Тсс, тётка идёт

Мария Петрова

Тсс, тётка идёт

Все описанные события, организации и люди представляют собой художественный вымысел. Любые возможные совпадения являются случайными.

Слипшиеся ресницы открывать не хочется. Я медленно просыпаюсь и блаженно потягиваюсь, ощущая на лице ажурные движущиеся тени. Легкий был сон, розовый, скорее вишнево-пушистый, его нежные обрывки еще витают в моей голове.

Внутри ожил маленький червячок и начал надоедно терзать душу каким-то смутным предчувствием. Я потерлась о теплую подушку, перевернулась и тут же услышала переменчивые шаги: сначала мягкие, затем шаркающие – распознала маму и папу. Родители явно стараются не шуметь, но золотые утренние видения рассеялись как дым.

Я потянулась к часам и лениво глянула на мерцающие цифры. Охнула и тут же вскочила, представив, как папа зайдет в комнату. Он не скажет ласковым шепотком «с добрым утром» или «ну, поваляйся еще, потом зайду». Нет, он наверняка попеняет лежебоку и затянет свою старинную песенку. Мы с сестрой с детства заучили её на память: про восьмой час, когда всего-то семь ноль две, да и про счастливцев – тех, кто рано встает и все блага на белом свете получает.

Сегодня песенку пропустим, я почти жаворонок, разве не светится от этой мысли в сердце радость. Ох, внутри неспокойно, будто бьет мелкая и размеренная дрожь.

Я накинула халат и прошмыгнула в ванную.

Привычный будний день разгорался. Уютную кухню уже наполняли самые разные звуки. Сначала знакомые голоса актеров из телевизора, рекламирующие бесполезные товары, за ними перезвон тарелок – папа моет посуду, в такт тикает СВЧ-печка – мама греет вчерашние сырники к завтраку. Привычная утренняя симфония ласкает уши.

Из ванной я выползла сонная и вялая. Холодные пальцы не слушаются, да и есть не хочется. Так, пришла за компанию со всеми, посижу посмотрю, авось аппетит придет. Случайно кокнула симпатичную чашку из кухонного сервиза, поцапалась с папой, следом сцепилась в пустяшном споре с мамой и зачем-то сунула ей кусок розового бублика. Знаю, что невкусные нынче сушки-баранки, то рассыпаются на зубах, то прилипают, а сую. Впрочем, родители все понимают, они уже привыкли. Последние недели я и впрямь сама не своя – уныло хожу по бесчисленным собеседованиям, а результата никакого.

– И когда же все это кончится? – переглядываются родственники, думая, что я не вижу.

Летний день выдался приятный. Из настежь раскрытого окна совсем не дуло, там голубело утреннее августовское небо, и больше ничего не было. Ни дымки, ни облачка.

– Эх, последние тёплые недели, – потянулась мама и прошла в комнату.

Я тоже глянула в окно, представляя золотисто-зеленую картинку, но увидела лишь сутулого курящего мужика. Над ним поднималась тонкая струйка дыма, изгибаясь в причудливые формы. Кажется, один завиток образовал знак доллара.

Кто-то разворошил мусорный бак, вокруг курильщика некрасиво валялись остатки еды и пустые бутылки. Мужик постоял на солнышке, докурил и резко бросил окурок в переполненную кучу. Не оглядываясь, быстро шмыгнул в арку, а что ему будет.

– Фу, – подумала я, осматривая родной двор с жалостью, и отвернулась.

После завтрака заняться нечем: долго брожу по квартире, не находя места. В жизни моей в последние недели наступило полное летнее затишье. Я разложила нехитрый пасьянс любимой колодой с рваными уголками – скучно. Наиграла на пианино подзабытую пьесу – пальцы нескладно стучат по клавишам, концовку и вовсе смазала. Достала старые ноты, повертела, рассматривая аккуратные подписи учительницы, но тут же убрала обратно. Вот что значит маяться дурью…

Я снова поплелась на кухню, чтобы убить время. По пути глянула в зеркало – живот спрятала и красиво изогнулась, но в голове неприятно звякнуло, да и сердце стучит громче обычного. Покрутилась – бесполезно, вернулась в комнату. В сотый раз за лето достала ящик со студенческими конспектами. Глажу горы исписанных ручкой листов, сколько сил на них потрачено, а теперь милое мое прошлое лишь хлам. Понюхала: горьковато-душисто пахнут, выкинуть не решилась. Потыкала пальцем обложку папки, повздыхала сокрушенно и снова задвинула под кровать до лучших времен. Зачем – не знаю.

Через каждые четверть часа я выполняю отработанный за последние недели ритуал: подбегаю к столу, вывожу компьютер из спящего состояния и проверяю электронную почту. Вдруг случится чудо и прилетит заветное письмо. Я не могу постигнуть, почему там все еще пусто, почему ОНИ не пишут и не берут меня.

Вот и сейчас зажмурилась, сглотнула, но снова жирный минус. Эх, жизнь несправедлива. Мне хочется кричать, топать ногами от бессилья, а толку-то. Снова подчиняюсь я приговору судьбы безропотно и неколебимо.

Последние дни медленно тянулись один за другим, будто хозяин времени разматывал белесые нити из невидимого клубка. Нет им конца. Так и поседею с мышью в руках, проживу как пленница, ожидая новостей от работодателей. Хотя мой характер совсем не создан для домашнего затворничества.

Папа прорычал что-то грозное невидимому собеседнику в телефонную трубку, звякнул ключами и уехал в офис. Мама уже с полчаса шьет у себя в комнате, оттуда слышится ровный стук машинки. Обычно равномерный гул меня успокаивает, но сегодня тело отзывается легкой дрожью. Что со мной такое, может, дома чересчур жарко для августа, не знаю.

Я вновь подошла к компьютеру. Поёрзала на стуле, села поудобнее, открыла сайт со свежими вакансиями и начала методично просматривать. Много предложений рассеяно по сети, но кругом одно и то же: везде требуются сотрудники с опытом работы, хотя бы один год.

Я скорчила недовольную гримасу. Где ж его взять, этот первый опыт. Может, у них непостижимая антипатия именно ко мне? Воспретить брать молодую выпускницу, пусть дома сидит и скучает. Никуда не пригласим, всех возьмем, а её нет. Подумала так, у меня сжимает в горле, сейчас заплачу, хоть и очень стараюсь не заплакать.

В полдень все изменилось: в почте появилось заветное письмо.

– Сашка, меня взяли! Наконец-то! Представляешь? – радостно тараторила я в трубку. – Ты чего так рано звонишь, а? У тебя обед?

– Да, сегодня пораньше перерыв сделал.

– Ты-то сколько лет в банке. Мог и забыть, как сложно устроиться на работу без опыта.

– Взяли-то в немецкое издательство, куда ты и хотела?

– Угу, они самые. В понедельник выхожу к ним ассистентом. И-и-и. Арбайт махт фрай. – пробормотала я на одном дыхании.

– Ты только у них там такое не ляпни, Маш. Я тебя умоляю!

– Ладно тебе уж!

– Ну, выдохни, все позади.

Сашка умеет подбодрить. Я улыбнулась.

– Чем займешься? Абсолютная свобода, а?

– Как тебе сказать…я сегодня вечером ещё на одно собеседование иду. На прошлой неделе с ними договорилась, теперь уж отменять неудобно. Оно будет последнее, точно последнее, зуб даю. Я сама жуть как устала от этой суматохи и неопределенности.

– Сходи, конечно. Расскажешь потом, хотя… Ну, поздравляю, молодчина! Ты же знала, что немцы тебя возьмут. Да и не могли они тебя не взять. Целую, до вечера!

– До вечера, и я тебя!

…

Новая Парковая.

Одного взгляда на эту улицу было достаточно, чтобы убедиться, что она чужая. Серые дома, незнакомые вывески, зубчатая стена забора и унылый мост. Я иду по нему, смотрю вниз на бесконечные рельсы и коробки с пробитыми днищами. Вряд ли еще раз приеду сюда.

Полюбовавшись на моргающие семафоры и грузовые вагоны, я перевела взор на небо. Оно было лучше всего. Голубое-преголубое, чистое-пречистое, а ниже снова проклятая улица и каменные дома. Черт знает, сколько домов на ней, а мне куда теперь? Кажется, сразу после моста надо свернуть.

Гнусный какой-то переулок. Середина дня, а кругом ни души. Мусорный бак. Драный забор. Беленая арка. Вот и маленький дворик. Мне сюда? Похоже на то.

Несколько воробьёв и синичек шумно толкались на асфальте и делили горстку зернышек. Крохотные птички не обращали на прохожих ни малейшего внимания. Я шла, оглядываясь по сторонам, явно завидуя беззаботной птичьей возне. Пыталась совладать с учащенным пульсом и перестать трястись, но снова тук-тук внутри.

Остается десять минут до назначенных шестнадцати часов. Я замедлила шаг. Где-то в одной из щелей этого квартала нужный дом.

Попав в тень обстриженных тополей, я остановилась и начала повторять успокоительные заклинания. В этот час они не работали. В горле пересохло, в районе груди что-то сжалось, сердце глухо стукнуло. Неожиданно я громко икнула.

Воробушки тем временем слились в большой шумный комок. Следить за ними теперь было сложнее. Икнула второй раз. Что ж такое. Я затаила дыхание – подобных звуков на собеседовании не хватало, позор-то какой.

– Напрасно, ох, напрасно пошла, – монотонно бубнила я сама себе, вышагивая по асфальту. – Трачу свои нервные клеточки. И зачем?! Меня ж в немецкое издательство взяли, на следующей неделе выхожу туда ассистентом в отдел маркетинга.

Я и там страшно волновалась. Немцы любят мурыжить каждого молодого соискателя. Шесть собеседований позади, наконец-то настоящая работа. Да и вообще сплошные плюсы: от дома до нового офиса недалеко, это раз, мой будущий руководитель департамента, кажется, славный парень.

– Кем, Мария, вы видите себя через десять лет? Слушай, как можно на собеседовании подобные вопросы задавать?!

– Так всегда спрашивают, – ответил всезнающий Сашка.

– Бог мой! Через десять лет… мне будет тридцать четыре года. Превращусь в старую скрипучую тётку, – этого я, конечно, Саше вслух не сказала. – Кем же несчастная старуха может быть?

Сейчас я хихикнула, вспоминая веселые подробности того дня, но в нужный момент держалась молодцом.

– Директором по продажам, – уверенно ответила я на том собеседовании.

Ляпнула, заметим, не первую подвернувшуюся мысль, это же серьезная встреча. Может, сейчас моя жизнь решается, по крайней мере, профессиональная часть жизни. Однако ничего иного и путного в голову не пришло.

– Директором по продажам?! – переспросил собеседник и заливисто засмеялся.

Все остальные в комнате для переговоров хмыкнули одновременно с ним.

Чем же их насмешил мой ответ? Директор по продажам – вроде должность серьёзная, просматривается карьерный рост после ассистента, менеджера. Женщина кстати способна быть отличным руководителем.

– Директором по продажам?! – снова подал голос собеседник. – То есть мной, то есть… ха-ха… Вы через десять лет собираетесь занять мою должность, сместив меня. Решительная девушка, браво! Мы любим целеустремленных, из таких и нужно строить амбициозный отдел продаж.

– Ну, хоть тогда пронесло, – кивнула я своим мыслям и замедлила шаг.

Сегодняшнее собеседование надо было отменить. Эх, немцы, что ж вы вчера мне письмо-приглашение не отправили. Теперь надо идти, раз уж договорилась, опаздывать не стоит. Ладони предательски взмокли. С невеселым лицом я волочилась вперёд и теребила бумажку с нужным адресом.

На крыльце стояла знойная брюнетка с тонкой сигаретой. Нервно стряхивая пепел, она картинно изгибалась над урной и нагло пялилась на мои высоченные шпильки. Догадывалась ли она о подмене? Вообще-то я ехала в метро в удобных шлепках и только тут в соседней подворотне затолкала их в сумку, выудив пакет с каблучищами.

Я обвела глазами красивый особняк. Среди серых домов незнакомой улицы он, пожалуй, выглядел настоящим дворцом. Глянула на стройную девицу, мол, да, именно так мы ходим в ваших краях. Впрочем, сейчас меня больше интересовала золотая табличка над головой брюнетки.

Номер был не тот. Значит, надо идти к следующему подъезду.

Пестрые голуби вертят хвостами, а вот и заветная дверь. Последняя в дальнем тупике, больше-то и некуда. Я шумно вздохнула, пригладила непослушные волосы и собралась с силами для последнего рывка.

На ступеньках нужного крыльца стояли двое и курили. Над их головами сверкал небольшой стеклянный козырёк. Его я сразу приметила, а таблички с названием фирмы мне не попалось.

Первым мое внимание привлек блондин. Ему было лет тридцать-тридцать пять. Невысокого роста, крепкий и мускулистый, это угадывалось под полами пиджака. Серьезный гражданин, возможно, руководитель, но его волосы…

Удивительно, как некоторые люди не умеют видеть себя со стороны. Сам-то, верно, посмеивается над стариковскими прическами. Знаете, некоторые пожилые мужички пытаются закрыть блестящую лысину, замаскировать гладкую кожу будто нет лысины вовсе. Слюнявят палец, наматывают на него тонкую прядь и старательно укладывают длинные реденькие волосенки поперёк макушки. Мой любимый дедушка так делал и всяческие разговоры о своей странной причёске пресекал.

Петушиный зализ или зачес, конечно, не красил блондина. Еще больше его портили злые глаза: светлые, немного печальные, глубокие и холодные как у демона. Хуже были блондиньи руки. Он смешно зажимал кулачок и тер им нос, когда в него попадал едкий дым. Молодой человек вообще странно жестикулировал, постоянно прерывал собеседника и показывал пальцами замысловатые фигуры.

– Петушиным гребнем его назвать или пальцефокусником? – прикидывала я, подходя к крыльцу. Длинновато получается – нарекаю владельца гребня и странных пальцев именем «Блондин».

Второй на крыльце мне сразу понравился. Круглолицый молодой человек с живым умным взглядом стоял в пол-оборота и что-то увлечённо втолковывал Блондину.

– Нет, Костя, не так.

Блондин все время возражал, создавая пальцами в воздухе новую фигуру, а Костю было почему-то жалко.

Все это я успела заметить в одно мгновение, как умеют делать взволнованные и впечатлительные натуры.

– Подскажите, – тук-тук, сердце забилось быстрее. Я старалась обратиться сразу к обоим: – ООО «Вершина» здесь находится?

– Да, – широко улыбаясь, ответил приветливый Костя, собеседник Блондина. Тут же он распахнул передо мной дверь, приложив магнитную карточку. – Входите. Там направо будет охрана, они подскажут.

Я медленно поднялась по ступенькам. Невольно сосчитала их, пытаясь рассмотреть новую обстановку. Не успев толком сообразить, где тут право, уткнулась в мужчину в форме. Он будто вырос из-под земли.

– Фамилия, документы, – произнес охранник будничным тоном, перегородив небольшой темный проход. Раскрыл тетрадочку и стал искать меня в длинном списке посетителей под сегодняшним числом.

– Вот, – тихо промямлила я, протянув паспорт. Заметила, что у пары страничек загнулся уголок, надо бы обложку купить.

– Проходите.

Охранник хотел дать мне бахилы, но увидел шикарные туфли и руку с пакетиком убрал.

…

Я прошла дальше по темному коридору и оказалась в красивом холле. Хотя не так. Красивый – о, это скромное словечко совсем не подходит к тому, что я увидела. Меня ослепило блеском! И в этом блеске заключена сказочная мечта. Я будто во сне, в прекрасной сказке, в волшебном саду. Моргаю, но все так: дворец не видение, он не исчезает, меня заливает восхищением.

Просторный зал в зеленоватых тонах напоминает просторное фойе модного театра или ресторана. На полу сверкают благородным матовым блеском тёмные мраморные плиты с белыми прожилками. Мертвый зеленый камень, невольно подумала и сама обиделась на такие дурацкие сравнения.

Слева – огромный кожаный диван, за ним тяжёлые парчовые гардины с золотыми кисточками, ближе к проходу – стеклянный стол и пара стульев. Да, вот оно царство тишины и истинной роскоши, ради таких видов и стоило прийти сюда.

Единственное, что не вписывается в окружающую обстановку, так это громоздкая холодильная витрина. За стеклом сгрудились бесформенные и грязноватые сверки, небольшие кульки, пёстрые пакеты. С полок торчат обрывки газет, виднеются унылые ленты скотча, мятые листы бумаги с разводами от влаги.

– Они же едой занимаются, – объяснила я самой себе. – Наверное, тут какой-нибудь временный склад.

Все остальное безупречно.

Я села на кожаный диван и аккуратно поставила сумку рядом. Предварительно проверила, что из неё не торчит секретный пакет со шлепками. Хотела на всякий случай выключить телефон, но он как назло разрядился сам. Вечно с ним проблемы, но сейчас даже на руку – внезапные звучные трели в этом дворце ни к чему. Я расправила плечи, вытянула шею словно прима-балерина и продолжила поражаться красоте офиса.

Долго тянется ожидание. Тревожные думы не отступают. Сквозняк растекается по мраморному полу как ледяная вода. Я поёжилась. Бывает красота ласковая, приветливая, а тут мрачновато-холодная, не подступишься. На кривой козе не подъедешь, как мама иногда говорит.

Темновато тут у них. Словно за окнами день потух, а я и не заметила. Нашла глазами небольшую лампу. Смотрю на нее, словно на живой огонек.

Жду. Сижу. Тихо-тихо.

Окружающее великолепие мешает мне побороть чувство собственной неуместности. С грустью смотрю на сумку и костюм. Ещё пять минут назад они казались подходящими… кто его знает, как нужно одеваться на встречи с серьезным работодателем. Я бывшая студентка, а теперь молодой специалист без опыта, вроде все к месту. Однако в этом зале выбранные вещицы будто подешевели, постарели, скукожились. Я разгладила полы жакета и вздохнула, словно нарушила благолепие. Разве что туфли хороши…

Эх, надо было отменить встречу. Сейчас набежит серьезная комиссия, такое начнется… устроят настоящий экзамен, а я слабо ориентируюсь в тонкостях пищевой отрасли. Страшное слово «самозванка» заползло в голову.

Минуты текли медленно. Я сидела на диване и пыталась отогнать от себя мысли о предстоящем разговоре. Терла колени, теребила края жакета, начала бубнить таблицу умножения. Кажется, именно её проговаривал Штирлиц, вернее, актёр Тихонов, в длинной сцене свидания с женой. Бесконечное молчание, это про нас со Штирлицем, оказывается, придумано.

Тук-тук, снова екало сердце, а вместе с тем неприятный холодок бежал по спине. Мне не терпелось, чтобы встреча поскорее закончилась, а там – махнуть домой и всё! Забраться с ногами на любимый диван, прихватить с полки какой-нибудь детектив с лихо закрученным сюжетом и ждать выхода на новую работу в немецкое издательство.

– Кто же тут работает среди этого великолепия? – я перешла к разглядыванию массивных дверей с номерами один и два.

Как подфартило сотрудникам «Вершины». Смогли же они устроиться в подобное место, наверняка все пришли с огромным опытом. А я… поостерегусь загадывать. Да и что я раскисаю, так тоже повезло. Да, не выйдет оказаться тут второй раз, но с понедельника все равно новая страница. Я буду обживаться в немецком офисе и забуду про все собеседования и переживания.

Мимо прошла белокурая девица в розовом платье с длинными голыми ногами. Гладкие ноги, красивые, ровные, замечательные ноги. Смотришь на них – и все черное и тяжелое разом забывается. Я проводила ноги и их владелицу долгим взглядом. Русалка, нет, фея, не иначе. Робкая надежда, что и я… тут…

Вдали хлопнули дверью, послышалось сердитое бормотание.

– Неужели в дивном раю есть недовольные? Невозможно! – я аж фыркнула от возмущения и перевела взор на дверь с номером три.

Мои размышления прервала девушка с грустными глазами и ангельскими чертами. Она подошла неслышно со стороны пункта охраны и села на один из стульев между диваном и столиком.

– Меня зовут Тамара, – мелодично сказала она, осматривая меня пытливым взглядом. – Я руководитель отдела персонала.

Высокая, стройная, изящная, но очень бледная и даже болезненная девушка. Словно некая затаенная грусть, некая скрытая сердечная боль оттеняла её прекрасные черты. Густые черные волосы были зачесаны гладко книзу. Белая блуза светилась в лучах фойе, лампы бросали резкую тень на скулы и подбородок, делая Тамару похожей на Деву Марию с иконы.

– Не знаю, почему я боялась, – описывала я вечером Сашке свой поход на собеседование в «Вершину».

Нельзя было не почувствовать симпатии к Тамаре. Наша встреча напоминала беседу двух подружек. Позже я узнала, что девочки в моем будущем отделе менялись одна за другой, на тот момент кадровая служба взяла бы любую. Надо же им отчитаться перед руководством и «закрыть» вакансию на месяц-другой. Все равно скоро придется начинать подбор заново.

Тамара расспросила меня об учёбе в университете. Она быстро обвела строчку в резюме про знание иностранных языков, кивнула про небогатый опыт и желание развиваться в крупной компании.

Несколько раз Тамара переспросила меня про возможность немедленно приступить к работе. Между делом она сказала, что моя будущая начальница на днях уезжает в командировку, и лучше бы ассистент побыстрее принял решение.

Я не ослышалась? Уже завтра соискательнице предлагают стать частью коллектива ООО «Вершина» и приступить к серьёзным заданиям.

Запахло неприятно, одновременно сладковато, но с тонкой щепоткой горечи, будто коровьим навозом. В дальнем углу фойе открылась неприметная дверь, вошли два парня в форме и втащили несколько коробок. Может, показалось. И все же пахнет странно, еле уловимо, еще пять минут назад никакого запаха не было.

– Да, конечно, я понимаю. Я… я только что из университета и совсем не знакома со спецификой работы в серьезной компании.

Тамара кивнула и что-то отметила в своих бумагах.

– У меня были три производственные практики, но совсем по другому профилю. Как же я сразу приступлю… это ведь она про меня говорит? – подумалось вдруг.

Тамара продолжила рассказывать о компании:

– Наши владельцы – весьма влиятельные люди в индустрии питания. Товар «Вершины» продается на прилавках лучших магазинов.

Прошло минут двадцать.

Тамара расписывала перспективы работы. Я упивалась ее рассказом, но все же невольно боялась за эту девушку с грустными глазами. Такой измученной казалась она мне, а может, истерзанной душевной тоской.

– И вы, Мария, сможете стать частью этой цепочки. Наш отдел закупок… миллионы молодых специалистов готовы на всё, чтобы получить такую работу.

Серьёзной беседы с будущей начальницей не получилось. Я даже рассмотреть её толком не успела. Молодая, пожалуй, на два или три года старше меня, тоненькая бесцветная девушка с короткой стрижкой. Она подбежала к кадровичке и подсунула листочек с каким-то черновиком делового письма.

Тамара попросила меня перевести один абзац письма на английский, другой – на немецкий. Я быстро справилась с несложным и корявым текстом, даже словарь не понадобился. Хотя два увесистых тома, русско-немецкий и русско-английский, на всякий случай лежали в бездонной сумке. Они были аккуратно спрятаны под пакетом со шлепками, ну, вы помните.

Оксана, так звали мою будущую руководительницу, неожиданно вновь появилась перед диваном. Она вышла из двери с номером два и схватила перевод.

Я затаила дыхание, ожидая вердикт.

Секунда, другая, зря волновалась.

Оксана кивнула Тамаре, мол, годится, и тут же убежала из мраморного зала.

– Этой бумажки хватит, чтобы работать здесь? – я удивленно выпучила глаза, но промолчала.

Сердце снова бешено забилось. Да что там – оно рвалось наружу. Мне хотелось кричать от неожиданно свалившегося счастья. Неужели кого-то без опыта могут взять сюда, в святая святых. Какие огнесверкающие перспективы… я с трепетом потерла взмокшие ладони и зажмурилась.

Когда-нибудь и я буду также, как та фея в розовом платье с голыми коленками, порхать по красивому офису. Буду плыть белой лебедью по зелёной глади мраморного пола и открывать секретные двери номер один, два или три. Лучше бы нужной дверцей оказалась номер три.

Птица-троечка – одно из моих любимых чисел. Верю, что оно приносит удачу. Правда, позже выяснилось, что как раз за дверью номер три скрывается туалет.

– Мария, не стоит рассчитывать на лёгкую работу. Иногда нашим сотрудникам приходится задерживаться. Не так часто, конечно, но и не редко.

– Да… (что мне до других, счастье-то какое)…

– Необходимо понять сразу – ваша работа будет связана с многочисленными функциями. В отделе закупок много заданий на стыке различных сфер. Вам придётся сильно расширить кругозор, иногда предугадывать тенденции рынка, но это всегда интересно.

О да, я уже представляю себя частью великой компании в самом красивом офисе мира.

Сызнова пошли ласкающие слух описания:

– Вы будете работать с иностранными поставщиками, лидерами отрасли по всему миру. Вы сможете посещать иностранные выставки, жить в дорогих отелях по всей Европе.

Я как одержимая кивала Тамаре. Я словно превратилась в аппарат, поглощающий кайф в львиных дозах:

– У нас, Мария, именно отдел закупок, ваш будущий отдел, считается самым привилегированным в компании. Он кстати и находится на одном этаже с руководством. Вы сможете следить за рождением идей развития бизнеса, окажетесь рядом с удивительными людьми, которые смогли построить эту империю.

– О, да, – мечтательно повторяла я сладкие слова. – «Мой» отдел закупок… звучит сказочно! – и я искренне соглашалась с Тамарой в тот момент.