Первая последняя любовь

«Очень неприятно осознавать, что девчонка, которая тебе нравиться, свободно встречается с другими парнями, а тебя считает стенкой» он опустил взгляд и произнес эти слово тише предыдущих. «Ты мне нравишься! Я не буду тебя торопить, но прошу об одном не игнорируй меня как мужчину, больше я этого не вынесу». Он смотрел мне в глаза, был холоден и серьезен, как ни странно я почувствовала себя в безопасности. Я почувствовала мужчину. И сама прильнула к его губам. Этот поцелуй отличался от предыдущего. Он был жадным, неистовым, Слава тут же притянул меня к себе, положил свою правую руку мне на затылок, и вжался в меня, насколько это было вообще возможно. Мы целовались как сумасшедшие, мне кажется, прохожие точно подумали о том, что нам стоит снять номер. Меня это не смущало, я была взрослой, через три недели мне будет восемнадцать и серьезная жизнь уже крутилась вокруг меня вихрем событий.

Его поцелуй будоражил воображение, и я была счастлива, меня волновала эта взаимность пусть и не так как Лука, но он мне нравился. Я и подумать не могла, что его губы окажутся настолько мягкими и приятными. Мы целовались минут тридцать, не отрываясь друг от друга, и только когда градус накалился до предела, я отстранилась, понимая, что пора сбегать домой, лишаться своей невинности в парке у меня не было ни малейшего желания. Особенно после истории с Максимом, мы расстались у него дома, после таких же жарких поцелуев, я сказала, что не могу продолжить, на что он вскочив с дивана, накинулся на меня с тирадой, о том, что он вообще то взрослый мужик и у него есть свои потребности, о том, что друзья говорили не связываться с малолетками. Он был на первом курсе, я в десятом классе, когда мы познакомились и начали встречаться, я готова была с ним на все, просто в тот день у меня были женские дни, но он не дал мне сказать. Зато отлично продемонстрировал, что действительно побудило его со мной начать отношения. Тогда я выскочила из его квартиры в слезах и больше с ним не общалась, он тоже. Так мы и расстались. И сейчас здесь со Славой я не хотела почувствовать, что мной пользуются, ради удовлетворения «своих мужских потребностей».

«Мне пора, созвонимся», быстро вскочив, сказала я и помчалась в сторону метро. «Ан, подожди», крикнул Слава и догнал меня в пару шагов. «Что случилось?», с замутненным взглядом, продолжил он меня останавливать.

«Мне пора, скоро метро закроется, я не говорила маме, что не приду, и мне кажется на сегодня хватит», последние слова я произнесла с нажимом. Он помрачнел, но сдался, проводив меня до метро и одарив на прощание еще одним жарким поцелуем. Меня удивило, что он остался, мы ведь все жили рядом, Сашка с ребятами продолжила гулять, и Слава был ними. Одна я ретировалась, испугавшись то ли своих чувств, то ли реальности. До конца не понимая где действительность. С одной стороны мне хотелось верить Славе, что я ему не безразлична, а с другой идея о том, что мужчинам нужно только одно, крепко засела мне в голову.

С этими мыслями я в одиночестве вернулась домой.

Глава 3

Воскресное утро, было бы прекрасным, если было бы можно поспать. К сожалению, с поступлением в Вуз, я честно забыла, что такое здоровый сон. Ложилась я поздно из-за того что мы гуляли с друзьями или новыми знакомыми или потому что усердно делала домашнее задание. За исключением некоторых предметов, с которыми у нас не заладилось еще со школьной скамьи, я была отличницей. Мне нравился этот статус, но еще больше мне нравилась мысль начать все с чистого листа. Школа конечно оставила свой след, однако в институте тебя считали взрослым и относились к тебе совершенно иначе. По всем документам и пропускам я бегала сама, даже за институт платила сама, хоть и родительскими деньгами, в целом у меня было твердое ощущения начала взрослой жизни. Я понимала, что все зависит от меня и старалась изо всех сил.

Вот и сейчас будильник противно пищал в 8:00, для того чтобы было больше времени подготовиться к практической работе по высшей математике и написать курсовую работу по истории. Мне очень хотелось открыть глаза и увидеть хоть какое-то сообщение от Славы или Луки, но ни тот не другой не давали о себе знать, как будто сговорились. Вчера вечером я надеялась, что Слава как то проявиться после того, как я от него улизнула, даст мне понять, что рад произошедшему и что я ему нужна. Однако он в отличие от Сашки, которая настрочила за ночь мне кучу сообщений о том, как они гуляли, соблюдал тишину. Вот тебе и доброе утро, меня ждало куча домашней работы, а сердце и разум были не в ладах.

Поплелась на кухню, в надежде на то, что черный бодрящий кофе смоет все сердечные печали.

«Проснулась?» – мама возилась на кухне, в обычной своей манере, не требующей моего ответа, она продолжила: «Что-то ты вчера совсем загуляла…»

«Мам, я пришла до нулей и я вроде бы соблюдаю наши договоренности, так какие претензии?»-сонно заворчала я, съежившись калачиком в уголке кухни. Кухня у нас не большая, поэтому вдвоем оперировать на ней кухонными приборами получается с трудом. И поскольку родительница была первая, то стоило забиться в уголок и тихо ждать своей очереди на подход к кофейнику и холодильнику.

Мама, видимо поймав мой настрой, перестала напирать и более мягким голосом спросила: «Как у тебя дела?»

Как же я ненавижу этот вопрос. Ну вот объясните мне, хоть одному здравому человеку когда-нибудь приходилось на него отвечать как то иначе, чем: хорошо или нормально? И в этот раз не исключение: «Мам все хорошо. Просто устала и хочу кофе, ты скоро?» Ой нет! Все не было хорошо, все было отвратительно!!! Настолько, что мне хотелось кусать себя за руки или биться обо что-нибудь, лишь бы не чувствовать тоску и смятение. Я не знала как себя вести, что говорить, я не знала как жить…Я не знала, действительно ли я нравлюсь Славе, не знала нравиться ли он мне. Люблю ли я Луку или он просто красивый нарисованный и недосягаемый. Как успеть учиться и жить? Как оправдать ожидания!? В моей голове были миллионы вопросов без ответа. Но я привыкла справляться сама, поскольку в нашей семье слезы и слабость совсем не были в почете и в своих перипетиях каждый был виноват сам, значит, и решать все приходилось самостоятельно. Поэтому дежурный вопрос о том, как у меня дела, требовал дежурный ответ о том, что все хорошо. Я много раз поражалась этой странной принятой у нас системе ценностей, нет в нашей семье не каждый сам за себя, но если тебе не грозит жизненная опасность или ни все настолько плохо, что хочется совсем помереть, то как-бы все остальное не считается – ковыряйся сам. Само собой разумеется, мои подростковые драмы не проблема по сравнению с серьезными жизненными задачами взрослых, которые обеспечивают меня и себя. Поэтому проглотив все свои вопросы, я подвинула маму от кофейника. Она закончив свои дела не стала настаивать на разговоре и удалилась в свою комнату.

В чем то, я была в восторге от нее, например, в том, что она всегда давала мне полную свободу действий. Однако в то, же время она всячески старалась навязать мне свое видение как правильно жить, наверное, как и любой родитель. В любом случае я была рада, что наш дежурный разговор так быстро закончился.

Покончив с кофе и завтраком и немного оживая от полученных углеводов, я поплелась делать домашку. С математикой я справилась довольно легко, поскольку эту науку я любила. Мне нравилось то, что можно было разложить все по полочкам и ничего не зависело от твоего желание – точная наука, что уж тут сказать. В отличии, например от философии, где требовалось твое мнение о том или ином мышлении философа – казалось бы, что может быть проще – но не для меня. Когда не знаешь, кем ты будешь и что в целом хочешь от жизни, – очень сложно отстаивать свое мнение на какие-то глобальные темы, типа «проблема смысла жизни» или прочего. Мне бы со своими проблемами разобраться, куда уж там о смысле жизни.

К истории я приступить не успела, телефон просто разорвало от очередного потока сообщений от Сашки, она хвалилась как классно провела время с Сеней, какой он весь замечательный и о том, что влетело от мамы за поздний приход домой. Вступив в переписку с подружкой, скорее только потому, что мне не хотелось делать историю и погружаться в свои мысли, мне достаточно было задавать ей односложные вопросы, что бы получать сообщения на десятки строк. Видимо Арсений ее действительно зацепил, я не видела в этом ничего плохого, меня только всегда пугало то, как она может растворяться в парнях – заменять ими весь мир. Возможно, я ей даже где то завидовала, я так не умела.

Ее тексты все равно вернули меня к моим любовным драмам, как бы я ни старалась от них убежать. Из- за чего я выбрала Луку? Ведь было очевидно, что ничего не будет. Мне явно нравилась идея о том, что я особенная и что он, независимо от своей невесты, испытывает ко мне не просто дружеские чувства. А что со Славой? Просто запасной круг? Зачем я поцеловалась с ним? От отчаяния, что тот, кто так дорог недоступен? Слишком много вопросов. Поэтому избегая проблемы, по крайней мере сейчас, я решила вернуться к истории и забить мозг «полезным».

Промучив себя еще добрых два часа рефератом, я сдалась и поняла, что история не мой предмет. Не понимаю я зачем нам нужно изучать хронологию событий или то, кто правил и в какой период. Мой мозг подсказывал, что это пересказ чужого опыта, который можно использовать, а нрав твердил «я сама справлюсь и лучше знаю».

«Да, что я знаю??» тут же взвыла я в пустоту своей комнаты, и порадовалась, тому, что она у меня появилась. Когда я была в одиннадцатом классе, с нами в квартире еще жил дедушка, отец моего второго папы, мне нравилось как он готовил борщ, это было самое вкусное блюдо нашей кухни. И совсем не нравилось, когда он уходил в запой, это его и сгубило. В один из таких моментов, он просто не выжил. Соблюдя все правила православной церкви и обычаев, через 40 дней после его смерти мы выносили с друзьями из комнаты весь мусор и хлам, делая ремонт для меня, так как хотелось мне. Это было моим спасением, поскольку с мамой у нас всегда были сложные отношения, тут в моей комнате, я могла быть собой, у меня был кокон – свой уголок безопасности. И после проходной в трехкомнатной квартире это был просто рай для подростка. Моя мама хотела для меня лучшего, но к сожалению лучшего по своим меркам, а вот мои мерки считала ребячеством, особенно если дело касалось дружбы, любви и отношений. На все мои трагедии она смотрела сверху вниз, показывая мне, какая я глупая и неопытная по сравнению с ней. К сожалению это не подпитывало мою веру в себя, а только расшатывало и приводило к реакции защиты своих интересов, а иногда и к открытым военным действиям, когда папе приходилось вмешиваться и разнимать нас. Драк не было, в основном, но были истерики и много слез, у меня было чувство ловушки, того что я не имею право жить свою жизнь. Чувство, будто моя жизнь принадлежит ей, и вот она то уж точно знает, как ей распорядиться.

«А ведь мне скоро восемнадцать, но меня кажется, до сих пор считают ребенком!» и как мои мысли от учебы и личной драмы умудрились скакануть к маме? «Может написать, Славе?», после вчерашнего я хотела бы понять, что будет дальше?

«вдох-выдох», берем паузу от всего и думаем, как провести свой день рождения, который вообще-то уже через несколько недель. Такими темпами в учебе не заметишь и как новый год придет, не думала я, что в институте такая скорость.

«Итак, пожалуй, если мне исполняется восемнадцать, хочу девичник в клубе и коктейлями уже совершенно законно алкогольными. Аж в душе повеселело, от такой мысли!»

Забросив все сомнения насчет любви, а возможно просто от нее сбежав, я погрузилась в подготовку своего дня, не забывая об учебе. В течение нескольких недель я приглашала девочек, мы думали над общим луком и выбирали клуб, ночевка предполагалась у меня. Во всех этих приятнейших заботах я просто игнорировала Луку, а Славик игнорировал меня. И фоном меня это напрягало, но фокус мысли был в другом. Так пролетели недели, и наступил мой день.

По счастью, он выпал на субботу и ничего не нужно было переносить. По плану мы собирались у меня за столом, а потом к девяти вечера должны были поехать в клуб. Прекрасное ощущение находиться в обществе не просто роскошных девчонок, но и близких по духу подруг, дресс-код был принят красным, поскольку никто из нас кроме Сашки не был «точно» в отношениях. У Алены был Андрей, так же как у меня Слава или Лука. У Ани не было ни кого, а Сашка и Мила не считали нужным нарушать женские договоренности, только потому, что у них был конфетно-букетный период с парнями. В общем, в клуб мы отправились стадом хищниц в красно-кричащих нарядах, нам было классно и весело и мы знали себе цену. Как же мы натанцевались, наверное, никто не напился по причине того, что весь алкоголь быстро сжигался на танцполе. Я в тот день получила много поздравлений, в том числе от Луки, но вот Слава так и не проявился. Я разозлись, и уже не могло быть и речи о том, что бы промолчать. Вряд ли я была сильно пьяна, поскольку с утра меня не удивило, что в его адрес было отправлено кучу разгневанных сообщений, на которые он так и не удосужился ответить. Еще через несколько дней я даже словила панику, поскольку Слава пропал, в прямом смысле, никому из друзей он не отвечал, из соцсети удалился и просто не выходил на связь. К моему стыду за несколько лет плотного общения никто из нас не знал, где он живет и не контактировал с его родней, поэтому выяснить, что же произошло так никто и не смог. Я смирилась с его исчезновением и в декабре активно готовилась к сдаче первой сессии, мне было все это слишком странно и ощущение использованности не покидало, поэтому учеба вытеснила ненужные мысли и помогла часть сессии закрыть автоматом, что не могло не радовать перед новогодними каникулами. С Лукой мы стали общаться на расстоянии, я как будто сторонилась его , поскольку не хотела испытывать боль, от ощущения того, чего не может быть, он не настаивал и больше стал общаться с друзьями. Сразу после новогодних каникул у нас планировалась еще одна поездка в институте, поэтому предвкушение нового затмило все сомнения и жизнь потекла бурной рекой.

Глава 4. Новогодние каникулы. Гадание.

– Думаю, нам нужны свечи и водичка! – заговорщески посмотрела на меня мама. О, да, я сразу поняла, что она имеет в виду. Мама любила гадать, ходить к бабкам, верить в знаки и волшебство. И, что самое интересное, она не просто верила – она использовала это, как инструмент, чтобы чувствовать себя увереннее в жизни. Я не могла не смеяться, хотя в глубине души это меня раздражало. Не потому, что я не верила в магию – просто мне не нравилось, как она пыталась быть моей подругой, а не матерью.

Мы с Сашей сидели на кухне, как будто в каком-то женском клубе, где вместо чая пили воду, а вместо сплетен – гадали на будущее. Мама, как всегда, была в своей зоне. Она уже стояла у плиты, держа в руках маленький ковш и три свечи. Кухня у нас была не очень большая, но в этот момент она казалась мне больше, чем обычно – будто мы с ней и Сашей действительно были в каком-то особенном месте, где можно было задать вопрос и получить ответ.

– Алгоритм прост, – сказала она, как будто читала лекцию. – Растопить воск, задать вопрос, вылить в воду – и смотреть, что получится.

– А ты уже загадала? – спросила я, стараясь не выдать своего раздражения.

– Конечно, – она улыбнулась, но я заметила, как в её глазах мелькнуло что-то близкое к самодовольству. – У меня всегда получается.

Сашка, как всегда, была в восторге. Она сидела на стуле, как будто на трибуне, и смотрела на процесс с таким интересом, будто это был настоящий спектакль. Я же, как обычно, чувствовала себя немного не в своей тарелке. Мне не нравилось, когда мама пыталась быть моей подругой. Я не знала, как реагировать – радоваться, как Саша, или отстраняться, как я обычно делала.

Пока мама «нагадывала» себе, я думала о том, что спросить. В голове крутились Слава, Лука, учеба, сессия, Новый год. Всё это смешалось в одну большую кашу. Но в итоге я решилась на вопрос, который мучил меня больше всего: «Что будет у нас с Лукой?»

Когда мама закончила, она соскребла воск обратно в ковш и передала его мне. Я взяла его осторожно, как будто это был не воск, а что-то горячее и опасное. Сашка уже начала рассказывать, что у неё получилось – что-то вроде короны и сердца. Я не слушала. Я просто стояла у плиты, держа ковш в руках, и ждала, пока воск растопится.

Когда он начал пузыриться, я закрыла глаза и задала свой вопрос. Потом вылила его в тазик. Воск остыл, и на поверхности воды образовалась странная, но очень ясная картинка.

На ней был мужчина, или, точнее, парень, который стоял на одном колене. На его руках четко виднелись боксерские перчатки. Его голова была закрыта чем-то, что напоминало корону, какую-то светлую, почти прозрачную. Он смотрел вверх – будто ждал чего-то. Вокруг него было несколько фигурок, но они были меньше, будто он был центром чего-то важного.

– Что это? – спросила я, не скрывая недоумения.

– Воск говорит, что ты будешь бороться за свою любовь, – ответила мама, как будто это был её любимый ответ. – И победишь.

– Ага, – я посмотрела на картинку. – И кто тут победитель?

– Ты, – она указала на одну из фигурок. – Но не сразу. Сначала придётся пройти через несколько раундов.

– То есть, мне нужно сначала потерпеть поражение? – я вздохнула.

– Не потерпеть, а понять, – поправила она. – Поражение – это не конец, а начало нового понимания.

– Принц в боксерских перчатках, – пробормотала я, глядя на воск. – Кто бы мог подумать.

Сашка хихикнула:

– А у меня получилось что-то вроде короны и сердца. Я спрашивала, как всё сложится с Арсением. Видимо, мне его прощать.

– Ну, ты и не скрываешь, что это радостная новость— я улыбнулась. – Только не говори, что ты уже придумала, как будите мириться.

– А я и не думаю, – она пожала плечами. – Просто знаю, что он мне нужен. А ты?

– Я? – я снова посмотрела на восковую фигуру. – Я не знаю. Я не хочу снова быть использованной. Или… быть той, кто всё делает, а в ответ получает только обрывки надежд.

И в этот момент я поняла: пора действовать!– Тогда не делай всё, – Сашка посмотрела на меня серьёзно. – Сделай так, чтобы он тоже что-то сделал для тебя. Пусть борется. Мама, как всегда, не стала вникать в детали, она просто убрала тазик и ковш, как будто всё это было просто частью ритуала, который она проводила уже сотни раз. А я осталась с мыслью: «Принц в боксерских перчатках» – звучало как-то странно, но не без надежды. В тот вечер я осталась дома. Мама ушла в свою комнату, а Сашка ушла домой. Я сидела в своей комнате, глядя в окно, и думала о том, что мне нужно больше, чем пустые слова и незаметные взгляды. Мне нужно было понять, что я хочу – и как я буду этого добиваться. И, возможно, Лука был не просто идеей, которую я себе нарисовала. Возможно, он был моим боксёром. Или, по крайней мере, первым, кто заставил меня думать, что я могу быть кем-то больше, чем просто… жертвой обстоятельств. Когда все разошлись, я осталась одна. Мама закрыла дверь, не спрашивая, всё ли в порядке. Она всегда так делала – как будто мы были подругами, а не матерью и дочерью. Я знала, что она хочет быть ближе, но не знала, как к этому относиться. Иногда мне хотелось, чтобы она просто сказала: «Диана, Я рядом. Хочешь, обниму тебя?». Но она этого не говорила. Она говорила: «Ты взрослая, ты сама всё знаешь». А я не знала. Я не знала, как быть уверенной, как не бояться, как не чувствовать себя потерянной. Я сползла с подоконника на кровать, закрыла глаза и начала думать. Лука… – его имя всплыло в голове, как всегда. Он был красив, умён, загадочен. Он был как сон, который ты не можешь разбудить. Он был недоступен, но в то же время – любим. Он был как тот принц в боксерских перчатках, который боролся за что-то важное. Но за что? За меня? Или просто за свою собственную свободу? А Слава… Он был рядом. Он был доступен. Он был… как будто часть моей повседневности. Но я не знала, что я чувствовала к нему. Не любовь, не ненависть, не даже симпатию. Просто… привычка. Он был как старый свитер – мягкий, удобный, но не обязательно любимый. И вот он пропал. Просто исчез. Ни слова, ни объяснения. Только пустое место в телефоне и в голове. «Почему я не могу просто понять, чего хочу?»– думала я. – «Почему я не могу просто выбрать?» Может, я боялась. Боялась ошибиться. Боялась потерять. Боялась, что если я выберу Луку – он уйдёт. А если Славу – он не останется. Или я просто не буду знать, что это – любовь. «А что, если я не хочу быть той, кто ждёт?» – вдруг подумала я. – «Что, если я хочу быть той, кто идёт?» Может, гадание не дало мне прямого ответа. Но оно заставило меня задуматься. О том, что я не могу жить в ожидании. О том, что я не могу позволять другим решать за меня. О том, что мне нужно сделать шаг самой. И в этот момент я поняла: пора действовать!

Глава 5 Рождественские каникулы, поездка на дачу.

Действовать я умела! Меня вообще в институте считали главным организатором, хоть мы еще и были на первом курсе, но я уже активно принимала участие во всех возможных мероприятиях. Поэтому первое, что пришло мне в голову это организовать поездку на дачу с толпой друзей, а уж там, как-нибудь мы выясним отношения с Лукой и возможно, по крайней мере, я на это очень надеюсь, его «невеста» останется в прошлом.

В считанные дни я организовала почти 15 человек, каждый знал с кем из водителей едет, что ему нужно привезти с собой из еды и вещей и где и когда быть. В назначенный день на рождественских каникулах мы на трех машинах парковались около дома моей бабушке. После смерти дедушки летом, это была первая крупная вечеринка в этом доме, хотя раньше они и проходили регулярно, в год моего окончания школы в нашей семье произошло много перемен, помимо приятных, таких как мое поступление в вуз, были и сильно печальные, такие как смерть тети и дедушки. Бабушка справлялась и мы старались просто жить, мне было грустно, когда дедушка умер, он принимал меня любую и всегда был на моей стороне, что бы не происходило. Дедушка построил не только дом, у нас была баня, сараи и в целом большое подсобное хозяйство. В этом доме проходила большая часть моего детства, для меня было дорого это место, поэтому и друзья были приглашены только те, кому я могла доверять. Ребята все были студенческие, кроме Сашки, она не первый раз приезжала ко мне на дачу, но первый раз оказалась в компании моих новых знакомых. Мы вместе с ней приехали на машине с Антоном, Юлей и Таней, ребята встречали нас от метро и в машине, я их представила друг другу. Юля с Таней поступали вместе, они со школы дружили и пошли в один институт на один поток, были со мной в одной группе, я обожала этих девчонок, они были такие легкие, такие классные, я училась у них простоте столичной жизни. А вот Тоша – Антон, приклеился к ним сразу на выезде-знакомстве, и для всех вокруг это было загадкой, потому что складывалось ощущение, что он любит и Таню и Юлю. Но никак не может выбрать, кто же лучше именно для него, поскольку девчонки всегда ходили парой и поступали комплектом: два по цене одного. С Сашкой ребята довольно живо нашли общие темы и всю дорогу от метро до конечной точки мы весело болтали в машине.

Даша, Ира, Саша и Яна, ехали с Вовой, поскольку ребята жили, прям рядом с нашим институтом, Вова любезно согласился подвезти весь наш женский коллектив. С Яной они встречались со школы, поступили в один институт, но на разные направления, Вова был со мной в группе, а Яна с Дашей и с Ирой учились на финансах. Саша была нашим старшим, она училась на 3 ом курсе, и была старше меня на 2 года, ей было 20. Она работала в нашем же институте на кафедре по вне-учебной работе, где занималась организацией и подготовкой мероприятий, на почве чего, мы очень быстро нашли с ней общий язык.

На последней машине, припарковавшейся возле дома, приехали Андрей, Лука, Леша, Алена и Аня. Аня училась со мной, Юлей, Таней и Вовой на маркетологов. Аленка, была финансистом, как Яна с девчонками. А парни, вместе с Антоном учились на потоке менеджеров, но поскольку мы все были на первом курсе, кроме Саши, у нас все пары были совместные, поэтому мы все дружили и хорошо общались друг с другом. Андрею очень нравилась Алена, он был симпатичным блондином с голубыми глазами, и если честно я не понимала, почему Аленка не горит желанием утвердить их отношения, а просто выносит парню мозг. Ребята хорошо ладили между собой, поскольку по небесному стечению обстоятельств все оказались болельщиками одной футбольной команды Локомотив, кто то в большей степени, кто то в меньшей, но когда были игры, по коридорам между парами всегда были жаркие обсуждения. Девчонки, кроме Саши, которая даже ездила на игры по всей России и была ярым фанатом, разделяли их интерес настолько, насколько им это было выгодно. Нас всех заражал их азарт, но это не было делом нашей жизни, поэтому мы просто были солидарны с ребятами и разделяли их радости от выигрышей и горести от поражений любимой команды.