Город Отверженных. Цикл Книг: «Сказания о Святых Девах Лаверии и Рыцаре Света». Том I

Слова здесь и вправду были лишними…

Сейчас они оба телом и душой находились в столь подавленном состоянии, что сил хватало лишь на медленное ковыляние вперед. Все тягостные мысли и предчувствия уступили место одному единственному желанию на двоих – как можно скорее достичь места, называемое ими Домом. Где они смогут перевести дух и задуматься о будущем.

Казалось даже, само течение времени перестало играть хоть какое-то значение в этом Мире. А посему, на Дорогу Домой ушло ровно столько – сколько было необходимо.

Когда сей долгожданный момент настал, впервые с того самого момента, как покинул злополучную Ярмарку, Сажен нарушил молчание.

«Спа-си-бо!»

Крайне сдавленным голосом прошептал парнишка, у которого от подобного усилия кровь изо рта пошла.

Не успела девчушка и пикнуть, как слабость сковала друга, и он рухнул как подкошенный лицом в пол. При этом так удачно выбрал для этого момент, что Малышка оказалась «похоронена» под ним. Забарахтавшись под непосильным грузом, словно рыбка, пойманная за хвост, глухо сопя и недовольно фыркая носиком, Мира принялась изо всех сил вырываться из «плена».

Спустя некоторое время, юной Принцессе удалось скинуть с себя своего Слугу. Распластавшись на полу, тяжело дыша, она уже собиралась отчитать парнишку за подобное рукоприкладство и неуважение к Её Особе, но лишь повернув голову на бок, у неё дыхание перехватило.

– Саже-е-ен! – с глухим криком Мира кинулась к нему, только сейчас заметив кровь, что шла из носа и рта.

Коснувшись ладошкой лба, у бедняжки от ужаса сердечко в разы сжалось – друг был холоден как ледышка.

Склонившись над изголовьем, она попыталась уловить дыхание – тишина.

Разорвав на груди рубаху, девчушка прислонила ухо – еле заметное сердцебиение говорило, что еще не всё потеряно.

Не желая, чтобы последний Огонек Надежды угас прямо у неё на руках, юная Чародейка, скрепя сердце и прекрасно осознавая всю тяжесть последствий, решилась.

Растерев ладошки и приложив их к сердцу друга, она принялась шептать понятные только ей слова, похожие на Песнопение.

Вмиг всё в округе озарила яркая вспышка Света.

Подобно первым лучам Солнца, тепло исходившее из её ладошек стало прогонять весь холод и мрак, закравшиеся в сердце парня. С каждой секундой его лицо обретало живой оттенок, а сердце так и рвалось из груди. Сбрасывая с себя Оковы Смерти, чье объятие чуть не прибрало к себе еще одно Невинное Создание, Сажен хрипло закашлялся.

Мира, вне себя от счастья, не чувствуя ни рук, ни ножек, рухнула ему на грудь и надрывно заплакала.

«Ты… Ты…

Да как ты посмел…

Даже думать об этом не смей…

Ни за что – я не отпущу тебя!»

Горячо шептала безутешная Малышка.

Сжав ладошки в кулачки, она принялась «бить» своего нерадивого Слугу по груди, благодаря чему тот вскоре очнулся.

– Да я… Как-бы, никуда, и не ухожу, – проскрипел сквозь жуткую боль горемыка, не в силах и пальцем пошевелить.

– Саже-е-е-н! – пуще прежнего зарыдала девчушка, готовая на радостях расцеловать паренька. – Я… Я… думала… ты… Отошел в Мир Иной…

– Если не прекратишь меня бить – точно отойду, и на этот раз – не вернусь, – попытался он пошутить, но даже легкая улыбка далась через нестерпимую режущую всё тело вдоль и поперек боль.

Глухо зарычав, он попытался сдержать слезы, которые так и наворачивались на глазах. Оторвав свой мокрый носик от его груди, юная Принцесса резко вскочила на ноги.

«Ах, какая же я дура!

Надо поскорее укрыть тебя от сквозняков, а то еще заболеешь».

С этими словами, низкорослая Хозяюшка шалаша принялась силиться сдвинуть с места раненого, который словно к земле прирос и, ну никак, не желал ей в этом помогать.

– А можно не упираться?! Я все-таки помочь тебе стараюсь! – сопела Малышка, дергая паренька то за одну ногу, то за вторую.

Затем и вовсе схватила обе в подмышки и стала рыть землю ногами.

«Простите меня, Моя Принцесса.

Я не специально – тело словно камень».

Стиснув зубы проскрипел Слуга, стойко терпя все «издевательства» со стороны своей Госпожи.

Когда юная Чародейка поняла, что с этого края ей не удастся сдвинуть с места этот «валун», она бросилась к рукам.

– Я, конечно, понимаю Ваше желание сделать мою Жизнь еще более невыносимой, – зарычал горемыка, когда девчушка принялись выкручивать, выдергивать, по-всякому крутить и вертеть его руками, что стали подобно сухим безжизненным плетям.

– Терпи, Сажен, терпи-и-и! – сопела Принцесса, не прекращая всячески «глумиться» над своим Слугой.

От осознания, что подобным Методом ей не сдвинуть друга с места, в её умную, не по годам, головушку вдруг прокралась просто Замечательная Мысль. Которую она не замедлила воплотить в жизнь. Упав перед парнем на колени, глупышка, прицелившись как следует, принялась катить его по земле, словно бревно.

С первых мгновений стало ясно, что выбранное Решение оказалось очень даже действенным. Уже спустя пару минут, за которые у бедняги жизнь не раз перед глазами промелькнула, Принцесса, набив ему еще парочку свежих шишек на голову, смогла «закатить» Слугу в укромный уголок шалаша. Здесь ему точно не угрожали грозно завывающие холодные ветра и проливной дождь, что мог разразиться в любую минуту. Хотя, именно этих Стихийных Бедствий он сейчас боялся меньше всего.

Умаявшись от столь непосильного Труда, часто сопя и утирая пол со лба, Мира, не отыскав ничего более подходящего, уселась прямо на паренька. Прикрыв глазки, и чувствуя некое облегчение от завершения работы, девчушка мечтательно вздохнула.

Что не скажешь о Сажене.

С выпученными от страха глазами несчастный уставился на свою «Спасительницу». Боясь лишний раз вздохнуть, и тем самым привлечь к себе её внимание. Теряясь в догадках, что еще ожидать – парень притворился безмолвной мягкой сидушкой.

«Ох, как же я вымоталась».

Нарушила спустя некоторое время своё «зловещее» молчание Принцесса.

Почувствовав, что ни одной ей пришлось несладко, Малышка перевела удивленный взгляд на Слугу. От осознания на чьей груди сейчас покоится её мягкое место, она тут же спрыгивает с «бревна». Покраснев, как красно солнышко, глупышка не нашла ничего лучше, как начать своё Извинение с Обвинения.

«Сажен, и как это называется?!

Как ты посмел воспользоваться слабостью маленькой, хрупкой, беззащитной меня?!»

От подобных нападок на его, и без того ущемленную Гордость, горемыка языком поперхнулся и глухо закашлялся. Если бы он мог, то в данную минуту точно отшлепал эту взбалмошную Принцессу по голой попе.

Но увы – был слишком слаб, даже, чтобы запротестовать вслух.

Всё, что ему оставалось это молча глотать все обиды и слушать нескончаемый поток «ругательств» от юной Хозяюшки.

Высказавшись от души, Мира притихла. Но лишь на мгновение. Заметив, как Сажен снова стал проваливаться в Забытье, а его глаза смыкаться, она присела рядышком.

– Прости меня… – завела она тихий разговор, понимая, что друг уже не слышит её.

«Мое желание вырвать тебя из Пасти Отчаяния, привело к таким бедам.

Вовсе не этого я тебе желала…»

Внезапно перед глазами предстал тот момент, когда Сажен прилюдно обвинял Короля в преступлениях, а его слова:

«Ты украл у нас Любовь… Любовь»

Раз за разом отдавались в ушах невыносимым гулом.

Не выдержав подобного давления, бедняжка прикрыла ушки. Склонившись над бессознательным пареньком, у неё слезы потекли из глаз.

– Почему?! – слизнула она горькую слезинку со щеки.

«Даже после всего, что пережили…

Они не разучились любить… Сажен…

Ведь он по-прежнему… Сиру»

С паузами проскрипела Малышка, отдаваясь целиком и полностью своему безмерному горю.

«Нет! Не время сейчас думать только о себе!

Мой Спаситель…

Он в смертельной опасности…

Чем быстрее я вылечу его…»

С этими словами девчушка приложила к лицу паренька дрожащие ладошки.

Словно сердцем почувствовав, насколько Мира в данную минуту сбита с толку и нуждается в защите, Сажен, находясь в забытье, возложил на её ладоши свои. От подобного легкого прикосновения, сердечко бедняжки забилось чаще. А неведомая сила так и тянула прильнуть к груди молодого человека. Тем самым, пусть хоть ненадолго – почувствовать себя в безопасности в его объятиях.

Будьте осторожны со своими потаенными Желаниями – когда меньше всего ожидаешь, они могут исполниться.

Именно это и произошло с юной Чародейкой.

Опомнившись, она хотела высвободить свои ладошки, но неловкий рывок подстегнул друга действовать. Резко дернув её на себя, Сажен перевалился на другой бочок. При этом «заложница» обстоятельств оказалась утянута следом. Не успела глупышка и глазом моргнуть, как лежала напротив мирно засопевшего паренька.

– Эх ты, горе ты мое луковое, – улыбнулась она, понимая, что вырвать свои ладошки, что заменили ему подушку – было сравнимо «преступлению».

Прикрыв глазки и уткнувшись ему носиком в грудь, сама того не ожидая, девчушка уснула крепким сном. Возможно, впервые с того самого Рокового Дня, как её выкрали из Дому. А затем держали в мешке, без еды и воды, где она боялась сомкнуть очи и пробудиться от грязных прикосновений своих Похитителей.

Сердцем и Душой Малышка желала, чтобы эти мгновения умиротворения и покоя, никогда не заканчивались и продолжались вечность. А Биение их Сердец, звучало словно прекрасная Музыка, убаюкивая и успокаивая бедные, замученные всеми тяготами и невзгодами Души.

Совсем ненадолго в их Доме наступил Мир и Покой.

Но суровая Реальность, вкусив кровушку, просто не желала оставлять своих Жертв в покое.

Вскоре Сажену и Мире предстояло узнать, какова Она в гневе.

Глава 11

«Суровая Реальность»

Шум проливного дождя, разразившегося с наступлением позднего вечера, заставил Сажена потихоньку прийти в себя. Не помня, как дошел до Дому, и что было после, его глаза с некой неохотой раскрылись.

Чувствуя жгучую боль во всем теле, словно обвешанный камнями, он попытался оторвать голову от сырой холодной земли. Но ему это не слишком удалось. Стиснув зубы и глухо зарычав, парень перевалился на другой бочок.

Только сейчас, он осознал, почему спине было так тепло. Свернувшись клубочком, обняв ножки, всем телом к нему прижалась Мира. Она казалась такой спокойной, несмотря на буйство стихии за стеной шалаша. Благодаря чему у паренька с уст сорвался тихий вздох восхищения.

Поистине завораживающее и такое чарующее зрелище представляло собой Невинное Дитя. Отверженный знал, что и её не обошли стороной беды и несчастья этого жестокого Мира. Сейчас, когда она вот так сладко спала рядом с ним, а её носик чуть вздрагивал от щекочущих волос, что спадали на плечики – ему от всего сердца хотелось, чтобы его маленькая Принцесса больше не знала слез. Всегда и всюду несла в Мир лучезарную улыбку и радость.

Поймав себя на подобной, казавшейся совершенно безумной мысли, Сажен стал силиться, как можно скорее вернуть контроль над телом. И ему это вскоре удалось.

Вначале покалывание в ладонях, а затем ломота в ногах – стали первыми признаками «пробуждения». А когда ноющая боль «ужалила» в самое сердце, он не смог более лежать на месте.

Потихоньку, чтобы не спугнуть «видение», паренек поднялся на руках. Схватившись за голову, он понемногу стал вспоминать, что произошло сегодня. Раскидывая по полочкам события, начиная с самого утра и заканчивая Ярмаркой, он вскоре достиг Рокового Момента. Не в силах словами передать весь ужас от содеянного, несчастный кидается прочь из шалаша.

– Сажен, – сквозь сон, пробубнила Малышка, почувствовав, как единственный Источник тепла удалился, и она снова оказалась одна.

Вздрогнув от громового раската, разорвавшего тишину, Мира резко вскакивает на месте. Видя подле себя лишь шапочку, что давно скатилась с головы, поправляя растрепанные волосы, она, не проронив и слова, направилась к выходу из Дому.

Здесь, у самого края полуразрушенной стены, которую они так и не доделали, понемногу понимая, что теперь всё будет иначе, бедняжка села на землю. Поджав под себя ножки и обняв ручонками, она терпеливо стала ожидать возвращения своего друга…

Сажен мчался по глухой чаще Проклятого Леса не разбирая дороги. Пару раз ударяясь впотьмах о ветки – они словно хлысты надсмотрщиков, обрушивали на него весь свой гнев. Каждую секунду бедняге казалось, что его по пятам кто-то преследует. Боясь даже обернуться и встретиться с этим Некто лицом к лицу, часто тяжело дыша, паренек всё никак не мог остановиться.

Поспешное, обреченное на неудачу бегство от Реальности, вскоре подошло к концу. К тому моменту, когда силы окончательно покинули его, он с невыносимым ужасом оказался перед местом, до боли знакомым.

Именно здесь у большого засохшего дуба, к которому сама Судьба снова вернула его, Сажен в конец потеряв всяческое желание бежать – рухнул на колени.

С силой сжимая свои скрюченные пальцы в кулаки, он принялся ударять ими о ствол дерева, в надежде болью телесной, заглушить душевную. Но с усилением одной, вторая – не отставала и всё набирала обороты.

Казалось, объединившись в некий Тандем – они желали раз и навсегда сломить Волю паренька. Сделать из него отличного Слугу, всегда покорного им, такого безмолвного, лишенного чувств и эмоций. Но для этого им жизненно необходимо было вначале спалить весь внутренний Мир Сажена дотла, а уже после, на пепелище Души, возводить свой Град Отчаяния и Забвения.

«Сколь часто повторять удары – хоть мал топор, но дуб могучий срубит».

Спустя неопределенное время послышалось позади горемыки философское замечание. Чей хозяин не замедлил выйти из чащи и приблизиться к парню.

Он уже был так разбит, что не боялся встретить здесь свою Смерть от рук Незнакомца, кем бы он не был.

– Ты по-прежнему винишь себя во всем?! – продолжил нравоучение Философ, заметив, как руки Сажена были в кровь разбиты, а пальцы вновь сломаны в нескольких местах. – Напрасно…

– Да кто ты такой, чтобы говорить мне – что напрасно, а что нет?! По моей вине, вот уже не в первый раз, девушке, которую я люблю, придется невыносимо страдать, – проскрипел Отверженный, не оборачиваясь.

Продолжая сидеть на коленях возле дуба, с дрожащими от боли руками, он меньше всего сейчас думал о своем благополучии. Раз за разом вспоминая как опрометчиво повел себя сегодня, желал лишь одного – провалиться на этом месте.

«Это всё я…

Я не справился тогда…

Когда у меня был шанс выкупить её – не смог…

И вот теперь, мои действия привели к еще большей катастрофе!»

– Напрасно ты считаешь, что все Беды этого Мира происходят только по твоей вине. Ведь я был в числе тех, кому было приказано остановить тебя в тот день. Кроме того —лично сломал тебе пару пальцев, в назидание за непослушание Королю.

«А-а-а, так ты Хлыст – грозный кнут самого Ситраса.

А, я всё гадал – кому мне попросить удавить меня прямо здесь и сейчас.

Отлично, ты пришел как раз вовремя».

Прорычал Сажен в сторону Палача, сверкая в ночи глазами полными решимости.

– Твое желание спасти Сиру, выкупить её из неволи – благородно, спору нет. Но тогда вы оба были лишь детьми, не способными позаботиться о себе.

– Так ты пришел излить мне Душу?! Заверить нас, что все беды и насилие, постигшие мою подругу – было делом праведным?! – захрипел страдалец.

Не в силах даже думать о подобном, он срывается с места и кидается на мерзавца, готовый голыми руками выбить из него дух.

– Глупец! – с легкостью заломил ему руку угрюмый мужик, и ударив ногой в живот, отшвырнул в сторону. – Прежде чем кидаться, сломя голову на того, кто сильнее – подумал бы.

«Что тут думать?!

Что ты, что Король – вы все одни мерам мазаны!

Всегда и везде будете думать только о собственном благополучии!

До остальных вам нет дела!

Пусть то забитые, брошенные дети, не способные постоять за себя, или искалеченные старцы – мы для Вас лишь расходный материал.

Попользуетесь и выбросите в сырую канаву, доживать свои дни».

– Захлопни пасть! – даже такой терпеливый, умудренный летами мужчина, каким считал себя Архен, не смог более слушать подобного потока жестокой Правды из уст обычного юнца.

Нависнув над поверженным на землю пареньком, он принялся надрывно хрипеть.

«Да, я совершал поступки и пострашнее, чем избиение ребятни, ломание конечностей и прочего.

И я вовсе не горжусь этим!

Ведь когда-то и я был отцом.

Но с приходом Чумы – всё изменилось.

Я не смог уберечь единственное Дитя от неминуемой гибели.

Возможно, именно поэтому, когда Король издал Указ о «Всеобщей повинности», решил для себя, что вот он – шанс уберечь детей от гибели».

– Ха-ха-ха, – не смог устоять Сажен, чтобы не разразиться злобным смехом.

«Никогда еще не слышал более нелепых и безумных оправданий своих зверств.

Может еще скажешь, что оказаться под Королем для девушки, только достигшей совершеннолетия, куда лучше, чем голодная смерть?!

А изо дня в день, из года в год – терпеть все его издевательства и унижения – Великая Честь?!

Ты хоть раз ставил себя на место тех, кого обрек на невыносимые страдания?!

По лицу вижу, что нет!

Так что засунь свои запоздалые раскаяния себе в задницу и убирайся прочь!»

Слова Отверженного, с большей долей Горькой Правды, окатили Архена с ног до головы. Возможно, только сейчас, в одну из минут своей слабости, он засомневался в своих Деяниях. Но лишь на мгновение – ибо Вера этого чёрствого сухаря в правильности выбранного Пути, не ведала границ.

– Глупец, ты ничего не понимаешь! – хотел было отмахнуться от него мужик и удалиться восвояси, но Сажен был слишком заведен, чтобы вот так всё оставить.

«Нет, это ты здесь ничего не понимаешь!

Зарывшись с головой в Омут Лжи, окутавшись покрывалом Невежества, прикрыв глаза и уши Маской Невозмутимости и Хладнокровия – не ты ли самый страшный Враг самому себе?!

В Душе, пусть хоть самую малость, ты осознаешь, что я прав.

Но твоя слепая гордость, жажда выслужиться перед своим Господином, даже в ущерб своей Совести – делает из тебя Раба Обстоятельств.

Да ты не лучше уличной потаскухи, с одной лишь разницей – она пошла на всё это не по собственной воле».

Не в силах более слушать столь дерзких и одновременно, источающих ядовитую Правду речей, Архен, сжав кулак, со всей силы отвесил паршивцу удар по лицу. Затем еще один и еще, пока в конец не потерял контроль.

А когда очнулся – стоял над распростёртым на земле забитым почти до смерти пареньком. Не осознавая, почему он, вот так потерял контроль над собой, хотя всегда отличался сдержанностью, его взгляд устремился на руки. По самые локти они были в крови и ничто не могло этого исправить.

Окоченев на месте, с выпученными от ужаса глазами, Хлыст устремил свой взор на Сажена. Как никогда мужчина осознал, насколько желание заглушить Душевную Боль от потери сына, сломило его и обратило в Чудовище, пострашнее самого Короля…

С наступлением сумерек, вдали от чащи Проклятого леса, в Доме, давно ставшей для неё темницей души и тела, готовилась к «казни» бедная девушка. Вот уже не первый час, она стояла босиком на холодном полу, в одной ночной сорочке, не доходившей и до колен.

Морозный ветер, проникающий сюда сквозь металлические решетки окон, через которые невозможно было сбежать, похотливо играл подолом её платья. Срывая с лица стеклянные слезинки, он грубо касался щек, теребил волосы и всячески старался унизить, и без того, Бедное Создание.

Находясь в полном одиночестве посреди большого зала, где из мебели была лишь одна тахта, бедняжка боялась обернуться. Ей уже давным-давно опротивел сей холодный, мрачный, бездушный интерьер. А кровать, что находилась в дальнем углу – и вовсе стала для неё подобием пыточной.

Её руки и тело уже привыкли к кожаным ремням и прочим орудиям удовлетворения самых низменных желаний Короля. Но вот кровоточащее Сердце и измученная издевательствами Душа – никогда не могли свыкнуться с Реальностью.

Она попала в услужение Ситрасу будучи еще подростком, почти сразу, как Стена была достроена. Со всем возможным усердием и бережливостью прислуживала ему на званых Обедах. А по ночам тайком помогала Жертвам его гнева всевозможными травами и настойками. Но когда девушка стала совершеннолетней и её тело обрело привлекательность – всё разом изменилось. Из простой служанки Сира была «возвеличена» в Спутницы Господина, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Отныне всякий раз, когда её вызывали в Покои Тирана, она, заранее выходя из дому, принимала особый отвар трав. Он позволял хоть немного отречься от всего, что с ней вытворял Ситрас. Но почему-то именно сегодня, она позабыла его выпить. От осознания, что окажется в руках своего Мучителя совершенно беспомощной, у неё кровь в жилах стыла.

Слуга и рада искалечить себя, кинуться из окна, разбить себе лицо в кровь, сломать руку или ногу – как делала это много раз до этого. Но зная её пылкий нрав и, дабы ничего не помешало Королю в минуты сладостных утех – были приняты все меры Предосторожности.

В зале было пусто: ни единого осколка стекла, острого угла, тяжелых предметов – лишь кровать с ремнями, не способные задушить, а лишь сдержать девушку, когда та вырывалась.

От осознания полной беспомощности и обреченности своего Бытия, не зная, как поступить и, есть ли вообще смысл сопротивляться неизбежному – Сира обреченно опустила взгляд в пол. Он был такой холодный, как её леденеющее сердечко, и в то же время манящий. Вскоре девушка не устояла и легла на него. В надежде сомкнуть глаза, уснуть и больше не пробудиться, она глухо засопела. Сил, чтобы рыдать – уже не осталось. Отныне всё, на что она была способна – это ждать своей кончины.

Прошел час или два – точно бедняжка не знала, но так желанное избавление не наступило. Напротив – в коридоре послышался глухой бас Палача, что уже спешил «к столу». Не смея раскрыть глаз и замерев как лежала, Сира вся обратилась вслух. Пуще прежнего она страшилась того, что ожидало её в ближайшем будущем.

Но какого же было удивление, когда Король Ситрас заявился сюда не один, а в сопровождении некой девицы, словно конфетка, завернутой в плащ. Сладкозвучно нашептывая ему слова восхищения, эта деваха знала толк в обольщении мужчин. Не тратя время даром, она сразу утянула подвыпившего мужика к постели.

«Ох, мой Король, Вы такой мужественный, стойкий, сильный…»

Запнулась на полуслове его новая Фаворитка, приметив бедную Слугу, лежащую посреди зала.

Она казалась ни живой – ни мертвой, боялась даже лишний раз вздохнуть и подать признаки жизни.

– Не обращай внимание, дорогуша, – проследив за Гостьей направление её взгляда, Тиран рявкнул на весь зал.

«Эй ты! Убирайся – сегодня твои услуги мне не требуются!»

Это казалось чудом – неужели она освобождена от мук?!

«Нет, этого просто не может быть…»

Закралась страшная догадка в голову бедняжки.

Наверняка, это очередная изощрённая пытка. Вот сейчас она поднимется на ноги, и он наброситься на неё и тогда… Тогда…

– И долго я еще буду ждать?! А ну проваливай паршивка! – дико завопил Ситрас, теряя терпение.

Ведь перед ним, пребывая в объятиях находилась девушка, куда более сочнее и краше всех, познанных им ранее. Само собой лишние «зрители» ему были ни к чему.

Не веря своему счастью, Сира повиновалась. Сама не своя, она поднялась на ноги, и дрожа всем телом, направилась к выходу, еще не до конца осознавая реальность.

– Я никогда не видел девушки, столь желаннее, чем ты, – страстно зашептал на ушко Гостьи свои признания Правитель Города Отверженных, когда убедился, что его приказ беспрекословно выполняется. – Как ты говоришь твое имя?!

– Зови меня Зорька, – раз за разом ловко уворачиваясь от его похотливых губ, озорно проговорила высокая, атлетически сложенная рыжеволосая красавица лет девятнадцати с миловидными чертами лица, бархатистым взглядом темно-зеленых глаз, стройной фигурой и дерзким нравом.