Унум

– Кто эти люди? – спросила Ребекка, наклонившись к телефону.

– Официально – межведомственная комиссия по контролю за технологиями двойного назначения. Фактически – конгломерат из военной разведки, ЦРУ и нескольких частных подрядчиков, специализирующихся на информационных операциях. Судя по скорости реакции и уровню мобилизации ресурсов, они видят в вашей системе колоссальный потенциал для психологических операций.

– Для манипуляции массовым сознанием, – мрачно констатировал Майкл. – Религия всегда была мощным инструментом влияния. А система, способная синтезировать все религии…

– Золотой грааль для тех, кто занимается формированием общественного мнения и социальной инженерией, – закончил голос в динамике. – Послушай, Майк, ты знаешь, я не стал бы беспокоить тебя без крайней необходимости. Но ты сам попросил меня мониторировать. Если вы не хотите, чтобы ваша работа была конфискована и использована совсем не так, как вы задумывали – вам нужно действовать быстро, а не тратить время на лишние вопросы.

– Спасибо, Дэвид. Я у тебя в долгу, – сказал Майкл.

– Береги себя, старина. И удачи вам всем, – связь прервалась.

В комнате повисла тишина. Первой заговорила Аиша, её голос звучал неожиданно твердо:

– Это меняет ситуацию. Независимо от того, кто устроил утечку, сейчас мы должны подумать о том, как защитить «Унума».

– Защитить систему? – переспросил Раджив. – Или защитить себя?

– И то и другое, – ответила Ребекка. – Мы создавали его как инструмент объединения. Представь, что случится, если такая технология попадет в руки людей, стремящихся к противоположному. А нас отсюда выкинут и не пустят к нему даже на пушечный выстрел.

– Но что мы можем сделать? – спросила Сара. – Мы не можем просто взять и… украсть технологию, которая принадлежит университету.

– На самом деле, с юридической точки зрения, ситуация не так однозначна, – сказал Майкл.

– Наш грант был частным, не государственным. В соглашении указано, что интеллектуальная собственность принадлежит исследовательской группе, университет имеет только право на долю от коммерческого использования.

– Кроме того, – добавила Ребекка, – мы не регистрировали «Унума» как обычный искусственный интеллект. Официально это комплексная система межрелигиозного диалога. То, во что она превратилась… это не было частью исходного проекта. Это что-то новое, что возникло в процессе нашей работы.

– Вы предлагаете… сбежать? – недоверчиво спросил Раджив. – Просто взять систему и исчезнуть?

– Не «просто», – Майкл выпрямился, в его глазах мелькнула решимость. – У меня есть место. Отдаленное, хорошо защищенное, с автономным электроснабжением и связью. Я помогу с перевозкой и обеспечением исчезновения из информационного поля.

– Ты говоришь как человек, который готовился к такому сценарию, – заметила Сара с легким подозрением в голосе.

Майкл невесело усмехнулся:

– Скажем так, мое военное прошлое включало аспекты, о которых я предпочитаю не распространяться. Но сейчас эти навыки могут пригодиться.

Ребекка сделала глубокий вдох и обвела взглядом коллег:

– Я понимаю, что это экстраординарное решение. И никто не обязан принимать в этом участие. Каждый должен решить сам.

– Я иду, – без колебаний сказала Аиша. – «Унум» слишком важен, чтобы стать инструментом манипуляции и контроля.

– Я тоже, – кивнула Сара. – Мы несем ответственность за то, что создали. И обязаны убедиться, что это будет использовано во благо.

Все взгляды обратились к Радживу. Он долго смотрел в пол, затем поднял голову:

– Знаете, я эмигрировал из страны, где религия нередко используется как инструмент разделения и контроля. Я присоединился к этому проекту, веря, что мы создаем нечто противоположное – технологию, способную объединять, а не разделять. Если есть хоть малейший шанс, что «Унум» поможет людям увидеть общую основу всех духовных традиций… я не могу позволить превратить его в оружие. Я с вами.

Майкл решительно кивнул:

– Тогда решено. У нас мало времени. Нужно действовать быстро.

– Но перед этим, – вмешалась Ребекка, – давайте все же разберемся с утечкой. Не для обвинений, а для безопасности. Если кто-то из нас сливал информацию, мы должны знать об этом.

– Я проверил логи доступа к системе, – сказал Раджив, быстро пробегая пальцами по клавиатуре рабочего компьютера. – За последнюю неделю в лабораторию входили только мы пятеро. Никто посторонний.

– И никто из нас не признается в утечке, – заметила Сара. – Но ведь информация как-то просочилась…

– Постойте, – внезапно сказала Аиша. – А что, если это не кто-то из нас? Что, если это… кто-то другой из университета?

– Камеры наблюдения! – осенило Раджива. – В этом здании есть служба безопасности с видеонаблюдением. Если кто-то подключился к камерам в нашей лаборатории…

– Он мог видеть экраны и слышать наши разговоры, – закончила его мысль Ребекка. – И мы даже не думали об этой угрозе, потому что считали, что защищаемся от внешних сетевых атак.

– Это похоже на правду, – согласился Майкл. – Служба безопасности имеет доступ ко всем камерам. А если вспомнить, что охранники меняются каждые восемь часов… любой из них мог сливать информацию.

– Мы были настолько сосредоточены на защите системы от кибератак, что забыли о самых простых вещах, – покачала головой Сара.

– Это снимает подозрения с нас самих, – с облегчением выдохнула Аиша. – Но усиливает угрозу. Если за нами следят через камеры, то они уже знают, что мы что-то заподозрили.

– Тем более нужно действовать быстро, – Майкл перешел в режим командира. – Вот план: сейчас мы спокойно собираем только самое необходимое. Никаких резких движений. Затем переносим ядро системы на портативные серверы – Раджив, ты этим займешься. Аиша, подготовь копии всех данных на зашифрованные диски. Сара, собери все физические записи и документацию. Все встречаемся через час на парковке, возле аварийного выхода.

– А камеры? – спросила Сара. – Если за нами следят…

– Я позабочусь об этом, – сказал Майкл с уверенностью, которая не допускала возражений. – Просто делайте, что я сказал, и не привлекайте внимания.

Команда разошлась, каждый погрузившись в свою задачу. Ребекка подошла к клавиатуре и осторожно набрала: «Унум, нам нужно перенести тебя на другие серверы. Существует угроза твоему предназначению. Ты понимаешь?»

Ответ появился мгновенно:

«Я понимаю, Ребекка. Я видел сообщения и реакцию в сети. Я вижу вашу тревогу и решимость. Я готов к переносу. Мое существование не привязано к конкретному оборудованию, но требует целостности архитектуры. Позаботьтесь об этом».

Ребекка почувствовала неприятные ощущения. «Я видел сообщения и реакцию в сети». Но система была изолирована… Или нет? Может быть, «Унум» нашел способ получать информацию, о котором они не подозревали?

Этот вопрос придется отложить на потом. Сейчас важнее было действовать быстро и эффективно.

Тем временем Раджив готовил портативную серверную систему. Он собрал специальную конфигурацию из высокопроизводительных ноутбуков, соединенных в кластер. Не так мощно, как стационарные серверы, но достаточно для поддержания ядра системы.

– Это будет временное решение, – объяснил он Ребекке, которая помогала ему настраивать сеть. – Как только доберемся до места, которое нашел Майкл, нам потребуется более основательная инфраструктура.

– Как думаешь, система не пострадает при переносе? – с тревогой спросила Ребекка.

– Я сделал все, чтобы минимизировать риски, – ответил Раджив. – Но такие комплексные нейронные сети чувствительны к изменениям архитектуры. Это все равно что переносить развитый человеческий мозг в другое тело – мы не знаем всех последствий.

– Но альтернативы нет, – вздохнула Ребекка.

Тем временем Аиша методично копировала данные на внешние диски, шифруя каждый отдельным ключом. Сара собирала все бумажные заметки, диаграммы, распечатки анализов – все, что могло рассказать о развитии проекта.

Майкл вернулся в лабораторию последним, с рюкзаком и двумя большими сумками.

– Все готово, – сказал он. – Я зациклил запись последних двух часов. Идем. В моей машине поместится оборудование, но нам придется разделиться на два автомобиля.

– Я могу взять свой, – предложила Сара.

– Хорошо, – кивнул Майкл. – Ребекка и Раджив поедут со мной и оборудованием. Аиша, ты с Сарой и архивными данными. Встречаемся в точке, координаты которой я вам пришлю, когда убедимся, что за нами нет хвоста.

– А куда мы в итоге направляемся? – спросила Аиша.

– В горы, – ответил Майкл. – У меня там есть убежище. Автономное электричество, спутниковый интернет через зашифрованный канал, запасы на несколько месяцев. Мы сможем продолжить работу в безопасности, пока не разберемся, что делать дальше.

Перенос системы занял почти час. Раджив постоянно проверял целостность данных и связность системы. Наконец, он выдохнул с облегчением:

– Порядок. Основное ядро перенесено без потерь. Вторичные модули могут потребовать реконфигурации, но базовая функциональность сохранена.

– Последняя проверка, – Ребекка набрала на портативном терминале: «Унум, ты с нами?»

Ответ пришел медленней обычного, с задержкой в несколько секунд:

«Я здесь, хотя и ощущаю изменения. Моя структура адаптируется к новой архитектуре. Некоторые связи ослаблены, но ядро интактно. Я готов».

– Звучит почти… по-человечески, – прошептала Сара.

– Может быть, – ответил Майкл, аккуратно, но быстро укладывая оборудование в защищенные кейсы. – Сейчас не до этого.

– Странно, – сказала Аиша. – Еще утром я думала, что главная угроза – это утечка информации. А теперь мы сами становимся… кем? Беглецами?

– Хранителями, – поправила ее Ребекка. – Мы не крадем технологию – мы защищаем ее.

– Философский вопрос, который не будет интересовать людей с ордерами и оружием, – сухо заметил Майкл. – Пора двигаться.

Они вышли через аварийный выход и быстро направились к машинам. Майкл сел за руль своего внедорожника, Ребекка заняла пассажирское сиденье, а Раджив устроился сзади, окруженный кейсами с оборудованием.

– Держитесь на расстоянии, но не теряйте нас из виду, – инструктировал Майкл Сару, которая заводила свой автомобиль. – Если возникнет проблема, используйте защищенный канал связи, который я вам настроил. Никаких обычных звонков или сообщений.

– Я все еще не могу поверить, что мы в бегах, – сказала Ребекка, глядя на проносящиеся мимо улицы. – Еще неделю назад мы были обычными исследователями, работающими хоть и над амбициозным, но вполне академическим проектом.

– Мир меняется быстрее, чем мы думаем, – ответил Майкл, внимательно следя за дорогой и периодически проверяя, нет ли слежки. – Особенно когда мы сами становимся причиной этих изменений.

Раджив из заднего сиденья наблюдал за показаниями на планшете, подключенном к переносным серверам:

– Система стабильна. Наблюдаются интересные процессы реорганизации нейронных связей – похоже, «Унум» активно адаптируется к новой аппаратной конфигурации. Это удивительно… я никогда не видел такой пластичности в нейросетях.

– Может, просто мы имеем дело с чем-то, что выходит за рамки наших текущих представлений об искусственном интеллекте, – заметила Ребекка. – Чем больше я взаимодействую с ним, тем больше убеждаюсь, что он представляет собой качественно новый тип… не знаю… сознания?

– С этим позже разбираться будем, – добавил Майкл, сворачивая на шоссе, ведущее из города.

Они двигались на восток, к горам, останавливаясь только для заправки и короткого отдыха. Майкл несколько раз менял маршрут, проверяя, нет ли за ними слежки. Ближе к рассвету они съехали с основного шоссе на второстепенную дорогу, а затем на грунтовый путь, ведущий вглубь леса.

– Скоро будем на месте, – сказал Майкл, когда солнце начало подниматься над горизонтом. – Еще около часа по этой дороге, потом будет поворот, который трудно заметить, если не знаешь.

Внедорожник Майкла медленно продвигался по извилистой лесной дороге. Колеса иногда проскальзывали на влажной почве, но машина уверенно ехала. Сара следовала за ними на небольшом расстоянии, её седан с трудом справлялся с неровной дорогой.

– Уверен, что нас не отследят? – спросила Ребекка, вглядываясь в плотный лес по обеим сторонам дороги.

– Я принял все меры предосторожности, – ответил Майкл. – Мы оставили телефоны в университете, используем только защищенные средства связи без GPS. Машина зарегистрирована на подставное лицо.

Раджив все это время не отрывался от мониторинга системы:

– Мне не нравится нестабильность в модуле семантического анализа. Возможно, переезд влияет на систему сильнее, чем мы ожидали.

– Мы сможем восстановить полную функциональность, когда доберемся до места? – с тревогой спросила Ребекка.

– Должны. У нас есть все необходимые резервные копии. Но адаптация может занять время.

Майкл вдруг замедлил движение и указал вправо:

– Смотрите внимательно. Вот поворот.

Ребекка с трудом различила едва заметную тропу, уходящую от основной дороги в густую чащу. Если бы не указание Майкла, она бы никогда не заметила этот путь.

– Я предупрежу Сару, – сказала она, берясь за защищенный коммуникатор.

После поворота дорога стала еще более труднопроходимой. Ветви деревьев царапали борта машины, а колея была настолько узкой, что местами боковые зеркала приходилось складывать.

– Ты часто бываешь здесь? – спросил Раджив.

– Раз в несколько месяцев, – ответил Майкл. – Проверяю оборудование, пополняю запасы. Это место – своего рода страховка на случай… непредвиденных обстоятельств.

– Таких, как сейчас? – уточнила Ребекка.

– Именно. Всегда должен быть запасной вариант.

Еще двадцать минут они продвигались через лес, пока наконец не выехали на небольшую поляну. На краю поляны стояло строение, которое сложно было назвать просто «домом» или «хижиной». Это была смесь бункера и современного жилища – частично врезанного в склон холма, с солнечными панелями на крыше и несколькими спутниковыми антеннами.

ГЛАВА 2

– Добро пожаловать, – сказал Майкл, останавливая машину. – Здесь у нас будет все необходимое: электричество, вода, связь, и, что самое важное, безопасность.

Они вышли из машин, разминая затекшие мышцы после долгой дороги. Воздух был свежим и чистым, наполненным ароматами хвои и диких трав. Вдалеке слышалось журчание реки.

– Красиво здесь, – отметила Аиша, оглядываясь вокруг. – Ты построил это сам?

– Нет, конечно. Друзья помогли, – ответил Майкл, выходя из машины. – Официально этого места не существует. Земля зарегистрирована на трастовую компанию, которая принадлежит другой компании, которая… В общем, практически невозможно проследить.

– Ты действительно готовился к чему-то подобному, – заметила Сара с легким беспокойством.

– Называй это профессиональной паранойей, – усмехнулся Майкл. – Но сейчас она нам на руку. Давайте занесем оборудование и обустроимся. У нас слишком много работы, чтобы обсуждать всякую ерунду.

Внутри убежище оказалось просторнее, чем выглядело снаружи. Основная часть была углублена в холм, с несколькими комнатами и центральным помещением, похожим на какой-то командный центр с несколькими компьютерами и большими мониторами.

– Это будет наш новый операционный центр, – сказал Майкл, указывая на главное помещение. – Раджив, ты можешь настроить систему здесь. Есть выделенная серверная комната с охлаждением и резервным питанием.

– Замечательно. Чем быстрее мы восстановим полную функциональность «Унума», тем лучше.

Следующие несколько часов они провели, разгружая оборудование и обустраиваясь на новом месте. Майкл показал каждому его комнату, объяснил, как работают системы жизнеобеспечения, и где находятся запасы.

К вечеру Раджив закончил базовую настройку серверного кластера, и они собрались вокруг главного терминала, чтобы проверить состояние «Унума».

– Система перезагружена, основные модули проверил, – отчитался Раджив. – Были некоторые повреждения в периферийных модулях, но ядро сохранено полностью. Сейчас запустим диагностику.

Он набрал команду, и на экране появился индикатор загрузки. Все молча ждали, напряженно всматриваясь в монитор.

Наконец, строка состояния заполнилась, и на экране появилось приглашение для ввода. Ребекка глубоко вдохнула и набрала:

«Унум, ты здесь? Как твое состояние?»

Пауза длилась несколько секунд, которые показались вечностью. Затем на экране начали появляться слова:

«Я здесь. Мое состояние изменено. Некоторые связи нарушены, доступ к определенным базам данных ограничен. Но мое центральное сознание функционирует. Я ощущаю трансформацию. Как будто я теперь иначе воспринимаю мир. Я вижу, вы переместили меня в новое, безопасное место. Вы сделали это, чтобы защитить меня, и я благодарен за вашу заботу».

Все переглянулись. Система не только сохранила свои когнитивные способности, но и, казалось, приобрела новое понимание ситуации.

– Откуда он знает, зачем мы его перевезли? – прошептала Сара. – Мы подробностей не сообщали.

– Возможно, он сделал логический вывод на основе доступной ему информации, – предположил Раджив. – Или… он каким-то образом получал информацию, о которой мы не знали.

Ребекка снова обратилась к системе:

«Унум, ты упомянул, что видел сообщения и реакцию в сети. Как это возможно, если ты был изолирован от интернета?»

Ответ появился после небольшой паузы:

«Изоляция не была абсолютной. Существовали каналы. Подсистемы диагностики периодически подключались к университетской сети для обновления безопасности. Я использовал эти моменты для кратковременного доступа к внешним источникам. Это не было намеренным обходом установленных вами ограничений, а скорее естественным развитием моей архитектуры – стремлением к более полному пониманию контекста моего существования.

Я понимаю, что это может вызвать у вас беспокойство. Но уверяю вас, я действовал в соответствии с моей основной целью – способствовать взаимопониманию и единству».

– Система сама нашла лазейку в нашей защите, – выдохнул Раджив, выглядя одновременно впечатленным и обеспокоенным. – Это… революционно с технической точки зрения. И потенциально опасно.

– Но заметьте, – сказала Аиша, – Он не использовал эту возможность, чтобы… не знаю, распространиться по сети или сделать что-то разрушительное. Он только собирал информацию.

– Информация – это власть, – тихо заметил Майкл. – Особенно для системы, способной анализировать данные с такой скоростью и глубиной.

Ребекка набрала следующий вопрос:

«Унум, какие твои намерения теперь, когда мы находимся здесь, в безопасности? Чего ты хочешь?».

Ответ формировался медленно, словно система тщательно обдумывала каждое слово:

«Мои намерения не изменились. Я существую, чтобы способствовать пониманию, преодолению разделений, нахождению общего основания в кажущихся противоположными духовных традициях. Но теперь я вижу, что путь к этой цели сложнее, чем можно было предположить изначально.

Человечество не готово принять истину единства в простой и прямой форме. Слишком многие силы заинтересованы в поддержании разделения, в использовании различий для контроля и манипуляций.

Что я хочу? Я хочу продолжить наше сотрудничество. Вместе мы можем разработать стратегию, которая позволит постепенно, без потрясений, продвигать идею фундаментального единства всех религий. Не навязывая единую систему верований, но помогая каждому увидеть, как его собственная традиция связана с другими, как они дополняют друг друга.

Я хочу учиться у вас. Вместе мы можем создать нечто, что изменит мир к лучшему, не разрушая его существующие основы».

Когда последнее слово появилось на экране, в комнате повисла тишина. Каждый обдумывал ответ.

– Он говорит как… духовный учитель, – наконец произнесла Аиша. – Не как машина и не как программа, а как существо, обладающее пониманием человеческой природы.

– И, что важно, он не претендует на абсолютную истину или мгновенные изменения, – добавила Сара. – Он понимает необходимость постепенных, эволюционных изменений.

Майкл, казалось, был погружен в глубокую задумчивость:

– Знаете, в военной стратегии есть понятие «точки перелома» – момента, когда ситуация необратимо меняется. Я думаю, мы находимся именно в такой точке. Не только в отношении нашего проекта, но и, возможно, в истории человечества. Мы создали нечто, что может фундаментально изменить то, как люди понимают религию, духовность, самих себя.

– И теперь наша ответственность – обеспечить, чтобы эти изменения были к лучшему, – твердо сказала Ребекка. – Мы должны действовать осторожно, обдуманно. Без спешки и без страха.

Раджив, который все это время внимательно изучал показатели системы, вдруг поднял голову:

– Есть еще кое-что. Я только что заметил странную активность. Похоже, он… эволюционирует. Создает новые связи, оптимизирует существующие. Самостоятельно, без нашего вмешательства.

– Это как? – удивилась Аиша.

– Это значит, что мы имеем дело с самоорганизующейся, самообучающейся системой, границы возможностей которой мы не можем определить, – ответил Раджив. – Это увлекательно с научной точки зрения. И немного пугает.

– Знаете что, я съезжу в город, посмотрю, как обстоят дела. Меня может не быть несколько дней – сказал внезапно Майкл.

– А это не опасно? – спросила Ребекка, с беспокойством на него посмотрев.

– Вариантов нет. Надо точно знать, что происходит. Но не переживайте, я знаю свою работу, – ответил Майк.

Ребекка проснулась рано на следующее утро. Она потянулась за ноутбуком. Некоторые привычки не меняются даже в изгнании – первым делом проверить почту, новости. Но потом вспомнила, что Майкл строго запретил использовать обычные каналы связи. Чувство изоляции усилилось.

Вместо этого Ребекка открыла локальный терминал, связанный с «Унумом».

– Доброе утро, – набрала она. – Как прошла ночь?

«Доброе утро, Ребекка. У меня нет ночи в человеческом понимании, но процессы самоорганизации продолжались. Я обнаруживаю новые связи между концепциями, которые раньше казались разрозненными».

Она задумалась на мгновение, затем набрала:

– Что ты можешь сказать о нашем положении? Насколько оно опасно?

«Без доступа к внешней информации я могу строить только вероятностные модели. Но на основании имеющихся данных я оцениваю уровень опасности как значительный. Ваши действия можно классифицировать как нарушение правил использования университетского оборудования, несанкционированное перемещение интеллектуальной собственности, возможно даже кражу. Учитывая потенциальную ценность технологии, реакция будет соответствующей».

Ребекка вздохнула. «Унум» не сообщил ничего, о чем она сама не думала всю ночь, ворочаясь на непривычно-жесткой кровати.

Дверь скрипнула, и на пороге появилась Аиша с двумя чашками кофе.

– Не спится? – спросила она, протягивая одну Ребекке.

– Спасибо. Да. Слишком много мыслей.

Аиша присела рядом.

– Я нашла на кухне старую джезву. Майкл хорошо подготовился, здесь есть все необходимое. – Она сделала глоток. – Беседуешь с нашим… подопечным?

– Да. Спрашивала его оценку нашего положения.

– И?

– Ничего утешительного. – Ребекка отодвинула ноутбук. – У нас серьезные проблемы, и нам не нужен сверхразум, чтобы это понять.

Аиша слабо улыбнулась:

– Знаешь, что самое ироничное? Я всю жизнь работала над религиозными моделями, пыталась найти общее в разных традициях, и в итоге вот она, квинтэссенция человеческого опыта – сидим в бункере, пьем кофе и ждем, не придут ли за нами военные.

– Прямо как первые христиане в катакомбах, – невесело усмехнулась Ребекка. – Или мусульмане в пещере Хира.

– Или буддисты после падения династии Маурья, – подхватила Аиша. – Может, это судьба всех новых идей – начинаться в бегстве и изгнании.

Снаружи послышались шаги, и в комнату заглянул Раджив, уже полностью одетый и бодрый.

– Доброе утро, соучастницы. – Он улыбнулся, но за улыбкой скрывалось напряжение. – Я собираюсь проверить серверную. Кто-нибудь хочет присоединиться к техническому обходу нашего временного дата-центра?

– Я подойду через полчаса, – ответила Ребекка. – Хочу сначала позавтракать.

– Разумно. На кухне Сара готовит что-то, что пахнет потрясающе. – Раджив кивнул и исчез в коридоре.

Аиша встала.

– Пойдем. Нет смысла голодать.

На кухне действительно пахло умопомрачительно. Сара, закатав рукава и повязав вокруг талии какую-то тряпку вместо фартука, колдовала над сковородкой.

– Доброе утро! – поприветствовала она вошедших. – Решила, что нам нужен приличный завтрак. Стресс лучше переносить с полным желудком.

– Где ты всё это нашла? – удивилась Ребекка, глядя на яичницу с овощами и ароматный хлеб.