Вера в себя

– А немного – это сколько? – мое выражение лица явно напоминало кислую мину после разочаровавшего ответа.

– Час, максимум два. Договорились? – как можно мягче сказал мне муж.

– Договорились, – с выдохом произнесла я.

Вадик отвернулся к Олегу и начал обсуждать какую-то с ним тему. А я в этот момент почувствовала чью-то руку на своем колене, от неожиданности я даже вскрикнула. Вадик тут же повернулся ко мне.

– Что случилось? – испуганно спросил он.

Я посмотрела на него и не знала, что ответить, а в это время рука под столом продолжала гладить мою коленку. Это был Витек, я сидела на краю стола, и ближайший ко мне был именно он, но при этом он не подавал виду. Я решила его не выдавать, думаю, Вадим бы закатил серьезный скандал по этому поводу. Я немного закашляла, и хриплым голосом проговорила:

– По-моему я подавилась маслиной. – я смотрела на Вадима, у которого все еще были испуганные глаза, а потом улыбнулась: Бывает же такое.

Вадим как-то недоверчиво глянул на меня и быстро сказал:

– Осторожнее надо быть. Ты же не маленький ребенок.

– Перестань, с кем не бывает, – сказала я.

– Напугала меня до полусмерти.

– Извини, – с легкой улыбкой произнесла я.

Вадим снова повернулся к своему собеседнику, а я пристально посмотрела на Витю, который все это время не прекращал меня гладить. Он взглянул на меня, и показал на выход из кафе. Затем встал со стола и направился в том направлении, которое показал мне. Я совсем растерялась, взяла кусочек сыра и засунула его в рот, прожевывая, я думала, как мне поступить. Дотронувшись до плеча Вадима, я сказала:

– Я пойду подышать свежим воздухом, а то здесь совсем жарко.

– Хорошо, – ответил Вадим и продолжил свою беседу с Олегом.

Я медленно встала, подойдя к вешалке, взяла свое пальто и, накинув на плечи, вышла из кафе. На улице меня ждал Витя, нервно покуривая сигарету.

– Чего так долго? – немного пьяным голосом спросил он.

Я посмотрела на него с ног до головы, он стоял в одном костюме при том, что на улице было минус пятнадцать. Он хоть и задал мне вопрос, но все же смотрел как будто в стену, напротив которой стоял. Взгляд у него был злой, как мне показалось, потом он резко посмотрел на меня и начал пилить меня глазами. Даже несмотря на то, что он меня оскорбил, я понимала, что он за что-то злится на меня.

– Витя, – мягко начала я, – объясни мне, пожалуйста, что это было? Как мне это понимать?

Виктор слегка улыбнулся, глаза его немного сузились, и сейчас он казался уже не таким жестким. Он еще чуть помедлил, а затем резко проговорил:

– Я хочу тебя! – и уставился на меня.

Я совсем опешила от такого поворота событий, и с нескрываемым удивлением вперемешку с гневом посмотрела ему в глаза:

– Ты что совсем спятил? —прикрикнув, спросила я. – Ты понял, что сказал?

Виктор недоуменно глянул на меня:

– Я все осознаю, – он снова посмотрел на стену, – не думай, что я пьян и несу ересь. Я даю отчет своим словам. – затем последовала небольшая пауза, я просто не знала, что сказать, он тем временем продолжил: В конце концов у меня сегодня праздник, сделай мне подарок, – на последнем предложении он мило посмотрел на меня.

После этих слов я просто потеряла дар речи. Ничего себе нахальство. Такого я от него совсем не ожидала. Наконец переведя дух, я спросила у Виктора:

– Тебе не жаль свою жену, Таню? Она так старается ради тебя, организовала все в кафе для твоего дня рожденья. И до сих пор бегает как угорелая, если видит, что какого-то блюда нет на столе. Она работает как проклятая, чтоб не сидеть дома и помочь тебе кормить семью, она воспитывает твоих детей наконец.

– И ее тоже. Дети не только мои. Не нужно приукрашивать. Таня не такая святая, как ты ее описываешь. В ней тоже есть много недостатков. – Витя снова подкурил сигарету, затем повернулся ко мне лицом, и немного приблизился.

– Я уже все продумал, пока все там в кафе пьют, гуляют, они даже не заметят нашего отсутствия, ближайших десять минут точно. Идем в мою машину, быстро все сделаем. – взгляд его был похотливым и мне стало немного не по себе, тем не менее я уверенно произнесла:

– Знаешь что, Витя – ты наглый похотливый эгоист. Ты не стоишь своей жены! – я резко развернулась в направлении к двери, но Виктор одернул меня.

– Ты хорошо подумала? – спросил он и прищурился.

– Мне жаль тебя, – проговорила я.

– Себя пожалей, ты делаешь большую ошибку в своей жизни. А вдруг бы у нас все с тобой сложилось, и мы бы жили счастливо вместе.

– Ты больной, – я убрала его руку и зашла в кафе.

Я прошла к столу и села на свое место. Мне не удалось скрыть своего волнения, и Вадим тут же это заметил.

– С тобой все в порядке? – с беспокойством в голосе спросил он.

Я не знала, что ему ответить, мне не хотелось говорить о том, что я только что услышала от Вити, и поэтому начала придумывать на ходу.

– По-моему мне плохо. То ли от переизбытка шума, то ли оттого, что я просто уже хочу спать. В голове творится что-то непонятное.

– И свежий воздух не помог? – переспросил Вадик.

В этот момент я увидела, как Витя заходит в кафе. Я уставилась на него, потом резко перевела взгляд на мужа.

– Нет, не помог. Может поедем домой, Вадик? – начала я уговаривать мужа.

Вадим неохотно спустил рукава на рубашке, но с пониманием кивнул мне в ответ.

– Да, ты права. Время уже позднее, нужно ехать. – Он привстал и обратился к Виктору.

– Витек, мы поедем домой. Нам завтра рано вставать, не обижайся, пожалуйста.

Витя слегка приподнял брови, сделав удивленное лицо, но потом резко улыбнулся и сказал:

– Я все понимаю. У самого дети, знаю, что это такое.

Я смотрела на него и думала о том, какой же он ехидный, ни капли совести. А если бы я все рассказала Вадиму, или он знал, что я промолчу, рассчитывал на мое благоразумие? Не ожидала я такого от него. Витя очень упал в моих глазах. Таню жаль, не нужно ей все-таки держаться за него, он того не стоит. Только я об этом подумала, как ко мне подошла Татьяна.

– Ника, вы точно уезжаете? Мне не хотелось бы. – С сожалением во взгляде произнесла она.

– Да, Танюш, завтра действительно рано надо встать, чтоб забрать Лолку. Да и у меня голова что-то разболелась. Нужно ехать. – я бросила на нее взгляд, исполненный жалости, мне все больше становилась обидно за нее. Думаю, надо ей рассказать о том, что произошло, но не сегодня конечно. Не буду портить праздник человеку, который сам умудрился легко его испортить мне.

Таня понимающе кивнула и подошла к мужу, который уже успел встать, чтоб провести нас. Я простилась со своей подругой Олей и ее мужем и направилась к гардеробной. Вадик накинул пальто, поблагодарил всех гостей и обратился к имениннику:

– Спасибо тебе за приглашение, все было превосходно. Не будь в обиде на нас, я понимаю, что мы уходим первыми, но просто нам надо. Надеюсь, ты отнесешься с пониманием.

– Да, конечно, я все понимаю, – тут же ответил Витя, Таня держала его под руку, и также кивнула, давая понять, что она согласна с мужем. – Все нормально – сказала она, не переживайте по этому поводу.

Вадим обнял Витька, и пожал ему руку:

– Ты настоящий друг, – сказал он.

Витек только улыбнулся ему и как мне показалось иронически. Я обняла Таню и поцеловала ее в щеку, а затем обратилась к Виктору:

– Еще раз с днем рожденья. Просим нас извинить. – последнюю фразу я сказала, глядя на Таню.

Витя кивнул все с той же улыбкой на лице, и мы наконец покинули это заведение.

Как только мы вышли из кафе, нас встретил Олег с сигаретой в руках.

– Опа, а вы куда? – как-то неделикатно спросил он. Если мы одеты, вышли из кафе и направляемся к машине, ответ должен напрашиваться сам.

– Мы домой, – с сожалением ответил ему Вадим.

Было заметно, что Олег расстроился.

– Очень жаль, ты прекрасный собеседник, Вадик. Был рад с тобой познакомиться.

– Взаимно, – все с тем же сочувствием произнес мой муж. – Ну пока. Может еще увидимся.

– Да, вполне возможно, – поддержал его Олег, пожал руку Вадику и со словами «пока» зашел обратно в кафе.

Мы прошли к машине, Вадик по привычке сел за руль, но сразу сообразил, что сегодня его место возле водителя. Он вышел из машины, пропуская меня с улыбкой на лице, обошел машину, и умостился со стороны пассажира.

– Совсем забыл, – с оправданием попытался объяснить мне свой поступок муж.

– Все ясно, – я улыбнулась ему, и завела машину.

– Ника, тебе не будет мешать головная боль? Ты сможешь справиться? В крайнем случае мы могли бы остаться у Соболевых, переночевать.

Я себе даже представить этого боюсь, остаться на ночь под одной крышей с человеком, который сегодня предложил мне переспать с ним, было страшно подумать. Конечно, я была бы с любимым, но Бог его знает, что могло бы взбрести в голову пьяному Вите. Да и после всего того, что я сегодня услышала от него, мне не хотелось видеть его вообще.

– Нет, Вадим, со мной все в порядке, я уверена, что мне ничего не помешает благополучно добраться домой. – ответила я мужу, и отъехала с места парковки.

Я медленно вела машину, все-таки я не профессионал в этом деле. Вадим же постоянно говорил мне, как нужно ехать, и следил за дорогой.

– Ника, такими темпами мы будем ехать еще два часа как минимум.

– Не страшно, по-другому я не умею, да и не хочу. Дорога скользкая, я опасаюсь. Тише едешь – дальше будешь, – прекрасная поговорка.

– Глупо ехать на маленькой скорости, когда позднее время и пустая дорога позволяют ехать быстрее.

После этих слов я наконец не выдержала:

– Вадик, может ты сядешь за руль, да сам поведешь машину? – раздражено, но сравнительно тихо сказала я.

Вадим тут же осознал свою ошибку и уставился в окно. Его можно понять, во-первых, по его мнению женщина вообще не должна водить машину, а во-вторых он привык это делать сам. Я не обиделась на него, но было неприятно. Мы ехали, каждый думал о своем. Дорогу заметал пушистый снег, и попадал на лобовое стекло. Работали дворники, что отвлекало меня от дороги.

Мои мысли были о Вите. Он меня сегодня не просто удивил, он шокировал меня. Я всегда считала их пару с Таней крепкой. Да, у них были разные конфликты, они оба были эксцентричными людьми, каждый из них личность, которая постоянно доказывала свое превосходство перед другим. Именно это было почвой для ссор, но в то же время такой тип характера каждого из них и скреплял их отношения. Что же произошло между ними, почему Витя отдалился от Тани, мне было непонятно. Ведь он любил ее, несмотря на все невзгоды в жизни, он уважал ее не только как мать его детей, но и как женщину, любящую его. До сих пор у меня на душе было неприятное ощущение после нашего с ним разговора. Я обязательно расскажу об этом Тане, но главное преподнести это в правильной форме, чтоб она не сделала поспешных выводов. Возможно у Вити начался кризис среднего возраста, рановато правда, но все может быть.

Мои мысли прервал яркий свет фар и громкий сигнал фуры, которая двигалась просто на нас. Фары излучали такой свет, что мне было сложно оценить ситуацию, да и снег все лепил в лобовое окно, я до конца не могла понять, как близко мы находимся друг к другу. Вадим начал кричать:

– Тормоза! Жми на тормоза!

Я начала жать на педаль тормоза. Но самое ужасное, что она не работала, я жму, а результата нет, мы как ехали со скоростью 70 км/ч, так и продолжали ехать.

– Не работают! – кричала я в ответ, а в это время фура все приближалась к нам, и казалось, что вот-вот будет столкновение. Я начала выворачивать руль вправо. Все происходило в доли секунды. В таких ситуациях главное не паниковать, я знала об этом, но на практике, как выяснилось, это делать нелегко. Наша машина начала плавно уходить вправо, но в этот момент Вадим взялся за руль и резко повернул его еще больше вправо, после чего машину развернуло. Фура поехала своей дорогой, нам удалось ее обойти, но вот что было дальше мне помнится совсем смутно. Из-за резкого поворота машина перевернулась на крышу, но на долго она в таком положении не задержалась, мы сделали еще два оборота по земле, после чего я почувствовала сильный удар по голове, и дальше я уже ничего не слышала и не видела…

Глава 3

Первое, что мне бросилось в глаза, когда я очнулась, были белые больничные стены. Слева от меня сидя на кресле и опрокинув голову, спал Вадим, около него на столе я увидела несколько букетов цветов в разных вазах. Осмотрев себя, я увидела, что на разных участках моего тела были прикреплены всевозможные датчики и трубочки, одна из таких была у меня во рту. Я захотела вытащить ее, но поднять руку мне не удалось, это очень напугало меня. Но я решила, что возможно это из-за длительного предлежания мои руки не функционируют. Тогда я попыталась пошевелить языком, который казалось прилип к трубке во рту, и наконец мне удалось ее выплюнуть. После этого я постаралась подвигать ногами, но это тоже не принесло никаких результатов. Мне стало страшно и в этот момент я почувствовала нереальную головную боль, ощущение как будто мне кто-то молотком ударил по ней, причем острой частью, так что она треснула. Я закричала от невыносимой боли, мой крик был хриплым, но громким. Вадим резко поднялся с места, сделал шаг ко мне, он не знал, что делать, его глаза бегали от моего лица до ног, он начал звать на помощь. Я все кричала и кричала, боль не уходила, а даже нарастала, и я не выдержала, потеряла сознание.

Когда я очнулась в очередной раз, Вадим стоял у моей кровати и держал меня за руку, с другой стороны находился врач, который и начал со мной разговор:

– Здравствуйте, Вероника! Как вы себя чувствуете? – спросил он.

Я снова сделала попытку пошевелить руками, но не смогла. Головной боли уже не было, но саму голову я совершенно не чувствовала.

– Что со мной? – совсем тихо, даже шепотом спросила я. Моя речь была медленной, голос хриплым и неуверенным, было сложно выговаривать слова.

Врач посмотрел на меня, потом на Вадима, слегка улыбнулся и проговорил:

– Не переживайте! Вы помните, что с вами произошло?

Я начала вспоминать, было достаточно сложно.

– Последнее, что я помню, это то, что мы с Вадимом ехали в машине домой с дня рожденья. А дальше слишком смутно все.

– Это чудо! – произнес врач, глядя сначала на меня, затем на моего мужа. – Потом вы попали в аварию, – более тихо сказал он. – Как раз тогда вы потеряли сознание, и только сегодня пришли в себя. Вы очень сильная, и все преодолеете. Главное, что вы очнулись и можете говорить.

Я взглянула на Вадима, он так жалостливо смотрел на меня, я почувствовала, как слеза скатилась с моего глаза. Я не могла понять, что происходит, почему я не чувствую своего тела. Почему врач не говорит мне все? Что вообще происходит?!

– Объясните мне, – обратилась я к врачу, – почему я не чувствую своего тела?

Он немного прищурил глаза, оглядев меня с ног до головы, и произнес:

– Вероника, предлагаю вам сейчас отдохнуть, пообщайтесь с мужем и ложитесь спать. Когда вы наберетесь сил, мы сможем с вами поговорить, а сейчас еще рано, вы очень слабы.

Я насупила брови и попыталась опровергнуть его слова, но мой шепот говорил только о том, что действительно он прав, я совсем сейчас слаба, мне сложно говорить и даже думать, и очень хочется спать. Врач вышел из палаты. Я осталась наедине с Вадимом.

Было заметно, что он очень переживал, но старался вести себя спокойно. Мне сложно было понять его и разгадать, что у него на уме. Единственное, что я четко понимала, что не все так хорошо, как хотелось бы. Вадим приблизился ко мне и поцеловал в лоб.

– Ну привет, родная, – он так мягко это произнес, почти шепотом, и я заметила, как слеза покатилась из его глаза.

– Привет, – я попыталась улыбнуться ему, но, по-моему, у меня это не получилось.

– Я так люблю тебя, – сказал он и, припав к моей груди, он разрыдался словно маленький мальчик.

Несколько секунд я не могла понять, что с ним. Его таким я еще ни разу в жизни не видела. Но я даже не могла его обнять, или хотя бы руку положить ему на голову. Я тоже не сдержалась, слезы начали катиться одна за другой, размачивая подушку. Совсем шепотом я произнесла:

– Вадим, не скрывай от меня ничего, все равно я узнаю, объясни, что со мной.

Вадим, убрав голову с моей груди, с заплаканными глазами смотрел на меня и видимо не знал, что сказать. Мне было жаль наблюдать, как он убивается.

– Вадим, родной, я люблю тебя, – сказала я. – Ты это знаешь, и только тебе я могу доверять в этом мире. Я знаю, что ты меня не обманешь. Скажи мне, что происходит?

Вадим еще несколько секунд смотрел на меня, а потом начал говорить что-то невнятное.

– Ника, мы попали в аварию, – при этом он еще всхлипывал, и поэтому говорил с большими задержками, – я отделался легкими ушибами и ссадинами, а ты потеряла сознание. Наша машина сделала пять оборотов, и остановилась на крыше. После этого я вылез из нее, и попытался вытащить тебя, но мне это не удалось. Тогда я вызвал скорую, они помогли и вытянули тебя из машины. – Вадим остановился и взглянул на меня. – Как ты себя чувствуешь? Голова не болит? – внезапно спросил он.

– Нет, я ее вообще не чувствую, как в принципе и остальные части тела. – я выдохнула, мне было слишком тяжело говорить, и очень клонило на сон, но мне нужно было понять до конца, что же со мной. – Тогда я не понимаю, почему на тебе нет тех ушибов и ссадин? – непонимающе я задала очередной вопрос мужу.

Вадим слегка помялся и все же ответил:

– Вероника, после аварии прошло пять месяцев, – голос его задрожал.

Услышав это, я, наверное, плюс ко всему, что происходило с моим телом, потеряла еще и дар речи. У меня потемнело в глазах, я не могла осознать того, что мне говорят. Спустя некоторое время, я пришла в себя и наконец спросила:

– То есть, ты хочешь сказать, что я лежу здесь уже пять месяцев?! И за эти пять месяцев я не приходила в себя?

Вадим снова выдохнул и слегка кивнул:

– Да, это были самые мучительные пять месяцев в моей жизни. – немного помедлив, он продолжил, – Ника, мне даже предлагали отключить аппарат жизнеобеспечения. – он снова начал плакать, сквозь слезы он говорил дальше, – врачи сказали, что ты скорей всего уже не придешь в себя и давали лишь четыре процента того, что ты будешь жить самостоятельно, без всех этих приборов. Но я знал, что наступит день, и ты проснешься. Единственное счастье было для меня просто зайти в палату и почувствовать, что твои руки теплые, надежда, что ты меня просто слышишь. Каждый раз, когда я дотрагивался до твоей руки, ты отвечала мне, хоть это было и незаметно, но я чувствовал сердцем. Я верил, я знал…

Пока Вадим все это мне рассказывал, я почувствовала, что мой мозг сейчас взорвется от переизбытка такой информации, я просто остановила его:

– Шшш, хватит, помолчи. – я посмотрела в сторону и остановила взгляд на цветах, какие они милые, красивые, разноцветные, и мне кажется, что я даже чувствую их запах. Я ненадолго улыбнулась и начала ощущать, как мои веки становятся все тяжелее и тяжелее, и понемногу опускаются на глаза.

***

Мне снилось, как я гуляю с Лолой в парке неподалеку от дома. Мы часто туда приходили, когда она была совсем маленькой, лежала еще в коляске. И вот сейчас мы собираем опавшие с деревьев листья, пожелтевшие от прихода осени. Мы веселимся с ней, падая на сугробы, аккуратно собранные дворниками. Рядом на скамейке сидит Вадик и смеется над нами. Мы радуемся жизни, на душе тепло и в то же время печально. Я не могу понять от чего моя грусть, ведь все так прекрасно. Солнышко ярко светит, и Лола смотрит на меня своими широкими веселыми глазами, а у меня на душе кошки скребут. Я как будто чувствую приближение беды. И через несколько минут на небе начинают появляться серые тучи, они быстро заполняют все пространство неба, становится темно и пасмурно. Вадим предлагает уходить, но нас останавливает ветер, который сорвался словно с цепи. Вокруг меня начинают кружиться листья, образовывая вихрь. Я смотрю на Вадима, и по движению губ понимаю, что он что-то говорит мне, но я ничего не слышу, и только проклятый ветер шумит в моих ушах. Вскоре я падаю на землю, тучи уходят и снова появляется солнце, ко мне подбегает Лола и кричит:

– Мама, проснись, мама!

В холодном поту я открыла глаза и увидела перед собой мою доченьку. Сон, это был всего лишь сон…

– Мама! – Лола смотрела на меня такими до боли родными глазами. – Мама… – сказала она уже тихо, словно в подтверждение тому, что я ее мама. Она все смотрела на меня, как будто не верила, что это я, а затем резко обняла. Я почувствовала прилив сильной боли, прошедшей по всему телу.

Вадим тут же забрал Лолу от меня.

– Мама! – кричала она, а меня как будто током ударило, пронзающая боль парализовала мою речь, даже шепотом я не могла ничего сказать. В палату забежали врачи, они начали что-то колоть мне в вену. Боль понемногу начала уходить, ко мне вернулась речь, но я снова почувствовала сонливость.

– Лола, – проговорила я шепотом. – Лолочка моя. – я не смогла сдержать слезы. Я бы сейчас все на свете отдала, чтоб хотя бы дотронуться до нее.

– Мама…

Мы обе плакали, смотря друг другу в глаза. Я никогда в жизни не забуду этого тяжелого момента.

– Я люблю тебя, мама – сказала она, – ты даже не представляешь, как я тебя люблю. Мама…

А я рыдала так, на сколько позволял мой организм.

– Лола. И я тебя люблю. – я начала успокаиваться, своими рыданиями я довела ребенка до истерического плача. – Лола, теперь все будет хорошо, я обещаю тебе.

Лола всхлипывая, спросила:

– И ты больше не будешь спать?

Мое сердце, казалось, сейчас разорвется от душевной боли. Это было невыносимо. Но я сдерживала себя, чтоб вновь не заплакать.

– Только ночью, а днем я буду ждать тебя. Ты же будешь ко мне приходить? – я попыталась даже улыбнуться.

– Конечно буду! – Лола немного приободрилась. Вадим стоял за ней и наблюдал за нашим разговором. Врачи вышли из палаты, но один остался, видимо на всякий случай. Он поинтересовался моим самочувствием.

– Все в порядке, спасибо, – произнесла я и снова глянула на дочку.

– Родная, расскажи, как твои дела? Чем ты занималась все это время?

Она смотрела на меня грустными глазами.

– Мама, я ждала, когда ты проснешься, но ты все спала и спала. Папа говорил, что ты должна проснуться. Так и получилось, – она улыбнулась. – Я так скучала по тебе!

– И я по тебе соскучилась, – я тоже ей улыбнулась, – не плач, моя хорошая. Как только я поправлюсь, то приеду домой, и мы устроим пир на весь мир. Согласна?

Она заулыбалась еще больше.

– Да! А когда ты приедешь домой?

Я глянула на Вадима, его глаза излучали тревогу и горесть, он медленно опустил их на пол.

– Надеюсь, что скоро, – все, что смогла я ответить.

Врач, стоявший неподалеку от моей кровати, проговорил:

– Мы вкололи вам сильное обезболивающее, так что сейчас вам лучше отдохнуть.

– Да, – ответила я. Я не могла справиться с той сонливостью, которая, казалось, не хотела покидать меня и все никак не давала мне нормально пообщаться с семьей. Я снова уснула.

***

Проснулась я ночью, это я определила по окнам, на улице было темно. Вадим сидел на стуле, голова его лежала на руке, опираясь о стол, он тихо спал.

– Вадим, – прошептала я. – Вадим.

Он как будто ждал, что я позову его. Он резко встал, взглянул на меня, подошел ближе и взял за руку.

– Да, родная. Ты проснулась? – с трепетом в голосе спросил он.

Я кивнула и улыбнулась ему.

– Я много сплю.

– Все в порядке. Это нормально. Твои силы восстанавливаются, так должно быть.

– А где Лола сейчас? – спросила я.

– Все пять месяцев она жила у мамы. Я же находился здесь. – объяснил мне муж.

– А как твоя работа? – удивилась я.

– Я взял длительный отпуск по семейный обстоятельствам. Меня поддержало начальство. Отпуск неоплачиваемый, но фактически я числюсь в сотрудниках нашего агентства.

– И за что мы теперь будем жить? – растерянно спросила я.

– Пока я использую наши накопления. Не переживай, теперь мы выкрутимся.

Я опустила глаза, мой взгляд упал на руки.

– Вадим, скажи мне сейчас, почему я не чувствую ни рук, ни какой-либо другой части своего тела?

Вадим выдохнул и с сожалением посмотрел на меня.

– Ты точно готова услышать всю правду? – спросил он.

– Да, – твердо ответила я, – я знаю, что будет нелегко, но я должна знать.

Он сделал небольшую паузу, пронзительно смотря мне в глаза и потирая мою руку.

– Вероника, – начал он, – в ту злополучную ночь, когда машина переворачивалась на дороге, ты получила тяжелейшую травму позвоночника. У тебя началась ишемия, кислород перестал поступать в мозг, что и привело к коме. Врачи поставили диагноз – сдавление спинного мозга. – Вадим остановился и ждал моей реакции.