Карма красотки

– Не знаю, как у вас в Красноармейске, или где ты там живешь, а у нас так улицы не переходят, – строго заметила я. – Может быть, ты заметила, что в городе Тарасове очень интенсивное движение. Тебя могли задавить насмерть.

– Я всегда переходила здесь улицу, – равнодушно пояснила моя странная собеседница. – Еще когда я здесь жила…

– Ты жила в Тарасове? – удивилась я. – На этой самой улице?

– Конечно, – ответила девушка с таким видом, словно сей факт ее биографии мог быть известен всему миру.

– Тем более, – заметила я уже не так убежденно. – Тем более ты должна вести себя осторожнее.

– Почему осторожнее? – не поняла девушка. – Со мной ничего плохого случиться не может!

– Меня радует твоя уверенность, – иронически заметила я. – Но, по-моему, кое-что уже случилось, тебе не кажется?

– Я не заметила, – ответила она, и, по-видимому, совершенно искренне.

Я глубоко вздохнула.

После этого заявления у меня уже не оставалось никаких сомнений – моя новая знакомая нуждается в опеке, иначе она не то что до Красноармейска – до вокзала не доберется. Конечно, времени было жаль, но что такое один потерянный день, когда речь идет о человеческой жизни? В том, что вопрос стоит именно так, я уже нисколько не сомневалась. Девушка не могла отвечать за свои действия, и ее следовало передать в надежные руки. Попробую дальше пообщаться с ней, может, удастся дозвониться до ее друзей-подруг-знакомых или хотя бы узнать ее адрес.

– Ладно, – сказала я добродушно. – Хватит об этом. Давай познакомимся. Меня зовут Татьяна. А тебя как?

Она растерялась, словно вопрос был невероятно сложным. Для ответа ей понадобилось десять – пятнадцать секунд, словно она пыталась вспомнить свое имя или попросту придумывала, каким именем назваться. Наконец после некоторого колебания она назвалась:

– Меня зовут Вероника. Но… можно просто Ника.

– Красивое имя, – заметила я, не совсем уверенная в том, что ее именно так и звали. – Ну что ж, Вероника так Вероника! Очень приятно! Вот что, подруга… – Я критическим взглядом осмотрела ее. – Тебе нужно привести себя в порядок. Выглядишь не лучшим образом. Джинсы испачканы, волосы растрепаны… Давай-ка я возьму тебя сейчас с собой – ты умоешься, почистишь одежду, да и перекусишь, кстати… Давно ела, признавайся?!

Она лишь горестно улыбнулась, но ничего не ответила. На что я снова глубоко вздохнула и продолжила:

– Ладно, тут я тебя по-любому не оставлю, это даже не обсуждается, так что можешь не упираться. Давай я заберу тебя к себе домой, там можешь привести себя в порядок и даже принять душ, если захочешь. Затем мы с тобой перекусим, я сварю тебе кофе. Ты, кстати, любишь кофе?

– Люблю, – ответила она и снова слегка улыбнулась. – Но предпочитаю чай.

– Ну вот и славно. Пойдем! Хватит тут торчать! А пока будем идти, мы с тобой поговорим, ладно?

Наверное, если бы я не взяла ее решительно за руку, она бы так и не двинулась с места. Но под некоторым нажимом она это сделала, и мы вдвоем направились к выходу из сквера. Некоторые прохожие на нас оборачивались, особенно подозрительно посматривая на Веронику, которую я держала под локоток. А мне побыстрее хотелось добраться до моего дома, который был расположен на другой стороне проспекта.

Разумеется, улицу мы пересекли по правилам – воспользовавшись подземным переходом. Вероника отнеслась к этому так же равнодушно, как вообще она относилась ко всему, что с ней происходило. Удивительно неприхотливая попалась девушка. Я бы сказала – неприхотливая до самозабвения. Такая запросто может стать игрушкой в руках любого негодяя. Возможно, уже стала. Я, конечно, не могла себя считать экспертом в этой области, но уж очень состояние моей новой знакомой смахивало на транс.

Ну ничего, уж теперь-то она точно в надежных и сильных руках. Со мной с ней, определенно, ничего плохого не случится.

– А как твоя фамилия? – спросила я у Вероники.

– У меня теперь нет фамилии, – просто сказала она.

Ну все, приехали, подумала я: фамилии нет, вместо документа билет на электричку, адрес наверняка тоже неизвестен… Что мне делать с этой юной бомжихой? Может, зря я с ней связалась. Но ведь пропадет же, бедолага… Если честно, я немного на себя злилась – вот всегда лезешь во все дела, Иванова, больше всех тебе все это надо!

Неделю назад, например, во время пробежки я обнаружила в кустах кричащего брошенного котенка, мимо которого, разумеется, не могла пройти. Конечно же, добрая тетя Таня подобрала бедного зверя и принесла его домой. Накормила, выкупала, вычесала, заказала в интернете кошачий корм, лоток и древесный наполнитель, уже смирившись с тем, что этот заморыш останется у меня и со временем превратится в лощеного важного кота, который будет радовать меня своим мурчанием и нежностью. Но когда через пару часов этот гаденыш залез на самый верх моей новой тюлевой занавески, опрокинул горшок с денежным деревом, а потом подло нагадил под кроватью, я, не задумываясь, решила отдать его в добрые руки. Спасибо моей подруге Ленке-француженке, которая работает в школе учителем французского: не прошло и двух дней, как котенку нашли любящую семью.

Но то был всего лишь котенок, а на этот раз – человек! Интересно, чем закончится сегодняшняя эпопея?

Мы поднялись из сырой полутьмы тоннеля и за ручку, как две лучшие подруги, направились через кварталы в сторону моего дома.

– Слушай, – обратилась я к ней, – я только сейчас поняла… А как ты собираешься садиться на электричку, если у тебя с собой нет паспорта? Насколько мне известно, там не просто электричка, а «Ласточка», и там всегда проверяют документы.

– А-а… – вяло махнула она рукой. – Есть же еще время, я думала зайти домой, взять паспорт. Хотя так хорошо без него. Он только напоминает мне о том, что я Вероника. Как странно… детям при рождении дают имя, которое хотят именно родители, а мнение маленького человечка никто не спрашивает. И ты потом всю жизнь как с ярлыком ходишь с этим прозвищем, а ведь… возможно, это вовсе не то имя, которое должен носить человек. Поэтому, я считаю, любой имеет право при жизни поменять себе имя…

Я с любопытством и неким недоумением посмотрела на свою новую знакомую. Не ожидала от нее, доселе такой молчаливой, услышать подобную тираду, да еще с намеком на философские рассуждения.

– Тебе не нравится твое имя? – удивленно спросила я.

– Само имя мне нравится… Но это не мое имя.

– А какое твое имя?

– А-а… Я еще этого не поняла. Но точно не Вероника. Мы еще не решили, какое имя у меня должно быть. Что именно мне подходит…

– Мы? – тут же спросила я и снова удивленно посмотрела на девушку.

– Да… Мы – это я и силы света.

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Я чуть не хлопнула себя по лбу. По ходу, с найденным тогда котенком хлопот было намного меньше. Чувствую, эта странная особа принесет мне за сегодняшний день еще не один сюрприз.

Но знала бы я, что сегодняшний день – это всего лишь цветочки, легкая и безобидная предыстория, по сравнению с тем, с чем мне придется столкнуться в ближайшем будущем…

* * *

Интересно, если бы на моем месте оказался какой-нибудь злодей или, не дай бог, извращенец-маньяк, то он так же легко смог бы завладеть вниманием этой странной девушки и завлечь ее к себе в логово. Скорее всего, да. И от этой мысли я пришла к выводу, что Веронике сегодня очень повезло, что она встретила именно меня. Может, не зря она обмолвилась про некие «силы света», которые ее оберегают.

Но, как бы там ни было, в моей «берлоге» она уж точно была в полной безопасности. Девушка умылась, пригладила свои растрепанные волосы, но вот мыть голову и принимать душ отказалась – может, стеснялась либо ей это было ни к чему, однако я не стала настаивать. А вот на том, чтобы основательно перекусить, я настояла конкретно и была непреклонна перед ее отказами и заявлениями типа: «Я не голодна… Ничего не хочу…» Поэтому уже через полчаса Вероника нехотя попивала горячий черный чай, крепко заваренный, и ковырялась вилкой в омлете, заботливо мной приготовленном. Я же смаковала медленными глоточками любимый свежесваренный кофе, ибо всякие чаи не особо жалую, а моя новая знакомая неожиданно заверила, что не пьет кофе, а предпочитает чай. Особенно черный.

– Знаешь, что… – предложила я, – давай ты сейчас допьешь чай, докушаешь омлет, и мы с тобой отправимся к тебе домой. Ты возьмешь свой паспорт, возможно, тебе еще что-то нужно будет из вещей, а потом, если хочешь, я тебя провожу на «Ласточку».

– Я бы не хотела идти к себе домой, – тихим голосом ответила она. – Этот дом уже не принадлежит мне.

– А кому? – сам собой напрашивался вопрос.

– Силам света, – был мне ответ.

– Понятно, – я вздохнула и сделала два глотка кофе. – Знаешь… мне, по сути, все равно, что происходит в твоей жизни, не хочешь – не рассказывай. Но если это не секрет и ты хочешь поговорить – то почему бы и нет. Но я не настаиваю. А ты давай ешь! Пока не опустошишь всю тарелку, я тебя не отпущу.

Вероника выпила почти весь чай и не без удовольствия съела три куска сыра, вот только омлет она впихивала в себя словно через силу. Все это время я внимательно всматривалась в ее лицо, глаза, оценивала жесты и мимику. Мне, по роду моей неспокойной деятельности, не раз приходилось иметь дело с зависимыми людьми, и хочу сказать, что выглядели они слегка иначе. Расширенные зрачки, особое выражение самих глаз, нистагм и гиперкинез, сопровождающийся несвойственными движениями нижней челюсти и прерывистой жестикуляцией. В данном же случае ничего подобного я не наблюдала. Поэтому, сделала я вывод, девушка просто находится в состоянии сильной подавленности, депрессии или стресса.

– Скажи, пожалуйста, ты сейчас живешь в Красноармейске? – попыталась я снова ее разговорить. – Зачем ты туда едешь?

– Там сейчас мой новый дом, – ответила она и резко замолчала, словно боясь сказать что-то лишнее.

– Ну хорошо, не хочешь – не говори. Это твое дело, где и как тебе жить. А подруги у тебя есть? Может быть, тут, в Тарасове, кто-то есть? Ты могла бы позвонить и… встретиться, – сделала я попытку, чтобы сбагрить эту странную особу в другие руки, а самой забыть о ее существовании и заняться чем-то более полезным и интересным. Например, посмотреть фильм или почитать книгу. Также можно сходить в спортзал и потренироваться на тренажерах.

– Есть у меня одна хорошая подруга. Мы вчера общались по телефону. И сегодня с утра тоже… Она даже предложила встретиться, но я не захотела. И сейчас не хочу…

– Ну что ж… – Я развела руками и глянула на часы. О боги, время только близится к обеду. И что мне прикажете делать с этой бедолагой до шести вечера? По ходу, мой день на сегодня уже был полностью распределен свыше – не иначе «силами света», – и до вечера можно забыть о своих любимых делах, которые планировались на сегодня.

– Ты, случайно, не замужем? – неожиданно для нее спросила я, лишь бы хоть о чем-то спросить – не сидеть же молча.

– Вот еще! – вяло откликнулась Вероника. – Чего я там забыла?

– Действительно, – усмехнулась я. – Что там можно забыть? Тут я с тобой солидарна. Тогда поясни мне – ты работаешь или учишься?

– Мы иногда учимся, а иногда работаем, – неожиданно словоохотливо поведала она. – Но мы должны учиться, даже когда работаем. Иначе нам никогда не достичь совершенства.

Я даже слегка подзависла, услышав подобный ответ с таким философским смыслом. Нет, на самом деле ничего сверхъестественного и необычного она не сказала, просто, учитывая ее состояние и немногословность, подобное высказывание было слегка необычным.

– Ты верующая? – спросила я.

Судя по ее взгляду, ответа мне на этот вопрос не дождаться. Но зато для меня кое-что стало проясняться. Похоже, эта девушка действительно имеет отношение к тому, что у нас официально называется нетрадиционными религиями, а в народе попросту сектами. Ничего удивительного – история довольно типичная. Рано потеряла родителей, кругозор крайне узкий, возраст опасный – такие часто становятся добычей всяких доброхотов.

И я готова была поклясться, что теперь в ее взгляде мелькнула настоящая враждебность. Она насторожилась – в этом не было никакого сомнения. Вероятно, у нее уже были неприятности, связанные с вопросами веры. Значит, на этой почве взаимопонимания нам тоже не достичь. И если дело так пойдет дальше, то скоро у меня просто не останется тем для разговора.

И поэтому эту тему я не стала дальше развивать. Но все же решила задать ей другой, не менее тревожный вопрос:

– Извини, конечно, что задаю тебе все эти вопросы… Но ведь нужно о чем-то говорить. Скажи, а от чего умерли твои родители?

– Они попали в дорожное происшествие, – спокойно ответила Вероника. – Чуть выехав за город, они столкнулись с фурой, машина практически всмятку… Я тогда тоже должна была поехать с ними на эту чертову дачу к их друзьям. Но не поехала. Хотелось побыть дома одной, а вечером погулять с подругой Юлькой.

– Печальная история, – искренне сказала я. – Представляю, как туго тебе пришлось. Кстати, ты сказала, Юлька. Это та самая подруга, про которую ты недавно упомянула?

– Да…

– Может, все же стоит с ней встретиться. Давай позвоним ей, – не сдавалась я, все еще надеясь сдать эту бедолагу кому-нибудь, кто ее знает.

Она лишь покачала головой, после чего взяла еще один кусок сыра.

– Тебе налить еще чая? – участливо спросила я.

– Хватит, достаточно, к тому же… – она смущенно улыбнулась, потом пояснила: – Замучаюсь потом в туалет бегать от этого чая.

Это был, конечно, аргумент, хоть и странный, но настаивать я не стала. Сама тоже решила ограничиться одной чашкой кофе. Это и так уже третья за день. Хотя соблазн был велик – выпить еще одну порцию, и желательно с коньяком.

– Но у тебя, наверное, остались какие-нибудь родственники? – задала я следующий вопрос.

– Ага… – она криво улыбнулась. – Брат моей мамы живет в… где-то под Волгоградом, я уже и не помню где. То ли Светлый Яр, то ли Капустин Яр. Да это совсем и не важно. Со своим дядей я никогда особо не общалась. Помню, последний раз его видела на похоронах, он даже не обнял меня. Сказал какие-то скупые слова соболезнования и отбыл. С похоронами, правда, помог, денег дал, но на этом все. Больше от моего дяди не было ни слуху ни духу. Да и бог с ним…

– Не отчаивайся. В жизни еще встретятся люди, которые станут для тебя родными… – подбодрила я ее.

Вероника как-то странно хихикнула и сообщила:

– Я знаю! Это правда! Я уже их встретила. Мы роднее некуда, понимаете?

Я не стала особенно настаивать на своем понимании, хотя все больше убеждалась – мои подозрения в отношении принадлежности Вероники к какой-то религиозной общине, скорее всего, подтверждаются. Ну что ж, по крайней мере, есть кому о ней позаботиться.

– Так эти родные живут в Красноармейске? – все же осведомилась я.

Вероника помотала головой.

– Никто там не живет, в этом дурацком Красноармейске! – пробормотала она.

Тут уж я не выдержала:

– Ну, во-первых, кто-то там все-таки живет, наверное? – сердито сказала я. – А во-вторых, какого черта ты туда едешь, если там никто не живет и тебе там делать нечего?

– Ну, ты тоже скажешь… – понуро произнесла она. – Куда же мне тогда ехать? В Москву, что ли?

– Хах! – только и вырвалось у меня. После чего я резко встала и подошла к плите, взяв в руки турку. Пожалуй, без очередной чашки кофе не обойтись. И желательно с коньяком.

Пока я варила свой любимый напиток, постепенно успокаиваясь и унимая раздражение, моя товарка посетила уборную, а потом вышла на балкон. Услышав, как она открыла балконную дверь, я тут же отставила турку в сторону и выскочила следом за ней.

– Что ты тут делаешь? – спросила я.

Вероника стояла как ни в чем не бывало, облокотившись на перила, и смотрела куда-то вдаль. Свой балкон я принципиально не стеклила, предпочитая хоть какой-то кусочек улицы, если можно так выразиться, у себя дома. Мне тоже порой нравится выйти вот так на балкон, желательно с чашечкой кофе, и, вдыхая свежий воздух, смотреть вдаль, предаваясь философским размышлениям.

Через минуту мы вернулись на кухню. Я доварила свой кофе – коньяк решила не добавлять, вдруг мне сегодня еще предстоит сесть за руль.

«А вечером надо обязательно встретиться с кем-нибудь из подруг и выпить в кафе по стаканчику игристого», – подумала я, мысленно ускоряя время, предвкушая этот момент.

Вероника продолжала жевать сыр – омлет она так и не доела, – а я поставила чашку со свежесваренным кофе на стол и снова села напротив нее.

– Тебе бы в разведке работать! – не сдержалась я, ибо уже не знала, о чем спрашивать и на какую тему разговаривать с этой не от мира сего девицей. – Я уж, если честно, не помню, кто так мне морочил когда-нибудь голову…

Мне показалось, что этого моего пассажа Вероника чистосердечно не поняла. Может быть, это было к лучшему – не стоило упражняться в остроумии с тем, кто не может ответить. Девчонке явно пришлось хлебнуть лиха. И вероятно, способность морочить голову – ее единственное оружие, с помощью которого она выживает в этом мире.

Однако долго в тишине я сидеть не могла. Когда чашка с кофе была практически опустошена, я снова заговорила:

– Так, может, ты мне скажешь адрес твоей квартиры тут, в Тарасове? Я могла бы тебя туда отвести.

– Хорошо, – неожиданно для меня ответила она. – Я скажу тебе адрес. Давай съездим.

– Ну вот и отлично. – Я ободряюще потерла ладони друг о друга и поднялась со стула. – Тогда поехали, не будем тратить время.

И снова не возражая, словно безвольная тряпичная кукла, она молча вышла из-за стола и направилась следом за мной в прихожую обувать свои грязные кроссовки…

* * *

Однако все оказалось не так просто, как планировалось.

– Адрес, – спросила я, когда мы оказались внутри моего «Ситроена».

Вероника потерла лоб бесконечно усталым, отрешенным жестом и сказала, будто повторяя впервые услышанное слово:

– Адрес?

– Ну да, адрес! – воскликнула я. – Улица, номер дома, квартиры…

Она неожиданно прыснула и с некоторым превосходством ответила:

– Нет там уже никакой квартиры…

– В смысле?

– Там.

– Где там? – терпеливо поинтересовалась я.

– Там, где я живу, – невозмутимо ответила эта невозможная девица.

Я нервно сдунула прядь волос, упавшую мне на лицо.

– А где ты живешь?

– В Шангри-Ла, – ответила она, посмотрев на меня туманными глазами.

Приплыли!

Моим следующим желанием было послать ко всем чертям эту блаженную, не от мира сего девчулю, открыть дверцу авто и сказать ей, чтоб выметалась, и как можно быстрее. Но я себя сдержала. Ведь эта ненормальная снова начнет бесцельно шататься по улицам и, не дай бог, повторит свои попытки переходить дорогу в неположенном месте. Либо нарвется на очередного неуравновешенного идиота. А в лучшем случае – ею заинтересуется полиция.

«Взялась помогать людям – так помогай до конца!» – поддел меня внутренний голосок, который зачастую бывает прав, поэтому я к нему прислушиваюсь.

Я досчитала про себя до трех и спросила:

– Значит, ты живешь… как ты сказала? Шри-Ланка?

– Шангри-Ла, – все с таким же беспечным спокойным выражением лица ответила она.

– Отлично! А адрес имеется у этого твоего… Шангри-Ла?

– Мы туда не поедем, – как ни в чем не бывало заявила она.

– Почему? – сдержанно спросила я. Она молчала, поэтому я продолжила: – Буквально десять минут назад ты заверила меня, что желаешь съездить в свою квартиру, забрать паспорт и кое-что еще. Зачем ты мне сейчас выносишь мозг какими-то…

– Мне нужно навестить маму, – перебила она меня.

– Что?..

– Маму и папу. Я соскучилась, и мне нужно к ним.

Теперь настала моя очередь промолчать, ибо я была вынуждена это сделать. Видимо, мои планы на сегодняшний день нисколько не интересовали девушку, и она никак их не связывала со своими. Наверное, она была права. Тот, кто собирается оказывать благодеяние, должен быть готов к таким поворотам, если только он не настроился на любование собственной персоной.

Я слегка развернулась в ее сторону и пристально посмотрела в ее лицо.

– Ты в этом уверена?

Она лишь молча кивнула.

– Хорошо, я отвезу тебя к твоим родителям. Ты ведь имеешь в виду кладбище? Где похоронены твои родители?

Вероника довольно неопределенно махнула рукой.

– Там, – сказала она.

– Там – это где? В Шангри-Ла? – не сдержалась я.

– Возможно, и там. Но мне пока туда никак не попасть. Я пока что в этом бренном, примитивном и жестоком мире… – таинственно ответила она.

– Это кладбище в Сосновке? – спросила я.

Вероника на минуту задумалась, а потом неуверенно кивнула головой. Я заставила себя в очередной раз погасить нарастающее раздражение и сказала:

– Отлично. Значит, отправимся сейчас туда. Но обещай мне, что после того, как ты посмотришь на могилку, мы поедем все-таки к тебе на квартиру, как и планировали до этого. Договорились?

С тем же успехом я могла бы разговаривать с пустым креслом. На бесстрастном лице Вероники ровным счетом ничего не отразилось, и мне осталось только убеждать себя, что ее молчание было не чем иным, как знаком согласия.

Так или иначе, но идти на попятную было поздно. Я завела двигатель и тронулась с места. А когда вырулила на широкий проспект, то надавила на газ и погнала в направлении окраин. Кладбище в Сосновке находилось довольно далеко, практически за городом, и, в общем-то, добраться до него общественным транспортом было испытанием не из легких. В этом плане моей спутнице повезло – при самом худшем раскладе на машине мы должны были добраться туда минут за двадцать пять, не больше.

Вероника не разговаривала, равнодушно глядя перед собой. Я тоже помалкивала, не испытывая особой потребности в разговоре с этой странной особой. К тому же я от этих бессмысленных разговоров слегка притомилась. Однако постоянная привычка детектива размышлять не оставила меня и в этот раз. Поэтому мои мысли постоянно крутились вокруг этой пришибленной Вероники, которую я сегодня так случайно встретила на свою голову. Как давно она в Тарасове? Неужели для того, чтобы навестить своих родителей, она приехала в Тарасов, моталась здесь, на оживленном проспекте Строителей, дразня автолюбителей и рискуя собственной жизнью? Непонятно. Потом я пришла к выводу, что разумного ответа на этот вопрос быть не может и Веронику надо попросту принимать такой, какая она есть. Но, надо отметить, что даже я – детектив со стажем – за все это время не смогла толком ничего конкретного узнать об этой девице.

Это тебе опыт, Иванова, подумала я и криво усмехнулась. Будем считать, что сегодняшний день я все же провела с пользой – натаскивала себя в общении с таким необычным человеком. Вдруг в жизни пригодится. Точнее, в моей детективной практике.

Но не зря мы всю дорогу ехали в полном молчании – я хотя бы выровняла свое эмоциональное состояние и стала смотреть на всю эту ситуацию немного под другим углом, – с пользой для себя.

Мы прибыли на место. Впереди показалась ограда сосновского кладбища. Я остановила машину метрах в десяти от ворот и с некоторым беспокойством посмотрела на свою спутницу.

Она ответила мне непрошибаемым взглядом. Что-то в этом взгляде меня смутило. Хотя, что об этом говорить – вся эта ситуация и моя новая знакомая уже давно меня смутили, так что нет смысла заострять на этом внимание. Пора уже смириться. Но, надо отметить, что во взгляде Вероники не заметила ничего похожего на волнение и скорбь.

– Приехали, – настороженно сказала я, ожидая какого-то подвоха, – и не ошиблась! – Ты разрешишь мне проводить тебя?

– Куда? – спросила она.

– Да уж… с тобой положительно не соскучишься, – тяжко вздохнула я. – Для чего мы сюда приехали, ты не забыла?

Вероника посмотрела в окно, затем обернулась назад, что-то внимательно высматривая позади нашего авто. Потом она снова уставилась вперед, смотря на кладбищенские ворота. После чего как ни в чем не бывало обернулась ко мне и беспечным тоном произнесла:

– Они не здесь похоронены! – И она посмотрела на меня так, словно это я достала ее свой бестолковостью.

Я зажмурила глаза и сосчитала про себя уже не до трех, а до десяти. Ведь сама же во время дороги сюда настраивала себя, что больше ничему не буду удивляться при общении с этой невероятно странной и удивительной особой. Однако в очередной раз она смогла меня удивить. Но не разозлить.

Я открыла глаза и сказала ровным голосом:

– Тогда зачем мы приехали сюда?

– Я перепутала. – Она передернула плечами. – Название кладбища я не особо запомнила, потому думала, что нам сюда. А оказалось, не сюда.

Ответ я посчитала вполне адекватным, но все же уточнила:

– А когда ты последний раз была на могиле своих родителей?

– В день похорон, – ровно ответила она.

Так, ладно… С этим все понятно. Идем дальше…