Точка невозврата.

– Брысь! – коротко огрызнулся Кирилл. – У тебя брат голодный.

Полина, энергично встряхивая бутылку со смесью, умчалась наверх, Кирилл распахнул окно. Короткие мгновения тишины. Они дорогого стоят, в их шумном доме тишины априори не бывает. Трое детей. Один из них – голосистый младенец трёх с половиной месяцев от роду, второй, и он же самый тихий, подросток неполных шестнадцати лет, но фору всем даёт девятилетняя фурия, гремучая смесь урагана с цунами, она же милая девочка Полина, существо гиперактивное и гипершумное, но при этом абсолютно безвредное. А девять ей, к слову сказать, только через месяц стукнет…

Вскоре собралось за завтраком всё семейство. Лиза ела без аппетита, всё думала о чём-то. Полинка хотела пристать к ней с расспросами, но Кирилл показал дочери кулак. Она насупилась и отвернулась, но с вопросами к матери лезть всё же не стала. Доела молча, помыла тарелку за собой, подхватила коляску с Максимкой.

– Мам, пап, мы гулять! – объявила она. – До Троицких дойдём, а потом на пляж. Марк, ты с нами или готовиться будешь?

– С вами. Только учебник захвачу.

– Полин, будь бдительна, – хмуро напутствовал её отец. – Марк, ты за старшего, за девчонками следи. Держитесь все вместе.

– Почему? – насторожилась Лиза. – Чего я не знаю?

– Ребята уйдут, мы поговорим с тобой.

Кирилл вывел жену во внутренний крохотный дворик, где помещались только садовые качели, скамейка, мангал да пара вишнёвых деревьев, усадил на качели, сел рядом и протянул захваченную из дома куклу.

– Что это? – ужаснулась Лиза, с брезгливой гримасой откидывая игрушку в сторону.

– Это у тебя надо спросить.

– Да объясни же ты мне! Я ничего не понимаю! Что случилось вчера вечером?! К чему все эти гляделки за столом?! О какой бдительности ты говорил дочери?! Кирилл! Расскажи мне! – взмолилась Лиза.

– Да нечего мне рассказывать, – нехотя откликнулся Кир. – Выхожу вчера из комнаты, тебя нет нигде. Отдал Макса Польке, пошёл искать. В лесу нашёл. Не знаю, откуда ты шла, но это… – он подцепил мыском кроссовка куклу, – было у тебя в руках. Ты ничего не понимала, ничего вокруг себя не видела. Очнулась в душе. И то, не сразу. Да, и это ещё не всё. Сегодня утром в новостном блоке объявили о пропаже девочки из Полькиной гимназии. Так вот, на фото, которое показали, девочка держит в руках вот это чудовище, именуемое в быту куклой Луизой. Имя мне Полька подсказала. Она знает пропавшую девочку, даже приятельствует с ней, и куклу эту видела не раз.

– Я… я ничего не помню, – в отчаянии замотала головой Лиза.

– Куклу возьми. Посмотри, может, вспомнишь что… – Рыжая прядь, выбившись из-под заколки, упала Лизе на шею, Кирилл с трудом оторвал взгляд от неё. Да что же происходит с ним? Почти четыре года они женаты, а отношения до сих пор не потеряли яркости и глубины, но в последнее время что-то странное творится с ним. Достаточно просто посмотреть на жену и тут же первобытные инстинкты включаются. Хочется схватить её в охапку, закинуть на плечо и утащить в пещеру, а там…

Пока Кирилл, старательно отворачиваясь, грезил о собственной жене, Лиза опустилась на колени, пристроив обе ладони на замызганной игрушке.

Ей что-то мешало. Она никак не могла сосредоточиться на игрушке и считать хоть какую-то информацию, всё перекрывали непонятные помехи, а источник помех сидел на качелях и, не отрываясь, смотрел на неё.

– Кир! – Лиза резко обернулась. – Ну в чём дело-то?! – Догадалась. Хихикнула. Поднявшись с колен, приблизилась, наклонилась, уронив рассыпавшиеся пряди волос ему на лицо, опустила ладони на плечи, легко коснулась губами губ, шепнула едва слышно, – Детей дома нет. – Кирилл намёк понял, подхватил её на руки, вбежал на крыльцо, закрыл на щеколду входную дверь…

Позже Лиза спустилась во дворик уже одна, Кирилл не стал мешаться, клятвенно пообещав даже в окно на неё не смотреть. Правда об обещании своём тут же забыл и тайком из-за занавески всё же наблюдал за женой. А вдруг помощь понадобится? Вдруг она снова в лес уйдёт, кто знает, что там случилось с кукольной хозяйкой, и какая реакция возникнет у Лизы на полученную информацию? Не из праздного любопытства подглядывал, исключительно из соображений Лизиной безопасности.

Лиза снова опустилась перед куклой на колени, подула на кулачки, согревая их дыханием, приложила ладони к игрушке и снова оказалась в подвальной темноте. Сначала тихо было, но прислушавшись, Лиза уловила в тишине странные звуки: ритмичные удары твёрдым предметом о что-то твёрдое, металлическое позвякивание, короткий разочарованный всхлип. Пусть в темноте и не видно, но Лиза отчётливо поняла, кто является источником звука. Эля! Хозяйка куклы. Жива! Пока жива… Она растеряна, ей очень страшно и холодно, она кутается в колючее шерстяное одеяло, но жива и в целом даже здорова.

Лиза потрясла головой. От куклы явно веет мёртвой энергетикой, но не то, не то… Лиза искала, пыталась вытащить из куклы воспоминания, обойти преграду собственного беспамятства, ведь где-то нашла эту куклу, и что-то подсказывало ей, что не просто так провал в памяти случился. Что-то произошло там, в лесу. Но вот что? Почему могильным холодом по рукам бьёт?

Слабость накатила внезапно. Задрожали руки, заболела от напряжения голова, а из носа на тротуарную плитку закапала алая кровь. Лиза судорожно стискивала ладонями кукольное тельце и не в силах была разомкнуть одеревеневшие пальцы. И понимала, что надо прекратить эту пытку, но руки не слушались.

Кирилл не зря наблюдал за Лизой через окно, заметил, что побледнела, кинулся к жене, отцепил руки от куклы, ногой отшвырнул её в сторону, подхватил Лизу на руки, занёс в дом.

– Лизка, ну нельзя же так! – ворчливо распекал он её, прикладывая на пылающий лоб смоченное в холодной водой полотенце. – Видишь, что не получается, так и не надо. Значит, время не пришло. Вспомни, раньше ведь так же было, информация поступала дозировано, понемногу.

– Кирюш, ты не понимаешь, теперь всё иначе. – Лиза лежала на диване, натянув до подбородка пушистый плед. Её бил озноб, руки дрожали, голос звучал слабо и неуверенно. – Эта девочка, Эля, она жива. Я точно знаю, что жива, но кукла… на ней присутствует мёртвая энергетика, она буквально пропитана ею. И потом… меня мучает тот факт, что кукла оказалась в нашем доме.

– Ты сама её принесла! – усмехнулся Кирилл, подавая Лизе стакан воды и таблетку обезболивающего.

– Да. Но откуда? Где я была? Что видела? Если сопоставить факты, получается, куклу я забрала у… трупа? Или нет? Но откуда тогда на кукле мёртвая энергетика?

– Может, тот, кто дарил девочке куклу, уже мёртв? – предположил Кирилл.

– Это да. Отец ей подарил куклу, потому Эля и не расстаётся с ней. И отца действительно уже нет, но дело вовсе не в нём. Ты не поймёшь, а потому просто поверь. Энергетика настолько сильна, что перебивает всё остальное, то есть это последний отпечаток на кукле. Скорее всего, на него я и шла, – кусая губы, рассуждала Лиза. – Только почему-то закрыта информация. Как ни стараюсь, а ничего увидеть не могу.

– Ты хочешь сказать, что в нашем лесу кто-то умер? – Кирилл насторожился. Предположение Лизы, казалось, объясняло всё. Или запутывало ещё больше.

– Убит. Точно убит. И кукла… Она с жертвой была всё время, пока…

– Но это не Эля?

– Нет. Точно нет. Кто – не знаю, даже не спрашивай. Если бы я могла вспомнить… но будто в стену упираюсь, закрыто всё.

– А что делать теперь? Надо же в полицию сообщить…

– Кирюш, тебе мало было проблем с полицией? Не будем мы никуда сообщать. По идее, мы ничего наверняка знать не можем. Как объясним полиции мои видения? Как объясним куклу эту? Ты понимаешь, что случится, если тот же Михальчук узнает о кукле?! – горячилась Лиза. – Кого подозревать станут? Тебя? Меня? Наших родственников и друзей? И потом, я не возьмусь утверждать, что в лесу действительно что-то видела, поскольку не помню этого.

– И что нам остаётся?

– Ждать.

– Но это неправильно, Лизка! В лесу, если верить твоим словам, произошло убийство, так? А любое преступление легче всего раскрывать по горячим следам.

– Они сами найдут, Кирилл. Лес недалеко от гимназии находится, скорее всего, сегодня туда отправится отряд поисковиков и… ну волонтёры, наверное. Нельзя нам вмешиваться. Никак нельзя. Сейчас конечно не пятнадцатый век, костёр и застенки инквизиции мне не грозят, но «дурка» на горизонте маячит. Видения, голоса, гуляния под луной по лесу – вот чем тебе не кандидат в маньяки? Даже доказывать ничего не надо, таким как я, диагноз «шизофрения» приговором становится. И ещё… – Лиза задумалась. Она не знала, как объяснить то, что открылось ей, когда куклу в руки взяла. – С этим убийством что-то не так, – выдержав паузу, медленно проговорила она. – Не могу объяснить, что именно, но его не раскроют по горячим следам. Будь всё так просто, не попала бы ко мне эта кукла.

– Куда её? Выбросим?

– Нельзя. И стирать нельзя. Спрячь её в кладовку от детей подальше, пусть пока там полежит.

– Как скажешь. И да, Лизунь, во всём ты права, нельзя нам лезть в это дело, – всё-таки согласился с её доводами Кирилл. – Даже нашим говорить не стоит.

– А вот это вряд ли. Полинка же с Троицкими гулять пошла? Так все уже в курсе, будь уверен. Но наши-то знают о моём даре! – Лиза сорвала со лба мокрое полотенце, звякнул на запястье плетёный браслет, сверкнул, попав в луч света крупный зелёный камень на нём. – Кирилл, давай пока не будем ничего предпринимать, задумали на шашлыки с друзьями сегодня, значит, так тому и быть, а история эта… оставим её пока.

– Сможем? Зная, что кто-то уже погиб, а девочке из Полькиной школы опасность угрожает?

– Мы всё равно не можем ничего изменить, так чего же теперь, не жить что ли?

Во второй половине дня вся компания собралась на поляне у реки. Как и предполагала Лиза Глеб с Ирой уже знали обо всём. Полинка не умеет хранить секреты, с порога выдала, увидев ролик по телевизору:

– А я знаю Эльку. И кукла эта у нас дома теперь…

– Что значит, у вас дома теперь? – осторожно спросил Глеб.

– А то и значит. Мама ночью в лесу была. Принесла куклу оттуда.

– Вы куда гулять собрались? – торопливо сменила тему Ирка. – На реку? В воду не лезьте, рано ещё, прогреться не успела. – А когда шумная ватага умчалась со двора, повернулась к мужу, спросила, – Глеб, ты понимаешь что-нибудь?

– Кажется, да. Похоже, очередное приключение вот так, оригинально, начинается.

Разговор завели, когда старшие дети, наевшись шашлыков, ушли к воде и, начертив на мокром песке круг, принялись играть в ножички.

– Что там у вас? – нахмурился Глеб. – В общих чертах знаю, конечно, сорока натрещала, но вижу, не так всё просто, верно?

Кирилл рассказал в двух словах. О том, как искал Лизу по лесу, о том, как не мог привести её в чувство, о том, что поведала Лизе тряпичная кукла. И Глеб, и Рита были согласны с Лизой – в полицию идти нельзя. Ира сомневалась, Антон, и вовсе, от комментария воздержался.

– Сейчас, конечно, экстрасенсов не запирают в стенах исследовательских институтов, но лучше Лизке не отсвечивать своими способностями, – подумав, сказала Рита. – Мало кто верит в сверхъестественное. А в полиции вообще всё просто. Первым подозреваемым становится тот, кто труп обнаружил, ну или указал на него. Докажи потом, что не верблюд!

– Кому, как не тебе это знать, – съязвил Антон.

Кирилл наполнил рюмку водкой, молча выпил. Всё так. Самое верное решение – оставить всё как есть, но отчего же на душе так муторно, будто поступают они неправильно?

Позже подошла к нему Полина. Села на колени, обняла, зашептала в ухо:

– Пап, а ведь у Эльки только мама и старшая сестра. Как они теперь? Я как представлю… тошнить начинает от жалости.

– Полька, хорош уже нагнетать, – хмуро отозвался Кирилл, ссадил дочь с колен, снова взялся за бутылку. Он не принимал участия в общем разговоре, сидел, насупившись, глядя на реку, а перед глазами всё стояла та фотография с экрана телевизора.

Не выдержал. Опрокинув в себя очередную рюмку, вскочил, заходил по пляжу, ни на кого не глядя, остановился, резко повернулся к друзьям.

– Да как мы можем, – развёл руками он, – пить спокойно, есть, когда где-то там… кому-то помощь требуется?! Зная, что в нашем лесу человека убили… А?! Вам нормально? Дискомфорт нигде не жмёт?!

– А ты давай, Кирюха, – не выдержал Глеб, – Пляски с бубнами на территории полицейского участка устрой, подними всех по тревоге в ружьё, расскажи сказочку о том, что тебе видения жены навеяли. Сходи, сходи, чего уж? Сухарей только захвати в дорожку, а то ведь сразу вызволить тебя проблематично будет. А учитывая, что алиби не имеешь, на тебя и повесят всё, не сомневайся.

Кирилл хотел возразить, да передумал, махнул обречённо рукой, спустился к воде. Вода ещё не прогрелась, как следует, но Кир даже не заметил этого, зашёл, побрёл по мелководью куда-то прочь от поляны, смотрел на воду, блестящую, переливающуюся в солнечных лучах, и думал, думал… Его догнал Глеб, схватил за плечо, резко развернул к себе. Кирилл даже руки из карманов не вытащил, смотрел, прищурясь, будто не узнавал, с вызовом даже смотрел, чувствовалось, что взвинчен до предела.

– Ты правда мозгами поплохел или придуриваешься? – жёстко спросил Глеб. – О себе не думаешь, подумай о Лизке. Она была там, понимаешь?! Ты её подставить хочешь?

– Нет. – Кирилл тоже умел говорить жёстко и с вызовом. – И в отделение не тороплюсь. Но делать вид, что ничего не произошло, я не буду! – И, сильно толкнув Глеба плечом, он зашагал в обратную сторону.

Глеб догнал снова, хотел остановить, но Кирилл перехватил его руку, провёл захват, совершил бросок. Свидетели этой сцены даже ахнуть не успели, а Глеб всем своим немалым весом рухнул в воду.

Кирилл вернулся домой, включил телевизор, уселся за барную стойку в чём был, то есть в закатанных до колен мокрых джинсах и босиком, поставил перед собой бутылку водки и рюмку. Он щёлкал пультом, гоняя телевизор с канала на канал в поисках новостей, и пытался упорядочить скачущие вразнобой мысли. Выходило не очень. Совсем не выходило. То ли недостаток информации тому виной, то ли выпитая водка мешала сосредоточиться. Одно знал наверняка, в стороне остаться не сможет.

Вот пошли новости. Кирилл замер в ожидании.

– «…Сегодня поисковым отрядом в лесу был обнаружен труп девушки…» – заявила диктор с непроницаемым лицом. – «…Документов при ней не обнаружено, личность установить пока не удалось».

– Это всё?! – презрительно фыркнул Кирилл, плеснув в рюмку из бутылки. – А подробности?

Он всё-таки напился в этот день. Когда семья вернулась с пикника, Кир уже спал, раскинувшись звездой поперёк кровати. Лиза присела рядом, нежно провела ладонью по его волосам, коснулась пальцами губ, наклонилась, поцеловала.

– Кирюшка, как же я люблю тебя! Даже такого, пьяного «в хлам».

Он не проснулся. Эту ночь Лиза с Максимкой провели в гостиной на диване.

Кирилл вышел рано утром, на автопилоте добрался до кухни, нашарил в темноте графин с водой и только теперь заметил, что жена ночует в гостиной. Он, не выпуская графина из рук, подошёл к дивану, со стоном опустился на ковёр. Голова болела нещадно. Но это не самое страшное. Что же приключилось с ним вчера? Вспоминать не хотелось. Но картинки упорно крутились перед глазами. Обидел Глеба. Бросил семью на пляже. Напился до потери сознания. Сроду с ним такого не случалось! В своё время Кирилл гордился собственной непотопляемостью, пил на спор, неизменно выигрывая. Но то в далёком студенчестве, сейчас-то что? Хороший пример для подрастающего поколения, ничего не скажешь… Он так и видел язвительную усмешку и укоризненный прищур дочери. Стыдно-то как!

На голову опустилась прохладная ладонь, взъерошила волосы.

– Лиз…

– Т-с… сиди тихо…

Её руки, легко касаясь головы, снимали головную боль, успокаивали, от невесомых прикосновений мурашки бежали по коже и… Что за ерунда такая! Этак ему скоро держаться от жены на расстоянии придётся, чтобы хоть как-то контролировать себя.

– Что ж ты делаешь, ведьма моя? – перехватывая Лизину руку, шепнул он.

– Что? – игриво хихикнула Лиза. – Не понимаю, о чём ты!

Кир с коротким рыком схватил её в охапку, стянул с дивана на ковёр, подмял под себя.

– И теперь не понимаешь? – накрыл поцелуем губы, опустил ладонь на бедро.

– Кирилл, дома дети! – протестующе пискнула Лиза.

– Какие дети в пять утра?! – зарычал он.

Дети не дети, а щенок по имени Дюк во все глаза наблюдал за хозяевами от входа в гостиную, не выдержав, тявкнул вопросительно и, едва увернувшись от брошенной в него диванной подушки, уныло ретировался.

4Днём ранее.

Где-то капала вода. Частые капли срывались откуда-то сверху и шлёпались на бетонный пол, а девочка, дрожа от страха и холода, всё пыталась добраться до источника звука. Подставить бы под капель ладошки, наполнить их и пить, пить… Сколько она здесь? Элька посмотрела на часы, оставленные ей похитителем. Двое суток. Восьмое число. Вечер. Завтра день победы, парад по центральным улицам города, праздник, а она тут, в сыром подвале. Заперта, прикована цепью к полу, лишена каких бы то ни было источников света, а также еды, и что самое страшное, воды.

И ведь она даже понятия не имеет, как оказалась здесь, и что это за место. Ждала сестру на школьном дворе, скучала. Все разошлись, телефон сестры не отвечал, Элька достала из рюкзака куклу и села на ступеньки горки. Горка на школьном дворе знатная, высокая, асфальтированная и даже с трамплином. Как весело кататься с неё зимой, улетаешь по льду почти до самого забора, весело громыхает, подпрыгивая на неровностях, пластиковая ледянка, и ты вскакиваешь, несёшься, хохоча и визжа от восторга с ледянкой наперевес, подхватываешь горсть снега покрасневшей, озябшей ладонью, торопливо, пока никто не видит и не обзывает малышнёй, запихиваешь его в рот…

Как же хочется пить! Цепь, закреплённая на щиколотке, ограничивает движения, диаметр импровизированного круга составляет не более трёх метров, и цепь крепкая, не разбить, Элька пыталась разжать слабое, как ей показалось, звено двумя осколками кирпича. Острый обломок в звено загнала, а тем, что покрупнее и потяжелее стучала, в надежде, что камень разомкнёт звено. Хотя бы чуть-чуть, ровно настолько, чтобы протащить через него второе можно было. Кирпич крошился, явно не справляясь с металлом, и Эля бросила это занятие. Сил отнимает много, а толку никакого.

Кто её похитил? Зачем? Подошёл сзади, она и не услышала негромкого шуршания гравия, тихим, вкрадчивым голосом сказал: «Здравствуй». Эля обернулась и… А дальше провал. Ничего не помнит, только глаза, странный взгляд, заставляющий покорится.

– Привет, – повинуясь молчаливому приказу, шепнула девочка. – Кто ты?

– Я тот, с кем ты пойдёшь сегодня.

Всё. На этом обрывались воспоминания, пришла в себя Элька уже в этом подвале, и вот уже двое суток сидит тут на цепи, как сторожевой пёс, даром, что не гавкает. Да и гавкать-то, собственно, не на кого. Не на кошку же, что приходила, когда Эля спала. Любопытное маленькое животное не причинило ей зла. Ткнулась мордочкой в лицо, обнюхала, щекоча усами, муркнула что-то, как показалось девочке вопросительно.

Эля знала, что детей иногда похищают, да что далеко ходить, совсем недавно была похищена Полина, девчонка двумя годами младше. Эля слышала, как рассказывала она свою историю подружкам, и ни слову тогда не поверила. Сочиняет! Не может такого быть, чтобы просто заперли и ничего, совсем ничего не требовали! Выкуп. Вот причина, по которой чаще всего похищают детей. Но в случае Полины понятно. Олигархом, конечно, её отец уж точно не является, но достаток в семье есть, не бедствуют. Хотя, что ей, Эльке, достатком кажется? Когда от зарплаты до зарплаты копейки считать не приходится. С её семьи выкуп требовать точно не станут, ведь очевидно, заплатить его никто не сможет.

Выходит, другая цель. Элька содрогнулась. Промелькнувшая мысль окатила жаром, стало трудно дышать. Неужто маньяк?! Ну а как иначе объяснить ситуацию? Эля заскулила тихонечко, судорожно схватилась за кольцо, торчащее из пола, именно к нему была приварена цепь, налегла всем весом, потом на себя потянула, снова вперёд, снова назад. И не понимала, что будет дальше, если ей повезёт, и удастся всё-таки, раскачать кольцо и освободиться, но снова и снова толкала его, расшатывая, сбила в кровь руки, но, не обращая внимания на боль, от попыток освободиться не отказалась.

Заскрипела визгливо и протяжно дверь где-то наверху, ворвался в тёмное помещение тусклый свет, и тут же снова стало темно.

– Как ты? – голос будто отражался от стен. И не поймёшь толком мужчина или женщина говорит, старый голос или молодой, что-то совершенно невнятное, невыразительное и безликое. Будто сухой камыш на ветру колышется, стонет и шуршит так надрывно, что душу щемит. Вот и сейчас защемило. От страха. Ужаса даже.

Зачем он пришёл? Убить? Эля шарахнулась к стене, вжалась лопатками, ощутила, как бежит по позвоночнику липкая струйка пота. Он будто видел в темноте. Подошёл уверенно, поставил перед девочкой походную миску с заварной китайской лапшой, сунул ей в руки ложку.

– Ешь!

– Отпустите меня, – жалобно пискнула Элька. – Я ж ничего плохого не сделала. Совсем-совсем…

– Не могу. – Он присел перед ней на корточки, протянул руку, коснулся её лица, провёл пальцами по линии подбородка, коснулся губ. – Ты забавная… Ты! Именно ты должна была стать первой, но я передумал. Тебя я оставлю на сладкое. Убивать буду медленно, смакуя, упиваясь эмоцией смерти…

– За что?! – вырвалось у Эльки. Она не видела в темноте, но почувствовала, что он улыбается.

– Случайный выбор. Правильный выбор. – Голос звучал вкрадчиво, тихие слова будто сверлом вкручивались в мозг и застревали в нём узелками потустороннего ужаса. – Знаешь, в смерти есть своя неповторимая красота, это волшебство, магия, и ты скоро сама убедишься в этом. Да… – мечтательно протянул он, – к твоей смерти мы подготовимся особо…

– Кто ты? – девочка в ужасе вглядывалась в темноту, но та была почти абсолютной, глаза различали лишь слабые колебания вокруг, будто тьму наполнила ещё более глубокая тьма и перемещалась, перетекала с места на место, двигалась, касаясь лица Эльки холодными щупальцами. Разве человеческие руки могут быть такими холодными? Разве человек может обладать кошачьим зрением и свободно видеть в темноте? А в том, что этот ненормальный видит в темноте, Эля не сомневалась.

– Вопрос неправильный. Ты должна спросить, как меня называть… – голос тоже растекался по подвальной темноте, казался нечеловеческим, жутким и в то же время успокаивающим, убаюкивающим даже.

– Как? – борясь со сном, спросила девочка.

– Господин. Я твой господин, поняла?

– Психопат ты конченный, а не господин, – буркнула девочка и провалилась в глубокий сон.

5

– Лизунь, может, Ритку попросим узнать подробности? – размазывая ложкой кашу по дну тарелки, снова завёл прерванный накануне разговор Кирилл.

– Подробности чего? – Лиза резко обернулась к нему. – Кир, ты опять?! Ну сколько можно говорить, мы от всей этой истории должны держаться подальше! Я не хочу больше вмешиваться ни в криминал, ни в разборки полоумных призраков. Не хочу, понимаешь?!

– А ты сама, Лизка… сама сможешь вот так просто не думать, забыть о том, что творится совсем рядом с нами? – тихо спросил Кирилл, откладывая в сторону ложку. – Я вот не уверен. В следующий раз мне где тебя искать? В лесу? На реке? Где, Лиза? Неужели ты не понимаешь, что нас в любом случае втянут в историю, хотим мы этого или нет?!

– Ну почему же? – Лиза пожала плечами. Она не хотела верить, изо всех сил сопротивлялась очевидному, но понимала, что Кирилл прав.

– Напомнить? Это твой дар, Лизунь, и как бы мы ни хотели в сторонке постоять, всё равно так или иначе окажемся замазаны. А я просто боюсь за тебя. Понимаешь? Боюсь, что однажды ты уйдёшь и вернуться не сможешь… Просто из-за того, что отказалась помочь. – Он притянул её к себе, усадил на колени, отведя в сторону волосы, поцеловал за ухом, зашептал, – Я не хочу тебя потерять. Не смогу без тебя. Ты понимаешь? Без тебя рухнет всё. А значит, ради собственной безопасности мы просто обязаны помочь.

– Кому помочь, Кир?! – Лиза решительно оттолкнула его руки, поднялась, отошла к окну. – Я даже не помню ничего. А на попытки вспомнить… ты сам видел, какая реакция.

– Не торопись, всё прояснится со временем. А сейчас, давай, позвони Ритке, меня она не послушает.

Рите Лиза не дозвонилась, та не брала трубку, а после и вовсе звонок сбросила. Но днём Рита явилась сама. Скинув туфли на высоком каблуке, прошла в гостиную, села на диван, закинула ноги на бортик.