К тебе через туманы

– Полюблю, – призналась я, – только не дави и дай время. У меня есть только ты, как же мне тебя не любить такого.

– А когда через окно по простыням от меня сбегала, что же так не думала?! – поддел он меня.

– А тогда ты жуткий был и нехороший. И вообще, у меня принцип сначала бежим, а уж потом разбираемся, была там опасность или нет! – тоже отшутилась я.

– Хороший принцип, милая. Правильный! Пойдем, прогуляемся.

Обняв меня за талию, он начал спуск по широкой протоптанной дорожке. Наша повозка осталась позади.

– Итан, а откуда здесь тропа? – признаться было странно видеть дорожку, убегающую прямо к самой воде.

– Рыбаки в хорошую погоду выходят на промысел.

– Да кого же ловить в такой ледяной воде!? – моему удивлению не было предела.

– Рыбы много, стоит лишь уйти на небольшое расстояние от берега. Мы жестко контролируем количество того, что вытаскивают на сушу. За браконьерство – пятьдесят плетей и конфискация лодки со снастями. Для охотников в лесах те же правила. Строгий лимит зверя и рыбы для каждой деревни. В случае голода мы сами доставляем провизию. Вот поэтому наши леса не пусты и у берегов все также нерестится рыба и высиживают птенцов птицы. Соседние северные варданы придерживаются тех же правил, что и у нас. А вот южнее земли истощаются. С нашей поддержкой там все под себя подминают Иные. А если Кайлу и Саю удастся создать вторые врата, то тогда исход будет решен однозначно. Слабые кланы Древних решатся всякой власти, на их место встанут Иные. И судя по тому, с какой радостью Селестина приняла Обертона, зная, что он чистокровный Иной, поддержка простого люда у нас будет.

– Так много планов, – призадумалась я, – а что за выгода с врат и почему сейчас они закрыты?

– Врата, милая, в руках Совета Древних. Эдакая шайка маразматиков, не желающая принимать в свои ряды никого со стороны. Эдакие божки Туманной стены. Единственные, кто может им хоть что-то противопоставить – это хашшаси. А судя по тому, что тебя провел один из них, договориться с их вождем об охране наших будущих врат, будет не сложно. Похоже, что хашшаси тоже хотят перемен. А что за выгода? Это ведь связь с южным миром. Это торговля. Это приток новой крови. Не одна же ты там такая сияющая была, – улыбнулся он неожиданно мило и заискивающе. – Чем больше таких сокровищ как ты, тем сильнее кровь, что Древних, что Иных. Сильные дети – это гарант процветания моей земли. Ну и как вариант, захват земель южан. Туманная стена делит мир наискосок и самая его северная точка как раз в наших землях. Позже я свожу тебя туда. Посмотришь на нее со стороны, да и с хашшаси поговорим. Так что захвати мы земли с той стороны, вообще было бы прекрасно.

Усмехнувшись его огромным амбициям и планам, я лишь крепче обняла его за талию.

– А если бы вы книги мои не нашли? – поинтересовалась я.

– Нашли бы, – ласково скользнув ладонью по моей спине, он нежно поцеловал меня в щеку. – Ты мне судьбой предназначена вместе с книгами своими. Ты же мне их сама в дом принесла. А в случайности я уже давно не верю.

– Ну и кому ты больше рад, мне или книгам? – провокационный вопрос знаю, но интересно послушать, что он скажет.

А Итан лишь усмехнулся.

– А думаешь, я их видел, книги-то эти, – остановившись, он развернул меня к себе лицом и присел перед до мной на колени. – Вот представь, даже краем глаза не зацепил. Как нашли, так и утащили. Половину всего найденного Каил, а вторую, что смог отбить – Сай. А уж потом они, обменявшись находками, рассказали нам, что там такое интересное описано. Так что, Ниори, вопрос вообще глупый. Я безмерно счастлив найти тебя, а вот Каил и Сай, утирая слезы радости, заняты книгами. Собственно, они потому от тебя так быстро отступились, книги показались им занимательней, – он тихо посмеивался над всей ситуацией. А мне было жаль моих книжек. Хотя этот мужчина, стоящий напротив, куда лучшее приобретение.

Потянувшись, я обхватила ладошками, затянутыми в вязаные перчатки, его лицо и нежно, как только могла, поцеловала. Всего мгновение заминки и он ответил мне страстно и напористо. Уже не я, а он меня целовал. Его язык настойчиво обвивал мой, заставляя танцевать древний танец страсти. Мое дыхание белым облачком вырвалось из уст, но его настойчивые губы снова нашли мои и завладели навеки порабощая.

А после муж отвез меня в небольшую рыбацкую деревеньку.

Глава 27

Два дня пролетели незаметно. Все это время мы гуляли по берегу, разговаривали и наблюдали за тем, как местные рыбаки плетут сети и чинят лодки, готовясь к приходу весны. В первый день для нас затопили баньку. Только оказавшись внутри небольшого сложенного из бревен домика и ощутив жар, исходящий из парильни, я поняла, что совсем не знаю о том, какое оказывается удовольствие можно получить просто помывшись. А уж когда, вдоволь попарившись, Итан достал веник из веточек дерева и замочил его в тазике, смекнула, что одним согреванием косточек баня не ограничивается. Только спустя час, а может и два, выбравшись наружу, замотанная в простынь, я зареклась, что теперь буду мыться исключительно в баньке и только с собственным мужем.

Я чувствовала себя младенцем. Кожа скрипела от чистоты, на душе царил такой покой и умиротворение. Поцеловав Итана, я потащила его в домик одеваться. Остаток вечера мы провели у большого открытого очага, рассказывая друг другу свои маленькие тайны, обсуждая вкусы и интересы. Говорил по большей части, конечно, муж, а я слушала и периодически расспрашивала его о моментах, которые не поняла. Когда речь зашла о его маме. Итан вскользь упомянул, что она очень любит вышивать гобелены. Ухватившись за эту деталь, я стала допытываться, как она это делает и какие материалы использует. Однажды в храме мне попалась книга с узорами для вышивания и с тех пор я надеялась, что когда-нибудь постигну тайну этого искусства.

Услышав мои вопросы, Итан вышел, а вернувшись, водрузил мне на колени огромную коробку с пяльцами, цветными нитками, тканью и прочими мелочами для вышивания, которые он попросил у деревенских женщин. Весь следующий день муж учил меня вышивать. Вот такие интересные таланты для себя я у него открыла.

Утром третьего дня мы долго гуляли вдоль берега. Я слушала шум волн и крики редких птиц. Любовалась, как тяжелые глыбы льда вода с легкостью выбрасывает на берег, словно смеясь над попытками суровой зимы сковать ее. Итан неспешно шел рядом и слушал мои рассказы из детства. Я же счастливо щурясь, описывала ему наш южный океан, на берегу которого стояла хижина моей бабушки, где я поймала свою первую рыбку и сплела первые бусы из ракушек.

Выслушав, Итан присел и, выпустив из руки туман, словно нащупывал что-то. Нашел. Чуть капнув в мокром стылом песке, он вытащил ракушку. Настоящую двухстворчатую. Разглядев ее, как следует, я заставила его зарыть ее обратно. В ответ он нашел мне уже пустую ракушку, одна ее сторона волшебно светилась перламутром. Поцеловав его в щеку за такой подарок, я спрятала ее в карман. Итан же, оценив ситуацию, принялся разыскивать для меня пустые ракушки, какие только мог и за каждую получал по поцелую. Моему счастью не было предела. Набрав полный кармашек даров океана, мы неспешно вернулись к повозке.

Впереди была дорога домой.

Повозка неспешно катилась вперед по накатанному снегу, как вдруг лошади встрепенулись и занервничали. В следующее мгновение дорогу нам преградили несколько странных фигур. Мне потребовалось всего несколько мгновений, чтобы опознать незнакомцев. Гуроны. Крик застрял в моем горле. И пока я панически соображала, что делать, повозка остановилась.

Итан не осознавая, что нам грозит, спрыгнул на землю. Придя, наконец, в себя, я ухватила его за кафтан.

– Нет, Итан, надо бежать от них, это… это… – я не могла произнести больше ни слова.

– Я знаю, кто это, девочка моя, не переживай. Сейчас уладим эту небольшую проблему и поедем дальше, – попытался успокоить меня муж.

Слушая его, я все больше ударялась в панику. Он ведь не понимает, кто перед ним. Не осознает, какая беда нам грозит. Это же гуроны.

– Чем обязан пришлому племени? – спокойно произнес Итан, глядя на главного.

Я годами изучала особенности ритуального раскрашивания лиц вождями и жрецами, а муж определил вожака интуитивно. И он не ошибся, перед ним стоял тот самый вождь рода, что меньше года назад убил меня, нанеся мне рану в спину и повредив позвоночник.

– Многим обязан ты нам, вард, – протянул гурон с расписанным лицом. Его узкие глазки бегали от меня к моему мужчине, оценивая нас.

– Не вард, а вардиган, – поправил вождя Итан, – а теперь ближе к делу, что вы хотите?

Гурон подсобрался и оскалился. Мужчины этого племени не переносили, когда к ним обращались без должного почтения. Это вызывало у них приступ ярости, уж я-то об этом знала.

– Мы хотим забрать свое, вард, – выплюнул раскрашенолицый.

Итан передернул широкими плечами и тихо рассмеялся. Испугано глянув на него, неожиданно увидела, как он мне подмигнул.

– Твое, гурон!? Что может быть на моей земле твоего? Тут все мое, а захочу, и ты моим станешь, – посмеявшись, посвятил вардиган вождя в реалии местных законов. – Я последний раз спрашиваю, зачем ты остановил меня, гурон?

Из-за ближайших деревьев вышло еще пятеро смуглых воинов. На их тела нелепо были натянуты теплые штаны и ватные куртки явно с чужого плеча. Сейчас в такой одежде среди снегов на севере гуроны выглядели не устрашающе, а как-то нелепо.

Вождь раздражено сплюнул и впился в моего мужа яростным взглядом.

– Мне нужны мои книги…

– Это уже мои книги, – резко перебил его Итан, – если ты тащился в такую даль, морозя свой зад, только ради свитков, то, увы, книги принадлежат мне.

Гуроны рассредоточились и незаметно окружили нашу повозку.

– Ты не понимаешь, вард, с кем говоришь? – шикнул вождь.

– Э, нет, мужик. Это ты не осознаешь, куда сунулся своей разукрашенной мордой. Я тут совершенно случайно заполучил твоего проводника – Хорудо из Айгор. Он мне такие песни пел о вас, даже пытать, толком не пришлось. Так что я ждал тебя, гурон. Медленно ходишь, мужик.

Злоба в глазах вождя погасла. Прикусив губу, он медленно прошелся по кругу, обдумывая слова Итана.

– Ты считаешь, что сможешь справиться с нами? Так самоуверен, вард? – шипел он. – Знал, что мы ищем твою девку, и даже не спрятал ее. А знаешь, она так долго жила среди нас, что я до последнего сомневался, убить ее или оставить. Некоторые мои воины просили ее для себя в жены.

– Чего же не отдал? – спросил Итан. – Такими женщинами разбрасываешься!

– Не отдал, потому что сам хотел, но у меня жена. Это я всадил ей нож в спину, чтобы не досталась никому. Она девочка смелая и умная, – гурон перевел взгляд на меня. – Ну, послушница, может, договоримся с тобой. Возвращаешь мне то, что украла, и я оставляю твою жизнь, заберу только его душу.

Мое сердце замерло. Разум завопил, что вот оно спасение. Гуроны – племя мерзкое, но они всегда держат свое слово. Только нужно согласиться на его предложение, и я останусь жива. Но душа тихонечко заплакала и нашептала о том, что не жизнь то будет, а мука.

– Нет, – я уверено качнула головой, – я ничего не верну и не предам мужа.

Вымолвив это, почувствовала облегчение.

– Уверена, послушница, мы заберем тебя обратно в подземелье, и может, ты станешь женой одного из нас.

Сглотнув, я снова покачала головой. Такая судьба казалась мне чудовищной. Вернуться снова в тот ужас, из которого я рвалась даже через смерть.

– Как вы нашли меня? – задала я возникший вопрос. – Как прошли через Туман?

Вождь мерзко улыбнулся и поправил полы куртки. Он явно мерз, но не хотел, чтобы это стало очевидно для других.

– Пришлось найти провидицу и заставить открыть нам твое местонахождение. Она долго сопротивлялась, но ты ведь знаешь, мы умеем развязывать языки. А потом нашли проводника из племени, с которым у змеехвостых есть договор. Он и провел. Но выманить тебя из дома оказалось сложным делом. Я долго ждал, пока ты окажешься в досягаемости. Верни книги, послушница, и останешься жива.

– Так много возни и движений, чтобы сюда добраться. Жаль, что все в пустую. Тебе есть, что еще сказать, гурон? – Итан демонстративно положил руку на повозку. – Или мы поехали?

Воины после заявления Итана подсобрались и теснее сомкнули полукруг, давая понять, что никто никуда не поедет.

– Что делает тебя таким самоуверенным, вард? – прошипел гурон.

Итан развел руками и усмехнулся.

– Я вардиган и нахожусь на своей земле. Что же ты мне тут можешь сделать? – невозмутимо произнес он.

Признаться, в этот момент о неадекватности мужа, призадумалась и я. Какая разница вардиган ты или простой деревенский мужик, когда тебя окружили одиннадцать воинов, привыкших убивать и пытать.

– Действительно настолько уверен в себе! – протянул вождь. – Я слышал те сказки, что рассказывают о тебе. Думаешь, я куплюсь на эти россказни, Древний. Ты отдашь мне книги и послушницу, я решил забрать ее с собой, а за это я убью тебя быстро.

– Нет, мужик, ты только что лишний раз подтвердил то, что я узнал и сам. Ты ведь не понимаешь, кто стоит перед тобой. Не осознаешь, что сам оказался в ловушке. Подумай же, наконец, и осмысли все, что я тебе сказал, гурон. Ты слушал меня, но не слышал вовсе, – с высокомерным издевательским прищуром пропел Итан.

Сжавшись в повозке, я внимательно обдумала каждое слово вардигана. Он знал о том, что гуроны на его земле, он ждал их, а они слишком долго где-то ходили. Он сказал о ловушке. И тут до меня дошло. Большими возмущенными глазами я уставилась на мужа. Он использовал меня как наживку и вынудил гурон напасть. Вот же, как только все это прокрутить смог, чтобы я не догадалась. Наверное, поэтому так настаивал, чтобы на него Гаире ехали сюда. Как он тогда сказал, в нем я уверен как в себе. А я даже не догадалась ни о чем.

Итан, заметя мой возмущенный обвиняющий взгляд, рассмеялся.

– В одном, мужик, ты прав, – бросил он слегка иронично вождю, – моя единственная очень умная девочка. Она, похоже, обо всем уже догадалась и чувствую, отольется мне моя проказа в хороший скандал. Как думаешь, гурон, чем мне задобрить свою женщину? Может башку тебе оторвать и ей подарить?

Вождь задохнулся от ярости, такое к нему непочтение он встретил впервые. Гуроны мялись, и я могла их понять. Им нужны книги и свитки с описанием создания Тумана, но вместо того, чтобы испугаться, молить о пощаде, торговаться Итан откровенно веселится. Раскрашеннолицые оказались в тупике. Наверное, впервые в жизни они не знали, что делать с такой неадекватной жертвой.

Окончательно потеряв контроль над ситуацией, вождь отдал незаметно приказ и на нас двинулись гуронские воины с одним намереньем – убить. В тот же миг Итан пошатнулся и меня окутал странный теплый туман. Повертев головой, я не поняла, что случилось и где муж.

«Успокойся, бегляночка, – донеслось из ниоткуда, – ты хотела посмотреть на меня, как на Иного. Любуйся, милая».

Пелена встрепенулась и рядом с повозкой прямо под лавку, на которой я сидела, упал труп гурона со свернутой шеей. Потом еще один и еще. Опешив, я наблюдала, как туман, клубясь словно живой, уплотнялся и переносил тела врагов к моим ногам. При этом я совсем не могу сказать, что мне такие дары туманника были неприятны.

Всего через пару минут туман развеялся, и я увидела перед собой ползающего на коленях вождя гурон. За его спиной стоял, нависая над своей жертвой, вардиган с такими родными чертами лица Иного.

– Тебе нравятся мои извинения, Ниори? – с ироничной улыбочкой поинтересовался он. – Вот один презент еще дышит. Что ты хочешь, чтобы я с ним сделал? Могу убить быстро, – Итан пнул гурона, отчего тот повалился на бок и замер у остывающих тел своих соплеменников. – А могу, милая, пытать его годами. Моим воинам нужно на ком-то учиться. Может, взять его в подземелья, как учебное пособие.

Я отрицательно покачала головой.

– Я не хочу жить, зная, что этот гурон дышит где-то рядом со мною. Убей его, Итан, – взмолилась я, – и поехали домой.

Вардиган понимающе взглянул мне в глаза.

– Ты прости меня, бегляночка. Но по-другому заставить вылезти их из сугробов, возможности не было. Я искал, но они умные, как крысы, в норы прятались. А ты сидела взаперти и с каждым днем только угасала. Я знаю, что не прав, девочка моя. Но прости меня, я не хотел, чтобы они добрались до тебя, когда меня не окажется рядом. Ты понимаешь меня?

Осмыслив всю ситуация я улыбнулась мужу.

– Ты хотел, чтобы я была в безопасности. Ты подарил мне два самых замечательных дня в моей жизни. А теперь поехали домой, я понимаю, почему ты поступил именно так, и почему ничего не сказал мне. Не хотел, чтобы я боялась и тряслась всю дорогу.

– Да, я планировал эту поездку, чтобы показать тебе наши земли. Чтобы ты погуляла и, наконец, улыбнулась. У меня получилось это, милая?

– Да, Итан, – я улыбнулась еще шире, – несмотря на то, что сейчас у моих ног десять гуронских тел, поездка мне понравилась.

– Моя девочка, – похвалил меня Итан и одним быстрым движением оторвал вождю голову. – Хороший враг – мертвый враг, – прокомментировал он свои действия.

Глава 28

Вернувшись уже на закате, мы обнаружили какое-то странное оживление у крыльца. Спрыгнув с повозки, Итан снял и меня. Вместе, взявшись за руки, мы пошли разбираться, в чем там дело. Приближаясь к группе стражников, я вдруг внутренне замерла, ощутив знакомый привкус смерти. Сглотнув, я намерено замедлила шаг, вглядываясь в то, что лежало на снегу, прикрытое каким-то куском ткани. Присмотревшись, обратила внимание на светлый локон и в ужасе понеслась к той, что считала своей подругой. Упав на колени и откинув покрывало, позорно разрыдалась от облегчения. Это была Гласа! Гласа, а не Селестина!

Схватив меня за плечи, Итан буквально оттащил от покойницы.

– Селестина, – чуть простонала я, – я почему-то подумала, что это Селестина.

– На ней ее кровь. Она ранила Селестину, оттого и запах идет посторонний, – подошедший Каил был расстроенным и подавленным. – Такую тварь в доме пригрели.

– Что произошло? – Итан презрительно окинул мертвую женщину и полностью сосредоточился на младшем брате.

– Точно не знаю, – Каил явно подбирал слова. – Известно только, что Селестина застала Гласу в вашей комнате. Она кромсала ножницами твои вещи, Ниори. Разразился скандал. Я по лестнице поднимался, когда крики услышал. А потом все стихло и запахло кровью Селестины. Я на инстинктах действовал. Ты уж прости, брат. Но как увидел Селестину, опускающуюся на пол с прижатой к груди рукой, и Гласу, стоявшую над ней с перекошенной злобой рожей и ножницами в руках, так и свернул гадюке шею. Знаю, ты не любишь, когда в доме убивают, но не удержался. Надо было, по-хорошему, в темницу ее для начала, допросить чего ради она полезла Ниори гадить, а уж потом при народе выпороть за то, что Селестину ранила. Но что уже. Не прибил бы ее я, так придушил бы Обер, он там наверху рвет и мечет.

Вид у Кайла был покаянный, а как по мне, так все правильно он сделал. Нечего было этой твари на Селестину кидаться, ведь убить змеюка могла. И убила бы! Что ей не хватало? Жила в доме в сытости и тепле, горя не ведала истинного. Живи и радуйся, семью заводи, деток расти. Нет же, вартесой пожелала стать, власти добиться. Сама виновата в смерти своей.

– Эту за город и сожжешь по-тихому. Никаких могилок, будто и не было ее. Охране рот прикрой, чтобы не болтали лишнего. А вот, что в нашей спальне ее загубил, вот за это спасибо не скажу. Я после этого спать там с суженой не стану. Пусть приготовят один из домиков, пока поживу там. А ты отчищай мои покои, как хочешь, но чтобы даже намека на энергетику смерти там не осталось. Сдержанней быть надо, Каил, не пацан уже.

– А Селестина как? – прервала я его, меня заботило лишь это.

– Рана в плечо глубокая, но не опасная. Сай заверил, что и шрама не останется. Надо весь дом перетрясти, чтобы еще, откуда такая тварь, как Гласа, не выползла, – Каил прищурившись, глянул на окна кухни, откуда выглядывали Ольма и Фая.

– Не нужно, – остановила я ход его мыслей, – девочки остальные просто чудо. А Гласа на место вартесы в кровати Итана метила, а я весь ее план спутала. Вот она на меня и окрысилась. Тем более что любовницей она Итана была и не появись я, может, и правда вартесой стала бы.

– Не стала бы, – зло высказался Итан, – и я последний раз повторяю, у меня никогда не было постоянной любовницы. Разовые девки не в счет. И хватит об этом.

– Ну, хватит, так хватит – примирительно отозвалась я.

Поднявшись по лестнице и оставив Итана внизу разбираться с тем, куда девать Гласу, я приоткрыла дверь в покои Обертона. Странно, я думала, что у них все, как и у меня. Оказалось, что нет. Открыв дверь, я попала в небольшую гостиную. Навстречу мне из ванной вышел Сай с тазиком наполненным водой.

– Уже вернулись? – я покачала головой в знак согласия. – Ну и как океан?

– Прекрасен, – улыбнувшись, честно ответила ему.

– Про Селестину слышала, – я вновь кивнула, – пойдем, поднимешь ей настроение, а то она там извелась вся. Знал бы я, что за тварь в доме живет, сам придушил бы.

Братья! На всех одна реакция. Все-таки похожи они очень. Не внешностью, а характером. Сильные и жесткие, даже жестокие.

Селестина лежала на кровати бледная и осунувшаяся. Рядом в ее ногах расположился и гер Обертон, злой и нервный. Оба молчали. И вообще в комнате была какая-то гнетущая обстановка.

– А чего все такие хмурые? – зашла я издалека. – Это чтобы Селестине боль было легче переносить? Вы ей дополнительные душевные муки устраиваете, чтобы о физической боли забыла? – конечно, так острить, как у Селестины, у меня не получалось, но хоть так. А то, что он сидит с кислой миной, как на панихиде. Нет бы улыбался, да ободрял ее.

– А я у него еще и в случившемся виновной осталась, – зло процедила подруга.

– Ну, по-хорошему, виноват Итан, он мне обещал где-то недели три назад, что Гласа уедет, а сам не сдержал обещание, – спихнула я все стрелки на своего мужчину, он большой и сильный, ему ничего не будет.

– Вот и я просила убрать ее подальше, когда она мне пакости говорить начала. А они заладили в два голоса, Обертон да Вульфрик, что Гласа их любимая вся из себя расчудесная. Прямо светлая душа, а я, видите ли, ревную. Ты представляешь! Он на ее сторону встал. А теперь я виновата, потому что умалчивала о ее гадостях.

– У меня та же история, Селестина, – гаденько пожаловалась я, поглядывая на мужчин, – попросила ее убрать, так столько выслушала об этой светлой женщине. И чем она их всех взяла-то, а.

– А не знаю, Ниори, – подхватила посыл Селестина, – словно она им всем и разом постель согревала.

– Хватит! – взревел Обертон. – Мы уже поняли, что виноваты, а теперь довольно.

Э, вон оно как его пробрало. А нечего было нас не слушать и за чужую женщину горой становится. Вот убрали бы они вовремя свою Гласу распрекрасную, так и не случилось бы ничего. И сама женщина жива бы осталась. Только вот что-то мне говорило о том, что с такой черной злобой и завистью в сердце, какая лилась из Гласы, так просто бы она не успокоилась и не уехала. Все равно все бы это трагедией обернулось. И возможно небольшой раной в плече Селестина или я бы не отделались. Так что гневный выпад Обертона на меня никак не подействовал.

– Да виноваты, – подтвердила я его слова. – Да, вы с Итаном виноваты, потому как поставили ее выше нас с Селестиной. Потому, что ей поверили, а не нам. Потому как мы, по вашему мнению, наговаривали на нее, она у вас правая была, а мы лгали. Вы виноваты и только вы.

Обертон хотел мне что-то ответить, даже рот открыл, а потом как-то разом сдулся и притих.

– А что вы думали, гер Обертон? – продолжила я добивать мужчину. – Что мы сейчас слезно станем тут убиваться по вашей Гласе, после того, как она мне рассказывала про любовные похождения ее и Итана. О том, как она детей моих растить будет, после того, как Итан меня выкинет из дома, использовав как пригодную утробу. Я не представляю, какую грязь она на Селестину лила. Гласа зашла в хозяйскую комнату, принялась резать мою одежду, веря, что ей за это ничего не будет. Что, как только я пожалуюсь, то Итан или любой из вас скажет, что Гласа не могла, потому как она исключительная женщина нереальной доброты. А вещи я сама все попортила, чтобы ее бедную со свету изжить. И ведь так бы и случилось, ей все сходило с рук.

– Не сошло бы! – гневный голос Итана за спиной оказался для меня неожиданностью.

– Я так не думаю, – сдавать позиции даже перед ним я не желала, мало ли их тут в округе несостоявшихся вартес таких.

– А я сказал, что она была бы наказана. И хватит об этом.

Внутри все клокотало и хотелось сказать ему что-нибудь грубое. И слова уже были готовы сорваться с языка, но тут моя рука коснулась кармана, в котором лежало мое сокровище – ракушки. И вспомнилось, как Итан собирал их для меня, опуская руки в ледяную воду. А ведь он вардиган и такое ему совсем не по статусу. Я остыла мгновенно, улеглась злость, остался только легкий осадок досады на то, что не смогла добиться того, чтобы Гласа уехала раньше. Ведь где-то и мы с Селестиной виноваты, мы позволили этой женщине нас обыграть. Вздохнув, я обернулась и просто шагнула к нему в объятья.