Тени Республики

Македония. Каменистые дороги, угрюмые лица жителей, и тот день, который перевернул его судьбу. Он знал, что правда была на его стороне, но правда мало что значила против знатной родни Ливии. Квинт сжал кулаки и открыл глаза.

«Теперь всё изменится, – подумал он. – У меня есть цель. И пусть я не знаю, куда она приведёт, но, по крайней мере, я снова иду вперёд».

Где-то позади снова раздались стоны Луция, и Квинт невольно усмехнулся.

«Может, из этого паренька ещё что-то получится. Если, как он справедливо отметил, доживёт».

Он украдкой взглянул на подростка, стоящего у борта, и вздохнул. Когда они впервые встретились в Субурре, Квинт не собирался обременять себя мальчишкой, но что-то в этом бесшабашном уличном оборванце напомнило ему о прошлом, которое уже не вернуть. Луций был слаб, неуклюж, но в его глазах горел тот же огонь, что и у новобранцев, которым приходилось пробираться сквозь грязь, кровь и сомнения.

Квинт понимал, что мир не щадит таких, как Луций. Если он бросит парня, того ждёт весьма короткая и, скорее всего, несчастливая жизнь. Но Квинт видел в нём что-то большее, чем просто беспризорника – способность учиться, цепкость, смекалку. И, наверное, не только прошлое, но и будущее.

Второй день плавания прошёл на удивление спокойно. Небо, чистое, как гладко отполированный мрамор, уже окуталось вечерней дымкой. Ветра были благосклонны, и «Ариадна» уверенно скользила по волнам, оставляя за собой пенящийся след. Квинт и Луций сидели у борта, наблюдая за командой, которая, привыкнув к присутствию пассажиров, больше не обращала на них внимания.

Луций, почти оправившийся от морской болезни, с интересом наблюдал, как матросы поднимали и закрепляли паруса.

– А ты бы справился с управлением? – спросил он, глядя, как команды слаженно работали вместе. – Ты ж вроде как немало плавал.

– Легионеры не занимаются такими делами, – ответил Квинт, сдвинув брови. Его глаза выхватили на горизонте какую-то точку.

Луций заметил это.

– Что-то не так?

– Парус, – Квинт не ответил сразу, продолжая пристально смотреть вдаль.

Луций, резко выпрямившись, тоже взглянул туда, куда показывал Квинт. На горизонте действительно виднелось что-то, что, кажется, двигалось в их направлении и увеличивалось с каждой минутой.

– Это плохо? – спросил Луций, ощущая, как сердце начало биться быстрее.

Квинт пожал плечами и медленно поднялся.

– Пока не знаю.

Он направился к капитану, который уже стоял у штурвала, внимательно наблюдая за приближающимся кораблём.

– Никандр, – начал Квинт, подходя ближе. – У нас есть причины для беспокойства?

Капитан раздражённо вздохнул, но ответил.

– Этот корабль слишком быстро идёт для торгового. И курс у них явно не случайный. Они идут прямо на нас.

– Я думал, Помпей Великий разобрался с этой болезнью полвека назад. Что ты планируешь делать? – спросил Квинт, оглядывая «Ариадну». Медлительное торговое судно было явно не приспособлено для битвы, а матросы вряд ли годились на что-то посерьёзнее уличной драки.

– Если будем сражаться, нас всех перебьют, – холодно сказал Никандр. – Мы не военный корабль. Лучший шанс – попытаться уйти.

Квинт с сомнением покосился на быстро приближающийся корабль и пожав плечами, достал доспехи из походного мешка. – Лучше быть готовым, если нам выпадет худший расклад.

Никандр кивнул и сразу начал отдавать приказы:

– Поднять паруса! Все, что есть! Весла на воду, кто не на веслах – готовьтесь к обороне!

Матросы застучали подбитыми гвоздями калигами по палубе, выполняя команды. «Ариадна» расправила паруса и со скрипом начала ускоряться.

Луций, стоя у борта и вцепившись в него руками, шёпотом выдавил:

– А мне ведь уже почти начинала нравиться эта посудина.

Квинт, напрягая глаза, продолжал следить за движением пиратского судна. Чужой парус неумолимо и угрожающе приближался. Пиратский корабль был явно легче, а команда действовала слаженнее.

– Они нас догонят, – наконец сказал Квинт, оборачиваясь к Никандру. – Скорости не хватит. Надо готовиться к обороне.

Он повернулся к команде, собравшейся вокруг.

– Слушайте сюда! Если хотите выжить – делайте, что я скажу. Канаты с крючьями – к бортам. Подготовьте всё тяжелое, что можно швырять во врагов. Водой наполнить бочки и поставить к борту – тушить огонь. Они вряд ли захотят нас сходу поджечь, чтобы не лишиться добычи, но всякое может случиться. Масло – готовить для поджога, но держите подальше от парусов, а то сами себя спалим, и этим ублюдкам ничего не придётся делать!

Никандр кивнул, и матросы начали действовать.

Квинт бросил взгляд на Луция.

– А ты не суйся на рожон. Если всё пойдёт плохо, помни: прыгай в воду.

– Я же говорил, я не умею плавать!

– Тогда… Тогда надейся, что всё не пойдёт плохо. И найди себе какое-нибудь оружие.

Квинт быстро оценил ситуацию. Тридцать человек на борту «Ариадны», включая его и Луция, против двух десятков пиратов. Перевес в численности была на их стороне, но пираты были вооружены лучше, их корабль был маневреннее, да и они явно были лучшими бойцами, чем матросы торгового судна.

– Тридцать на двадцать, – пробормотал Квинт, склонив голову к Никандру. – Но один их боец наверняка стоит наших двоих.

– У этих сволочей есть луки, – бросил Никандр, указывая на приближающийся корабль. – Они начнут стрелять, как только подойдут ближе.

Квинт бросил взгляд на деревянные борта судна, – Укройтесь во время обстрела.

Матросы засуетились, а Квинт подхватил крышку от бочки, и поднял её, как импровизированный щит.

– Не вздумай высунуться, – сказал он, повернувшись к Луцию, который стоял с багром в руках. – Жди момента.

– Какого ещё момента? – пробурчал Луций, но послушно скрылся за ящиком.

Корабль пиратов приблизился на расстояние пятидесяти шагов. Первые стрелы вонзились в палубу «Ариадны». Квинт выглянул из-за крышки, из которой уже торчало несколько стрел. Один из матросов вскрикнул и упал, схватившись за бедро, из которого торчало древко стрелы, прошившей мягкие ткани почти насквозь.

– Прикройте его! – рявкнул Квинт на ближайших матросов, и те, прикрываясь по его примеру какими-то деревяшками, поспешно утащили стонущего бедолагу на дальний конец палубы.

– Они готовятся к абордажу! – крикнул кто-то с кормы.

Квинт бросил взгляд на приближающийся корабль. Небольшие суда, такие как это, использовались для быстрых нападений, а не для долгих сражений. Пираты явно рассчитывали на скорость и внезапность.

– Луций! – рявкнул он, не отрывая глаз от пиратов. – Где ты там прячешься?

– Тут я, командир! – голос Луция раздался из-за перевёрнутого ящика. – Просто проверяю, насколько надёжно моя укрытие.

– Прекрати валять дурака! – Квинт оскалился, перекрывая очередной звук стрел, впивающихся в дерево. – Ищи, чем отогнать этих ублюдков!

Луций показался из укрытия, быстро осматривая палубу. Его взгляд упал на глиняный кувшин с маслом, стоящий у борта. Встряхнув содержимое, он быстро оторвал кусок своей туники, плеснул на него масла, заткнул кувшин и, подпалив тряпицу, метнул кувшин в сторону пиратского корабля.

Кувшин с глухим звуком ударился о палубу пиратского судна, разливая горящее масло. Саму палубу пираты заблаговременно облили водой, но вот одному из бойцов, поскользнувшемуся и упавшему прямо в огонь, не так повезло. Он взвыл и принялся кататься по палубе, пытаясь потушить пламя, но случайно наткнулся на кусок парусины и устроил приличный пожар.

– Удача! – обрадованно закричал Луций, прыгая на месте. – Командир, ты это видел?

– Видел, – пробормотал Квинт, оборачиваясь к остальным. – Но расслабляться рано. Они всё равно пойдут на абордаж.

Он указал на матросов.

– Все на свои места! Готовьтесь к встрече!

Матросы засуетились, торопливо исполняя команды Квинта. Кто-то прикидывал вес багра, намереваясь использовать его в качестве копья, а кто-то распутывал сеть, готовясь, словно ретиарий

 на арене, бросать её во врагов. Никандр, тяжело дыша, выглянул из-за борта.

– Эти ублюдки не отступят, – прохрипел он, – Готовьтесь к худшему.

– Худшее уже началось, – хмыкнул Квинт, поднимая гладий. Его голос прорезал общий шум, – Держитесь ближе друг к другу!

Море сверкает, словно огромная чаша, наполненная расплавленным золотом.

– Вон они! – крик клинком разрубает тишину. Вражеский флот заслоняет линию горизонта, словно стая саранчи.

– Готовьтесь к бою! – центурион в доспехах блестящих, как зеркало, шагает по палубе, раздавая команды.

Сердце колотится в груди. Страх накатывает волнами, захлёстывая, унося в пучину безумия. Зубы сжимаются – только бы никто не заметил слабости.

…Сабин, пригнись! – громкий крик толкает вперёд, и гигантский булыжник влетает в мачту. Палуба под ногами багровеет от крови. Каждый удар – на выживание. Каждое движение – ради Рима.

На палубу «Ариадны» уже начали падать крючья с пиратских канатов. Пираты, не дожидаясь остановки судов, прыгали с одного борта на другой, размахивая оружием.

Квинт оказался лицом к лицу с первым нападающим – коренастым бородачом с топором в руках. Тот зарычал и бросился вперёд, но Квинт увернулся, нанеся точный удар в бок и проворачивая меч, чтобы усилить повреждения. Бородач рухнул на палубу, корчась от боли.

Луций, тем временем, метнул ещё один кувшин с маслом, который разорвался в толпе пиратов, охватив нескольких из них огнём. Крики ужаса и боли разнеслись над морем, но нападающие всё равно продолжали лезть на «Ариадну».

– Командир! – крикнул Луций, прячась за бочку. – Они лезут со всех сторон!

– Прекрати паниковать! – рявкнул Квинт, выбивая из рук одного из пиратов меч и подсекая его ногой под колено, – Не давай им ступить на палубу!

В этот момент на «Ариадну» прыгнул, по-видимому, капитан пиратов. Высокий, широкоплечий, с ярко-синей повязкой на шее и мечом, на вид неподъёмным для обычного человека. Его голос, хриплый и властный, заглушил шум битвы:

– Ваш выбор, трусы! Сдаться и остаться в живых или умереть, как собаки!

– Тебя распнут на кресте, подонок! – Квинт вышел вперёд, – Если не сдашься сейчас.

Пираты замерли, а капитан медленно двинулся к Квинту – уверенно, словно знал, что исход битвы предрешён. Его меч с тихим свистом разрезал воздух, заставляя матросов «Ариадны» отступить. Лица пиратов исказились в хищных ухмылках – они явно верили, что их предводитель справится с любым противником.

Квинт крепче сжал рукоять гладия, стараясь сосредоточиться. Он уже видел таких противников: слишком самоуверенных, привыкших брать верх, надеясь на грубую силу. Но большое дерево громко падает, как любил говорить его первый опцион.

– А ты, видать, легионер, – протянул пиратский капитан с усмешкой. – Я видел, как вы сражаетесь. Без щитов справа и слева вы теряетесь и бежите, как поганые крысы.

Квинт не ответил, сделав шаг влево, чтобы оказаться на солнце и заставить капитана щуриться. Тот сразу среагировал, резко рванув вперёд и ударив сверху. Квинт успел отклониться, но меч капитана с лёгкостью расколол бочонок, который стоял за его спиной.

– Сдавайся, легионер! – рявкнул капитан, размахивая мечом. – И, возможно, я оставлю тебя в живых, чтобы продать в рабство! Ты станешь неплохой покупкой для какого-нибудь ланисты

 в захолустье.

– Хотя знаешь? – Квинт усмехнулся, словно не услышав пирата, – думаю, что крест для тебя – это слишком быстрая смерть. Ты сгниёшь на рудниках, падаль.

Его ответ вызвал гул одобрения среди матросов, а Квинт, пользуясь моментом, атаковал: его гладий слегка задел руку капитана, оставив глубокий порез.

Тот зашипел от боли, но не отступил. Его ответный удар оказался настолько силён, что щит из крышки разлетелся в щепки, а рука Квинта онемела и повисла бесполезной плетью. Центурион успел вовремя перекатиться, чтобы избежать следующего удара.

Квинт поднялся на ноги, быстро окинув взглядом палубу. Луций тем временем сымпровизировал пращу из куска верёвки, и ловко осыпал нападающих градом снарядов из металлических пряжек, обнаруженных в одном из сундуков с товарами. Серьёзного урона, в отличие от свинцовых шариков, которыми обычно пользовались легионеры, они нанести не могли, но одна из пряжек, пущенная неумелой рукой, едва не выбила глаз бородачу, заставив его на секунду отвлечься от Квинта.

Центурион воспользовался моментом, бросившись вперёд, его гладий врезался в клинок капитана с резким звоном. Пират зарычал и вновь размахнулся, стремясь покончить с Квинтом одним ударом, но тот уже просчитал его движения. Он увернулся, нырнув в сторону, и, молниеносно развернувшись, нанёс резкий удар по ноге капитана. Лезвие рассекло ткань штанов и кожу, оставив глубокую рану. Пират пошатнулся, но удержался на ногах.

– Ты упрям, как осёл, – прохрипел капитан, сгибаясь от боли, но не падая.

– А ты дерёшься, как пьяная шлюха, – ответил Квинт, делая ещё один выпад.

Тем временем Луций, изловчившись, метнул ещё одну пряжку, которая едва не ударила Квинта в висок. Легионер резко уклонился, и пряжка с глухим звуком ударилась о деревянную мачту позади него.

– Луций! – рявкнул он, не отворачиваясь от капитана. – Я вообще-то на твоей стороне!

– Прости, командир! – крикнул Луций, снова заряжая импровизированную пращу. – Просто ты такой большой, что трудно промахнуться!

Тяжело вздохнув, центурион переключил внимание обратно на капитана. Каждое движение Квинта было чётко выверено, все удары были направлены на то, чтобы измотать противника. Капитан, лишённый преимущества силы, начал отступать, и на его лице появилось выражение растерянности.

– Я тебя… уничтожу… – выдавил он сквозь зубы, готовясь к последнему броску.

Но Квинт был быстрее. Его гладий сверкнул в солнечном свете, и, прежде чем капитан успел сделать свой ход, удар достиг цели. Меч пиратского предводителя с глухим стуком упал на палубу, а сам он, охнув, рухнул на колени.

– На рудники не получилось, – холодно сказал Квинт, – А жаль. Ты не заслужил быстрой смерти. Сбросьте его за борт! – рявкнул он, обращаясь к матросам. Те кинулись исполнять приказ, и тело капитана с плеском исчезло в морской пучине.

Паника среди пиратов распространилась, словно лесной пожар. Один из них, бросив оружие, первым сиганул обратно на своё судно. Другие, вдохновлённые его примером, тоже начали прыгать, оставляя тела своих менее удачливых товарищей на палубе «Ариадны»

– За ними! – крикнул один из матросов, но Квинт поднял руку, останавливая их.

– Отставить! Пусть бегут. Не стоит нам терять ещё больше людей.

Матрос кивнул и поспешно схватился за топор, обрубая канаты, соединяющие оба судна. Остальные бросились помогать товарищу, и вскоре повреждённое пиратское судно осталось позади.

Никандр, по-прежнему у штурвала, наконец расслабил плечи и выдохнул.

– Ну и денёк… – пробормотал он, обводя взглядом разбитую палубу.

Луций, тяжело дыша, присел на ящик и откинул голову назад, глядя на небо.

– Это… было… что-то, – проговорил он, сквозь улыбку делая глоток из фляги с водой.

Квинт, убирая гладий в ножны, подошёл к Никандру.

– Мы смогли выстоять. Но корабль сильно повреждён. Нам нужно зайти в ближайший порт.

Никандр кивнул – его взгляд был серьёзен.

– Брундизий. Держим курс туда. Там мы сможем починить снасти и подготовиться к оставшемуся пути.

Глава IV

Солнце уже склонялось к горизонту, когда «Ариадна», наконец, вошла в порт Брундизий. Город встретил их оживлённой суетой: повозки с товарами гремели по мостовой, крикливые торговцы заманивали покупателей, а где-то вдали слышалась песня моряков, поднимающих якорь.

Квинт стоял у борта, пристально вглядываясь в шумный порт.

– Город, как город, – протянул Луций, вяло опираясь на перила. – Ничего особенного.

– У каждого города своя история, – ответил Квинт, не оборачиваясь. – Брундизий был воротами в восточные провинции ещё до того, как Рим стал империей. Говорят, его основал Диомед, соратник Одиссея. Знаешь, почему он так называется? Посмотри на бухту – разве не напоминает оленьи рога?

Луций прищурился, разглядывая изгибы береговой линии.

– Хм, теперь, когда ты сказал, вроде бы похоже.

Квинт кивнул.

– Этот город видел многое: войну, мир, торговлю. Ганнибалу в своё время тут здорово досталось. Кстати, именно тут Принцепс с предателем Марком Антонием заключили мир.

– Погоди, а разве Август в итоге не разбил Антония? Ты вроде даже участвовал в этой битве?

– В битве при Акциуме, да, – тихо ответил Квинт. – Но это было уже после.

– Слушай, Сабин. Когда-нибудь и мы вернёмся в Рим. Получим наделы, заведём семьи. Ты где хочешь поселиться?

На горизонте небо сливается с волнами барханов, и даже само время, казалось, застывает в этой стране мертвецов.

– Где угодно, только не здесь. Мне бы речку, шум оливковых деревьев…

– Ага, и курятник, – громкий смех эхом разносится по пустыне. – Ты ещё скажи, что будешь разводить коз!

– Почему нет? Только вот сомневаюсь, что мы до этого момента доживём. Да и вообще, ты правда думаешь, что Рим не забудет о своих верных солдатах?

– А мы ему напомним!

Луций, нахмурившись, посмотрел на колонну, возвышающуюся неподалёку.

– А это что?

– Конец Аппиевой дороги, – указал Квинт. – Эта колонна видела больше римских легионов, чем портовая девка – матросских причиндалов.

– Да ты поэт, командир, – хмыкнул парень, – Куда там Вергилию.

– Ты где про Вергилия-то нахватался, дурень?

– Говорю тебе, у меня душа патриция, даже не сомневайся. Меня, наверное, просто в детстве потеряли.

Квинт усмехнулся, слегка качнув головой.

– Если ты – потерянный патриций, то я тогда сам Юпитер Громовержец.

– Не-не, ты явно Марс. Глянь, как с мечом управляешься, – Луций нарочно сделал вид, будто всерьёз задумался. – Хотя нет, наверное, всё же Янус. Точно, двуликий Янус! С одной стороны – лицо сурового командир, а с другой… за… затылок поэта, во.

– Идиот, – коротко бросил Квинт, – Давай, патриций, шевели ногами. Если мы сейчас не найдём таверну, то тебе придётся поумерить свои патрицианские замашки и спать в ближайшей канаве.

– Тоже, кстати, не худший вариант. «Луций, благородный путешественник, чей дух патриция не смирился с жестокостью судьбы, провёл ночь под сенью великой Аппиевой дороги…»

– «… и был жестоко заколот двуликим Янусом, потому что не затыкался даже во сне». Иди уже, не беси меня.

Рынок Брундизия был шумным и оживлённым. Запах свежей рыбы перемешивался с ароматом специй и свежестью солёного ветра, рождая неповторимую симфонию. Толпа людей, снующая между лавками, напоминала разворошенный муравейник.

Квинт остановился у одного из прилавков, где продавали оружие. Небольшие кинжалы, ножи и даже короткие мечи были разложены на грубой ткани.

– Вот это тебе подойдёт, – сказал он, указывая на короткий нож с крепкой рукояткой.

Луций, стоявший рядом, внимательно рассматривал оружие.

– А разве не лучше вот этот? – спросил он, указывая на изящный клинок с замысловатым узором на клинке.

– Если хочешь резать мясо на обед, может, и лучше, – усмехнулся Квинт. – Но тебе нужен нож, который выдержит бой, а не званый ужин.

– Но почему ты думаешь, что… – Луций замер, когда кто-то хлопнул Квинта по плечу.

– Сабин! – раздался громкий голос.

Квинт обернулся и увидел перед собой высокого светловолосого мужчину в доспехах легионера.

– Гай Сульпиций Рулл? – удивлённо поднял брови Квинт. – Что ты здесь делаешь?

– Я что тут делаю! А ты что тут делаешь, старик? – Рулл рассмеялся, обнимая Квинта и похлопывая его по спине. – Я слышал ты решил уйти на покой и отправился в Рим.

Квинт усмехнулся, обнимая старого товарища в ответ.

– На покой, говоришь? – он покачал головой. – Если бы.

– Так я и думал, – Рулл отступил на шаг, окинув Квинта взглядом. – Вижу, выглядишь так, будто тебя снова отправляют в пекло.

– А ты, я смотрю, особо не изменился, – заметил Квинт, кивнув на доспехи. – Ты всё ещё при деле?

– Как видишь. – Гай хлопнул себя по нагруднику. – Хотя с таким положением дел в провинциях это скорее проклятие. Македония, например, совсем не радует.

– Македония? – Квинт нахмурился. – Я как раз туда направляюсь. Что там происходит?

Рулл присвистнул, покачав головой.

– Давай сядем. В двух словах не расскажешь.

Они нашли место в тени навеса небольшой таверны. Луций, следовавший за ними как хвост, ловко приземлился рядом, явно наслаждаясь неожиданным развлечением.

– Так что там в Македонии? – спросил Квинт, когда на столе появилась кружки и кувшин вина.

Рулл откинулся на скамью и вздохнул.

– Проблемы, Сабин. Большие проблемы.

Квинт нахмурился, налив вино в кружки.

– Какие именно проблемы?

Рулл поднял кружку и сделал долгий глоток, прежде чем ответить.

– Наместник, которого поставили в прошлом году, – полный болван. Тяжёлый налог на местных, конфискации имущества без особых причин. Люди едва сводят концы с концами. Это уже привело к бунтам в нескольких городах.

– Бунтам? – Квинт прищурился. – А легионы?

– Легионы заняты подавлением беспорядков, конечно, но ситуация всё равно выходит из-под контроля. – Рулл поставил кружку на стол. – А знаешь, что самое странное? Всё это выглядит так, будто кто-то нарочно расшатывает обстановку. Весьма изящно. И это не только в Македонии. Я слышал, в Галлии и на Востоке тоже неспокойно.

Луций, сидевший молча, наконец встрял в разговор.

– Расшатывает обстановку? А кому это выгодно?

Рулл покачал головой, его взгляд стал жёстким.

– В Риме всегда найдутся те, кто хочет ослабить власть Августа. Разумеется, чтобы потом самим прибрать всё к рукам.

Квинт медленно наклонился вперёд.

– И ты думаешь, ниточки от беспорядков тянутся в Рим?

Рулл задумчиво кивнул.

– Слишком много совпадений. Либо это очень сложная сеть интриг, либо просто чертовски неудачный год. Но знаешь, Сабин… я никогда не верил в случайности.

– И это ты называешь неудачным? – Квинт сделал приличный глоток из кружки. – А помнишь, как мы с тобой просидели добрых двое суток в сугробе под Велликой? Хотя потом чёртовы кантабры всё-таки получили по заслугам.

Рулл рассмеялся, откинувшись на скамью, и налил себе ещё вина.

– Веллика… Ещё б я забыл! Ты тогда чуть не отморозил себе всё, что можно, а мы чуть не погибли из-за того, что твой чудо-легат решил, что нападать в метель – это отличная идея. А помнишь, как мы потом ворвались в их лагерь? Этот кантабрийский вождь… Как же его звали?

– Лузий, – припомнил Квинт, улыбнувшись. – Лузий Вихрь. Он тогда размахивал своим топором, как мельничным крылом. Ты ему меч прямо под ребро пустил, да?

– А ты потом меня прикрывал, пока я этот меч вытаскивал – застрял, фуриева печень, ни туда, ни сюда. Вот это было время, Сабин. Тогда ещё казалось, что мы способны остановить самого Марса.

Квинт покачал головой, ставя кружку на стол.

– Тогда мы были моложе, Гай. Да и война тогда была… как бы сказать, прямее. Сейчас всё эти интриги, заговоры. Ты прав, случайностей не бывает, и это настораживает.

Рулл пристально посмотрел на старого товарища.

– Ты ведь не просто так отправился в Македонию, верно?

Квинт встретил его взгляд, не отводя глаз.

– Не просто так, ты прав. Но больше я ничего не могу сказать

Рулл коротко кивнул, уважая молчаливую стойкость Квинта.

– Знаешь, Сабин, если кто и сможет разобраться в этом клубке, то это ты. Главное, не подставляйся, как тогда в Македонии. Разные слухи ходили… В общем, я рад, что ты до сих пор жив.

Квинт слабо усмехнулся, потирая щёку.

– Надеюсь, Фортуна и в этот раз мне не изменит.

Луций сидел, с любопытством слушая разговор, однако надолго его не хватило.