Повести

– Господи, забудь о нем. Ты же не подросток, чтобы драться с каждым вторым. Я вот никогда в Сочи не была, а на море ездила в разные другие места подешевле только с родителями и еще один раз с Ленкой. Она пыталась таскать меня по дискотекам, и пару раз нам с ней пришлось даже убегать от пьяных парней, так что воспоминания остались не очень радужные. Однокурсники меня тоже как-то звали с собой в Коктебель, но я отказалась.

– Что, была причина?

– Понимаешь, там все были по парам, одна я и еще двое парней были одиночками. И один из них…

– Что? Говори!

– Думаю, он хотел на море сблизиться со мной.

– Почему же в универе не сблизился?

– Я слишком серьезно к учебе относилась. Боялась слететь с бюджета, оплачивать учебу моя семья не потянула бы. А этот… Кузьмин, он конечно, проходу мне и в универе не давал, но я постоянно от него сбегала.

– Чёрт, я так ревную тебя даже к прошлым парням. Хорошо, что ты Мимозой оказалась. Однако, несмотря на то, что мы поженились, меня все равно мучает какой-то неутолимый голод. Я хотел соединения с тобой, но теперь понимаю, что не достиг его.

– Как? Я же полностью твоя.

– Николь, давай родим ребенка. Именно он соединит нас неразрывно навсегда.

– Макс! О чем ты говоришь? Как же твоя учеба? Подумай, это же полное сумасшествие дома, бессонные ночи и т. п. Как можно учиться в таких условиях?

– Я справлюсь, не думай об этом. Другие ведь справляются, чем я хуже? К тому же я расставил свои приоритеты. Мы не должны откладывать, сейчас для тебя самое лучшее время, чтобы родить. Упускать эти год-два просто преступление.

Я хотела ему еще что-то говорить, приводить убедительные доводы, но он просто спросил:

– А ты сама хотела бы ребенка?

Это смутило меня:

– Я?…Да, конечно… может быть, но позже. Сейчас самое важное – твой университет.

– С универом все будет нормально. Главное, что ты хочешь родить.

– Хочу, только не сейчас, когда-нибудь потом, через год или два….

– Значит, я все сделал правильно.

– Что сделал?! – ужаснулась я.

– Я уже три дня не пользуюсь презервативом. Ты не заметила? Я прикинул, сейчас самые лучшие дни твоего цикла для зачатия.

– Боже! А я-то думаю, почему все мои ощущения усилились многократно и почему мне все последнее время приходилось сразу же бежать в душ. Думала от жары…

– Здесь ведь кондиционер, какая же ты все-таки дурочка, Мимоза. Но ты не будешь меня за это ненавидеть?

– Шутишь? Как я могу ненавидеть того, кого так сильно люблю? Мне лишь немного не по себе, страшновато, знаешь ли.

– Я все время буду с тобой.

– Тебя конечно следовало бы убить за самодеятельность, – улыбнулась я и прижалась к нему, – Но ничего не могу с собой поделать. Сама бы я на это никогда не решилась.

Он засмеялся и поцеловал меня в ответ:

– Я на все готов, лишь бы ты всегда была со мной.

– Ты не доверяешь мне, поэтому решил завести ребенка?

– Доверяю. Но, как я уже понял, ты еще сама себя не до конца знаешь. Пришел я, и ты стала моей. А если бы пришел кто-то другой, уверенный и сильный?

– Ты забыл, что уверенные и сильные уже были. Но я не полюбила ни одного из них. Не считай меня слабой, ведь именно я отказывалась от секса и разрывала отношения с каждым из них. Но когда пришел ты… я даже не смогла тебе толком ни разу возразить. Помню самую первую нашу встречу, ту, мельком на лестнице, когда я только еще заключила временный трудовой договор с гимназией. Ты остановился на ступенях и посмотрел на меня, а я подумала, какие янтарные глаза у этого старшеклассника. На самом деле сердце уже тогда у меня забилось сильней. Сначала я думала, что это шевельнулась обычная ностальгия по школьным годам, однако на память мне постоянно приходили не только твои глаза, но и губы, я все время представляла, как они могут целовать.

– И как? Твои предположения оказались верными? – спросил Макс и поцеловал меня.

– Не совсем. Я даже представить не могла, что поцелуи могут настолько возбуждать, так что все внутри переворачивается.

***13

Казалось бы, наслаждаясь морем и любовью, мы забыли о том, чего Макс сейчас так хотел от секса. Однако подспудно, постоянным фоном, нас теперь объединяло желание зачатия. Именно поэтому мы даже отказались от спиртного, впрочем, лично я практически все время пребывала в легком опьянении от избытка чувств, потому что мы занимались любовью как сумасшедшие, а мое тело желало еще и еще этих наслаждений. Хотя, конечно, не столько тело, сколько разум. Я мучительно боялась, что мой мальчик может охладеть ко мне, несмотря на все его слова о желании привязать меня к себе покрепче и даже зачать для этого ребенка. Ведь у Макса в его 18 лет пока еще даже не возникало необходимости бриться, хотя, судя по сексуальной энергии, тестостерона ему было не занимать. И разве сама я в 18 лет не была легкомысленной? Хотя, нет, не была. Напротив, в том возрасте я была даже более ответственной и серьезной, нежели сейчас, когда мне захотелось почувствовать его любовь и заботу. Даже слова его отца не подействовали и не вразумили меня, я не могла сама отказаться от своей любви, это было выше моих сил.

Когда мы уже летели в Питер, меня то и дело накрывал страх, несмотря на то, что Макс был как и прежде нежен со мной и заботлив. Но я все равно боялась непонятно чего, хотя усиленно пыталась это скрыть. И он конечно все замечал, но в самолете не хотел начинать разговоров. Просто обнимал меня и целовал без стеснения, зная, как действуют на меня его поцелуи. В машине он так же молчал, отчего я ощущала внутреннюю дрожь, которая все нарастала. Мое воображение рисовало картины, где Макс, войдя в мою квартиру, молча собирает сумку и покидает меня, несмотря на штамп в паспорте, несмотря на все уверения в любви и желание иметь со мной ребенка. Его молчание за рулем лишь подтверждало мои подозрения.

Однако он, когда принес наши чемоданы и счастливо плюхнулся на диван, выглядел совершенно удовлетворенным.

– Ну как, совсем извела себя мыслями? – спросил он, иронично глядя на меня, – Что мне с тобой делать? Почему ты не веришь в серьезность моих чувств к тебе? Какие еще слова я должен сказать, что еще я должен сделать, чтобы ты успокоилась? Я никуда не денусь, никогда не покину тебя, всегда буду рядом. И всегда буду любить тебя и нашего ребенка. Это мой отец до 18 лет не целованный с мячиком игрался и женился, понятия не имея, что такое любовь. А из книг к тому времени прочитал наверно только то, что по школьной программе полагалось. Я уверен, он до сих пор знать не знает, кто такие Джойс, например, или Гессе, Хаксли, Голдинг, Пруст, Уэльбек, Умберто Эко. А для меня это настольные любимейшие авторы.

Слёзы полились у меня сами, вот же предательская жидкость. Я прижалась к Максу и, всхлипывая, сказала:

– Я так люблю тебя, но боюсь, что стану некрасивой, толстой, сварливой, зубы и волосы у меня выпадут, а живот растянется. Разве такая я буду нужна тебе? Ты ведь у меня самый умный и красивый.

– Любая ты будешь нужна мне. И в горе, и в радости. Буду гонять тебя, чтобы спортом занималась и здоровый образ жизни вела, сам лично буду контролировать твое питание и вес, будешь в лучшие спа-салоны ходить, красоту поддерживать. И к психотерапевту отправлю, чтобы страхи твои побороть. Теперь я твой тренер, стилист, менеджер и муж по совместительству.

Слава богу, с утра началась обычная жизнь и Макс отвез меня в офис. Наверно, если бы мой отпуск продлился, я бы дошла до помешательства, настолько накануне меня мучили мысли о расставании с Максом. На удивление атмосфера на работе успокоила мои тревоги. Здесь я ощущала себя уверенной женщиной, а не подростком, случайно открывшим для себя мир взрослой любви. Конечно, я понимала, что панический страх потерять Макса не являлся собственно любовью, потому что заслонял в сознании разумные доводы о том, что было бы лучше для любимого человека, а не выставлял на первое место только то, чего жаждет вечно голодный зверек, сидевший внутри меня. И как это Макс в свои 18 понимал все мои метания. По всему получалось, что он, несмотря на молодость, более зрелый, чем я. Возможно, он слишком рано повзрослел из-за ухода матери, но при этом остался оптимистом. Хотя оптимизм наверняка был врожденным свойством его натуры. А вот я не такая, поскольку всегда очень боялась исполнения своих самых пессимистичных предположений. Меня неизменно спасала любая повседневная деятельность, включая занятия спортом. И сейчас будничность на время вернула меня в спокойное состояние. Тем более, что работы после отпуска навалилось много, и думать о чем-то стало совсем некогда.

Мы вновь стали жить нашей обычной жизнью, Макс работал над игрой, делал все домашние дела, отвозил и забирал меня с работы, выслушивал все мои рассказы о том, почему никак не сходятся показатели в отчетах двух разных отделов об одних и тех же видах работ. Он кормил меня завтраками и ужинами, наслаждаясь видом того, как я с удовольствием поглощаю его стряпню. Ложился он поздно, когда я уже третий сон видела, но стоило ему коснуться моего тела, как меня пронизывало наслаждение.

– Поняла теперь, что значит незащищенный секс, это и есть настоящее соединение, когда чувствуешь любовь каждой клеткой тела, – шептал он мне, и я уплывала почти в бессознательное состояние, слыша его слова как издалека, какими-то волнами. И словно не существовало никаких опасностей и трудностей впереди. Я знала о них, но отодвигала их за некую границу восприятия и парила над ними так высоко, что было не разглядеть деталей.

Отец Макса пока больше нас не тревожил, а про своих родителей я старалась сейчас не думать. Так прошло две недели. В выходные мы снова съездили на залив, после чего пребывали в отличном расположении духа, словно на время вернулись на море. Однако рано утром я вскочила как ужаленная и помчалась к унитазу, потому что меня страшно затошнило. Такое бывало со мной иногда наутро после попойки, однако мы с Максом еще с поездки не пили спиртного. И еда вроде была качественная.

Обернувшись, я увидела, что Макс стоит у меня за спиной.

– Вот, делай тест, – сказал он серьезно и протянул мне две упаковки.

– Я наверно, просто траванулась чем-нибудь, – пролепетала я испуганно.

– Сделай два. Купил самые надежные – кассетный и цифровой. Ну чего ты трясешься, вот же глупая. Даже если ты беременна, рожать тебе точно еще не завтра.

– Макс! Я боюсь!

– Все будет хорошо, все через это проходят.

Трясущимися руками я распечатала упаковки и сквозь слезы стала читать инструкцию. Макс понял, что от меня толку мало и занялся этим сам. Оба теста показали положительный результат, и я поняла, что моя жизнь окончательно и бесповоротно изменилась.

На работу он привез меня совершенно потерянную. Меня тошнило, я даже не смогла толком накраситься и причесалась кое-как. Но он уверял, что любит меня сильнее прежнего, и что я все равно самая красивая. Странно, но я купилась на такую наглую ложь, наверно, потому, что еще накануне вечером была весела и нежилась в его объятиях. А теперь даже в зеркало не могла смотреть, там отражалась какая-то бледно-зеленая уродина.

В отделе сразу заметили, что я не в себе. Начальница посмотрела на меня с пристрастием и шепнула на ухо:

– Отмечали вчера что-нибудь? Выглядишь не ахти. Хочешь, накапаю в кофе 30 грамм коньяка, чтобы полегчало?

– Нет-нет, Марина Павловна, мне нельзя, – испуганно возразила я.

– Почему? Ты беременная что-ли?

Я едва успела прикрыть ей рот рукой:

– Это еще неточно. Прошу вас, потише. Я пока не хочу, чтобы все узнали.

Я отправилась на свое рабочее место и почти носом уткнулась в монитор. Но тут же нарисовалась Ленка, которая до этого почти всегда опаздывала к началу рабочего дня. Сегодня же ее принесло раньше времени.

– Ну ты подруга даешь. У тебя теперь муж молодой, причепурилась бы с утра, – сказала она, глянув на меня со своего рабочего места, а потом посмотрела внимательно и подскочив ко мне, шепотом на ухо спросила:

– Залетела?

– Куда? – не поняла ее я.

– Вот же дурочка. Тошнит тебя? На соленое тянет? Совсем не соображаешь что ли?

– Соображаю, но плохо. Два теста положительные. Я так боюсь.

– Радоваться нужно! Молодец твой парень!

Через час мне стало совсем плохо. Ленка вырвала у меня из рук мой мобильник и позвонила Максу, который появился буквально через пять минут. Оказалось, что он никуда не уехал, а ждал в машине на стоянке.

– И сколько бы ты еще ждал? – спросила я.

– Сколько нужно, столько бы и ждал. Знал, что скоро тебя забирать, – ответил он.

***14

Две недели я сидела на больничном. Мне сделали анализ на хгч, который подтвердил беременность. Макс стал моей нянькой во всем, потому что токсикоз совсем меня измучил. Хотя в женской консультации мне сказали, что постепенно наступит адаптация, состояние мое стабилизируется, и я не буду так остро реагировать на запахи и вид пищи. Так и произошло, хотя каждое утро ровно в пять меня все равно сильно тошнило. Однако постепенно даже к этому я немного привыкла и уже не особо обращала внимание на неудобства своего положения. Главным стало то, что внешность моя практически вернулась к своему обычному виду. А еще меня радовало то, как счастлив Макс. Он просто на крыльях летал все это время. Мой любимый мальчик был готов для меня на все.

Так прошел август, и первого сентября Макс с утра завез меня в офис и уехал в универ на свои первые занятия. Вечером в ресторане мы отметили с ним это событие вкусным ужином, а потом гуляли, держась за руки. Я привыкла к этому еще со времен моей травмы в спортзале, его рука давала мне ощущение защиты.

Все опять стало как прежде, мы вновь и вновь занимались любовью, забывая обо всем. А в выходные Макс возил меня по Питеру, каждый раз выбирая какое-нибудь знаковое место, мне еще незнакомое. Он очень хорошо знал город, это я тут жила не так давно. Во времена моей учебы, когда я только обосновалась в Питере, мне было совершенно не до прогулок и изучения достопримечательностей. А потом почти сразу началась работа, ведь нужно было зарабатывать, чтобы платить за жилье, покупать еду и одежду. Родители, конечно, присылали мне денег, немало по провинциальным меркам, но совершенно недостаточно для большого города. Все это Макс выведывал у меня фрагментами, я не слишком-то любила рассказывать о своем прошлом. Оно казалось мне совершенно бесцветным по сравнению с его яркой и насыщенной жизнью. Ведь несмотря на возраст, он везде чувствовал себя уверенно и раскованно. Я убедилась в этом на юге. А здесь, в Питере, Макс очень хотел познакомить меня с некоторыми своими друзьями, но я упиралась изо всех сил, и он отступал на время в надежде, что когда-нибудь я все равно соглашусь.

– Они все старше меня, я никогда не мог подружиться с малолетками, даже с одноклассниками. Хочу, чтобы ты оценила, это все умные ребята.

– Даже предположить не могу, о чем бы мне общаться с твоими друзьями. Я не слишком-то умная и разносторонняя, чтобы быть им интересной.

– Вот же упрямая! Ты умная и разносторонняя, хотя во многом полная дурочка. Что мне с тобой делать?!

Между тем меня перестала по утрам мучить тошнота. И никаких особых примет беременности на своем теле я не наблюдала. Иногда мне даже приходила мысль, что и тесты, и анализ, и даже задержка месячных – это все какие-то нелепые ошибки. И только постоянное желание съесть что-нибудь кислое подтверждало, что я действительно беременна.

Теперь ко мне привязалась еще одна напасть – ревность. На ум мне постоянно приходили всякие мысли по этому поводу, ведь окружение Макса было мне неизвестно, и наверняка возле него уже начали крутиться всякие симпатичные студентки. Именно поэтому, отпросившись на работе, я поехала к нему в универ, выяснив заранее, где находится кафедра и даже изучив в инете расположение кабинетов. У меня не было плана, лишь глупое желание убедиться, что все мои фантазии не имеют под собой почвы. Я уже собиралась войти в здание, поглядывая на снующих туда-сюда студентов и особенно студенток, как вдруг увидела Макса и еще троих парней, сидящих недалеко в сквере на бетонных кубах, изображавших какую-то абстракцию. Сердце мое замерло. Макс что-то увлеченно говорил, а потом вся компания смеялась. Если подойду, ему станет неудобно перед товарищами, подумала я, но какое-то обреченное чувство все-таки погнало меня убедиться в этом. Я медленно подошла и встала возле дерева, поедая глазами Макса в необычной для меня обстановке. Он рассердится, скажет, зачем ты пришла. Ему будет стыдно перед парнями за то, что жена бегает и выясняет, чем он занят. Пока я решала, что делать дальше, Макс заметил меня, весело помахал мне рукой, а потом подскочил и обнял:

– Мимоза, откуда ты? Соскучилась? Я все время переживаю, как ты там, на работе.

Взяв меня за руку, он повел меня к своим товарищам.

– Может быть не надо? – робко спросила я, – Просто хотела тебя увидеть.

Но мы уже стояли перед сидящими парнями.

– Оо, Макс, откуда такая милашка? Познакомь! – воскликнул один из них.

– Но-но! Поосторожней! – ответил Макс, – Это моя жена.

– Ух ты! Губа у тебя не дура! – сказал самый бойкий парень, а, заметив, что я смутилась, подошел ближе, – Простите, просто вы очень красивая. Меня зовут Влад.

– Очень приятно. Николь, – представилась я, прижимаясь к Максу.

– Еще увидимся, – сказал Макс парням и повел меня за руку к ближайшей скамейке.

– У тебя же перерыв, а ты приехала сюда, значит, осталась без обеда?

– Я отпросилась. На обратном пути где-нибудь перекушу.

– Где-нибудь и что-нибудь? Нет уж, пойдем, у нас тут отличная столовая.

Когда мы обедали, я украдкой поглядывала, смотрят ли в нашу сторону, но никому не было до нас дела, студенты с подносами, отстояв в очереди, занимали свободные столики.

– Здесь пока мало кто кого знает, ведь еще только начало учебного года. Лишь старшекурсники кучкуются. Те, с которыми я сейчас был, с третьего курса. Просто одного из них я знаю.

– Тебе не было неудобно из-за того, что я пришла? – все-таки спросила я.

– С какой стати мне могло быть неудобно? Ты у меня самая лучшая. Пусть завидуют, что моя девочка скучает по мне. У нас тут кстати мало девушек, все больше парней, такая уж специализация. В моей группе всего две и обе страшненькие. Так что для ревности у тебя не будет оснований, – улыбнулся он.

После того, как мы поели, он решил отвезти меня сам.

– Ты же пропустишь лекцию, – пыталась я возражать, но он был непреклонен:

– Сейчас у нас пока не лекции, а вводные беседы, поэтому не страшно, даже посещаемость еще не отмечают. Неужели ты думаешь, что я могу отпустить тебя одну ехать в общественном транспорте, имея возможность довезти на своих колесах?

Это был мой Макс, каким я знала и любила его. Универ его нисколько не изменил, по крайней мере пока.

Сентябрь выдался на удивление теплым. Нужно было наслаждаться бабьим летом и красотой соседнего парка, что и пытался делать Макс, когда чуть не силой вытаскивал меня гулять, чтобы улучшить мое настроение.

– Ну скажи, что тебя тревожит? Неужели нельзя просто радоваться жизни? Сколько женщин остаются бесплодными, сколько не могут выносить ребенка, а ты беспокоишься о каких-то пустяках и не ценишь того, что имеешь, – пытался успокаивать меня Макс, и я во всем соглашалась с ним, стараясь утаивать свои страхи поглубже. Странно, сейчас меня не пугала боль при родах или то, что я стану некрасивой. Я хотела бы держать малыша на руках и даже прекрасно представляла, как буду кормить его грудью. Меня беспокоило совсем другое, то, о чем я боялась даже себе признаться. Макс много раз говорил мне о природном влечении, о животных токах, против которых он не мог устоять рядом со мной. И сейчас незащищенный секс открыл мне в полной мере все то, что магически тянуло меня к нему и чем я была притягательна для него. Но все это должно было очень скоро закончиться по вполне естественным причинам. С рождением ребенка о животных токах и влечении можно будет забыть очень надолго, если не навсегда. Почему Макс не думал об этом? Ему хотелось нашего полного соединения, но ведь рождение ребенка напротив могло нас разъединить в сексуальном плане. Разве способен восемнадцатилетний мальчик продолжать любить меня без секса? Чем я думала, когда расписывалась в загсе? Совсем голову потеряла.

Однако сказать ему о своих мыслях у меня недоставало сил. Сейчас у нас все было настолько хорошо, что голова кружилась, мы оба наслаждались друг другом в постели, и мне хотелось длить и длить это время, раз уж неизбежно наступит и другое, когда сегодняшнее наслаждение будет попросту невозможным. Я никак не могла насытиться поцелуями Макса, мне хотелось вдыхать его запах и прижиматься к нему всем телом, на что он говорил мне:

– Ты сводишь меня с ума, даже не предполагал, какой ты можешь быть чувственной и страстной. Раньше ты была такой скованной и только теперь раскрываешься, делая меня самым счастливым.

Но больше чем от секса сердце мое сжималось от его заботливости и постоянного внимания ко мне. В этом ему наверняка не было равных. Даже одетый с иголочки, он не боялся испачкаться моей помадой и обязательно целовал меня, когда выпускал из машины, привозя к офису. И ни в одном его движении я не улавливала ничего мальчишеского. Он был моим мужчиной во всем. Лишь иногда его заразительный смех выдавал в нем мальчишку.

***15

Макс все-таки настоял, чтобы я сообщила своим родителям о нашем браке и моей беременности.

– Мы должны все сделать по-человечески. Твои родители могут быть сильно обижены не только на тебя, но и на меня.

Мне пришлось позвонить маме и все рассказать. Макс потребовал, чтобы я включила громкую связь и сказал, что не будет встревать в разговор, но хочет знать все подробности. Конечно, говорила я сбивчиво, но суть вроде бы передала. Хотя вся моя речь уместилась в двух предложениях, перемежавшихся моим заиканием от замешательства.

– Что? – воскликнула мама, – Ты беременна? И молчала об этом?

Про мое замужество она даже не обмолвилась.

– Понимаешь, мама. Я не знала, как лучше вам все сказать. Дело в том… что мой муж моложе меня.

– Разве это важно? Даже если бы ты не вышла замуж, твоя беременность для нас с папой самое главное. Конечно, хорошо, что у тебя есть муж, отец твоего будущего ребенка. Мы будем рады с ним познакомиться. Но пожалуйста, умоляю, береги себя. Ты ведь помнишь, как дочка наших знакомых перенесла несколько выкидышей, а недавно выяснилось, что она теперь совсем не сможет иметь детей.

– Не беспокойся, мама. Мой муж очень хорошо обо мне заботится. Готовит мне завтраки и ужины, и всю работу по дому в основном он делает.

– Вот как? Какой хороший у тебя муж. Но если ему приходится все делать самому, значит, ты сильно устаешь на работе? Это вредно для тебя! Я знаю, какая у тебя работа – это же сплошные нервы.

– Не волнуйся, сейчас у нас длительное затишье и так будет почти до Нового года. Мама, Макс передает вам привет, мы приедем, как только выпадет такая возможность.

Долго разговаривать с ней я попросту больше не могла. Она была еще большей паникершей, чем я. А Макс остался очень доволен нашим разговором.

С обеда на работе я вновь отпросилась, потому что мне опять мучительно захотелось увидеть Макса. Дома он показывал мне на плане аудитории и кабинеты, где у них проходили лекции и занятия, а также дал расписание, так что я надеялась встретиться с ним в один из перерывов. Тем более, что он разрешил мне приезжать, когда захочу, прекрасно понимая мое состояние.

– Не волнуйся, ты никогда не будешь мне помехой, – говорил он, – Просто учитывай расписание, чтобы долго не ждать перерыва. Но если вдруг что-то срочное или плохо себя почувствуешь, просто пришли смс, и я уйду даже с лекции.

Сейчас я чувствовала себя более уверенно, чем прошлый раз, поэтому сверившись с часами, написала Максу смс, что буду ждать его, чтобы вместе потом пойти в столовую, и села на скамейку в университетском сквере.

– Ооо, здравствуйте, Николь! Никак не ожидал снова вас встретить, – вдруг услышала я и, подняв глаза, увидела того самого Влада, с которым общался Макс.

– Вы снова ждете Макса?

Я кивнула, мне было не слишком комфортно под его взглядом. Он стоял и не садился рядом, внимательно глядя на меня.

– Слушайте, Николь. Я понял тогда, вы просто встречаетесь с Максом, про жену это он так, для красного словца.

Я с ужасом посмотрела на него и уже хотела встать, но он схватил меня за руку:

– Вы мне сразу понравились. Зачем вам этот молокосос? Ему же всего 18 лет. Я вам намного лучше подхожу!

Я хотела освободить свою руку, но он не отпускал.

– Вы ошибаетесь, Влад. Мы действительно женаты с Максом. Могу показать паспорт, – еле смогла я произнести, – Прошу вас, отпустите меня.

– Он же сопляк, что вы в нем нашли? Он, конечно, отличный программист, но…