Темная лошадка

Наш любимый двоечник, с микрофоном в руках, так эмоционально "вдохновлял" первоклассников, что выглядел даже пугающе. Он говорил громко, отчего микрофон не выдерживал напора нашего дарования и периодически мерзко скрипел. Размахивал руками, едва не задев локтем учительницу биологии, стоявшую позади него. Создавалось ощущение, что он не приветственную речь произносит, а и вправду отыгрывает некую трагическую сцену.

– Что? – не сразу до меня дошло, о чем говорит подруга.

– Дёмина, ты в каких облаках летаешь? Что я тебе ни скажу, все мимо ушей! – обиженно зашипела Ритка.

Я, прикрыв глаза, вздохнула. Ни в каких облаках я не витала, если только это не были черные тучи, изрыгающие языки пламени, а рядом не клокотали бы адские котлы.

Все внутри меня кипело то ли от несправедливости, то ли от непонимания, то ли еще от чего. Сложно было разобрать собственные чувства. Сложно, потому что прямо позади меня, дыша мне в затылок с высоты своего роста, стоял Александр Корнеев. И самое ужасное было, что это был тот самый, привычный для всех ботаник. Очки водрузились на переносицу, волосы вновь приглажены и прилизаны, а из-под бесформенной толстовки с капюшоном выглядывал белоснежный воротничок рубашки. Ни намека на дерзость во взгляде, ни тени таинственности, ни капли уверенности в себе – обычный, замкнутый и невзрачный Корнеев.

"Какого черта? Что это все значит?"

"Если этот Саня прежний, то кем был тот парень в ту ночь?"

"Может, у него раздвоение личности?"

"Может, он псих?"

"Или маньяк?"

Куда-то мои мысли совсем не туда понеслись…

Наконец торжественная часть подошла к концу, и ученики лениво потянулись внутрь школы. Мама подбежала к нам, одарив нас с Риткой легкими поцелуями в щеки.

– Девочки, вы такие красивые! Горжусь вами! Все, давайте, удачи вам! – Мама уже готова была спешно развернуться и бежать домой спать, как, заметив за моей спиной одноклассника, вдруг приветливо заговорила с ним.

– Ой, Саш, не узнала тебя! Как ты? Как бабушка?

– Здравствуйте, теть Оль, – поздоровался Корнеев. – Бабушка хорошо, лекарства принимает стабильно. Я слежу.

– Все так же жалуется на диету? – спросила мама.

– Каждый день! – подтвердил Саша, и мама мило рассмеялась. Я знала этот ее смех, он присутствовал только там, где человек ей был очень хорошо знаком.

– Если что, веди ее сразу ко мне без записи, – она, пододвинув меня, легонько приобняла Корнеева и после сразу же заспешила к школьным воротам.

Это что сейчас было?

Отцепившись от Ритки, я побежала за мамой, нагоняя ее уже у забора.

– Мам!

– Что? Забыла что-то? – забеспокоилась она.

– А… ты откуда Корнеева знаешь? – спросила я.

– Жень, ты не выспалась? Вы с ним с первого класса вместе учитесь, а тут еще его бабушка все лето в больнице пролежала. Знаешь, как он за ней ухаживал? Очень заботливый парень! Давай, беги, твои уже заходят внутрь, – подтолкнула она меня в сторону школы.

Вроде бы ничего необычного, но меня не покидало ощущение, что вокруг меня плетется какой-то заговор. Все вокруг вели себя совершенно естественно, не замечая никаких странностей, и лишь я, словно безумная, неотрывно смотрела на лестницу, где из всей этой пестрой толпы учеников мой взгляд выхватывал только одну фигуру.

Приблизительно с третьего класса за мной закрепилось место рядом с Корнеевым. Делить с ним парту я решилась не по своей воле, а по указке учительницы. Никто больше с ним сидеть не хотел, а мне было, в общем-то, все равно. В этом даже виделись небольшие плюсы: во-первых, у него можно было списать, во-вторых, Ритка сидела прямо позади, и мы могли перешептываться. Точнее, обычно она подавалась вперед и шептала что-нибудь смешное, а я сидела, едва сдерживая смех, стараясь не оборачиваться.

И если прежде соседство с самым умным парнем в нашем классе меня не беспокоило, то сейчас… ох, как же беспокоило!

Все казалось неправильным, перевернутым с ног на голову. Вот он сидит, как обычно, в своих очках, смотрит прямо перед собой, маленький шрам на подбородке – неизменная деталь его облика. А у меня перед глазами стоит картина, где он, совсем другой, словно сотканный из ночной тени, возникает передо мной в переулке. Я так долго вглядывалась в него, игнорируя монотонную речь классной руководительницы, что Корнеев не выдержал, повернулся и тихо спросил:

– Евгения, у вас все в порядке? .

Как я могла забыть эту важную деталь? Корнеев, который существовал в школе, обращался ко всем исключительно на "вы". Не важно, будь то учителя или одноклассники. Поначалу для нас это было так смешно, особенно в детстве, а потом мы привыкли. Но тот Корнеев из переулка говорил неформально, даже "тыкнул" мне. Я еще раз посмотрела на его шрам, очки и так же тихо ответила:

– Ага, в порядке!

– Дёмина, что я только что сказала? – громко обратилась ко мне Алла Сергеевна, наша классная.

– Дёмина, что я только что сказала, – не подумав скаламбурила я от неожиданности, что ко мне вообще обратились. По классу прокатилась волна сдавленных смешков.

– А, до этого, что я сказала? – терпеливо допытывала меня учительница.

– Что-то определенно важное, касательно предстоящих экзаменов, но я упустила этот момент, так как Корнеев попросил одолжить ему ручку, – соврала я.

– Ясно! Лето у вас, я смотрю, еще не выветрилось. Так знайте, в этом году поблажек не ждите, вам предстоит серьезная подготовка к экзаменам, которые вы вряд ли осилите! – вдохновила нас Алла Сергеевна.

Уроков как таковых не было. Каждый из учителей входил в класс, поздравлял нас с первым учебным днем, а затем изощренно, каждый в своей манере, запугивал экзаменами.

– Блин, учителя в первый же день решили нас морально уничтожить! – тяжело вздохнул Лешка, староста, когда мы наконец-то выползли из школы.

– Ну, так что? Отмечать пойдем? – потирая руки спросил Егор.

– У нас своя программа, – ответила за нас двоих Ритка.

Программа, кстати, была совершенно обычная: мы решили засесть у меня дома с горой всяких вкусностей и просмотром сериала.

Мы попрощались с остальными, дождались Вовку, который совсем был не рад началу учебного года, и через магазин пошли ко мне. Сережка же убежал к другу, всучив заранее мне свой портфель.

Что-то мне совсем не думалось ни об экзаменах, ни о том, куда поступать в дальнейшем, ни о том, что скоро должен был с рейса приехать отец. Все мои мысли захватил двуличный одноклассник.