Легория. Дилогия

– Чем? Тем, что говорю тебе правду?

– Правда – не твоя сильная сторона!

– Я тебе не врал.

– Недоговаривал!

– Это не ложь!

– Это сокрытие информации! Почему ты носишь капюшон? – я перевела тему: спор глухого с немым начал утомлять.

– Все носят.

– Почему носишь его ты?

– А тебе-то что? Когда я спрашивал, хочешь ли ты увидеть меня, ты отказалась.

– И что? – я попыталась рассмотреть его глаза через плотную ткань плаща. – Именно это мешает тебе его снять, мой отказ? Ты только из-за меня круглыми сутками носишь его на голове?

– Нет.

– Не жарко?

– Не жарко, – ехидно заметил страж и вдруг наклонился ко мне. В его голосе слышалась злость. Тяжелое дыхание шевелило ткань. – Хочешь попросить меня еще раз?

Я отступила на шаг и растерянно покачала головой, сраженная догадкой: он не знал, что я его видела. Эльга с Монти тоже промолчали. Какой-то глазастый заговор против легорца получился.

– Ты ничего не знаешь о наших обычаях, Лориенна. Когда придет время, поймешь.

– Когда придет время – это когда? После принятия сана? Может, выдашь мне расписание открытия секретов? Понедельник, – ответ на вопрос, почему все стражи такие стеснительные. Вторник, – почему именно я стала жрицей? Среда, – кто украл женщин и коров с Рос?

– Именно поэтому с тобой невозможно общаться.

– А я не прошу общения. Люди или принимают меня такой, какая я есть или нет. Все просто.

– Я не человек, а ты слишком гордая, – легорец вздохнул и прошел мимо меня к двери. – Это не поможет тебе в жизни. Изменись.

– Пра-авда? – в моем голосе проскочили язвительные нотки.– Мне непонятно, как гордость сделала из меня жрицу? Не будь я такой настырной, ты не провел бы ритуал?

– Не говори ерунды!

– Тогда не придирайся к моему характеру. Те недостатки, которые ты видишь, я считаю достоинствами. И не тебе учить меня, страж. С твоими-то комплексами.

– Ты забываешься.

Да, я разговаривала со стражем грубо, но безнаказанность лишала инстинкта самосохранения. Что он сделает – убьет, выпорет? Волколаки ясно дали понять, что костьми лягут за меня. И это только одно селение в Легории, что ж говорить про остальные.

– Я разговариваю с тобой так, как ты того заслуживаешь. И не уходи от ответа – почему ты все время носишь капюшон?

– Все стражи носят.

– Даже дома? Наедине с женой?

– Нет, – страж растерялся, а меня неожиданно уколола ревность. Тоска переросла в злость – легорец мне нравился. Нравилась его таинственность, сила и ловкость, его голос и то, как он заботился обо мне. Нравилось тепло рук и ноющее чувство в груди, вызванное его прикосновениями. Но ведь у него наверняка была семья. Страж бегал за мной по лесу, защищал от волколака, приносил еду, а сам думал о том, как бы поскорее вернуться домой, обнять жену и поиграть с детьми.

Да, играть у него получалось превосходно. В кошки-мышки! Он прекрасно справлялся – скрывал правду, обманывал, лгал. Он молчал об изменениях моего тела и о моем будущем, он провел ритуал, в надобности которого я сомневалась все больше. Страж нашел беззащитную дурочку и сделал из нее рабыню.

– Ну, и хорошо, раз нет, – буркнула я, стараясь не смотреть на капюшон. – Ставлю вас в известность, что собираюсь прогуляться по храму. Даю честное и благородное слово, что не покину территорию Легории, а когда встречусь с Эльгой, вернусь к Степаше в деревню. Ах да, обещаю не делать глупостей и не попадать в передряги. Так что, ты можешь смело возвращаться к семье.

– Я уж как-нибудь с тобой прогуляюсь, – страж оторопел от смены настроения и шагнул навстречу. Хотел дотронуться до меня, но в последний момент отдернул руку.

Я сделала над собой неимоверное усилие и посмотрела на капюшон:

– Иди домой.

– Я должен быть с тобой.

Во даёт! А мне твердит, что это я упрямая!

– А как же твоя семья?

– А что с ней? – страж спросил с удивлением и легкой издёвкой.

– Тебя ждут.

– Подождут.

– Как хочешь, – я пожала плечами с самым равнодушным видом, на который была способна. – Мое дело предложить.

– Спасибо за заботу. А можно вопрос?

– Валяй.

– Откуда ты знаешь имя волколака?

– Степаши? – Не поняла я и, только увидев утвердительный кивок, ответила. – Он представился.

– Сам? – поразился страж и снова шагнул ко мне. Видимо, заглядывал в глаза, чтобы понять лгу я или нет.

– Я его за язык не тянула. Слушай, легорец, а ты что-нибудь слышал о личном пространстве?

Я отступила на расстояние вытянутой руки, страж тут же приблизился. Этак мы до утра по балкону вальсировать будем.

– Я пришел к тебе в первую ночь. – Хрипло пробормотал он. – Сразу, как только ты перешагнула границу Легории. Ты ощупала меня с головы до ног и сейчас говоришь о личном пространстве?

– Стыдно. Согласна. Но тогда мной двигало любопытство.

– Как и мной сейчас.

Мое сердце заколотилось, дыхание участилось, ноги задрожали. Я разложила чувства по полкам и поставила себе неутешительный диагноз – страсть. Меня влекло к стражу, и я совершенно ничего не могла с этим поделать.

– Разве легорцу позволительно приближаться к жрице?

– Ты еще не жрица.

– Жрица, – вспомнила я слова Степаши. – Без сана, но жрица.

– Волколак тебя просветил? – со злостью в голосе догадался легорец. – Лапы ему оторвать надо бы.

– Себе оторви! Степаша в отличие от тебя мне не врал.

– Степа-аша, – с издевкой протянул страж. – Я и забыл о ваших доверительных отношениях.

– Да что у вас тут происходит? Имена вы тоже скрываете?

– Лориенна, – легорец вдруг взял меня за плечи. – Ты удивительная жрица. И это комплимент.

– Спасибо, – я смутилась окончательно и попыталась освободиться от его стальной хватки. Куда там! Мышцы будто атрофировались, сердце отбивало ритм диких племен Дор-Атона и готовилось разорвать грудную клетку, в ушах шумело.

– Монти представился Эльге, и ты не делаешь по этому поводу большие глаза, а обычный оборотень представился будущей жрице, и ты впадаешь в ступор. Хотя свое имя ты не говоришь никому. Даже волколак называет тебя просто легорцем.

Страж отпустил мои плечи сам и отступил на два шага, а я медленно выдохнула, возвращая хладнокровие.

– Монти получил разрешение. Оборотень не просил и потому нарушил закон. Хотя я не могу его за это наказать, так как по факту он представился жрице – высшей меня по сану. И называл он меня легорцем, потому что не знал, раскрыл ли я тебе свое имя.

– Нужно получить разрешение, чтобы познакомиться с человеком? Серьезно?

– С чужаком, – поправил меня страж. – Предлагаю отложить ссору и осмотреть храм. Внутри можно перекусить.

– И продолжить разговор?

– Если захочешь, – уклончиво ответил легорец, уверенно развернулся и вошел в сумрак храма. Я немного поколебалась, но всё же переступила порог вслед за ним.

Первые мгновения меня окутывала тьма. Глаза привыкали к яркому солнцу и не сразу приспособились – несколько секунд пришлось щуриться.

Передо мной раскинулся круглый зал. Свет тонкими лучами струился из узких бойниц, пробитых на высоте трех метров. Они чередовались с черными провалами воздуховодов. Должно быть, раньше здесь стояли деревянные помосты для караула. Со стен осыпалась глина, лентами откалывались каменные пластины. Точечные углубления указывали на попадания магических шаров, а закоптевшие стены – на бушевавший здесь когда-то пожар. Природа постепенно наступала на храм: плющ проникал сквозь бойницы и полз по стенам, из пола пробивались ростки деревьев. Еще сотня лет и сооружение рухнет под напором воды, земли и времени.

Вдоль стен стояли колонны. Их обшарпанная поверхность сверкала трещинами и сколами от удара острых лезвий, пол усеивали песчинки глины и куски высохшей краски.

Я заворожено рассматривала проступающие сквозь выбоины фрески, повествующие о кровопролитных сражениях. Некоторые колонны восхваляли природу Легории и рассказывали о силе жриц. Тут же разворачивались баталии: вооруженные мужчины и женщины, всадники и лучники убивали каких-то жутких существ с острыми длинными когтями, вытянутыми мордами и изогнутыми клыками. Монстров протыкали пиками, рубили мечами. На следующей фреске зеленели леса и разворачивали лепестки белые цветы. Растения обволакивали останки павших, не делая различий между людьми и нежитью.

– Что за битва здесь изображена? – дыхание сбилось от священного ужаса.

Эта война была жестокой и кровопролитной. Задумай я выкопать в лесу яму, обязательно наткнусь на скелет. Костями наверняка усеяна вся Легория. Теперь понятно, почему на этой земле такие потрясающие леса – органического удобрения хватало с избытком.

– Битва при Заа-Хоне, – голос стража эхом прокатился под сводом. – Это было очень давно. Почти вся Легория была истреблена, а ее жители уничтожены. После победы в живых осталась только треть воинов, больше половины женщин и детей умерли от голода или были убиты.

– Ужасно! – я почти физически ощущала боль стража. – А с кем вы бились?

– С людьми. Нам пришлось вырезать девять поколений нагорских королей, пока до вас дошло, что не стоит пытаться завоевать Легорию.

Я прикусила губу. И что тут скажешь? С одной стороны, я человек и должна защищать свой народ, с другой – мы напали первыми и жестоко за это поплатились.

– Ненавидишь нас? – легорец неслышно подошел со спины и положил руки мне на плечи.

– Нет.

– Это было давно.

– Все в порядке, – я перевела взгляд на другую колонну и подошла к ней. Страж послушно убрал руки.

– А почему на фресках люди изображены в виде монстров? – я провела рукой по картине, прочертив пальцем по изгибу длинного клыка неизвестного существа.

– Мы похожи. Пришлось поменять облик людей на что-то… такое. Чтобы мы сами не перепутали, кто есть кто.

– Ну, тогда я ошибалась.

– В чем?

– Глаза у тебя есть, – я попыталась улыбнуться. – И их два.

Самым необычным творением в храме были статуи. Четыре каменных десятиметровых воина в полном облачении возвышались надо мной, облокотившись на мечи, воткнутые острием в пол. Фигуры прижимались спинами к стенам и упирались головой в горизонтальные балки купола. Овальные щиты с острыми зазубринами по краям стояли рядом, прислоненные к бедрам воинов.

Я восторженно задрала голову, осматривая каменных великанов.

– Кто это? – любопытство и детский восторг смешались с трепетом. Искусная работа. Лица, одежда, броня, оружие – все было так тщательно выточено, что казалось, будто стражи спали.

– Это великие воины древности. Они были первыми сидлайтами Легории.

Страж медленно подошёл к одному из них и осторожно провел рукой по каменному голенищу сапога:

– Это Maaghuar – воин севера, напротив Sahnayn – воин юга, Gaar и Faschis…

– Запад и восток?

Легорец кивнул, подтверждая догадку:

– Мы были защищены со всех сторон. По крайней мере, мы так думали.

Я ещё раз окинула взглядом зал предков и, вздохнув, пошла дальше. У дальней стены виднелась вторая, не менее впечатляющая дверь.

Страж неслышно следовал за мной, склонив голову. Вполне возможно, думал о битвах, сотрясавших эти земли в далеком прошлом. Будь это и моей историей тоже, я бы, наверно, постаралась забыть об ужасах, которые перенёс народ. Или наоборот – помнила, чтобы такое не повторилось никогда.

Я с усилием толкнула тяжёлую дверь, ведущую в следующий зал. Створки натужно скрипнули и послушно распахнулись.

Страж замер за моей спиной. Его рука скользнула вдоль моего плеча и остановилась на локте. Он придерживал меня за руку, как это делали мужчины при дворе. Только сейчас позади нас возвышались не подсвечники и бархатные диваны, а облупленные стены древнего храма.

Я прищурилась, привыкая к господствующему здесь полумраку. Зал напоминал трактир. Если бы находился в пещере короля гномов. Вся мебель была вытесана из цельного куска скалы и потому намертво крепилась к полу. В центре рядами стояли столы с лавками. Шкафы и полки прижимались к стенам. Люстра на тысячу свечей тоже была вырезана из камня – через пыль и сколы просматривались светлые жилки отшлифованных изгибов. Восковых огарков я не увидела, видимо, зажигалась она при помощи магии. На скамьях тлели накидки и чехлы, древние балдахины свисали со стен тяжёлыми складками. На полу лежали сгнившие ошмётки шкур.

Страж прошёл вперёд, увлекая меня за собой. Он обогнул несколько столов и остановился.

– Обеденная зала.

– Что? – не сразу расслышала я, увлечённая осмотром рукотворно-магического великолепия.

– Здесь вели приёмы и заключали сделки, – легорец не услышал моего вопроса и продолжил говорить. – Праздновали победы и отдыхали после тренировок.

В конце залы стоял постамент с двумя резными креслами. Перед ними массивным квадратом высился стол. По мне, он прекрасно мог послужить алтарем для жертвоприношений: места хватит и жертву приковать и разделать ее без риска измазать пол и стены.

– Это место короля, – страж махнул рукой на большой квадратный стул. – А этот – верховной жрицы.

Я с любопытством осмотрела резной миниатюрный трон, когда-то принадлежавший женщине. Заметно – подлокотники тоньше и спинка выгнута для удобства. Да и запыленная розовая подушечка с рюшами не могла принадлежать воину. Вряд ли могучий король примерял к своему величественному заду такой аксессуар. Правители того времени даже спали, наверно, на досках вместо кроватей. А женщина во все времена женщина.

– Красиво. Но это не похоже на храм.

– А на что похоже?

– На цитадель.

Легорец повернулся ко мне и с усмешкой произнес:

– Тогда в цитадели и перекусим.

– Здесь? – я осмотрела толстый слой копоти и трухи, покрывающий стены. – Прямо тут?

Страж рассмеялся и похлопал по скамье рукой, приглашая меня присесть. Пыль против обыкновения не поднялась в воздух, а свалилась к ногам легорца рваными комками.

– Я захватил с собой провизию. Твой оборотень собрал, – страж вытащил из-под плаща сумку и кинул ее на стол, предварительно протерев поверхность.

– Ничего он не мой, – я почему-то покраснела. – Он просто хороший чел… волколак. И заботится обо мне, в отличие от некоторых.

– Только не начинай, – страж достал из котомки бутерброды и воду.– Пить будем из горла, кружек нет.

Я приняла из рук легорца хлеб с большим куском ветчины и, смахнув пыль, присела на лавку.

– Отравиться не боишься моим человеческим ядом?

– А ты легорским?

Тоже мне остряк нашёлся. Да меня теперь в этой стране уже ни на чём, наверно, не подловишь:

– У меня к вашим болезням иммунитет выработался. С недавнего времени.

– За меня тоже можешь не переживать. С твоей заразой уж как-нибудь справлюсь.

– Вот и обменялись любезностями, – закончила я разгорающуюся ссору.

– Спрашивай.

– О чем? – с набитым ртом поинтересовалась я.

– О том, что хочешь знать, – страж пожал плечами. – Обещаю ответить на все вопросы.

Я исподлобья посмотрела на капюшон и недоверчиво протянула:

– Вот так просто? Ответишь честно на всё?

– Да, – страж помедлил и добавил. – Абсолютно.

– Ну, хорошо, – я задумалась. О чем спросить в первую очередь? Что мне важно знать? Что меня интересует?

– Эльга! – выпалила я. – Она должна остаться!

– Нет, – без капли удивления ответил он.– Она не житель Легории, к тому же – боевой маг. Именно это интересует тебя в данный момент?

– Наверно, – растерялась я.

К разговору о подруге вернемся позже. Не думаю, что мне будут противоречить после принятия сана. На крайний случай всегда можно сказать, что оставить Эльге проход в страну не моя прихоть, а требование свыше.

– Почему ты прячешь лицо?

Легорец задумался:

– Это… так просто не объяснить.

– А ты попробуй, я понятливая, – я подвинулась к стражу, подтянула сползающие штаны и положила руку на его предплечье. – Ты гадюка и ехидна. У тебя ужасный характер, ты заносчив и безумно меня раздражаешь. Но еще ты надежный и хороший, а это важнее красоты. Понял?

– Понял.

Мы замолчали, изредка кидая друг на друга настороженные взгляды. Страж не выдержал первым:

– Ты думаешь, что я монстр итак же уродлив?

Я знаю, что ты красавчик, но говорить об этом не буду! Не с тобой!

– Я ничего не думаю, – врать было противно, но Эльга с Монти были правы – неизвестно, как отреагирует легорец на правду, потому лучше было молчать. – Ты обиделся?

– Нет, – страж отпил из бутылки и вытер руки о полотенце, заботливо переданное оборотнем. – Просто иногда… нет, постоянно, ты вводишь меня в шок, Tsura.

– Вспомнила, – радостно заорала я. – Почему, чтобы познакомиться с человеком, нужно спрашивать позволения назвать имя? Это ненависть из-за войны? Или все жители Легории рабы? А они общаются между собой или выходят за границу? А вне Легории тоже нужно согласие получать или вы бумагу какую выдаете: разрешаю представиться трем людям в понедельник, среду и пятницу с десяти утра до полудня?

– Притормози, – страж засмеялся, капюшон съехал на затылок и обнажил белые ровные зубы. – Я запутаюсь в порядке ответов.

– Ну? – меня даже подёргивало от нетерпения. – Расскажешь? Ты обещал правду.

– Расскажу, – легорец поправил капюшон и встал из-за стола. – Пойдём дальше.

– Куда? Зачем? А когда расскажешь? – не унималась я, сгребая в сумку остатки еды и протягивая мешок стражу. – Сегодня?

– Дальше. Погулять. В процессе осмотра храма.

Я быстро засунула в рот остатки хлеба и помчалась за легорцем.

Цитадель потрясала. Коридоры то освещались солнцем через узкие окна, то утопали во мраке – приходилось разжигать факелы, заботливо оставленные в стенах. Переходы создавали лабиринт: расходились и сужались, заканчивались лестничными пролетами или глухими стенами. Комнаты сменялись кельями, опочивальни с убранством, достойным короля, чередовались с закутками, где возвышался только настил из прогнивших досок.

Легорец показал мне покои прислужниц и зал верховной жрицы, спальню правителя и каморки его фавориток. Я бродила по лестницам и открывала потайные двери, заглядывала в забитые паутиной бойницы, в окна с ажурной ковкой и осколками эльфийского стекла, рассматривала панно, развешанные по стенам, и долго вглядывалась в рисунки и вышивку. Я гуляла по пустой оружейной и бродила по кухне с остатками посуды, обходила черепки и переворачивала кастрюли в надежде найти древний клад или, на худой конец, старинную вилку.

Цитадель выполняла сразу несколько функции. Здесь молились, устраивали оргии и отдыхали после игрищ, организовывали балы и приёмы, решали судьбы, выносили приговоры и здесь же приводили их в исполнение. Крепость была способна держать осаду многие месяцы, укрывая тысячу воинов и жриц.

Когда я рассматривала водопад с берега, прекрасно видела лес на его вершине. Даже смогла бы назвать деревья: сосны обвивали камни, чтобы не рухнуть с высоты, березы протягивали ветви над потоком и ловили листьями брызги. Но когда я подняла взгляд в попытке осмотреть люстру, свисающую с потолка, увидеть крепление так и не смогла – было слишком высоко.

Чем дольше я гуляла по храму, тем больше вопросов у меня возникало: почему обеденный зал на тысячу мест казался меньше, чем заброшенная кухня с бесконечными лентами печек и разделочных столов? Почему я поднималась по лестнице под потолок, попадала на второй этаж с кельями и лабиринтами коридоров и при этом все ещё видела середину люстры центрального зала?

Надо Эльгу сюда затащить. Она смогла бы объяснить, какие заклинания вплетали в скалу в момент творения храма.

Страж следовал за мной тенью. Он слушал мои восторженные замечания и улыбался.

Наконец я прервала осмотр, остановилась в одном из коридоров у окна и выглянула на улицу:

– Закат.

Озеро на глазах окрашивалось в бардовый цвет. Солнце отразилось от ленты водопада, создавая иллюзию кровавой воды. Макушки деревьев поглощала тьма, и только на горизонте небо еще светлело оранжевой полосой.

– Пора возвращаться, – тихий голос легорца прошелестел по стенам и замер вдали.

– Жаль.

– Можем переночевать здесь.

– Здесь? – я удивлённо обернулась. – Где – здесь? Или ты и кровать для меня за пазухой носишь? А Эльга? Монти?

– Они в курсе, что мы можем не прийти, а я еще кое-что хочу тебе показать, – страж уверенно толкнул неприметную дверь у стены и кивнул, приглашая зайти.

Еще одна винтовая лестница уходила вверх. Мне подняться по ней места хватит, а вот стражу с его широкими плечами придется протискиваться боком.

– Куда она ведёт?

– Туда, – уклончиво ответил легорец и уверенно нырнул в проем. По ступеням застучали сапоги. Он даже не удосужился проверить, приняла ли я приглашение.

Я потопталась на месте, но всё же последовала за ним.

– Тебе понравится, – донеслось до меня.

Сегодня я побила собственный рекорд по ходьбе: сначала до селения оборотней, потом обратно, теперь по храму. У меня начали проявляться все признаки хронического недосыпа – рассеянное внимание, ухудшение слуха и ноющая головная боль. Окажись легорец вурдалаком, заманивающим меня в склеп, я лишь попросила бы его о быстрой расправе или ровной поверхности, на которой можно вздремнуть.

Лестница сделала три оборота и закончилась дверью. Страж толкнул плечом крепкие доски и шагнул внутрь. Я ввалилась следом.

Это была комната. Обычная коморка среднестатистической таверны – окно, кровать, комод, стол и стул. Всё предельно просто и по-мужски. Из убранства – книги на полке и пара наконечников для стрел на столе.

Страж уверенно прошел вперед и замер у окна.

– Подойди, – он перегнулся через подоконник и посмотрел вниз. Я послушно сделала несколько шагов, дождалась, когда страж пропустит меня и выглянула на улицу.

Под окном уступом висел каменный капюшон статуи. В трех метрах правее сплошной багряной лентой низвергался водопад. Облако из мельчайших брызг висело в воздухе. Размеренный гул падающей воды стирал звуки леса. Внизу покрывалом лежало озеро, утопая в зелени легорских лесов. Далеко впереди за шапками деревьев серебряной полосой блестел Большой тракт, уже плохо видимый в наступающих сумерках.

Я вытянула руку, и она тут же покрылась холодными каплями воды. Солнечные блики заискрились на влажной коже.

– Нравится? – страж встал позади меня. Теплые руки обняли за плечи. Сразу же захотелось уткнуться ему в грудь и разрыдаться.

Я проглотила слезы и кивнула.

– Ты расстроилась? – легорец попытался посмотреть на меня, но я отвернулась.

– Немного. Здесь очень красиво.

– Не нужно было приводить тебя сюда, – его руки с силой сжали мои плечи.

– Ничего. Я рада, что посмотрела. Даже с такого расстояния. И спасибо тебе за это.

– Лориен…

– Правда, всё в порядке, – я отшатнулась от стража, сжимая пальцы в кулак. Меня вдруг затрясло, ладони вспотели.

Я вытерла руки о рубаху и присела на кровать. Что меня выбило из колеи больше – вид из окна или прикосновение стража? На меня будто накинули рыболовную сеть, и чем дольше я молчала, тем сильнее она сжималась вокруг меня, парализуя волю.

– Мы будем ночевать тут? – я задала вопрос, чтобы услышать свой голос.

– Да, – негромко ответил мужчина и присел на стул. Я не могла отвести взгляд от его массивных плеч. Плащ скрывал тело, капюшон – лицо, но мне казалось, что легорец сидит передо мной обнаженный, как статуя Бога Размножения в Дор-Атоне.

– Если тебе нравится, – добавил он, не понимая моего молчания.

Комната медленно погружалась в сумрак. Солнце уходило за горизонт, воздух окрашивался в серо-голубой цвет восходящей луны.

Меня бросило в пот. Сердце билось в груди тяжелыми сильными толчками, внизу живота появилась сладкая тянущая боль. Я сжала покрывало изо всех сил. Что со мной? Почему присутствие легорца отключает мысли? Я влюбилась? Не может быть!

– Почему ты молчишь? – спокойный глухой голос вывел из ступора.

– Думаю.

– Ты меня боишься?

Легорец не двинулся с места, не пошевелился, но в комнате словно стало нечем дышать.

– А ты меня?

Страж наклонил голову набок:

– Нет.

Еще бы! С чего тренированному легорцу бояться слабой женщины?

Чтобы хоть как-то отвлечься, перевела взгляд на полки и поняла, что на книгах не было пыли. Кровать была застелена чистыми простынями, а от покрывала исходил слабый цветочный запах.

– Ты что, здесь живёшь? – почти закричала я, ошарашенная догадкой.

– Иногда. Когда хочется побыть одному.

– И часто тебе этого хочется?

– Бывает.

– Ты обещал говорить правду!

– Я говорю правду.

– Да. Но только завуалированную и не до конца.

– Я могу рассказать тебе всё о Легории, о наших законах или обычаях, – страж медленно расшнуровал ремни наручей, стянул с предплечья металлическую защиту и положил ее на стол. – Но о своей жизни я тебе рассказывать не намерен. Ты жрица, а не моя совесть или жена.