Мир Движения – сон или явь?

– Но тогда умрёт твой сын! Неужели я важнее, чем он? – Фелли вопросительно посмотрел мне в глаза.

– Чем сын, которого пока ещё нет… – продолжила я. – Да! Конечно, да! Ты – в настоящем, а сын только в будущем.

– Не переживай, Волли, я тебе всегда говорил, ты полюбишь своего сына вдвойне, потому что в нём будет и моя частичка!

– За разговорами мы не заметили, как пришли! – улыбнулся своей доброй мягкой улыбкой брат.

– Фелли, чтобы ни случилось, помни: ты мне очень дорог!

Я это сказала потому, что мне было очень страшно. Я себя чувствовала неуверенно, а в Фелли я видела свою поддержку. Но была ещё причина – я действительно ощущала сильную привязанность к этому мальчику.

Меня объявили, и я вошла в знакомый мне тронный зал. На троне восседал человек, с кем я была ещё недавно так близка! Его взгляд мне совсем не понравился. Терн был хмур, расстроен и напряжён.

– Муви Волли, садитесь, пожалуйста! – громко объявил он. – Вас обвиняют в государственной измене, в непосредственном сотрудничестве с Лао Маджа! Что вы на это можете ответить?

– Это всё ложь! – сказала я, весьма неуверенная в своих словах.

– Видите! – обратился к присутствующим Терн Волли. – Моя жена действительно ничего не помнит, раз так сказала. Если бы она действительно была в своём уме, она бы призналась во всём, избежав тем самым казни.

– Казни? – не сдержалась я и вскрикнула.

– Видите, даже если, допустим, она действительно виновна, то она должна ответить за свои поступки осознанно.

– Мы согласны с вами, Повелитель Обилия! – поднялся со стула человек, который находился ближе всего к Терну. Все остальные закивали головой. – Да, а пока её необходимо изолировать.

– Я так и поступлю. Надеюсь, Муви Волли не будет причиной войны?

– Завтра вы сами сможете ответить на этот вопрос, – сказали люди в зелёных капюшонах.

– Увидите её в изолятор! – велел мой муж, вернее муж Муви Волли, своим слугам-верзилам.

– За что? – чуть не плакала я. – Отпустите меня, уберите свои руки! Я ни в чём не виновата. Терн, не верь им! – в отчаянии обратилась я к мужу.

Правитель Страны Обилия ничего не ответил мне, лишь молча проводил меня ничего не выражающим взглядом.

* * *

Я уже целый день находилась в изоляторе. Самое ужасное для меня было то, что я была совсем одна. Изолятор не был похож на тюрьму. Он представлял собой довольно уютную комнату, обставленную мягкой мебелью. Здесь был и полный еды холодильник, и туалет. Вообще, от дискомфорта я не страдала, к тому же послезакатные часы почти не касались этого помещения. Меня не раз посещали мысли о том, что мне придётся до конца жизни пробыть одной в этой комнате. Но разве Мир Движения не должен оправдывать своё название? Разве не должно в нём всё беспрерывно течь и изменяться?

Шум открывающейся двери заставил меня покинуть свои мысли. В помещение изолятора вошёл Терн Волли, но совершенно иной. Я его таким ещё не видела: усталый, изнеможенный, от прежней статности, гордости, даже некоторой высокомерности во всём его существе не осталось ни следа.

– Ну что, Настя, будем прощаться? – губ Волли коснулась еле заметная улыбка.

– Попрощаемся? – испугалась я. – Но зачем? И зачем ты меня назвал Настей? – удивилась я его словам.

– В войну нельзя отправляться, не веря людям. Вот я и решил тебе поверить. Более правдоподобным мне кажется то, что Муви действительно затерялась в другом мире, а вместо неё попала девушка из Мира Скуки, чем моя настоящая жёнушка свихнулась.

– Значит, ты мне веришь! – обрадовалась я, но ненадолго, так как вспомнила об упоминании Терна о войне. – Война всё-таки будет?

– Будет. Через день с первыми лучами солнца мы уходим в Да́ртово Ущелье, где будем заниматься выработкой военной тактики и окончательным формированием военных сил. Все мужчины и женщины пойдут воевать. Муви Волли бы без промедления присоединилась к нам.

– Ну да, если бы её не посадили в изолятор. А где будет война? – поинтересовалась я.

– В Андро́ле – в нейтральной полосе.

– Честно говоря, мне ничего не даёт это название.

– Мне жаль тебя, – искренне произнёс он. – Но выпустить тебя отсюда я не имею права!

– Терн, раз ты мне веришь, ответь честно на мои вопросы!

– Смотря на какие, – почему-то насторожился Терн.

– Ты любил свою жену? – затаив дыхание, спросила я.

– Возможно по началу и любил, – в голосе мужчины чувствовалось большое напряжение.

– А сейчас? – продолжала настаивать на своём опросе я.

– Сейчас её вообще рядом нет.

– Но я же выгляжу, как она.

– Да, но ты – не она!

– А ко мне? Ты испытываешь что-нибудь ко мне? – решилась я с дрожью в голосе.

– Не знаю. Я ведь не знаю тебя. Но зато я точно знаю, что ты что-то для меня значишь. Но вот что, понять я не могу.

– Ладно хоть так! – лёгкая грусть тронула моё сердце. – Последний вопрос: Почему ты женился на ней?

– Хорошо, я тебе отвечу: меня замучили сны, – сразу после этого признания, абсолютно ничего не говорящего мне, он хотел было уже уйти и закрыть за собой дверь.

– А меня не казнят до твоего прихода? – остановила я его.

– Нет, не казнят, но у меня такое ощущение, что я больше здесь не появлюсь.

– Не говори так, а то я скажу, какое у меня ощущение: я выберусь отсюда и достану тебя, где бы ты ни был!

– Да уж, этим словам я верю. Достать ты действительно сможешь! – ухмыльнулся, но уже по-доброму, Волли.

– Но я не Муви Волли. Ты путаешь! – обиделась я.

– Вы в этом с ней похожи. Только выбраться отсюда ты вряд ли сможешь.

– Лучше бы я не покидала Мир Скуки! – тяжело вздохнула я и села на стул, закрыв лицо руками.

Несколько секунд Терн – Повелитель Обилия не покидал изолятора, но затем с грохотом захлопнул и закрыл на множество засовов дверь.

Глава 7. Побег.

На следующий день Терн Волли медленно надевал доспехи перед зеркалом. Когда в комнату зашёл мой брат Фелли, воин повернулся и жестом усадил моего брата на стул рядом с ним.

– Фелли, помнишь наш вчерашний разговор? – спросил мужчина.

– Да, повелитель, помню!

– Так вот, я полностью с тобой согласен. Её нужно вытащить отсюда и увезти как можно дальше. Другого выхода нет! – решительно произнёс Волли.

– Как только вы уедете, я всё сделаю! – с полной готовностью к предстоящим действиям ответил Фелли.

– Возьми ключи, Фелли, и боги тебе в помощь! – немного помрачнел муж (пусть и не мой).

– Мне ничего не передать ей от вас? – спросил юноша.

– От меня? Нет, не надо. Ты что, Фелли, думаешь, что это мой последний бой?

– Нет, я уверен, что вы будете жить ещё очень долго! – поспешил возразить тот.

– Мне бы твоя уверенность, мой друг!

– Плохое предчувствие?

– Просто мне очень неспокойно на душе. Передай своей сестре о моём предчувствии. Если она – это прежняя Муви Волли, то она обрадуется, глядишь, ей легче станет! А если не прежняя, то…

– То что? – напряг своё внимание он.

– То предсказание моей тёти сбудется. – спокойно ответил Терн.

– Вашей тёти? – удивился Фелли. – Она что-то предсказывала вам? Что же?

– То, из-за чего я и женился на Муви. Твою сестру, кстати, это очень волновало. Так что можешь передать ей мои слова.

– Мне кажется, что ваши слова ей ничего не скажут! – возразил мой брат (вернее – брат Муви).

– Если моя тётя сказала правду, то скажут. Возьми ключи под номером сто тридцать пять, не потеряй их! И будь осторожен! Вас во всём дальнейшем пути будут сопровождать Тре́я и её братья Горн и Трон.

– Трея? – удивился он, и даже немного испугался. – Но она же – человек!

– Моя племянница – это один из самых дорогих мне людей. Её тоже необходимо вывести из страны, по крайней мере, на время войны. Ситуация очень нестабильна, мой друг, война может перекинуться на территорию Обилия.

– Но… – неуверенно хотел возразить юноша.

– Никаких «но», Фелли! Я её тебе доверяю. И если с ней что-нибудь случится, – грозно посмотрел Терн в глаза брата своей жены, – единственным для тебя выходом будет исчезнуть!

– Можете быть уверенны, я не подведу вас! – взял себя в руки Фелли. – С вашей племянницей и женой всё будет в порядке.

– Я верю тебе, Фелли. А теперь можешь быть свободен, мне надо физически и морально настроиться к предстоящей войне и к роли главнокомандующего Страны Обилия! – приказал Волли.

«Трея – она же самый настоящий человек женского пола! Неужели муж моей сестры так любит её, что решился нарушить закон. Я всю жизнь боялся наказания за то, что просто взгляну на девушку – не призрак и не мою сестру, а теперь что делать мне? Почему одни неприятности из-за девушек? Муви, Трея – кого ещё нужно спасти? – так размышлял Фелли, когда оставил Терна одного в его комнате.

* * *

Всё взрослое население Страны Обилия после семнадцати лет, кроме женщин в положении, старых и больных людей, тщательно готовилось к войне. Я знала об этом, мне рассказал утром этого дня мой брат. Мне так хотелось самой сесть на лошадь, взять оружие в руки, хотя я никогда не каталась на лошади и всегда была сторонником мирного урегулирования конфликтов. Я чувствовала себя конченым, ни на что негодным человеком. Как же хотелось помочь Стране Обилия! Как мне хотелось быть рядом с мужем! Опять ошиблась – с мужем Муви Волли, но это не так уж и важно. Да даже если бы и Энер Брист, и то было бы лучше, чем торчать в этой комнатушке. А находилась я здесь в совершенном бездействии уже неделю. Мне казалось, что я схожу с ума – мне слышались звуки трубы, барабана, топот коней, мне виделась пыль, поднимаемая ими. Во мне вскипал гнев от несправедливости того положения, в котором оказалась я. От этого чувства я нервно металась из одного угла комнаты в другой.

В таком состоянии меня застал Фелли, который стоял в дверях, на нём был надет чёрный плащ с капюшоном. В руках его был точно такой же экземпляр одежды.

– Фелли, что ты…? – не успела договорить я.

– Быстро одевай это, и побежали! – не дал договорить мне он.

– Ты устраиваешь мне побег? Но правильно ли это?

Фелли взял меня за руку и надел на меня плащ. Закрыв дверь, брат взял меня за лицо и, глядя прямо в глаза, медленно, внятно, словно я была записывающим устройством, заговорил:

– Все вопросы потом, а сейчас слушай! Как только наденешь капюшон, что прикреплён сзади плаща, ты сразу станешь невидимой для остальных глаз. То же самое проделаю и я. Но запомни: пока мы не выбежим из здания, и ты не увидишь над собой голубое небо, ты не должна дышать! И только тогда ты сможешь снять капюшон.

– Почему? – ничего не поняла я.

– Как только ты сделаешь хотя бы один вдох, ты умрёшь! Воздух вокруг тебя, пока на тебе находится капюшон, содержит ядовитые соединения. Это условие невидимости.

– Хорошо! А примерно это вынужденное состояние сколько по времени займёт? – собралась с мыслями я.

– Полторы минуты.

– Так много? Я не смогу!

– Сможешь! – уверенно произнёс Фелли. – Если умрёшь ты, умру и я. Так что ты должна помнить, что ответственна не только за свою жизнь, но и за мою! В любом случае, главное – не дыши, помни об этом! Я натренированный, могу без воздуха и пять минут. Держи мою руку и не отпускай, иначе мы станем друг для друга невидимыми и тогда можем потеряться. Всё время беги за мной, на людей, что встретятся нам по пути, не наталкивайся, а то твой побег могут заметить! Всё поняла?

– Да. – не совсем уверенно сказала я.

– Тогда на счёт два. Итак…, раз…, два!

С этими словами мы накинули капюшоны, предварительно Фелли надел мне зелёные очки и чёрные перчатки. И я побежала, крепко держась за руку братика. Всё вокруг было в зелёном тумане. Я думаю, из-за очков. Через секунд двадцать я почувствовала, что лицо моё сильно болит и чешется. На встречу нам попались двое мужчин, а ещё через некоторое время – женщина со стариком, на которого я чуть не налетела. Каким-то чудом, наверное, виной тому был плащ, не было слышно нашего бега. Никто из встречных людей не почувствовал, что рядом с ним промчались с большой скоростью два человека. Через минуту я почувствовала явную нехватку кислорода, от которой так туманилось сознание. Постепенно я начала замедлять бег. Мои ноги становились ватными, но руки Фелли я не отпускала. Я хотела крикнуть брату, что больше не могу бежать и не дышать, но во время вспомнила, что это погубит нас обоих.

Фелли остановился, нагнулся рядом со мной, и мои ноги оторвались от пола. Фелли, держа меня на руках, побежал дальше. Я знала, что мне оставались секунды. Раз…, два – я скинула рукой капюшон и вздохнула, увидев над собой небо, после чего упала с приличной высоты на землю. Всё тело болело, но больше всего лицо. Я дотронулась до щеки рукой и закричала в диком испуге – пальцы провалились в ней, словно в каком-то месиве. Я взглянула на подушечки пальцев и увидела на них кровь с мясом.

– Муви, успокойся, сейчас всё пройдёт! – услышала я голос девушки.

С меня сняли плащ и всю одежду и полили сверху водой, а затем ещё раз на лицо.

– Фелли, а теперь ты раздевайся! – опять тот же женский голос.

– Я как-нибудь сам справлюсь – буркнул юноша.

– Как скажешь! – хихикнула она. – Муви можешь открыть глаза! С твоим лицом почти всё в порядке, только не трогай его! Скоро всё нормализуется.

Глава 8. Первый день путешествия.

Я открыла глаза и увидела склонившееся надо мной лицо, такое же юное, как и у Фелли, только принадлежащее миловидной загорелой девушке.

– Я – Трея, племянница вашего мужа! Фелли сказал, что вы потеряли память и поэтому, скорее всего, не помните меня.

– Что было с моим лицом? – тихо спросила я, находясь всё ещё в шоке от пережитого.

– Это из-за ядовитого воздуха. – услышала я брата, который тоже склонился надо мной, его лицо было всё в шрамах.

Фелли увидел, что я обратила на его внешность внимание:

– Через полчаса наши лица будут прежними.

– Да, Фелли, ты – герой! – улыбнулась Трея. – Если бы ты не швырнул её далеко вперёд, Муви бы умерла.

– Я заботился и о своей жизни! – сухо он сказал в ответ, даже не взглянув на Трею.

– Но ты же донор!? – искренне удивилась молодая девушка. – О какой своей жизни ты имеешь в виду?

– О жизни до рождения племянника, – хмуро, но посмотрел-таки Фелли на неё.

Мой брат отметил про себя: «Она не такая уж и красивая, но её можно назвать симпатичной. Серые глаза, шатенка – необычно для нашей страны, необычно для того места, откуда родом её дядя Терн Волли. Влюбиться мне в неё будет сложно, но всё равно надо быть осторожным!»

– Трея, не говори так! Фелли имеет право на жизнь не меньше, чем кто-либо другой! – горячо воскликнула я.

– Горн и Трон ждут нас на границе между городами Светлы́й и Да́вид. – продолжал, как ни в чём не бывало, мой брат. – Нам нужно как можно быстрее добраться до назначенного места. Там будет уже полегче. Давидцы и светлые – народ самостоятельный и не подчиняющийся никому, кроме себя, хотя и охотно находятся в Стране Обилия.

– А потом куда вы меня собираетесь отвезти? – спросила я, понимая, что меня отвезут подальше отсюда.

– Прежде чем сказать вам, куда мы собираемся вас отвезти, тебя и Трею тоже, … – многозначительно посмотрел он на неё.

– Ты знаешь, что я не останусь в Мираже. Я вернусь и пойду воевать, как и все остальные! – перебила она моего брата.

– Тебе ещё нет 17 лет!

– Но будет – через несколько месяцев. Меня не переубедишь! Ты должен был слышать обо мне, как об очень упрямой особе.

– Твой дядя убьёт меня, если я нарушу его приказ!

– Не убьёт – не бойся! Во-первых, мой дядя слишком добрый человек, во-вторых, он хорошо к тебе относится, а, в-третьих, он не хочет терять сына! – обнадёжила Фелли Трея.

– Хорошо, пусть будет по-твоему! – улыбнулся юноша, но хитринка в его глазах означала, что он её просто так не отпустит.

– Так что ты хотел мне сказать? – перебила я их разговор.

– Терн Волли просил передать тебе, что он женился на Муви Волли из-за предсказаний тёти, и ещё он сказал, что если и впрямь её предсказания должны сбыться, то ты сама поймёшь, что делать.

– Я? – растерялась я. – Но я же совсем ничего не помню.

– Я просто передал его слова. Так мы едем в Мираж? – ждал моего ответа Фелли.

– Подожди! – обдумывала я послание Терна. – А его тётя до сих пор жива?

– Тётя повелителя Страны Обилия, сестра матери Треи Пресци́ла Алавье́ умирает, если уже не умерла! – тяжело вздохнул Фелли.

– Нет! – громко возразила Трея. – Пресцила – очень сильная и мудрая женщина! Она всё сделает, чтобы увеличить срок своей жизни. Но по моим расчётам ей осталось всё же недолго – около двух месяцев!

– А за какое время мы доберёмся до Далёкой Равнины? – неожиданно для себя спросила я.

– Чуть больше, чем за месяц. Неужели ты собираешься идти туда? – удивился Фелли. – Это же очень опасно. Нам придётся проходить рядом с Андролом, где и должна будет проходить война. По-другому не получится!

– Придётся! Предсказания были и у моих родителей, и у Пресцилы Алавье, значит, они должны исполниться, даже несмотря на то, что я очень изменилась. – я подумала, что действительно сказала правду, и изменения эти касаются не только того, что Муви Волли – это теперь я, но и того, что во мне, действительно, с некоторых пор произошли перемены. – Тётя Терна Волли поможет мне, я надеюсь на это, по крайней мере, её племянник надеется на то, что я помогу ему.

«Но вот только, что могу сделать я – Настя – из Мира Скуки?» – от этой мысли мне стало очень не по себе.

– Так это же здорово! – обрадовалась Трея. – Когда мы будем на границе с Андролом, я могу оставить вас. Я вам больше не буду нужна, и моя долгожданная судьба воина встретит меня!

Фелли перекосился весь в лице, и крепко стиснув зубы, пробормотал:

– Ты нам и так не нужна! – после чего взвалил на свои плечи большущий рюкзак.

– Что? – не расслышала Трея последние слова моего брата.

– Тебе не помочь? – она с сочувствием посмотрела на бледное, и от природы, и от усталости, лицо Фелли.

Юноша только вздохнул и зашагал вперёд. Трея протянула мне рюкзак, и сама себе такой же надела, только в два раза меньшие, чем у Фелли.

– Мне очень жалко доноров. Чаще всего они добрые, как твой брат, но скрывают это под оболочкой равнодушия. Но самое ужасное это то, что они, как и мы, цепляются за жизнь, хотя обречены на смерть раньше времени! – сказала она мне час спустя, когда Фелли оказался далеко впереди нас.

– Я не дам умереть Фелли раньше того времени, когда я сама умру! – горячо возразила я и, потрогав лицо, убедилось, что с ним окончательно стало всё в порядке.

– Мой дядя даже нарушил закон, чтобы отправить меня в безопасное место! – продолжала девушка, не обратив никакого внимания на мои возгласы.

– Какой закон? – не поняла я.

– Донорам нельзя даже глядеть в сторону противоположного пола, если он не является таким же донором или родственником, не то, что рядом находиться!

– Почему?

– Им нельзя влюбляться, потому что кто-то когда-то сказал, что у такой пары родится настоящий урод, во всех смыслах этого слова, который принесёт миру одно зло, и это стало законом. Хотя плод любви – не совсем ребёнок, это что-то вроде энергии, выделяющейся при поцелуе донора и человека, которые влюбились друг в друга. Эта энергия есть в каждом доноре, но она спит, пока её не разбудят… – закончила свои объяснения Трея. – Хотя это всего лишь легенда, но в неё свято верят, и она даже, как видишь, превратилась в закон.

– И что же такого ужасного в той энергии? – спросила я.

– Сама не знаю, но что-то плохое есть! Мой дядя предполагал, что всё это каким-то образом связано с джакарами.

– Джакары – наподобие вампиров, в общем, они – это противоположность доноров. Может в этом состоит связь, о которой говорил Терн. – вслух размышляла я. – А что происходит после нарушения закона с донорами?

– Их убивают, потому как именно они нарушили закон. На них ложится вся ответственность.

– А что обыкновенный человек остаётся не при чём? Как глупо и дико! – воскликнула я от негодования. – Ответственность должны нести оба – и донор и человек!

– Мы тоже бы ответили за своё преступление, если бы нас потом находили. Говорят, что как только появляется этот вихрь энергии, она сливается с человеком. А дальше это уже не человек. Вот только кто? Никто не видел этого превращения, но все знают, что оно точно имеет место!

– Да, – продолжала Трея свой, словно заученный с самого детства, рассказ, – чуть не забыла! Ещё ужасно то, что до поцелуя доноры начинают мучиться. Энергия просыпается, но не может оторваться от физической оболочки, и всё ищет поцелуя. Но бедняга не должен позволить себе выплёскивания эмоций, и он продолжает мучиться, пока окончательно не сходит с ума – и вот тогда его стоит опасаться!

– Какой ужас ты мне рассказываешь! Значит, мне нужно опасаться Горна и Трона, хотя сама я точно могу сказать, что сердце моё принадлежит другому, и там не хватит места для твоих братьев. А ты как?

– А я? Что я? Если даже Фелли и влюбится в меня, что даже очень и предсказуемо… – при этом она поправила свои волосы и лучезарно заулыбалась.

– А ты пожалуйста не давай ему повода! – перебила строго я племянницу Терна.

– Хорошо, я постараюсь! – сразу посерьёзнела Трея. – Так вот, я не договорила: даже если это и произойдёт, я не влюблюсь в него. Поэтому бояться нечего!

– Трея, ты уверена? – недоверчиво спросила я.

– Уверена. Доноры не в моём вкусе. Они бледные и страшные, как мертвецы!

– Ты перебарщиваешь. – грустно вздохнула я. – Фелли очень даже милый, у него карие глаза, и они выделяются на фоне общей бледности. Это даже очень красиво!

– Да я согласно в этом с тобой. Голубоглазые доноры намного хуже. Но всё равно ты видишь в нём красоту, потому что он – твой брат, и ты любишь его!

– Вот именно! Ты сама видишь, что можно любить не только за внешность. Ладно, давай сменим тему!

«Да! – подумала я. – Как в этом мире всё опасно и непредсказуемо!»

– Девушки, немного прибавьте в шаге и потише разговаривайте! – услышали мы впереди нас голос Фелли. – Мы приближаемся к Бескрайним Полям.

– Да уж, – весело сказала племянница мужа Муви Волли, – мы только начали своё путешествие, а уже идём, как черепахи!

– Путешествие? – хмыкнул Фелли и, посмотрев на меня, спросил, как я себя чувствую, и не болит ли у меня что-нибудь.

Получив удовлетворительный для него ответ, братик настойчиво зашагал дальше, с каждым разом всё чаще подгоняя нас.

Глава 9. Давид – город правящих вампиров.

Бескрайние Поля по началу завораживали. Вокруг кроме травы и цветов – ничего. Но какие цветы! Цветы большие, мелкие; белые, синие, красные… и бесконечное количество разноцветных бабочек. Но больше всего мне понравились серебряные колокольчики, которые мелодично звенели от «прикосновения» тёплого ветра.

Вставали мы каждый раз с рассветом часа в четыре. Хорошо ещё, что ночная температура не падала ниже восемнадцати градусов.

Мне очень нравились рассветы, намного больше чем закаты! В такое время всегда становилось тихо и безветренно. А как только появлялся «полумесяц» солнца, всё вокруг «встряхивалось» и начинало вставать – да так шумно! Сначала поднимался довольно ощутимый ветер и будил тебя, затем начинали свою утреннюю песню и «воздушные ванны» всевозможные птички со всех концов поля. А как только «блин» солнца полностью отделялся от земли, цветочки прямо на глазах поднимали свои заспанные головки. Подобного пробуждения я никогда ещё не видела. В эти часы мне всегда было легко и приветливо на душе. Это не послезакатные часы, которые мы проводили в диком напряжении и неудовольствии. Лучше всех встречала ночные ужасы Трея. Ни одна мышца лица за несколько часов бега, прыжков, увёртываний от всевозможных предметов не дрогнула. Я замечала восхищённые взгляды, которыми несколько раз Фелли одаривал девушку. Поначалу меня это очень взволновало, так как в мою память больно врезался недавний рассказ Треи. Но потом я успокоилась, поняв, что их ровное отношение друг к другу делает их постепенно друзьями. Но я всё-таки немного волновалась: во-первых, потому что знала, что существуют так называемые «чувство противоречия» и «закон подлости», которые делают запрет возможностью, а, во-вторых, я не верила в обоюдную дружбу между мужчиной и женщиной. Но я ничего не могла со своими страхами поделать. Всё полностью зависело от них, и я понимала, как им сейчас сложно, тем более что ни Трея, ни Фелли до этого не любили.

– На следующий день мы должны уже подойти к границам Давида. – объявили мне через несколько дней ребята.

– Отлично! – воскликнула я. – Неужели я увижу не́что, отличное от поднадоевших за эти дни путешествия равнин?

– Надо уметь даже, на первый взгляд, в одном и том же замечать разное и интересное, и тогда ты сама увидишь, как твоя жизнь изменится в лучшую сторону!