На вечерней заре

Я стал слугою у Кощея.

Я предал Родину свою.

Но я тебя одну люблю.

Чтобы к тебе, в твой мир попасть,

Бессмертным нужно было стать.

И я Кощею сам продался,

Слугою быть ему поклялся,

Достать Синь-камень обещался.

И вот, когда на дно спускался,

Меня смогла заколдовать

В чудовище Марьяны страсть.

Та дочь подводного царя

Всё подготовила не зря.

Меня в Грифона превратила

И за обиду отомстила.

Да так заклятье наложила,

Что лишь любви великой сила

Могла расколдовать меня.

Алёнушка! Любовь твоя!

Синь-камень так и не достал,

Когда Грифоном-птицей стал.

За то спасибо лишь Марьяне.

Она заботилась о камне.

Разоблачив меня в обмане,

Кощей другое дал заданье:

Чтоб тень забвенья я наслал

На всё, что Родиной считал.

Прошли столетья словно день.

Зачем бессмертье мне теперь?

Зачем Кощею быть слугою?

Испил я горюшка с лихвою.

И здесь над нашею землёю

Мы возведём Асгард с тобою.

И больше никому, поверь,

Не повредит Грифона Тень.

И вот царевич, наконец,

Пошёл с любимой под венец.

Такую свадьбу закатили,

Что пол России удивили.

И мы на той пирушке были,

Вино и пиво тоже пили

И ели кислый огурец…

На том и сказочке конец.

На распутье (сказка)

Часть 1. О трёх братьях – о Степане, Богдане да Иване.

Загудели самогудки,

Зашумели прибаутки,

Заиграли гусляры

Для забавы детворы

И для взрослых на потеху,

Для веселья и для смеха.

Чтоб развлечь сегодня Вас,

Мы поведаем рассказ

Не про подвиги былые –

Про дела совсем иные.

Собирались как-то раз

Трое братьев выпить квас,

А быть может выпить пива…

В общем, начали «красиво».

Старший Стёпа говорит:

«Как душа моя болит!

За отчизну мне обидно!

Все крадут – конца не видно!

От народного добра

Что осталось? Ерунда!»

«Это, Стёпа, всем известно, -

Брат Богдан поднялся с места, -

Я слыхал: лет через пять

Нужно в Африку бежать.

Ведь Америке с Европой

Угрожают катастрофой.

И Япония сгорит –

Упадёт метеорит.

На Аляске потеплеет,

А Гольфстрим обледенеет.

Передвинется весь свет.

Так, Ванюша, али нет?»

Ваня почесал затылок,

Сделал башню из бутылок

И в ответ промолвил так:

« Пусть я форменный дурак,

Только ваши катаклизмы

Не испортят мне харизмы.

Я поставил нынче дом,

Вроде всё, гляжу, при нём –

И окошечки резные,

И ворота расписные,

Есть и сад, и огород,

И собака есть, и кот.

Приготовил сруб для баньки.

Не хватает лишь хозяйки».

«Верно ты, Ванёк, сказал, -

Похвалил его Степан, -

Вот и мне по долгу службы

Тоже, брат, жениться нужно.

Скольких я красавиц знал,

А жены не подобрал.

Мне нужна такая дама,

Чтоб завидовал Обама.

Гибкий стан и томный взор.

Чтобы светский разговор

Поддержать легко умела.

Чтоб играла, чтобы пела.

Чтоб на разных языках

Лопотала: «Ох!» и «Ах!»

Чтоб держалась как царица!

Вот на ком бы мне жениться».

А Богдан ему: «Жена

Сильной бабой быть должна!

Пышногрудой, да с фигурой.

Не стеснялась чтоб натуры.

Чтобы чистоту блюла,

Зарабатывать могла,

Не сорила бы деньгами,

Чтобы голыми руками

Гвоздь могла бы распрямить

И коня остановить.

Вот такую бы подругу

Я б назвал своей супругой!»

Ваня тихо: «Что дурить.

Главное жену любить».

Братья всё в корчме допили,

По домам идти решили.

Вышли в поле – тишина.

И за тучами луна.

Всё в тумане, в белой мути.

Только камень на распутье.

Три дороги, три пути.

По которому идти?

Посидели, погрустили,

Спичкой камень посветили.

А на нём слова видны

В стиле русской старины:

«Если ты пойдёшь направо –

Ждёт тебя почёт и слава,

Коль налево завернёшь –

Злато-серебро найдёшь.

А коль звать тебя Иваном –

Как дурак попрёшься прямо!»

Стёпа выбрал правый путь,

Чтобы точно где-нибудь

Перед миром отличиться…

Вдруг открылась Град-столица

Небывалой красоты.

В ней ограды и мосты

Как узоры кружевные,

Филигранные, резные

Все на солнышки блестят,

Золотым огнём горят.

Не избушки и не хаты –

Терема, дворцы, палаты!

Удивляется Степан:

«То ль на остров, на Буян

Занесло меня с похмелья.

То-то будет мне веселье!»

Чу! Звонят! И чей-то глас:

«Слушайте царёв указ!

Я ввести своею волей

Демократию изволю!

Чтоб любимый мой народ

Сам владыку выбрать мог.

Чтоб была в столице ясность –

Плюрализм, свобода, гласность!

Выборы означу так:

Каждый новый кандидат

Пусть программу излагает,

А народ мой избирает

Лишь достойного из них.

За решётку остальных.

Будет править он страною.

Я ж отправлюсь к Черноморью –

Организм поправить свой.

Заслужил и я покой».

Стёпа слушал, удивлялся

И в столице той остался.

Вышел к царскому дворцу,

Да к парадному крыльцу.

А на нём краса-девица,

Горделивая царица

Иль царя родная дочь.

Чорны очи точно ночь.

Русы косы до колена.

Изгибает стан как серна.

И поёт как соловей…

Стёпа замер перед ней.

Лишь прошло оцепененье,

Парень преклонил колени.

«Браво!» – крикнул что есть сил,

А она ему: «Мерси».

Посмотрела на Степана,

Он пришёлся ей по нраву

И с улыбкою к нему:

«Не боишься сесть в тюрьму?

Удалец как ты мне нужен.

Станет тот царевне мужем,

Изберет кого народ.

Чтоб продлился царский род».

«За тебя, краса-царевна,

Я пойду всенепременно

Хоть на плаху, хоть царём!»

И девица медальон

Со своей груди сложила

И Степану одолжила:

«Эта вещь несёт успех,

Одурманивает всех».

И Степан рванул к народу

Погутарить про погоду

По трактирам и корчмам,

По тавернам, кабакам.

Водку щедро разливая,

Мужиков ей угощая,

Заводил он разговор

Про посевы, скотный двор…

Вот и месяц на исходе.

Время выборов подходит.

И на площадь за дворцом

Созывают молодцов.

Но желающих немного:

Лишь купец да воевода.

На помост взошёл купец –

Справный жихарь4 , удалец.

И к народу с обращеньем:

«Коли примите решенье,

Чтобы я на царство сел –

Станет лучшим ваш удел.

Будет с маслом хлеб и солью,

Если развивать торговлю.

Я, друзья, не стану лгать –

Знаю что по чём продать.

И алмазы, и пушнину,

И сухую древесину,

Рыбу редкую в морях

И пшеницу на полях,

Ископаемые в недрах

И лекарственные кедры

Будем за бугор сбывать

И валюту получать.

Станем ездить за границу

И у каждого в столице

Будет счёт валютный свой.

Люди, други, кто со мной?»

Но народ не голосует:

«Экий шустрый, всё торгует.

За валюту он и нас

Тоже вскорости продаст.

Что ему земля родная?

Только вывеска пустая!

Ты, купец, не обессудь!

За решёточкой побудь!»

Вышел статный воевода.

Обратился он к народу:

«Други! Братья! Я клянусь!

Коли царствовать возьмусь,

Сторону свою от скуки

Не продам в чужие руки!

А скорей наоборот.

Вместе двинемся в поход!

Увеличим мы границы

И страны, и град столицы.

И у наших мужиков

Будет несколько домов

И заморские вещицы,

И наложницы-девицы,

И большие корабли,

И достаточно земли

У вражины отвоюем!

Вы со мною, братья, други?»

Зашумел народ в ответ.

Прокатилось эхом: «Нет!

Коль мужей в поход отправишь,

На кого страну оставишь?

Не пойдём мы воевать!

Надо край родной пахать!

Нам дороже земли наши

И свои девицы краше.

Ты ж бери свою суму,

Воевода, и в тюрьму».

На помост Степан взобрался,

Только говорить собрался,

Из толпы раздался крик:

«Это ж нашенский мужик!

Мы с тобой! Задай им жару!

Говори свою программу!»

Стёпа вышел словно тень,

Сдвинул кепку набекрень,

На Собор перекрестился

И народу поклонился:

«С вами я в корчме сидел,

С вами пил я, с вами ел.

Православные миряне!

Что тут скажешь о программе?

Всё у вас идёт на лад.

Ни к чему менять уклад.

Всё, что нужно вам для дела:

Мир, семья, стабильность, вера!»

Загудела вся толпа.

И Степан услышал: «ДА!»

Людям выборы – забава,

А ему почёт и слава.

Дочь царя не подвела.

Замуж за него пошла.

Что же стало с остальными

Братьями его родными?

Вот налево брат Богдан

За богатством пошагал.

Может что-нибудь найдётся.

Лентою дорога вьётся.

Слева горы, справа луг.

Ни одной души вокруг.

Ни полей, ни огорода.

Только, глядь, идёт подвода.

В ней плюгавый мужичок,

Бородатый старичок

Закричал:

– Не слышишь вопли?

Поворачивай оглобли!

Там разбойничий притон!

Зашибут! Ищи потом!

– Нет, шалишь, не испугаешь!

Ты, мужик, меня не знаешь.

Но Богдан не из лохов.

И ответить всем готов!

Долго тропка извивалась.

Солнце за горой осталось.

Не видать вокруг не зги.

Только шорох да шаги.

Но Богдан не унывает

Смело в темноте шагает.

Вдруг удар, потом второй.

И Богдаша головой

Поработал и ногами,

И, конечно, кулаками.

Кто-то палицей метнул.

Прямо в челюсть саданул.

Ниже пуза, под коленки,

Но Богдаша – парень крепкий

Извернулся да схитрил,

На лопатки положил

Враз лихого драчуна.

Вышла из-за туч луна,

Поле битвы осветила.

И Богдана удивило:

«Где же храбрые бойцы?»

Девка писаной красы

На земле одна лежала

И тихонечко стонала:

«Сколько промышляла лет

Не рождался тот на свет,

Кто меня в жестокой схватке

Уложить мог на лопатки.

Я бойцов лихих люблю,

Им вверю честь свою».

Оглядел Богдан девицу –

Черноброва, белолица,

Грудь вздымает колесом.

Кровь, короче, с молоком.

И промолвил: «Что ж, подруга,

Будь законной мне супругой!»

Месяц пролетел, другой.

Со своей Богдан женой

Промышляет на дорогах,

Грабит, режет понемногу,

Собирает капитал:

Деньги, камни, драгметалл.

Разгулялся на свободе…

И однажды на подводе

Вдруг откуда-то возник

Тот плюгавенький мужик.

Враз Богдан его ославил –

К горлу ножичек приставил:

– Что, дружище, узнаёшь?

Нас так просто не возьмёшь!

– Не губи!– мужик взмолился,

На восток перекрестился, -

Я вам лучше помогу.

Клад в горах найти могу.

– Что ж, мужик, ищи, проверим.

И отвёл он их к пещере,

Где в огромных сундуках,

Словно в царских закромах,

Рассыпаются монеты,

Золочёные браслеты,

Ложки, вилки – серебро…

Чьё богатство, чьё добро?

Удивлялись да гадали.

А теперь вернёмся к Ване.

Долго прямо шёл Иван.

Видит: море-океан

Пенится, бурлит и стонет,

И волну волною гонит.

Ни проехать, ни пройти,

Ни проплыть, ни обойти.

В небесах чернеют тучи,

Раздаётся гром гремучий,

Ветер воет и шумит.

Глядь: судёнышко бежит.

Может был корабль крепкий,

Но одни остались щепки,

Лишь ударился о брег!

Только пара человек

Из команды всей остались.

За мешок какой-то взялись

И давай его топтать

Да что мочи есть орать:

«Мы тебе устроим волны!»

Из мешка раздались стоны,

Голос нежный: «Помоги!»

Ваня крикнул: «Мужики!

Что ж вы, изверги, творите?

Самосуд остановите!»

А они ему вдвоём:

«Наш мешок – хотим и бьём!

Эта мерзкая зверюга

Шторм устроила, гадюка!

Так что, дурень, не мешай.

По-хорошему слиняй».

Но Иванушке неймётся:

«А гадюка продаётся?

Вот вам денег кошелёк.

Получите за мешок».

«Нет, постой, за эту стерву,

Что попортила нам нервы,

Извела корабль весь –

Отдавай-ка всё что есть!»

Дал Иванушка наш маху:

Снял кафтан, жилет, рубаху,

Пояс, шапку, сапоги

И оставил лишь портки.

Мужики, как кони, ржали,

Но мешок Ивану дали.

Ваня же суму раскрыл

И гадюку отпустил.

Но змея не уползала,

Ване нежно прошептала:

«Мой спаситель! Мой герой!

Забери меня с собой!»

Ваня ей ответил: «Ладно».

Повернул домой обратно

И пошёл в одних портках

Да с гадюкою в руках.

Старший брат с женой Ариной

Жил в палатах царских дивных.

То приёмы, то балы

Делал в честь своей жены.

Как умел страною правил.

Всяк его в столице славил.

Средний бросил свой разбой,

Удалился на покой.

Возведя себе хоромы,

Окрестился «русским новым»,

Стал торговцем и купцом,

В общем, славным молодцом.

А жена его Глафира

На себя взяла трактиры.

Ваня ж в свой вернулся дом.

И змея жила при нём.

Поутихли бури-страсти

В завершенье первой части.

Часть 2. Об их жёнах – Арине, Глафире да змее Марии.

Подходи, народ честной,

Да послушай сказ простой

Про Степана, про Богдана

Да про младшего Ивана.

Жги, весёлая гармонь!

Пусть в сердцах горит огонь!

Мы расскажем всему миру

Про Арину, про Глафиру.

Удивим сегодня Вас –

Необычен сей рассказ

Про волшебную гадюку,

Про Маруську, про змеюку,

Про мужей да про подруг…

Годы быстрые бегут.

Ваня дом большой отстроил

И загон для коз устроил,

Для несушек, для гусей,

Для породистых коней.

Всё добротно и со вкусом.

А змея его Маруся

Козье молоко пила

Да хозяйство стерегла,

Чешую на солнце грела,

Ваню бросить не хотела.

Всё ей было по нутру.

Вот однажды поутру

Марья подползла к Ивану

И сказала без обмана:

«Ты меня освободил,

В дом к себе пожить пустил.

За добро и ласку, Ваня,

Я исполню три желанья.

Я ж змея не из простых,

Из семейства колдовских».

Отвечал Иван устало:

– Уж прошло годков немало.

Как там братья? Дай мне знать.

Не слыхать их, не видать.

Расскажи мне, ради Бога!

– Собирайся, Вань, в дорогу

И меня в мешок возьми.

Приготовься! Раз, два, три!

Ваня долго не рядился

И мгновенно очутился

В царской трапезной резной –

Подгадал на пир честной.

Там Степан с женой Ариной

И Богдан с женой Глафирой

За столом большим сидят

И о жизни говорят.

Вина в кубки разливают,

Жён своих любимых хвалят,

Похваляются добром

Да столовым серебром,

Да персидскими коврами,

Да гнедыми жеребцами,

Позолоченным шитьём,

И домами, и житьём…

Вдруг Ивана увидали

Да с расспросами пристали:

– Где провёл ты столько лет?

Как женился али нет?

Ваня молвил:

– Всё как прежде.

Не теряю я надежду

Всё ж невесту обрести…

– Ты, Ванюша, не грусти.

Осмотри-ка град-столицу.

Может выберешь девицу.

И тогда мы все втроём

Как мечтали заживём!

Братья выпили, поели,

Разошлись в свои постели –

Отдохнуть часок-другой.

И опять за пир честной!

Только жёны их не спали

И мужьям своим не дали.

Рина Стёпе:

– Всё пиры!

Что осталось от казны?

Батюшка с морей вернётся,

Как увидит – ужаснётся!

Кликнет выборы опять.

Нужно деньги доставать!

Ты подумай на досуге,

Что твердят по всей округе:

Брат – разбойник, душегуб,

Обобрал народ вокруг.

А к тебе зачем приехал?

На забаву, на потеху?

Всем известно – погубить,

Самому владыкой быть!

– Что же делать, дорогая?

– Да, задача непростая.

Действуй тихо, по уму.

Брата посади в тюрьму

За разбойничьи набеги.

А ворованные деньги -

Пополнение казны.

Для народа, для страны.

А Глафира шепчет мужу:

– Аль, Богдан, ты братца хуже?

Почему же до сих пор

Ты не царь, а бывший вор?

Стёпку-хлюпика все хвалят,

А тебя во след поганят.

– Ты, подруга, не спеши.

Что предпримем, подскажи?

Где найти мне государство,

Чтобы там взойти на царство?

– Что тут думать да гадать!

Нужно Стёпку убирать!

А жену его Арину

Я уж как-нибудь подвину.

– Нет, жена, не нужно так.

Стёпа – брат мне как ни как.

– Ой, не прогадай-ка, милый,

Братец твой – мудрец нехилый.

Чтоб владеть богатством всем,

Не побрезгует ни чем.

– Речь твоя звучит резонно, -

Отвечал Богдан ей сонно

И уснул. А поутру

Не нашёл свою жену.

Глаша собирала братство,

Чтобы муж взошёл на царство.

Этим деньги посулит,

Тем расправой пригрозит.

Всем свободу обещает.

И бесплатно угощает.

Собирает компромат

И воинственный отряд

Против шурина Степана.

Недовольных разве мало?

Тех, кого он посадил,

Тех, кому не заплатил,

Нищих, сирых да бездомных,

Обездоленных, голодных,

Забияк и драчунов,

Кто на бунт пойти готов.

Бунтарей явилось много.

Чтоб царя низвергнуть с ходу.

Штурмом на дворец пошли…

Но Степана не нашли.

Спрятался Степан в подвале,

Чтобы голову не сняли.

Обыскали всё везде –

И Богдана нет нигде.

За разбой его Арина

В чёрной башне заточила.

Глаша в крик:

– Царя долой!

Где супруг мой дорогой?!

Всё ломая, всё сметая,

Драка началась большая!

Где уж тут кого найти!

Дай Бог ноги унести!

Пригорюнился Ванюша

И змее:

– Марусь, послушай!

Братьев дорогих найди

И войну останови.

– Без проблем, дружочек Ваня,

Выполню твоё желанье.

Сразу кончилась война.

Разбежались кто куда

Драчуны и забияки,

Позабыв совсем о драке.

Бунтарей простыл и след.

Братьев вывели на свет.

На беду из Черноморья

Царь-отец явился вскоре.

Как погромы увидал,

Так на братьев заорал:

– Не видать вам больше царства

За разбой и казнокрадство!

И свободы не видать!

Стража! Взять! Арестовать!

Братья на колени пали

И на женщин указали,

Мол, все бедствия от них.

– Разведемся с ними вмиг!

– Значит, жёны виноваты?

Царь пошёл в свои палаты,

Чтоб вопрос обмозговать

И виновных наказать.

Поразмыслив на досуге,

Сделал вывод: «Коль супруги

Отреклись от жён своих –

Жёнам лучше быть без них».

На суде же так отметил:

– Будут женщины в ответе!

Вас же, братцы, я прощу,

Восвояси отпущу.

И на суд мой не пеняйте.

Жён оставьте и прощайте!

Братья кинулись домой,

Жён объехав стороной.

Бабы бегство увидали,

Во всё горло закричали:

– Где же совесть-то у вас?

Кем вы были-то до нас?

Сколько стоили? Немного!

Что же, скатертью дорога!

Видеть, гадов, не хотим!

На полсвета осрамим!

Эпилог. Сказка – ложь да в ней намёк.

Загудели самогудки,

Зашумели прибаутки,

Заиграли гусляры

Для забавы детворы

И для взрослых на потеху,

Для веселья и для смеха.

Чтоб развлечь сегодня Вас,

Мы продолжим свой рассказ

Про Степана, про Богдана

Да про младшего Ивана.

Вот уже который раз

Собирались выпить квас.

Но опять напились пива.

Вспоминая всё, что было

Или не было, как знать.

Стали думать да гадать.

Может эти приключенья

Померещились с похмелья?

Может всё одни мечты?

Нет ни царства, ни казны?

И не строили палаты

Да и не были женаты

На красавицах. Змеи

Тоже не было, поди.

Братья всё в корчме допили

По домам идти решили.

Вышли в поле – тишина.

И за тучами луна.

Всё в тумане, в белой мути.

Оказались на распутье.

Три дороги, три пути.

По которому идти?

Стёпа повернул направо,

Брат – налево. Ваня – прямо

И пришёл домой. В кровать

Завалился с ходу спать.

Подползла гадюка к Ване:

– У тебя одно желанье.

Всё исполню, лишь скажи.

Ваня сонно:

– Не спеши.

Ты мне Марья полюбилась.

Жаль, не девкой уродилась!

Пусть всё это лишь мечты,

Но жену хочу как ты.

Чтоб умна да не сварлива,

Дурака б меня любила.

Ну, и я, чего мудрить,

Буду век жену любить.

– Ты, Ванюша, стал мне тоже

Всех любимей и дороже,-

Говорит ему змея,-

Только не гадюка я.

Знай же, Ваня, я – ведунья,

Древняя, как мир, колдунья.

Много сотен долгих лет

Изменяю этот свет.

Ворожу и так и эдак.

Вещий Гой – мой славный предок

Изменить людей хотел,

Только мало преуспел.

Я людей не изменяю,

Но желанья выполняю.

И чтоб стать твоей женой

Изменю я облик свой.

Пусть не девка я, а баба,

Но кручиниться не надо.

Вот артисты и певцы

В этом смысле молодцы.

Липосакции, массажи,

Маникюры, макияжи,

Шейпинг, сауна, крема,

Лифтинг, пилинг или spa.

Так что древние старухи

Выглядят как молодухи

И берут юнцов в мужья…

Чем, скажи мне, хуже я?

Без салонов, без подтяжек

Выгляжу я лучше даже.

Так что, милый, помолись,

Не горюй и спать ложись.

Утро вечера мудрее,

Ночи зимние длиннее.

До полудня Ваня спал,

А, проснувшись, увидал:

Всё как будто не такое,

Дом искрится чистотою,

Льётся в окна яркий свет,

На столе готов обед.

Ваня молвил: «Чудеса!

Выйди, милая краса!»

Марья вышла. Ваня встал

И дар речи потерял.

Не зелёная девчонка,

А ядрёная бабёнка

Да с улыбкой на устах,

Да с задоринкой в глазах

Появилась перед Ваней.

Ваня пребывал в нирване.

Не нашёл он в тот момент

Подходящий комплимент.

Что же дальше? Дело ясно!

Ждал Ванюша не напрасно.

И нашёл себе жену

По душе, не по уму.

То, что искренне желаешь –

Непременно получаешь.

Вот и наш герой Иван

Получил – о чём мечтал.

Неспроста, а по заслугам

Ваня Марье стал супругом.

Как пошли они к венцу,

Подошёл рассказ к концу

Про Богдана, про Степана

Да про младшего Ивана.

Знаешь точно: сказка-ложь,

Но знакомых в ней найдёшь.

Сказ о пруде (почти быль)

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был… Ан нет, умер уже поди старик Митрофан. И остались после него на земле два сына.

Старший – Кирилл, как водится, не по годам умный и, вообще, бизнесмен не промах, в накладе никогда не оставался. Да и мужчиной он был видным: высоким, крепким, словно молодой дуб среди степи. Женщины за ним косяками ходили. Но Кирилл Митрофанович и семьянином был первостатейным. Уж как жену Софочку да детишек своих любил – не передать! А брата младшего, Мартына, опекал, словно отец родной, ко всем своим делам приучить пытался.

А Мартын – парнишка понятливый да смекалистый, как старший брат велит, так и делает. Велит забор покрасить – пожалуйста, велит за пивом сгонять – всегда готов. Мартын хоть и не такой видный, как старший брат, но к женскому полу особое расположение имел, из-за чего с ним всегда что-нибудь приключалось.