Лонгитюды. Рассказы

Я принял душ, сел и задумался. Потом глянул на часы. Маруся отсутствовала уже больше часа. Я начал волноваться, схватил мобильник и позвонил ей.

– Я просто сижу недалеко от дома в сквере. Тут тень и ветерок.

– Тебе стало плохо? Жарко?

– Да нет, сейчас уже приду. Не переживай.

Немного подумав, я позвонил своему непосредственному начальнику из управления компании:

– Василий Николаевич, а могу я, к примеру, взять себе секретарем свою жену? Вакансия ведь до сих пор не занята.

– Думаю, да. У нас вроде бы нет ограничений на тему семейственности. Я уточню и потом сообщу тебе. Тогда твоя юристка точно умоется, – засмеялся он в конце.

– Как ты себе это представляешь? – спросила Маруся, стоявшая на пороге и слышавшая мой разговор.

– Прекрасно представляю, – ответил я, – По совместительству будешь отвечать за связи с общественностью. До сих пор, несмотря на вакансию, собственно секретарь мне ни разу не понадобился, а вот референт очень даже требуется. Мои помощники технари, у них мозги по-другому устроены. Так что готовься после отпуска работать со мной. Потому что никому не могу тебя доверить. Да и заработок у нас очень приличный, домашний бюджет сразу существенно пополнится.

– Ты даже разговариваешь сейчас со мной как в офисе. Не заметил? Этого хочешь?

– Маруся! Другого выхода я не вижу. Я не смогу спокойно жить, если ты пойдешь работать куда-то еще. Я никому не доверяю, потому что люблю тебя!

Я убью тебя, Семёнкин, подумал я. Зачем ты позвал ее к себе работать?

Слава богу, к вечеру после просмотра фильма, между нами вновь воцарился мир. Но больше сегодня мы оба старались не возвращаться к теме Марусиной работы. Однако этот вопрос все равно незримо висел в воздухе и всплывал в моей голове всякий раз, когда я шел в кухню или ванную. Потом, когда Маруся уже спала, я снова сидел в лоджии и смотрел на светлое по причине белых ночей небо. Хорошо, что на море небо ночью бархатно-чёрное и усыпано звездами. Там она забудет обо всем.

Однако, начиная прикидывать, как бы она смогла работать у меня в штате, я уже очень сильно сомневался, что такое возможно. Маруся права, зачем ей видеть меня в официальной офисной обстановке, а еще хуже – в производственной, когда я могу послать технологов за нерадивость жёстким матом. Она, конечно, всяким меня видела, и пьяным после вечеринок, и мою ругань слышала, над которой смеялась от души. Все потому, что как филолог выявляла в моих несвязных монологах кучу наносного мусорного сленга вместо классического мата.

***6

– Нет, а в чём дело? Чем ты недоволен? – спросил Семёнкин, когда я заехал к нему в издательство в понедельник утром.

– Хочу знать, чем будет заниматься моя жена здесь и сколько получать? А также, в случае болезни ребенка выплаты у вас по закону? Не шарашкина контора, надеюсь?

– Вот образец контракта. При желании Майя может работать дистанционно.

– Майя? – удивился я.

– Не могу же я фамильярно называть ее на работе Марусей.

Семёнкин учился вместе с Марусей. За эти годы он много где поработал – и в глянцевом журнале, и в сетевых изданиях, и даже моделью в рекламной компании. Я специально приехал, чтобы увидеть, каким он стал. Этот сучий кот так и остался лощеным красавчиком хрупкого телосложения, даже мышцы не нарастил. Но это и хорошо, Маруся не воспринимает таких мальчиков-переростков как мужчин.

– Где будет ее рабочее место? – спросил я его. Он показал.

– Не сажай ее возле окна, она очень чувствительна к сквознякам.

– Тогда можно здесь, – показал он другой стол.

– Хорошо. Я смотрю, у вас в основном женщины работают.

– Да, мужчины только в типографии. Есть еще пиар-менеджер, мой помощник.

– И кто он?

– Также наш с Майей однокурсник. Ты наверняка знаешь его, Киреев. Мы все дружили.

– Понятно. Маруся с кем только ни дружила. Он женат?

– Кажется, да. Ты что, ревнуешь?

– А ты как думал? Имей в виду.

Он промолчал, глядя на меня своими девчоночье-кукольными глазами с длинными ресницами.

– Маруся сказала, ты женат.

– Да, два года уже.

– Про Киреева хотелось бы поподробнее.

– Ладно, уточню и пришлю смс.

– Мы скоро на море уезжаем, у меня отпуск. Выйти на работу Маруся сможет только через месяц.

– Буду ждать. Желаю хорошего отдыха. Но ты… точно не против ее трудоустройства ко мне?

– Не против. Но чтобы никаких поползновений, имей в виду!

С работы я позвонил Марусе. Она обрадовалась:

– Жоржик, спасибо!

– Ты так рада? – спросил я ревниво.

– Конечно, рада. Впервые за 10 лет настоящая работа. Он мне два больших издания предлагает сделать самой под ключ. Где еще я найду такое?

– Киреева помнишь?

– Киреева? Вроде помню.

– Он у Семёнкина пиар-менеджером работает. Ты в каких отношениях с ним была?

– Да ни в каких, мелькал на наших тусовках. Он же не лингвист, с другого факультета. Так я съезжу, подпишу контракт?

– Я предупредил Семёнкина, что только после моего отпуска, как с моря вернемся.

– Хорошо, хорошо, но я хотела бы контракт заранее подписать.

– Маруся… договорись, в обед я сам отвезу тебя туда.

– Ты до сих пор ревнуешь меня к нему?

– Я не ревную тебя, много раз говорил. Меня заботит только твой психологический комфорт на новой работе. Проверял, будет ли он снова приставать к тебе с ухаживаниями. А сейчас не хочу, чтобы ты добиралась туда сама. Жарко, ты устанешь…

Когда я заехал за ней, она выскочила из парадного в платье на тонких бретелях, но, увидев мой пристальный взгляд, тут же накинула на обнаженные плечи легкую пелерину, которая вполне успокоила меня. В машине она улыбалась.

– Жорик, пойми, мне не 22, я давно уже не приманка, – говорила Маруся, усаживаясь поудобнее.

– Сейчас ты выглядишь более обольстительно, чем в 22. Любой мужик сразу начнет поедать тебя глазами. Это в нашей природе, тут ничего не поделаешь. Поэтому просто не провоцируй.

– Сегодня жаркий день, не хотела сразу в строгий офисный наряд облачаться. Обещаю – на работу буду ходить в юбках-миди и строгих блузках.

– А волосы?

– Ну… как сейчас, буду закалывать. Неужели ты думал, я начну прически всякие делать? Много чести. Ты же видел его, он остался почти таким же… на мой взгляд, мужчина должен выглядеть более по-мужски. Так-то он далеко не глуп, прошел многое, фирму сам организовал и достаточно успешен.

Когда мы приехали и вошли в здание, а потом поднялись на второй этаж, где находился офис Семёнкина, вдруг сам он выскочил нам навстречу. Лицо его было мокро то ли от слёз, то ли от пота, а в глазах застыл страх. За Семёнкиным выбежала какая-то женщина, но он оттолкнул ее. Увидев нас, он махнул рукой на дверь офиса и выдал звук: А-а-а-аааа…, после чего умчался по лестнице вниз. Женщина обратилась к нам:

– Здравствуйте, Павел Андреевич ждал вас, но у него… Понимаете, его жена беременна, уже на 9 месяце, а тут ее вдруг увезли раньше времени в роддом. Хорошо, что мать все последнее время с ней была. Но Павел Андреевич… он так испугался…

Мы переглянулись, и Маруся спросила:

– А какой роддом, адрес у вас есть?

По дороге я все поглядывал на Марусю, но она не выказывала сильной тревоги, ей просто хотелось побыстрей доехать. А у меня перед глазами всплывали воспоминания Марусиных родов и моего тогдашнего состояния. Так что я очень хорошо понимал сейчас Семёнкина.

Мы увидели его на скамейке под яблоней, растущей прямо под окнами роддома. Я остался возле машины за оградой территории, а Маруся побежала к Семёнкину. Они о чем-то говорили, потом Маруся обняла его, а он плакал у нее на плече. Я не выдержал и пошел к ним.

– Мальчик, 3500, доношенный, здоровенький! – смеялась Маруся и обнимала Семёнкина за плечи.

***7

В этом году мы решили отдыхать в Крыму. Маруся очень хотела увидеть Серебряный и Яшмовый пляжи. Но прожили мы в отеле недалеко от Севастополя неделю, а потом уехали в Ялту, где я забронировал небольшой частный отель только для нас двоих. Мы хорошо знали это место, и пляж был совсем рядом. Мини-отель, в котором мы жили, имел и свой небольшой бассейн с морской водой, так что часто мы наслаждались в тишине. Хотя оба любили море, и Маруся даже неплохо плавала. Конечно, только в моем сопровождении. Это никогда не обсуждалось и само собой разумелось. Юльку мои родители на весь этот месяц увезли на дачу, где вместе с ней купались в ближнем озере, которое славилось чистой водой и тем, что там часто появлялись цапли и аисты. Мать присылала мне видео, на которых Юлька прекрасно проводила время без нас и вовсю помыкала дедушкой и бабушкой, покорно исполнявшими все ее прихоти.

Но на третьей неделе Марусю уже стало тянуть домой, да и я, если честно, соскучился по нашей девочке. Я еле сумел поменять наши билеты до Петербурга на более раннюю дату, и уже в начале августа мы вернулись домой. Меня беспокоила какая-то легкая тревожность Маруси, ничем вроде бы не объяснимая. Мы съездили к Семёнкину, вручили ему подарки по поводу рождения сына и очень довольные вернулись домой. Сейчас на его счёт по отношению к Марусе я был спокоен как никогда. Но дома Маруся, замешкавшись сначала в ванной, а потом в туалете, вышла и вдруг протянула мне тестер. Я уже знал, что это такое.

– Две полоски? Откуда? – изумился я, глядя на нее.

– Море, море, природный белый шум… ну, и любовь, конечно, – ответила Маруся. А я обнимал ее и чувствовал себя совершенно счастливым.

***

Преодоление

Любовь, будучи отношением, не только соединяет и уподоб-

ляет, но разделяет и различает. Гетерологичность любви вы-

являет ее изоморфизм с опытом удивления, ведь удивляет

лишь нечто новое, неизведанное, инаковое.

И прикосновение в любви имеет гетерологическое значение.

Если визуальное и аудиальное восприятие предмета любви

таит в себе опасность психологизма, то осязание – это непо-

средственный и конкретный опыт восприятия Другого.

«Через ласку тело Другого переживается в качестве «плоти»,

которая есть очаровывающее откровение его фактичности».

(Ж.-П. Сартр).

Именно инаковость Другого оказывается причиной и предме-

том любви. Однако возможность встречи с Другим в качестве

условия требует радикальной деструкции Эго, поэтому прео-

доление себялюбия как антилюбви есть необходимое условие

осуществления любви к Другому.

***1

– Слушай, Денис, в твой клуб пускают только проверенных? – спросил уже хорошо нагрузившийся Димон, его лучший друг еще со школы.

– Конечно, никакой шмали и спида. У всех девок документы и справку требуем. И по базе пробиваем на предмет, стоит ли где на учете.

– Только у девок?

– Ну да, они о своей безопасности пусть сами пекутся, когда ложатся под кого-то.

– А разве законно требовать? Ты ж не публичный дом, и они не твои работники.

– У нас теперь любой ночной клуб почти публичный дом. Я замордовался уже своих охранников пинать, чтобы они из темных углов и туалетов пьяные полураздетые парочки вытаскивали. Но за всеми уследить не получается. Рядом мини-отель, туда всех жаждущих разового секса отправляем. И все равно каждый раз уборщица пару-тройку использованных презеров выметает под утро. Хорошо хоть шприцов пока не находили. Но мой черный список регулярно обновляется, я туда нарушителей заношу, которых больше не пускают ко мне.

– Трудная у тебя работа. Но хотя бы денежная.

– Бар конечно неплохую выручку дает, но особенно помогают корпоративы, квартирники и квн-щики. Однако шманают меня по полной проверками – то пожарники, то полиция на выявление лиц с оружием, то рейды нарко контроля, то комитеты всякие по защите прав личности и несовершеннолетних от совращающих действий. Как будто кто-то сюда пускает несовершеннолетних. Хотя бывает, что просачиваются, поганцы. Даже охранников моих дурят.

– А насчет девок, ну, которые со справками. Ты мне подкинешь шорт-лист? Особенно новеньких из группы ар-н-би. С теми, которые тут часто тусят, особенно со смазливыми, я уже спал, – хмыкнул Димон.

– Ладно. Список дам, только жаль девок, ты ж ни с одной больше одного раза не встречался еще. А есть и ничего так цыпочки и приличные есть, так сказать творческая богема.

– Деник, бабы все похотливые суки. Ни с одной не хочу быть по трезвому. Это тебе повезло, женился на единственной нормальной девчонке. И молодец, что рано. А такой как я вряд ли найдет себе пару. Нет ее в природе.

Денис по-братски любил Димона, поэтому хотел, чтобы тот наконец-то нашел себе девулю. Тогда бы они могли встречаться парами, не то что сейчас – Денис с женой и Димон. Художник-дизайнер, юморист, приколист, музыкант от бога, актер-исполнитель и сочинитель песенных композиций. Всё в одном флаконе. Удачливый на работе и компанейский среди друзей. Но по жизни всегда один. Денис помнил Димона с девчонками только в школе, в одиннадцатом классе. Димон стал проявлять к ним интерес после лета, когда отдыхал с родителями на море. Правда, и тогда он слишком часто оставлял одну и начинал мутить с другой. И к его 25-ти годам ни одной не осталось.

В школе их звали ДэДэ, настолько они были неразлучны. А когда Денис женился три года назад, Димон неделю пил и нигде не появлялся, пока друг не приехал и не отвез его в частную клинику, где потом сидел с ним полночи, пока Димона капали. Уехал к молодой жене только, когда тот уснул. Но интоксикацию сняли.

Димон, пережил женитьбу друга, даже стал частым гостем у Дениса и его жены Лены. А Лена оценила их дружбу и приняла Димона как брата.

Денис занялся бизнесом, как только женился. С Леной они учились вместе в СПГУ на педагогическом. Лена пошла работать в школу, а Денис решил зарабатывать деньги. Помогал ему во всем отец, который дал сыну и стартовый капитал, и курировал все финансовые и правовые вопросы фирмы сына. Самому Денику такое было не потянуть, он занимался только кадрами и организацией собственно программ развлечений. Но родители очень радовались тому, что сын не стал болтаться без дела как многие его одногодки.

Димон также окончил СПГУ, но учился на факультете промтехнологий и дизайна. Во время учебы они даже встречались нечасто. Наверно именно поэтому Денис и смог влюбиться и жениться. Если бы его тесная связь с Димоном не нарушилась из-за учебы, он так и остался бы только его верным дружбаном. Пили бы они вечерами вместе и девок перебирали бы одну за другой, как сейчас и делал Димон. Родители постоянно его ругали, из-за их нападок он снял квартиру и съехал от них под предлогом, что от них далеко добираться до его работы. А работал он в крупной фирме, которая заключила с ним контракт, когда он еще учился на последнем курсе.

Из-за работы Димон никогда еще не бывал у Деника в клубе днем, приходил только вечерами в самый разгар веселья. Клуб Деник организовал большой, не какую-то там забегаловку на три столика, а полноценный центр досуга с дискотекой, с кабинетами караоке, с полноценным, хоть и небольшим ресторанчиком, с приличным по Питерским меркам баром и танцполом для выступления танцевальных групп и для различных развлекательных мероприятий. Для посетителей клуб открывался в 17 часов, а в первой половине дня шли репетиции аниматоров, обслуживающих корпоративы, и занятия танцоров гоу-гоу, которые ежевечерне развлекали толпу на дансинге. Их курировал постановщик танцев и шоу-программ. Его сценарные планы утверждал Деник, хотя на самом деле все решала Лена, в этих вопросах он доверял только ее вкусу.

А кроме этого днем трудились технари – осветители, специалист по микшеру на пульте диджея и рабочие сцены под руководством инженера. Сами диджеи прогоняли в тестовом режиме свои композиции, чтобы устранить недочеты. Деник в это время утверждал с шеф-поваром меню и винные карты ресторана и бара, проверял накладные по спиртному, наличие акцизов и прочих обязательных атрибутов, заказывал продукты, напитки, а также зерновой кофе и элитные сорта чая. Емкости с водой также требовались каждый день. В общем, работы у него было выше крыши.

В зале всеми раскладами по времени репетиций поочередно занимались два администратора. Иногда они менялись сменами. Они же следили за работой охраны, барменов, официантов, технического персонала и уборщиц. Кассу по завершению смены снимали также они.

Когда Димон впервые пришел к другу днем, то был крайне удивлен, увидев, сколько народу суетится в залах клуба и как напряженно работают все его сотрудники перед открытием. Вечером и ночью все здесь выглядело совсем иначе и располагало к веселью и расслабону.

***2

Сегодня Димон до одури находился по музею, водил иностранных гостей фирмы, где работал, и показывал экспозиции, которые делал сам и вместе с другими дизайнерами. Так что страшно утомился. Не физически, физически он напротив ощущал мышечный голод, а, вернее, сексуальный. Поэтому после трудового дня в 19 часов направился прямиком в клуб к Денику. Тем более что друг, как и договаривались, скинул ему список новых участниц группы ар-н-би и кое-кого из гоу-гоу. Деник и фото приложил. Димон читал данные каждой претендентки, а потом смотрел фото, увеличивал и прикидывал – подходит или нет. В принципе на один раз все они подходили, кто-то больше, кто-то меньше. Больше, конечно, было страшненьких и беспородных, но грамотно намазанных и напудренных. Он прекрасно видел все уловки макияжа, но не придирался. На разок ему было без разницы с кем переспать, лишь бы не ломалась и не строила из себя недотрогу. Он не выносил притворства.

Когда он пришел в клуб, все они сновали по коридору от двери костюмерной к гримерке, где стилисты поправляли их прически и мейк. Димон притормозил и остался стоять в полутени за колонной, наблюдая за ними. Потом заметил одну из них, задержавшую на нем свой взгляд, вышел, взял ее за руку и шепнул на ухо:

– После выступления подойди к моему столику. В самом левом углу за танцполом. Мой столик стоит за решетчатой перегородкой.

– Я тебе что, девочка по вызову? – огрызнулась девчонка, вырвала свою руку и тут же исчезла в гримерке. Но Димон по опыту знал, что не стоит переживать. Хотя эта вертушка была как бы из другого теста, нежели все остальные участницы танцулек. Видать, из приличной семьи, ухмыльнулся Димон. С такими он тоже спал. Эти обычно ожидали продолжения, которого никогда не следовало. Вот о таких и говорил Деник, жалея приличных девочек. Димон их не жалел, потому что приличные девочки не ложатся в постель с кем попало. Его, конечно, знали тут, и кем попало не считали, но все были в курсе, что Димона не развести на серьезные отношения.

У хип-хоперш планировалось три выступления с интервалом по 15—20 минут. Их вокалистка была явно старше по возрасту и артистично трясла своим бюстом в такт композициям, которые исполняла. У остальных участниц, совсем молодых девочек грудь почти не просматривалась. Это сразу отваживало особо похотливых самцов. Димон не интересовался видом телесных прелестей, он руководствовался своим подсознательным выбором очередной партнерши для разового секса.

Пока он сидел, расслабившись в своем углу, отделённом от общего зала ажурной перегородкой, ему вдруг позвонил Денис:

– Братан, мне тут администраторша позвонила. Не трогай, пожалуйста, Вику.

– Вику? Кто это?

– Ну… участница группы ар-н-би, новенькая. Приличная девочка из очень хорошей семьи. Она блогерша и в группу пришла для пополнения своего контента роликами. Заказала, чтобы ее снимали во время выступления. Ее двоюродная сестра подруга Лены. Поэтому Вика сразу пожаловалась на тебя администраторше.

– Я не трогал ее. Просто предложил пообщаться. Не захочет, ее никто принуждать не будет. Ты знаешь, я любую другую возьму, мне без разницы.

– Хорошо. А то я уж грешным делом подумал, что ты запал на нее.

– Я? Запал? Деник, когда такое было?

Димон задумался. Настроение на постельные развлечения у него пропало, а значит, пора было уходить. Смотреть на танцульки он не имел никакого желания. Однако ему уже принесли дорогое спиртное и бутерброды с икрой, поэтому он решил еще посидеть, просто выпить и закусить. Когда он закончил и вышел из-за перегородки, хип-хоперши вовсю прыгали на сцене как макаки. Он сразу выцепил взглядом ту самую Вику. Композиция была неплоха, постановщик танцев постарался. Димон притормозил, глядя на танец этих, похожих на мальчиков, девочек, двигавшихся как на шарнирах, гибких настолько, словно их кости заменили на ивовые ветки. Почему-то ему стало не по себе, сердце замерло, а потом завибрировало. Он вернулся и снова сел, взявшись за грудь слева. Кажется, пора завязывать со спиртным, подумал он. Недолго же выдержал мой организм. И как это настоящие алкаши держатся десятилетиями? Все-таки слабое мы поколение.

– Вам плохо? – откуда-то из темноты выскользнул к нему молоденький официант.

– Уже все нормально, – ответил Димон.

– Ты тоже новенький? – спросил он пацана.

– Нет, просто вы никогда меня не замечаете. А это значит, я хорошо работаю.

– Ты знаешь девочек из ар-н-би?

– Нет. Нам запрещено заводить шашни с артистками. А им запрещено общаться с обслугой клуба. Таковы условия. За нарушение меня могут сразу уволить.

– А если тебе кто-то понравится?

– В клубе никак нельзя. Только за пределами. Я слишком хорошо здесь зарабатываю, поэтому дорожу своим местом.

– Молодец. Иди, со мной все нормально.

– Меня, если что, Айнур зовут. Если захотите отзыв написать.

– Хорошо, Айнур, обязательно напишу.

Татарин, что ли? Ему, наверно, лет 18, как и этим девочкам, подумал Димон. А мне скоро уже 26. Как-то быстро мои 18 лет ушли в прошлое. Димон набрал в мобильнике имя Айнур и прочел его значение – Лунный свет. Что ж, похоже, улыбнулся он. Мальчик, действительно, был красивым, как и его имя. К тому же ночной клуб Дена так же назвался «Moonlight» (лунный свет). Являлось ли это совпадением – возможно.

Из-за непонятной слабости Димон решил пройти в комнату отдыха, находившуюся возле кабинета Дениса. Кабинет оказался закрытым, а комната – нет. Может, про нее забыли. Денис часто приглашал сюда друга, чтобы уединиться с ним на пару для приватных разговоров в тишине. Стены и дверь этой комнаты, как и в своем кабинете, он давно приказал обшить двойным слоем звукоизоляционных панелей, потому что уже через полгода работы в клубе стал почти ненавидеть громкую убойную музыку с ритмом 120 ударов в минуту. Даже слышать стал хуже.

Димон все еще ощущал странное давление в груди слева, поэтому вошел, прикрыл дверь и прилег на диван.

***3

Он открыл глаза, когда почувствовал рядом с лицом чье-то дыхание. И увидел совсем близко расширенные зрачки, окруженные тонкой полоской голубой радужки.

– Ты что здесь делаешь? – спросил он, отведя за плечи свою нежданную гостью. Это была та самая Вика, которая пожаловалась на него администраторше.

– Я испугалась, думала тебе плохо. Пришла немного отдохнуть, а тут ты лежишь.

Димон сел, прислушался к себе, а потом встал.

– Отдыхай, я пошел.

– Но ты стонал во сне.

– Правда? Наверно, приснилось что-то плохое. У меня бывает такое на фоне алкоголя.

– Я подходила к тому столику… за решетчатой перегородкой, – сказала девчонка.

– Забудь. Я не связываюсь с малолетками.

– Мне 20, я не малолетка.

– И что? Отдыхай. Ты же сюда за этим пришла?

– Ты ведь хотел со мной переспать? Давай сделаем это.

Она шустро вскочила и закрыла дверь на защелку.

Димон удивленно смотрел на нее.

– Я, правда, хочу этого, – сказала Вика, глядя ему в глаза. Он заметил, что зрачки ее уже пришли в норму и вернулись к своему обычному размеру. Мгновение подумав, он сказал:

– Тогда пиши расписку – вот здесь, – он открыл на своем смартфоне блокнот, включил функцию карандаш и протянул ей. От неожиданности она сначала попятилась, но потом взяла его телефон и написала там: «Я сама захотела секса с владельцем этого телефона». А внизу старательно расписалась и подписала свое имя – Виктория Жданова.

– Тогда начинай, – сказал Димон, глядя на нее.

– Я?

– Да, ты. Я спал и пока не готов. Ты должна пробудить во мне желание. Ты же утверждаешь, что не малолетка.

– Но как?

– Решай сама.

Его забавляла эта ситуация, хотя он ощущал какой-то холодок в груди. Наверно, это все еще не прошла странная боль, которая появилась у него накануне.

– Ладно, – тем временем сказала блогерша и начала раздеваться.

– Ты с ума сошла? Я пошутил! – воскликнул Димон, – За тебя просили, так что перестань. Я ухожу.

– Но ведь я дала тебе расписку. Просили? Да, сначала я разозлилась на тебя. Но теперь…

– И что же теперь?

Она, скинув с себя фирменную майку ар-н-би и оставшись в короткой юбочке и бюстгальтере, шагнула к нему, встала на цыпочки и поцеловала в губы.

– Брысь, я сказал! – оттолкнул ее Димон и быстро вышел из комнаты. Сердце его сильно билось, словно он уже занялся с ней сексом.