Влюбленный призрак

– Ты уже? – Заметив меня, сестра спрятала мобильник в сумочку. – Что сказал врач?

Ужас постепенно отступал. С трудом я заставила себя оторвать взор от струившейся по стене растаявшей воды: единственного доказательства, что мертвый художник не был плодом моего больного воображения.

– Надо больше отдыхать, – заторможенно произнесла я и несколько раз повторила то же самое в уме, как мантру.

Мы направились к лифтам.

– Ты уверена, что он хороший специалист? – проворчала Аня. – Ты упала в обморок с таким воплем, как будто увидела мертвеца!

От того, что девчонка совершенно случайно попала в самое яблочко, у меня вырвался нервный смешок.

– А если увидела?

– Зойка, – она с комичной серьезностью глянула в мое осунувшееся от бессонницы лицо, – мы найдем другого врача!

На улице царствовало радостное солнце, и в ярких лучах хмурое осеннее увядание преображалось в полное достоинства старение. Было приятно пройтись до остановки трамвая, полной грудью вдыхая прохладный октябрьский воздух, и на короткое время позволить себе забыть о «госте», разрушившем мою налаженную жизнь и поставившем под сомнение душевное здоровье.

Однако едва мы отдалились от главного входа больницы, как налетел сильный, злой ветер. За короткое время небо заволокло тучами, словно вот-вот посыплется град, улицу окутали грязноватые сумерки, совершенно неуместные в середине дня.

– Надо же, как резко похолодало, – пробормотала Аня, поднимая повыше воротник куцей курточки. Я застегнула на все пуговицы светлое пальто и прикурила сигарету, с наслаждением выдохнув струйку сизого дымка.

Сестра с осуждением покосилась в мою сторону и нарочито помахала рукой перед носом, якобы рассеивая табачное облако.

– Что? – не вытаскивая изо рта сигареты, пробубнила я сквозь зубы и стряхнула прилипший к рукаву темно-красный лепесток розы.

– Ты же бросила курить.

– Попытка оказалась неудачной. Курение – отличный способ успокоить нервы.

– А еще – заработать рак легких!

– Ну, значит, в курении есть еще один плюс. Я буду умирать совершенно спокойной.

Аня несмешную шутку, конечно, не оценила и презрительно фыркнула. Вдруг я заметила, что у нее в волосах застрял бордовый нежный лепесток.

– У тебя тут… – пробормотала я, протягивая руку, а в следующее мгновение сверху посыпались мириады бархатных бабочек.

Невольно я подняла голову. Кружение лепестков походило на багряный смерч, закрученный в невиданные спирали. Подхватываемые ветром, они сталкивались, разлетались в разные стороны, опускались на головы и одежду прохожих, ложились на крыши автомобилей. Мягким ковром стелились на пожухлой осенней листве. Казалось, на небесах случился ураган, и все розы из райских садов в одночасье осыпались на землю.

Люди не обращали внимания на облака бордовых мотыльков, легко взлетавших под ногами. Я стала единственным зрителем и свидетелем потустороннего представления, а потому чувствовала себя окончательно свихнувшейся. Упавший на подставленную ладонь лепесток мгновенно растаял, оставив после себя кровавую лужицу.

– Зоя, ты чего замерла? – окликнула Аня, и я вскинулась, отрываясь от зачарованного разглядывания алой кляксы на руке. В следующее мгновение меня словно вытолкнуло из страшного сна в реальность. Буран исчез. Пространство очистилось, собирался дождь.

– Все хорошо? – обеспокоенно уточнила сестра.

– Да, – я принужденно улыбнулась, почувствовав, как от сухости лопнула нижняя губа, и выкинула недокуренную сигарету. – Все хорошо. Надо больше отдыхать.

Что ж, ни один сумасшедший никогда не признается, что на самом деле безумен.

* * *

Иногда кажется: если сделать вид, что в жизни не происходят события, о которых невозможно рассказать друзьям без риска заполучить клеймо сумасшедшей, то чертовщина сама собой закончится, забудется, как страшный сон. Я не желала бояться, а потому, натуженно хорохорясь, подтвердила все рабочие встречи на следующий день и в порыве энтузиазма (о чем немедленно пожалела) пообещала шефу при необходимости заменить многострадальную фею, уезжающую на съемки какого-то нашумевшего проекта, где она играла роль… в массовке.

В автобус, курсирующий по маршруту от метро до офисного центра моей конторки, с утра набивалась толпа. Пассажиры, теснясь и изредка переругиваясь, прели от духоты. Уцепившись за поручень, я висела на одной руке, а в другой держала глянцевый журнал с историей об Алексее Протаеве. Автобус трясся, люди напирали, мелкие буквы прыгали перед глазами.

Если верить статье, при жизни мой потусторонний гость являлся любимцем публики и обладателем необычайно легкого, светлого характера. Он собирался жениться на известной модели Софье Городецкой (вот она, на фотографии, – красивая улыбающаяся), был счастлив, удачлив и никак не мог превратиться в злобную сущность, атакующую совершенно незнакомого человека, то есть меня. Хотя с другой стороны, если бы Алексей имел хотя бы сотую долю описанных положительных качеств, то, скорее всего, сейчас бы продолжал радовать мир своим творчеством, а не терроризировал неупокоенным духом ни в чем не повинных людей.

Неожиданно в салоне, несмотря на жуткое столпотворение, повеяло острым, зимним холодом, а под пальцами в секунду остыла металлическая перекладина. Народ принялся кутаться в одежды, занервничал.

– Кто открыл окно? – взревел недовольный женский голос. – Не май месяц!

– Не кричите на ухо! – обиженно огрызнулся молодой мужчина.

Люди загалдели, и, невольно привлеченная затевающейся перепалкой, я оторвалась от чтения заметки.

На окне, заменяющем запасной выход, на толстом, не слишком чистом стекле стремительно расцветали мерзлые узоры, словно на улице резко упала температура. Заиндевелые линии, похожие на крупные мазки кисти художника, разлетались по прозрачной глади. Изморозь вычертила красивый рот с зажатым между зубами цветком.

Неужели я опять одна это вижу?! Народ вокруг никакого удивления не проявлял, а значит, шоу снова предназначалось только для одного зрителя. Для меня.

У меня остановилось сердце. Очень медленно, прикусив до боли язык, чтобы не заорать в голос, я повернула голову. Призрак Алексея стоял среди пассажиров.

Я всегда была уверена, что нечисть боится света и никогда не появляется в разгар дня. Если припомнить, в фильмах и романах чертовщина обязательно происходит в потемках. Например, гоголевская панночка вставала сразу после полуночи, а прежде, чтобы добиться пугающего мрака, задувала в холодной церквушке свечи. Дьявольский бал Маргариты тоже происходил ночью…

Мы смотрели друг на друга в упор. Медленно, точно проверяя мою реакцию, призрак опустил руку на плечо женщины, по несчастью оказавшейся рядом с ним. От пальцев с синеватыми ногтями по кашемировой ткани посыпался иней. Не зная, что попала в лапы потустороннего чудовища, незнакомка поежилась от холода, втянула голову в плечи. Мне было страшно. Чем дольше Алексей держал руку, тем бледнее становилась жертва. Стремительно с лица сбегали краски, даже умелый макияж не мог этого скрыть. Под глазами у женщины появились темные круги, щеки впали. Из женщины уходили жизненные силы…

Неожиданно страх вызвал злость.

– Что ты от меня хочешь? Почему ты меня преследуешь? – Звук собственного, чужого и громкого, голоса заставил вздрогнуть. – Что я тебе сделала?! Оставь меня в покое!!!

Последнюю фразу я проорала, едва держа себя в руках. Крик, как тогда в больнице, спугнул привидение. Мертвый художник испарился в воздухе, и моментально в салоне автобуса стало легче дышать. На дорогой ткани красного пальто бедной дамы остался мокрый отпечаток мужской пятерни, как напоминание – дух не является плодом моего больного воображения.

– Девушка, вы в своем уме? Я вас даже не знаю! – через вату в ушах пробилось возмущенное восклицание. Это был щупленький, гладко выбритый мужичок, разглядывающий меня с непритворным возмущением. Похоже, ругаясь с невидимым противником, я вопила ему в лицо.

– Извините. К вам это не относится, честное слово! – сконфузившись, пробормотала я. – Вы весьма приятный молодой человек. Совершенно определенно. В смысле, наверное… Да.

Окончательно запутавшись, я вспыхнула и принялась пробираться к выходу, чтобы пешей прогулкой до офисного центра проветрить гудящие мозги.

Будь ты неладен, Протаев! Своими появлениями и угрозами то сводишь меня с ума, то превращаешь в буйного неврастеника. Может быть, доктор не так уж и ошибался, когда выписал мне успокоительные таблетки, способные превратить дикого мустанга в тихую рохлю?

* * *

К сожалению, прогулка помогла мало. Теперь у меня гудела не только голова, но и уставшие от высоких каблуков ноги. Кроме того, сильный ветер превратил аккуратно уложенные волосы в лохматую гриву, и настроение от просто паршивого скатилось до уровня откровенно отвратительного.

Агентство «Волшебный ключик», куда я пришла работать еще на третьем курсе института, снимало помещение под самой крышей стеклянного небоскреба. Лифт на последний этаж не доезжал, приходилось подниматься пешком два пролета по узкой лестнице. Однако неудобства с лихвой компенсировал сказочный вид на набережную, особенно потрясающий вечерами, когда в городе зажигались разноцветные огни.

С офисным центром соседствовала крошечная кофейня, располагавшаяся на первом этаже двухэтажного особнячка. В заведении продавали напитки навынос – там каждое утро царил полный аншлаг: сонные клерки пытались прийти в рабочее состояние. На втором этаже прятался эзотерический клуб. Хозяйка «магической лавочки» в прошлом году выиграла телевизионную битву экстрасенсов, и в кафе стала околачиваться подозрительная публика, вероятно дожидавшаяся встречи с прорицательницей.

Обычно перед работой я забегала за эспрессо, чтобы половину стакана посмаковать, неспешно изучая ленту друзей в социальной сети, а остаток торопливо доцедить под сигарету на лестнице, как раз до приезда шефа. Сегодня же мне хотелось выпить утренний напиток залпом – поскорей растопить лежавшую в желудке глыбу льда.

Дверь в кофейню распахнулась со знакомым тонким перезвоном колокольчиков. Внутри пахло свежесваренным кофе, было людно и тепло, однако непривычно тихо. Причиной оказалась та самая прорицательница со второго этажа, спокойно дожидавшаяся заказа среди прочих посетителей.

Ясновидящая не замечала коллективной оторопи окружающих. До сегодняшнего дня я видела колдунью только на баннере, стоявшем напротив особнячка. Провидица была высокой, худой женщиной, одетой в пальто апельсинового цвета, с вороньим гнездом на голове, подвязанным блестящим шарфиком.

С намеком на улыбку женщина приняла стаканчик и, стуча каблуками, направилась к выходу. Горьковатый запах кофе, витающий в воздухе, сменился липким ароматом духов прорицательницы. Неожиданно она остановилась в двух шагах от меня, будто бы что-то забыла.

– Что ты делаешь? – голос у провидицы оказался хрипловатым. Казалось, она обращалась к невидимке. – Идти не собираешься?

В помещении повисло оглушительное молчание. Посетители с недоумением переглядывались, пытаясь понять, к кому обращается эксцентричная женщина. Она резко развернулась, острый, точно заглядывающий под кожу взгляд остановился на мне. Краснея от смущения, я на всякий случай покрутила головой по сторонам и для надежности ткнула пальцем себе в грудь: