Шуля Мю и потайной мир

– Я надеюсь, ты не собираешься вопить, что тебя похитили и звать на помощь?

– Нет, что Вы, не волнуйтесь, я не буду поднимать шум. Я уверен, что здесь мне не сделают ничего плохого.

– Приятно иметь дело с умным существом. Итак, пока не пришёл стражник… Кстати, почему же его всё-таки нет? Девочки, посмотрите ещё раз!

Несколько фей выглянули в коридор и отрицательно покачали головками.

– Да, так вот, пока стражника нет, – продолжила она, – ты расскажешь нам, зачем ты, лесной крылан, оказался в потайном мире, и как тебе это удалось?

Кри знал, что цветочные феи являются хорошими друзьями Фикотрианыча, поэтому он решил не скрывать от них правду о том, что сюда он попал с помощью Фико и вместе с ним.

– Ах! – громко вскрикнула самая маленькая фея, услышав эту новость, и тут же упала в обморок.

Маленькую фею звали Фиалкой. (Почти у всех цветочных фей имена были тоже цветочные). Она была на голову ниже всех остальных фей и намного меньше крылана. Фиалка была самой близкой подругой Фикотрианыча, очень переживала за него всё это время, к тому же от природы была крайне чувствительной особой. Поэтому, услышав, что Фико невредим и находится здесь, в потайном мире, она разволновалась до обморока. Все феи, а в комнате их было не меньше пятнадцати, бросились приводить подругу в чувство. Наконец, бедняжка открыла глаза и, посмотрев на старшую фею, прошептала слабым голосом:

– Пожалуйста, пусть он сначала всё расскажет про Фико!

– Ох, и не люблю я излишнюю чувствительность, – с досадой сказала та.

– Ну, пожалуйста, Астрочка! Пусть расскажет про Фико! – поддержали Фиалку другие феи.

– Да, что же я против, что ли! Мне самой интересно узнать, где этот маленький хитрец, и как ему удалось сбежать! Только прошу, уже в который раз, не называйте меня Астрочкой! Терпеть не могу эти ваши нежности! Ну, – обратилась она к крылану, – удовлетворите наше любопытство!

Кри рассказал притихшим от любопытства феям историю спасения Фико.

– И как же, его теперь не видно совсем-совсем? – удивились они, выслушав крылана.

– Совсем-совсем, только слышно. Вообще, Учитель может сделать, чтоб и слышно не было.

– Нет уж, это лишнее! Мне и невидимкой-то уже надоело быть! – раздался голос Фикотрианыча.

Феи заахали, завертели головами, пытаясь определить, откуда раздаётся голос. Фиалка, которая после обморока сидела на диванчике, прижала руки к груди, счастливо улыбнулась и опять хлопнулась в обморок.

Возникла суматоха: приводили в чувство Фиалочку, трогали невидимого Фико, расспрашивали его, слушали, ахали. Наконец, все успокоились. И Астра, которая была очень деятельной натурой, снова взяла инициативу в свои руки.

– Надо действовать! Пусть некоторые сидят, трясутся от страха и ждут, что кто-то придёт и освободит их, – говорила она, презрительно кривя хорошенькие губки, – но мы, цветочные феи, ждать больше не будем! Правда, девочки? – обратилась она к своему маленькому отряду.

Четырнадцать нежных созданий с горящими глазами выразили полную готовность действовать, и тут же загалдели все сразу. Но скоро стало понятно, что желание свергнуть Пнюха и реальный план действий – разные вещи. Обсуждение зашло в тупик. Крылан Кри, у которого все не получалось вклиниться в обсуждение, потому что он не любил никого перебивать, а феи трещали без умолку, наконец, дождался паузы. Он пропрыгал в своём коконе немного ближе к центру и сказал, что, кажется, у него есть неплохая идея. Пятнадцать пар прекрасных глаз с ожиданием посмотрели на крылана, отчего он страшно смутился и начал излагать свою идею, запинаясь от волнения. Идея заключалась в том, что нужно было послать невидимого Фикотрианыча на разведку в логового врага, то есть прямо к Пнюху. Фико должен был узнать секреты волшебства коварного Правителя.

– А потом мы придумаем, как его обезвредить, – закончил Кри.

– Ну, что же, наверное, с этого, действительно, нужно начинать, – сказала Астра, немного уязвлённая тем, что это не она выдвинула такую хорошую идею. – Вообще-то, мы бы давно уже что-нибудь придумали, но нам мешали стражники, – добавила она. – Интересно, а почему сегодня их нет?

Стражникам полагалось всё время присутствовать в тех помещениях, где обитала «мелкота» потайного мира. Если крупные потаённики размещались не более трёх в одном кабинете, то мелкие расселялись большими компаниями. А так как по закону больше трёх потаенников нельзя было оставлять без присмотра, то эти компании находились под постоянным контролем стражников. Пнюх считал, что если всем дать возможность свободно общаться, то возникнет опасность заговора. И, действительно, как только небольшой, но дружный коллектив маленьких фей остался без надзора, тут же возник заговор против Правителя, которого они все от души ненавидели. Впервые за время правления Пнюха у них возникла возможность говорить о самом главном.

А попросту никто из стражи не знал, что Гун, вместо того, чтобы дежурить у фей, лежит в каптёрке, связанный своим бывшим напарником.

Глава 13. О том, как провалилась затея Сума

А в это время Сум с маленькой шулей на руках приближался к апартаментам Правителя. Вот что он задумал. Дело в том, что в преданности стражников Пнюх не сомневался. Благодаря воздействию волшебной воды бывшие древесные лешие боготворили своего Правителя и с тупым рвением выполняли все его приказания. Поэтому для удобства слежки все они были посвящены в секрет волшебного экрана. Именно благодаря этому устройству стражники перемещались точно в то место, где находились нарушившие правила потаённики и арестовывали несчастных. Но эту тайну стражники и под пытками никому бы не выдали, так как поклялись в этом Великому Правителю.

Освободившийся от наваждения Сум теперь понимал, что без хитрого наблюдательного устройства власть Пнюха значительно ослабнет. А главное, если вывести экран из строя, то он, Сум, легко скроется в лесу, а маленькая шуля спокойно вернётся домой к своей маме. Он чётко продумал все свои действия. Он зайдёт с шулей в кабинет Правителя вооруженным. Охранники, осматривающие всякого входящего в кабинет, не осматривают стражников, и те обычно входят к Пнюху, не отстегнув смирительную дубинку, потому что они – свои. Итак, Сум приведет шулю к Пнюху и в удобный момент «отключит» Правителя с помощью смирительной дубинки. Затем он свяжет Пнюха и быстро выведет из строя экран. Главное, сделать это тихо. Но мощный леший не сомневался, что со своей силой он легко раскурочит хотя бы пульт управления. И все, Сум с малышкой шулей тут же покинут ненавистный потайной мир!

«Практически никакого риска!» – рассуждал дубовик про себя, и так и эдак прокручивая возможное развитие событий. Перед приёмной он сказал Мю, удобно сидевшей у него на руках, извиняющимся шёпотом: «Дальше я понесу тебя, как стражник, потерпи немного, хорошо?» И он взял её за шкирку, а шуля при этом сделала несчастную и испуганную мордочку и задрыгала ножками. В таком виде они и появились в приёмной. Сум, как он и планировал, прошёл в кабинет мимо охранников, не отстегнув дубинки. Те только посмеялись, глядя на забавную лесную шулю.

– Эй, Сум, ты где её откопал? – спросил один.

– Некогда, некогда, Правитель ждёт!

При слове «Правитель» оба охранника вытянулись в струнку, и Сум с болтающейся шулей вошёл в кабинет Пнюха, моля бога, чтобы тот был без своих приближённых. Пнюх был один. Увидев шулю, он плотоядно усмехнулся.

– Так-так, – потирая ручки и вылезая из-за стола, проговорил он.

– Великий Правитель, лесная шуля по Вашему приказу доставлена! – прогремел Сум, играя свою роль.

– Вижу, не ори ты так! Поставь её на пол! – приказал Пнюх.

Сум осторожно опустил Мю на пол.

Шуля послушно стояла, разглядывая Великого Правителя, которого впервые видела так близко. Потаённики все выглядели непривычно для лесных жителей, но многие были вполне симпатичными, несмотря на свой странный вид. Вот, например, дядя Сум, по мнению шули, имел очень мужественное и доброе лицо. Пнюх же, со своим огромным бородавчатым носом и маленькими, собранными в кучку глазами показался Мю каким-то уродцем. Он был не настолько уж больше самой шули, но всё же смотрел на неё сверху вниз. Он стоял перед ней, довольно ухмыляясь, и только приготовился задать какой-то вопрос, как Сум включил дубинку и тихо ткнул ею Правителя в спину. Но… Пнюх не упал и не задёргался в конвульсиях, он удивлённо оглянулся, не понимая, что произошло. Тогда Сум, тоже не понимая, почему не сработала дубинка, от растерянности ещё раз ткнул Правителя ею в плечо, прямо на его глазах. И опять дубинка не произвела своего обычного действия. Но тут до Пнюха дошла страшная правда: его стражник, в преданности которого он не сомневался, только что пытался совершить на него нападение! Пнюх посерел от страха и, бросившись к двери, заорал:

– Он на меня напал! Быстрей ко мне! Он на меня напал!

Тут же два охранника влетели в кабинет, ошалело глядя на Сума. В их головах не укладывалось, что он мог напасть на Правителя. Пнюх, спрятавшись за их спины, и сразу почувствовав себя уверенней, закричал, брызгая от злости слюной:

– Болваны, что вы стоите! Немедленно взять его! Связать!

Сум подхватил оцепеневшую от криков Мю, посадил её на плечи, так, чтобы его руки оставались свободными, и велел крепче держаться. Мю вцепилась в загогулины, украшавшие шлем дубовика, ибо все охранники носили шлемы на голове, и зажмурилась от страха. Она подумала, что лучше ей сейчас ничего не видеть. Она только чувствовала, как быстро двигается мощное тело Сума, который в это время дубинкой пытался отражать выпады сразу двух соперников.

Это было странное фехтование. Дубинки скрещивались, не касаясь друг друга. Коснись они, и разряд был бы настолько мощным, что мог убить обоих сражающихся. А ткнуть дубинкой самого Сума у охранников никак не получалось, тот реагировал мгновенно, увёртывался, отступал. Мысль о маленькой шуле придавала ему ловкости. Но он понимал, что долго ему так не продержаться. Шаг за шагом охранники теснили его к стене. Пнюх, подпрыгивающий от нетерпения за спинами своих защитников, уже предвкушал близкую победу. Но тут внезапно в стене, за спиной Сума открылся дверной проем. Не растерявшись, Сум с шулей на плечах быстро шагнул назад, в это проём, и тут же створки захлопнулись, чудесным образом отгородив их от врагов.

А произошло это чудо благодаря тому, что сидевшая на плечах Сума Мю, сильно покачнулась и ударилась головой о стену точнёхонько в том месте, где находилась специальная, незаметная взгляду кнопка.

Конечно, Сум понимал, что это лишь минутная передышка. Сейчас Пнюх позовёт подкрепление и откроет дверь. Добрый леший всячески винил себя за то, что подверг опасности Мю, за себя он не боялся. Опустив малышку на пол и велев ей спрятаться подальше, он приготовился защищать её до последнего. В полной боевой готовности он стоял перед закрытой дверью, которая почему-то всё не открывалась. Это была очень плотная дверь, за ней не слышно было ни звука, и нельзя было узнать, что происходит в кабинете Правителя.

Прошло много времени, так много, что у Мю, спрятавшейся за большую бутыль в углу комнаты, стали затекать лапки. Она зашевелилась и шёпотом спросила, что, может быть, ей можно выйти из своего укрытия. Сум, находившийся всё это время в страшном напряжении, наконец, тоже немного расслабился и сказал, что пусть Мю выходит. Он понимал, что её прятанье по большому счёту бессмысленно, но он не хотел, чтобы Мю видела, как его убьют. Малышка, посмотрев на лешего с надеждой, спросила, как он думает, почему их оставили в покое?

– Ну, наверное, какой-то механизм сломался, и дверь заклинило, теперь она не открывается, – сказал Сум для успокоения шули, сам он в эту версию не верил, а подозревал, что Пнюх затеял какое-то коварство.

– А что будет дальше? – спросила Мю.

– Дальше всё будет хорошо, ничего не бойся, – заверил малышку леший.

Шуля, привыкшая верить взрослым, тут же успокоилась. Комната, в которой они оказались запертыми, была довольно хорошо освещена. Мю с любопытством осмотрелась вокруг, а потом заявила:

– Дядя Сум, а там кто-то есть.

– Где? – удивился и встревожился тот.

– Там, в углу.

Леший широкими шагами быстро пересёк комнату, заглянул за бутыль, туда, где сидела шуля, и увидел там пустой угол.

– Не выдумывай, – проворчал леший, которому сейчас было не до детских игр.

– Когда я там сидела, кто-то рядом тихо-тихо говорил: «Спасите, спасите!»

– Наверное, тебе показалось. Хотя, постой-ка.

Сум внимательно осмотрел стоявшие на полке колбы, сваленный в кучу хлам под полкой, затем взялся за стоявшую в углу бутыль, и, легко приподняв её, покачал из стороны в сторону. В бутыли явственно забулькало. Очевидно, там была какая-то жидкость.

– Нет, тут никого нет.

– Ой! – вскрикнула Мю. – Опять! Неужели ты не слышишь?

Сум прислушался, в комнате было слышно только возбуждённое сопение шули.

– Это, наверное, у тебя нервы шалят, – сказал он.

Мю согласно кивнула. Она часто слышала, что у взрослых «шалят нервы», но никогда не понимала, как это бывает. «Теперь-то я знаю, как шалят нервы», – удовлетворённо подумала шуля.

А Сум подумал, что ко всем прочим проблемам прибавляется ещё одна, довольно серьёзная. Когда он услышал плеск жидкости в раскачиваемой бутыли, Сум почувствовал, как сильна его жажда. Дубовики должны пить очень много и часто, иначе они быстро ослабевают и становятся вялыми. Если же вода не поступает в их организм и дальше, то они впадают в спячку. Потом для того, чтобы дубовик вышел из спячки, его нужно долго «отливать» водой. И вот Сум начал ощущать подступающую слабость: ему нужно было срочно напиться! Он с надеждой осмотрел бутыль с жидкостью, но подумал, что с ней придётся долго провозиться. Пробка очень глубоко и прочно сидела в горлышке. А жажда уже становилась нестерпимой. Тогда он стал изучать содержимое многочисленных полок. Иногда ему под руку попадались склянки и пузырьки, наполненные жидкостью. Но это была очень подозрительная жидкость: то вязкая, отдающая болотной тиной, то чернильного цвета с резким ни на что не похожим запахом. Наконец, он наткнулся на объёмистую бутылку, наполненную бесцветной жидкостью. «Неужели это вода?» – подумал дубовик, не веря в свою удачу. Он открыл пробку и принюхался – запаха не было. Он засунул в горлышко длинный палец и поболтал емкость – палец намочился и только. Тогда Сум решился и влил немного жидкости себе в рот, прислушиваясь к ощущениям. По всем признакам это была вода. Сум счастливо улыбнулся и несколькими глотками осушил всю бутылку. После этого он сел на пол, завалился на бок и громко захрапел. Это было очень неожиданно. Мю почувствовала себя совершенно беззащитной. Она стала будить дубовика: кричала ему в ухо, колотила его кулачками, даже тянула его за крючковатый нос. Сум даже не шевельнулся. Шуля расплакалась и стала причитать:

– Взрослые не должны спать, когда дети в опасности, – говорила она, всхлипывая. – Ты ведь должен защищать меня и охранять.

Шуля ещё немного поплакала, горько сетуя на свою беззащитность, но потом ей надоело бояться. Она примостилась под боком у Сума и тоже заснула.

Сколько они проспали, Мю не знала, но когда она проснулась, Сум уже был на ногах. Он стоял, держа наготове дубинку.

– Что, кто-то идёт? – испугалась Мю, не слыша, однако, никаких посторонних шумов.

– Моя Повелительница проснулась! – восторженно вскричал дубовик. Его глаза смотрели на шулю преданно и восхищённо.

– Дядя Сум, ты чего? Ты давно проснулся? – осторожно спросила Мю, подозревая неладное.

– Я не спал! Как я могу спать, когда моя Повелительница в опасности! Я не могу спать, я должен защищать и охранять тебя! – стукнув себя в грудь от избытка чувств, возвестил дубовик.

Шуля, опешив, молчала. Она видела, что дядя-дубовик необъяснимым образом совершенно изменился. Его выпученные от излишнего усердия глаза выражали преданность и восторг! Мю всерьёз встревожилась, глядя в эти глаза. И тут она вспомнила, что Сум говорил ей о заколдованной воде, и поняла, что что-то такое он выпил и сейчас. Как ей быть с дядей-дубовиком, который немного не в себе, она не знала.

– Спасите! – вдруг прошелестело прямо над её ухом.

Мю в недоумении стала оглядываться. Сум, заметив беспокойство шули, тут же кинулся на поиски невидимого врага.

– Дядя Сум, стой тихо! – приказала Мю. Сама не зная почему, она вдруг заговорила с дубовиком повелительным тоном.

– Есть стоять тихо! – отрапортовал тот и замер.

Малышка вздохнула. Ей не хотелось быть Повелительницей и командовать дубовиком. Ей хотелось быть маленькой шулей, и чтобы взрослый дядя Сум решал, что и как делать дальше.

А по ту сторону двери Великий Правитель не знал, что ему делать. Сум нечаянно угадал: действительно, дверь в лабораторию, где они оказались запертыми, заклинило. В своё время Колдун настроил эту дверь таким образом, что если в неё входил чужой, то она блокировалась. Чужими были все, кроме него самого и Пнюха. Но Колдун не успел рассказать об этом Пнюху, и сейчас тот не мог понять, что произошло.

Сначала он пришёл в бешенство и от бессильной злобы стал пинать охранников. Те молча терпели его удары. Наконец, он всех выгнал и заперся в своём кабинете. Все его мысли сводились к одному тревожному выводу: он теряет контроль над ситуацией. Самым ужасным было нападение собственного стражника. Да, он защищён от воздействия дубинки, но ведь дубовик с его силой мог просто прихлопнуть его как муху! Пнюх похолодел, представив это. «Всё рушится, – твердил он в отчаянье, – вода абсолютной преданности перестаёт действовать, экран перестаёт показывать, двери перестают открываться! Что будет, если расколдуются все?!» Пнюху стало мерещиться, что очнувшиеся от волшебного воздействия дубовики рассерженной толпой идут к нему. Вдруг в дверь постучали. Пнюх дёрнулся и… икнул.

– Великий Правитель, у меня срочное дело! – раздался гнусавый голос Главного министра Гвануды.

Пнюх принял недовольное выражение лица и открыл дверь. Гвануду он не опасался.

– Что тебе? Ик! – спросил он, давая понять, что его отвлекают.

– ЧП! – возбуждённо зашептал Гвануда. – В каптёрке нашли связанного Гуна! Он без сознания: то ли парализован, то ли долго без воды и впал в спячку!

Высокомерное выражение сошло с лица Правителя. Сейчас ему было не до поз. Быстрым шёпотом, беспрестанно икая, он стал давать распоряжения:

– Всех стражников собрать в зале для церемоний, ик! Закрыть, не выпускать, воды не давать, ик! Пусть все впадут в спячку! – приказывал Пнюх. Глаза его лихорадочно блестели.

Гвануда опасливо покосился на Правителя:

– Но, Правитель, потаённики без стражи выйдут из повиновения!

– Ах, ты, ик! Действительно, ик! А, вот что мы сделаем! Остальных мы напоим водой абсолютной преданности! Ик! Или, нет, воды на всех не хватит, ик!

– А что делать с Гуном? – осторожно спросил Гвануда.

– Да, да, ик! Приведите его в чувство! Нет! Ик! Не приводите! Иди, иди, Гвануда! Мне нужно думать, ик! – сказал Пнюх, выталкивая Главного министра и закрываясь на все запоры.

Оставшись один, Пнюх забрался с ногами в своё массивное кресло и, беспрестанно икая и раскачиваясь, предался отчаянию. Он не мог и предположить, что в эту злую для него минуту за ним наблюдает пара насмешливых глаз. Это невидимому Фико, наконец, удалось добраться до апартаментов Правителя.

Глава 14. Новая подлость Правителя

Через полчаса Фико выбрался из кабинета Пнюха и поспешил к своим друзьям. Он так и не узнал, что произошло с Мю, но то, что он узнал, требовало немедленных действий. Цветочные феи и крылан ожидали его с огромным нетерпением. Вот что он им рассказал, когда его эмоциональные подружки, наконец, угомонились и приготовились слушать.

Оказавшись рядом с Пнюхом, цветочный леший некоторое время с удовольствием наблюдал, как тот паникует, но вскоре ему надоело это зрелище. Фико уже было решил, что затея с разведкой не оправдала себя, как за дверью Правителя послышались какая-то возня и споры. Кто-то настойчиво пытался прорваться в кабинет через заслон охраны. «Пустите меня к Правителю, у меня срочное донесение!» – вопили за дверью. Но охранники, напуганные недавней вспышкой гнева Правителя, боялись его тревожить. «Доложите обо мне немедленно!» – продолжали орать за дверью так громко, что Пнюх, наконец, не выдержал и открыл дверь, поскольку он узнал орущего. Это был Цика, Главный администратор потайного мира. Оказалось, что он прибежал с доносом на Главного министра.

Сразу после посещения Пнюха Гвануда пришёл к Цике и поделился с ним своими мыслями. А мысли у Гвануды были тревожные. Он сказал, что Правитель не в себе. А ещё он сказал, что Правитель задумал какую-то глупость – усыпить всех охранников. А ещё он сказал про какую-то волшебную воду, что, мол, у Правителя от своих приближённых слишком много секретов. Но, самое главное, он посмел сказать, что Правитель страшно боится и от этого даже икает! Всё это, захлёбываясь от возбуждения, рассказал Пнюху Цика. Главный администратор давно ждал такого момента, он хотел быть у Правителя правой рукой, самым близким и доверенным его подданным. И Гвануда всегда мешал ему. Но Цика был очень хорошим артистом. Он притворялся, что ценит Главного министра, советовался с ним, часто повторял, что они друзья. И Гвануда, хоть он и был недоверчив по природе, верил Главному администратору и считал его своим другом. Гвануда не мог и предположить, что Цика станет на него доносить.

– Какая гадость! – сказала Астра. – Мы, конечно, все терпеть не можем Гвануду, но предательство друга – это так подло!

Феи заахали и заохали! Но Фикотрианыч, перекрикивая гам, сообщил, что главного он ещё не сказал. Все опять притихли и стали слушать дальше.

Естественно, Пнюх страшно разозлился! Цику он пообещал наградить за преданность, правда, не сказав, каким образом. Но Цика расцвёл и ещё больше залебезил. И тогда Пнюх в знак доверия рассказал Цике о волшебной воде. О том, что у него есть вода, с помощью которой он может любого превратить в своего преданного раба. Каждый, кто выпивает эту воду, через некоторое время засыпает. В это время нужно заложить в голову спящего определённую программу. Например, ему можно внушить, что главная его задача – служить Правителю верой и правдой. И готово! Более преданных служителей не найти.

– О-о-о! Тогда понятно, что случилось с дубовиками, сосновыми и еловыми! Их всех заколдовали! – воскликнула Астра. – Мы подозревали что-то подобное, но не знали, как он это сделал.

Тут опять начался гвалт, и Фико пришлось опять подождать, пока его слишком эмоциональная публика успокоится и будет готова слушать дальше.

А дальше Пнюх вместе с Цикой придумали страшное! Большая удача, что он, Фико, оказался там и всё слышал! Сначала Пнюх высказал Цике свое желание заколдовать всех потаёнников, и Цика, подлец, это решение поддержал. Но проблема заключалась в том, что волшебной воды осталось не так уж много, и её на всех не хватало. Пнюх в порыве откровенности признался Цике, что сам он, конечно, такую воду сделать не может, что её нужно очень сильно экономить. И тут Цика придумал одно оригинальное решение: превратить волшебную воду в пар и, так сказать, «попарить» всех потаёнников.

Пнюх безумно обрадовался этой идее, оставалось только проверить, действует ли пар так же, как вода. Они решили провести эксперимент, и в случае удачи устроить сеанс превращения всех потаёнников в настоящих верноподданных. Конечно, Гвануде была уготована та же участь. Тот, не догадываясь ни о чём, должен будет собрать всех потаёнников в закрытом зале. Дальше в зал запустят пар, а потом, когда все присутствующие уснут, им проведут сеанс через установленные в зале динамики. Таким образом, в потайном мире останутся только два трезвомыслящих существа: сам Пнюх и только что доказавший свою преданность Цика. Сеанс предполагалось провести во время вечерней церемонии, и сейчас администратор побежал организовывать все технические моменты.

Всё это Фикотрианыч выложил на одном дыхании и удрученно замолчал. Как он и ожидал, после его рассказа у цветочных фей началась лёгкая паника.

– Неужели нам суждено превратиться в рабынь? – заламывала руки одна.

– Мне страшно, очень страшно! – плакала другая.

Фиалочка собралась, как обычно, лишиться чувств, и утерпела только из-за Фико, который всеми силами старался её поддержать.

– Прекратить панику! – скомандовала Астра, не потерявшая присутствия духа. – У нас с вами есть мозги, и мы обязательно что-нибудь придумаем! – при этом она надеялась, что план спасения придумает именно она.

– Кажется, у меня есть идея, – смущаясь, сказал Кри, когда все замолчали. Ему было немного неловко, что опять именно он первым выдвигает идею.

Феи так же, как в прошлый раз все сразу повернулись к нему и смотрели с ожиданием. В глазах у некоторых читалось даже: «А он, однако, умный, этот крылан!» Кри вдруг подумал, что очень нелепо выглядит в надетом на него наряде, но делать было нечего, пришлось говорить, глядя на всех через сеточку опущенной на глаза вуали.