, махавшую на прощанье, зелёные стены своего старого дома и чёрные развалины сгоревшего особняка дяди Бори. Ему не хотелось отсюда уезжать, не хотелось оставлять родную Саратовку во второй раз, особенно теперь, когда здесь случилось такое горе. Но жизнь, как и всегда, диктовала свои правила. Его счастливое беззаботное детство нельзя было вернуть, и он должен был идти дальше даже теперь, когда осознал, насколько любил это село и как жаждал сюда вернуться все эти долгие годы.

– Ты помягче-помягче езжай!.. – бормотал Саша с пассажирского места, взволнованно поглядывая на колдобины на дороге.

– Да сам знаю!

Машину кидало на ямах, трясло, а об днище постоянно что-то скреблось – то трава и камни, то грязь. Когда впереди показалась развилка, Андрей меньше всего ожидал увидеть на ней горящего человека, который будто ждал только эту машину. Полыхающий призрак стоял на дороге, возле самой травы, и в лучах солнца языки пламени, ластившиеся к его телу, казались ещё ярче.

– Ты чего замедлился? – удивлённо спросил Саша.

Андрей даже не мог ничего ему ответить, чтобы друг не принял его за полного идиота. Сказать, что тебе мерещится горящий труп дяди Бори, стоящий посреди поля? Это было как-то нелепо.

Горящий человек неожиданно медленно поднял руку и указал в конкретном направлении.

– Саня, куда ведёт эта дорога?

– Дык это ж в деревню Махово. Ты что, не помнишь, что ли? Мы ж туда бегали к Люське, такой курносой блондиночке. Всё цветы полевые ей таскали и ягоды лукошками. А она потом со своей бабкой их у трассы продавала.

– И правда…

Андрей выкрутил руль и решительно направил машину по дороге, ведущей в соседнюю деревню Махово. Огненный призрак мгновенно растворился в воздухе, и в этот раз Андрей даже не вздрогнул, настолько он привык за последний день видеть всякие паранормальные явления.

– Ты чего это творишь? – завозился на своём месте Саша. – Куда везёшь? Нам же в город надо возвращаться!

– Вернёмся. Только проедемся немного.

Саша неожиданно расплылся в широкой лукавой улыбке:

– Что, ностальгия замучила? Решил вспомнить, под каким деревом с Люськой первый раз целовался?

Андрей решил ничего ему не объяснять, а просто кивнул. Пусть Саша будет думать, что хочет, а он тем временем узнает, что же от него желает добиться горящий призрак дяди Бори, если это действительно был он.

На дорогу до деревни Махово ушло куда больше времени, чем Андрей изначально планировал, и даже Саша уже начал ворчать, что лучше бы просто вернулись в город, как изначально планировали. Но спустя несколько километров по пыльной ухабистой колее впереди всё же показались крыши домов, утоптанная главная дорога, а машина пошла бодрее.

– Чёрт! – крякнул Саша, указав пальцем куда-то в сторону. – Смотри-ка какой особняк себе тут кто-то строит. А я и не слышал ничего. Видать, кто-то богатенький в нашу глушь перебрался!

На самом краю деревни действительно велась стройка: высокий четырёхэтажный дом, сложенный из серых блоков газобетона, обретал свои формы. На первом этаже уже стояли пластиковые окна, а несколько рабочих возились с инструментом возле горы материалов. Забора ещё как такового не было, и потому пятеро детей разного возраста, игравших на заднем дворе в самодельном шалаше, сразу же привлекли внимание Андрея.

– Постой-ка, – тоже заметил их Саша. – Чёрт меня дери, если это не дети той цыганки!.. Что это они тут забыли, а?!

Андрей опустил стекло и тоже во все глаза уставился на цыганских детей. В доме в окне мелькнула чья-то фигура, и вскоре на пороге показался, судя по всему, хозяин этого особняка. Подозрительная машина возле его дома была ему совсем не по нраву. Крепкий мужик с дорогими часами на запястье и зализанными назад волосами размашистым шагом подошёл к автомобилю и цепким взглядом окинул Сашу с Андреем.

– Чего вы тут трётесь, мужики? Помощь какая нужна? Подсказать, куда проехать?

– Да не, мы сами местные, – ответил Саша, даже не успев дать Андрею хоть слово. – Из Саратовки. Округу хорошо знаем.

– И чего вы тут тогда забыли? Не сочтите меня психопатом каким, но не люблю я, когда на мой дом и детей взрослые мужики так пялятся. Невольно начинаешь думать, что затеяли что-то дурное.

Мужик окинул друзей подозрительным взглядом с прищуром.

– Да ничего мы… – начал было оправдываться Андрей, но Саша его перебил:

– А это твои дети что ли? Будто на тебя совсем и не похожи!

Мужик угрожающе сжал кулаки, захрустев костяшками.

– Тебе-то какое дело? Теперь – мои! Приёмыши! От любимой женщины!

– Уж не цыганка ли твоя женщина? – ухватившись за услышанное, поинтересовался Саша.

– Ну, цыганочка! И что с того? – не слишком дружелюбно ответил хозяин особняка. – Или ты что-то против имеешь? Я тогда тебя вмиг перевоспитаю!..

Мужик уже собирался было сунуть свою лапищу в открытое окно, но тут на пороге дома появилась статная черноволосая цыганка в длинной юбке и быстро направилась к машине.

– Это же она! – только и проронил Саша.

– Миха, – лениво протянула женщина, оказавшись возле автомобиля. – Что тут такое происходит? Почему ты кричал?

Хозяин сразу растерял всю злобу и с нежностью посмотрел на цыганку.

– Да ничего, дорогая. Просто с мужиками чутка повздорили. Но уже всё в норме. Ты иди в дом!

Женщина уже собиралась было развернуться, как вдруг Саша встрепенулся, вытянул вперёд шею и окликнул цыганку:

– Эй, любезная! Постой!

Та обернулась.

– Просто позволь спросить, откуда у тебя такая красивая подвеска?

Взгляды всех собравшихся устремились на шею цыганки, где на золотой цепочке висела элегантная подвеска с каплей изумруда в центре.

– Моя она, – несколько резко ответила женщина. – И всегда моей была.

Андрей непонимающе поглядел на своего друга, но тот неожиданно быстро зашептал ему на ухо:

– Эту подвеску Боря подарил своей жене Лиде на их первую и единственную годовщину. С зелёной каплей изумруда, под цвет её глаз…

Андрей вздрогнул от этих слов. Даже ему, человеку, многие годы не навещавшему дядю Борю, было ясно, что он никогда бы не отдал цыганке такую роскошь и напоминание о жене. Уж как бы он ни любил свою новую женщину, но так очернить память о Лиде он просто не мог.

– Скажи мне правду, – неожиданно сурово и грозно потребовал Андрей, выпрямляясь. – Откуда ты взяла эту подвеску?

Цыганка замерла, глаза её забегали, но Михаил сразу же прикрыл собой женщину и ещё больше взъярился на подозрительных незнакомцев.

– Что вы прицепились?! Она же сказала, что это её вещь! Ну, мужики, если вы сейчас же отсюда не исчезните, то я вас так вздую!

– Она моя! – пискнула из-за спины Михаила цыганка, закрывая руками своё горло и грудь, а после развернулась и побежала в дом.

Андрей посмотрел ей вслед. Она совершила гнусный чудовищный поступок и даже не призналась в нём. Её ложь сгубила человека, а теперь в сетях этой змеи оказалась новая жертва. Но пусть Андрей докопался до истины, как того хотел бы дух Бори, только от неё ему не было легче.

А Михаил уже тянулся к горлу Андрея. Он схватил его пальцами за ворот футболки и угрожающе зарычал:

– Отвалите от моей семьи и моей женщины! Вы, чёртовы недоумки, уезжайте отсюда, пока кости целы!

Саша повис на руке Михаила, вынуждая его ослабить хватку.

– Мужик, послушай нас! Эта баба не та, за кого себя выдаёт! Ты зря с ней связался!..

– Чего ты там бормочешь, червяк?! – ещё больше взъярился Михаил, пытаясь открыть дверцу автомобиля. – Мала – любовь всей моей жизни! Как я её встретил, так сразу и понял, что её одну всегда искал! А ты мне тут что городишь?!..

Андрей закашлялся, пытаясь расцепить пальцы Михаила, крепко сжимавшие воротник футболки. Но это было так же бесполезно, как пытаться голыми руками раздвинуть стальные пруты решётки.

– Видел, может, вчера в Саратовке пожар был? – продолжал увещевать Саша. – Это полыхал дом её прошлого ухажёра! Моего доброго друга! А теперь на её шее висят драгоценности его умершей жены, он сам сгорел в огне вместе со своим домом! А она уже увивается за тобой!..

Михаил настолько опешил от этих слов, что даже не нашёлся, что ответить. Он так и замер, пытаясь осмыслить услышанное, а Андрей за эти мгновения сумел освободиться из захвата.

– Мала со мной уже как неделю, – наконец произнёс хозяин особняка. – Правда уходила часто. Говорила, что наведывается к подруге в одну из соседних деревень… Да не, это ж бред какой-то!..

Пока Саша делился подробностями, рассказывая о судьбе Бори и вчерашнем пожаре, Андрей пытался отдышаться, откинувшись в водительском кресле. Едва перед глазами перестали мелькать чёрные мушки, как он ясно различил охваченную огнём фигуру человека, стоявшую прямо перед автомобилем. Никто больше этого не замечал. Горящий человек словно только и ждал, пока Андрей обратит на него внимание. Среди языков пламени вдруг совершенно отчётливо стали видны руки, которые призрак будто бы засунул в карманы пиджака.

«Мы вскрыли её ложь, как гнойный нарыв, Боря. Ты можешь спать спокойно», – произнёс у себя в голове Андрей.

Огненный призрак ответил ему совершенно отчётливым кивком, а после развернулся и направился к строящемуся дому. Андрей, как заворожённый, смотрел на пылающую фигуру. Михаил и Саша до хрипоты спорили о цыганке и происхождении её изумрудной подвески, а Андрей, чувствуя, как слёзы невольно подступают к горлу, следил за горящим человеком, который медленно поднялся на порог дома, где скрылась Мала, и зашёл внутрь.

«Вот и всё», – подумал Андрей с горечью.

Через миг пламя взревело в особняке. С оглушительным гулом огонь взвился вверх на все этажи, выбив окна и охватив крышу. Пронзительно закричали дети, убираясь прочь со двора, строители ломанулись к дороге, в ужасе запричитал Михаил, схватившись за голову. Андрей и Саша широко распахнутыми глазами смотрели на горящий дом, который оказался полностью объят огнём всего за несколько секунд. Внутри что-то грохотало, ломалось и рушилось, трещали перекрытия и оранжевые языки поднимались до самых небес, будто стремясь слиться с солнцем воедино.

– Чёрт, чёрт, чёрт!.. – только и твердил Михаил, нервно сжимая пальцами свою голову.

Андрей скорее дал по газам и, быстро развернув машину, направил её прочь из деревни Махово. Михаил, казалось, даже не заметил, что они уехали. Он уже набирал телефон пожарной службы в своём сотовом и ругался на чём свет стоит.

– Андрюха, что это было?.. – только и смог произнести Саша, когда машина уже оказалась на просёлочной дороге и запрыгала по ухабам.

– Это был Боря.

Саша ничего ему не ответил, но до последнего он смотрел в зеркало заднего вида с совершенно потерянным видом и только тёр себе виски.

Мимо проносилась всё та же высокая трава, под колёсами шуршал тот же песок, смешанный с землёй, а в небе стояло прежнее неизменное солнце, но Андрею казалось, что мир вокруг чуточку изменился. А ещё он со светлой грустью на сердце думал над тем, что, может, и стоило действительно вернуться в эти края этот единственный раз. Чтобы попрощаться со своим детством, увидеть знакомые лица и в последний раз помочь дяде Боре. Но вряд ли теперь было что-то, из-за чего Андрей решил бы ещё хоть раз приехать в село Саратовка.

Он уже всё здесь сделал и возвращался домой с негасимым огоньком истины, теплившимся отныне в его душе. Этот огонёк в нём зажёг горящий человек.