banner banner banner
Тайны Истинного мира
Тайны Истинного мира
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Тайны Истинного мира

скачать книгу бесплатно


– Где она? – заорал кто-то, и я вжалась в кирпичную стену, ожидая, что кто-нибудь обязательно выглянет.

В фильмах всегда проверяют балконы, но крики смолкли, и наступила тишина. Внизу посреди двора стояли три больших темных автомобиля, вокруг них были люди. Я старательно приглядывалась, пытаясь справиться с близорукостью, кажется, пришельцы были вооружены.

Из подъезда вывели Сэма, я разглядела его длинный кожаный плащ, облипающий хрупкую мальчишескую фигурку. Его усадили в машину, потом картеж тронулся, и только когда рев моторов затих, я перевела дух.

Положение мое как будто нарочно пересказали в плохом анекдоте. Я стояла на чужом балконе, босая и замерзшая, зябко поджимая одну ногу, как побитая дворняга. Высоко в холодном небе сияли россыпи бриллиантовых звезд, на пустынном дворе дремали безмолвные заснеженные легковушки. Слепые окна соседних домов, таращились черными прямоугольниками. Я вдруг почувствовала, как к горлу подступает горький комок и наворачиваются слезы.

Звон окна заставил меня подскочить и удариться о тонкие металлические прутья ограждения. Широко открытыми глазами меня рассматривала заспанная всклокоченная девчушка.

– Ты кто? – услышала я через двойное стекло тонкий детский голосок.

– Добрая фея! – я скривила обветренные губы в болезненной улыбке. – Открой мне, пожалуйста!

– Хорошо, – кивнула она. И я буквально прочитала по губам, как деточка завопила: – Па-а-па!

Его усадьба с огромным садом, заваленным по зиме снегом, давно превратилась в обитель печали и грусти. С тех пор, когда здесь появилась на свет его маленькая девочка. Такое случается, иногда в семье Высших рождаются дети с несильными энергетическими потоками. Но его дочь, в свою очередь, подарила древнему роду ребенка, меняющего окраску. Милая крошка теряла свой цвет, превращаясь в энергетического вампира. Какая превратность судьбы, однако.

Владимир сидел в глубоком кресле у зажженного камина, дарившего тепло и спокойствие, и следил за сладко спящей внучкой. Сегодня ей было лучше. Ее глазки снова блестели небесной синевой, а куклы взмывали к потолку по мановению маленькой пухлой ручки. Девочка смеялась, и он горько улыбался вместе с ней.

Единственный посвященный в семейную тайну доктор, горбун дядя Ваня, приезжал под покровом ночи. Последнее время его посещения становились все короче, а улыбка на лице все искусственнее – таблетки перестали помогать, и маленький светловолосый ангел превращался в чертенка.

«Эй, может помочь ожерелье из кристаллов», – предположил дядя Ваня несколько месяцев назад и в полном молчании накарябал на клочке бумаги адрес подпольной лаборатории. Возможна ли столь жестокая шутка рока? То, что должно было спасти его внучку, едва не стоило жизни самому Владимиру. Никогда он не забудет вечера, когда пришел в квартиру Марии Комаровой, чтобы забрать кристаллы. Никогда он не простит ей наглой лжи, брошенной в лицо. Сейчас, когда она снова появилась на горизонте, он уж не упустит девчонку и вернет себе кристаллы.

В комнату постучались, Владимир вздрогнул, выныривая из омута мрачных, темных мыслей. На пороге с маленьким черным чемоданчиком стоял доктор. Дядя Ваня представлял собой фигуру известную и одиозную. К скрюченному горбатому коротышке с огромными ушами и злыми острыми глазками рано или поздно приходил на поклон весь Истинный город. Сегодня доктор отчего-то задержался и прибыл только к середине ночи.

– Ну, как тут наша девочка? – громко спросил он вместо приветствия, растягивая тонкие губы в широкой страшной улыбке, и проковылял к детской кроватке.

Владимир встал, тяжело опираясь на подлокотники кресла. Девчушка, разбуженная в столь поздний час, недовольно сморщилась. Ее заспанные глазки черничного цвета настоящих инфернов наполнились слезами, готовыми в два потока политься по восковым щекам.

– Ну, тихо, тихо, – закудахтал дядя Ваня, прислоняя руку с длинными узловатыми пальцами к маленькому влажному лбу, прикрытому кудряшками. Неожиданно девчушка очень ловко вывернулась и цапнула старую морщинистую ладонь, с наслаждением прикрыв глазенки.

– Ах ты! – Дядя Ваня отшатнулся и вытер руку о полы древнего, как он сам сюртука, сшитого по моде старых времен. – Время кончается. – Он печально покачал головой и тихо прошептал, подув в лицо девчушке: – Спи, мой ангел!

Кроха доверчиво засопела, проваливаясь в глубокий сон. Горбун повернулся к сильно побледневшему Владимиру, вцепившемуся в резную спинку кроватки.

– Еще немного, и она начнет сосать энергию. На твоем месте, Владимир, я бы поставил ей клеймо, пока не поздно, хотя бы как-то ее сдерживать.

– В десять лет ей проставят клеймо касты! – процедил он сквозь зубы, отказываясь верить в правдивые слова карлика.

– Не будет никакой касты, – дядя Ваня печально цокнул языком. – Твоя внучка становится инферном, и теперь, я боюсь, ситуации не переломишь.

– А кристаллы силы? – Владимир схватился за руку доктора, словно за спасительную соломинку.

– Ну, так они же пропали вместе с Марией Комаровой, – со знанием дела посетовал дядя Ваня, разведя руками.

– Не пропали, – убежденно кивнул старик. – Сколько у меня есть времени?

– У тебя больше нет времени, Владимир, – отрезал тот, – но, если ты их достанешь, мы сможем попробовать вернуть твоей девочке цвет.

Это место в милицейском участке какой-то шутник назвал обезьянником, но думаю, в вольерах зоопарка мартышкам гораздо комфортнее, нежели задержанным бедолагам здесь. В холодной каменной коробке стояли широкие лавки, вместо одной стены были толстые решетки. Из двух закрытых камер доносилось хриплое пение пьяницы, и звенел басовитый храп бездомного искателя приключений. Рядом со мной сидела сильно накрашенная девица в бесстыдно короткой блестящей юбке и беспрестанно курила, хотя молодой лейтенант, дежуривший в приемной, уже три раза приказывал ей прекратить безобразие.

Я чувствовала себя рецидивисткой со стажем, случайно бездарно попавшейся в руки закона. Даже думалось, что хуже быть не могло.

У меня отобрали паспорт и для чего-то долго его проверяли. Хорошо, разрешили позвонить Эдику. После того, как я заплатила штраф и вернула себе документы, мне любезно позволили дождаться приятеля в участке, для большего унижения в камере.

– Комарова! – гаркнул нервный лейтенант, не вставая из-за стола. – Выходи!

Высокий солдатик, громыхая, отворил замок и с глумливой улыбкой наблюдал, как я на цыпочках иду на выход. Девица в короткой юбке недовольно крикнула, снова прикуривая:

– А я когда?

– Сиди! – еще шире осклабился тот.

Эдик выглядел скорее сбитым с толку, нежели расстроенным. Он в высшей степени недоуменно разглядывал помещение, умалявшее о ремонте, как голодающий о куске хлеба, и вид моего приятеля так и кричал о жизненном благополучии. Вот его блуждающий взгляд остановился на моем осунувшемся виноватом лице, и он выдохнул, подавшись ко мне:

– О Господи, Маша! Я так волновался!

Скорее из благодарности, что он вытащил меня отсюда, нежели от радости, я обняла его, почувствовав знакомый сладковатый запах одеколона.

– Привет! – Я неловко отстранилась. – Ты мне обувь привез?

– Да, и очки, – спохватился Эдик, вытаскивая из кармана окуляры, а из пакета зимние ботинки.

– Смотри за невестой получше, – хохотнул лейтенант и переглянулся со скалящимся солдатиком-дежурным, – ее с балкона чужого сняли. Как туда попала, признаваться отказалась!

Я бросила на милиционера злобный взгляд, полный презрения, и гордо шагнула на улицу, тут же запнувшись о высокий порожек.

Долгая ночь закончилась, и, наконец, на небе засияло солнце. Сугробы сверкали так отчаянно ярко, что становилось больно глазам. Люди выдыхали клубы белого пара и кутались в шарфы. Рядом со зданием милиции стояла наряженная бумажными потрепанными гирляндами елка, и вокруг хороводом выстроились остывшие ведомственные уазики.

В салоне автомобиля было тепло, от баночки с освежителем знакомо пахло ванилью. Я откинулась на удобном кресле, и тут же почувствовала, как закрываются глаза. Эдик положил руки на руль, они заметно дрожали. Он был натянут, как струна, и, вероятно, очень хотел выяснить отношения.

– Эдик, – я широко и бессовестно зевнула, – не надо задавать вопросов сейчас, ладно? У меня была тяжелая ночь, и я очень хочу отдохнуть.

Высказавшись, я блаженно закрыла глаза.

– И все? – неожиданно вспылил он. – Это все, что ты можешь мне сказать?! Не задавать тебе вопросов?! Ты убегаешь куда-то, пропадаешь на всю ночь и, в конце концов, звонишь из милиции! Теперь ты хочешь, чтобы я не задавал тебе вопросов?!

В моей сумке ожил телефон, веселым чертиком он заплясал в тряпочных внутренностях, крича смешную песенку.

– Выключи его! – вдруг заорал Эдик, белея от бешенства. – Немедленно!!! Мы едем домой, а потом я отвезу тебя к врачу! Где я тебя в следующий раз найду? Под крымским мостом с бродягами?

– Не драматизируй, – поморщилась я и вытащила трубку. На голубом экране светилась надпись «Сэм». Я тут же нажала на прием: – Ты как?

– Отгадай, кто сегодня ночью меня допрашивал? Алекс собственной персоной! – Я покосилась на сильно напрягшегося Эдуарда, а Сэм продолжал радоваться: – Похоже, они объявили на тебя новую охоту!

– Короче, Сэм.

– Они уверены, что поймают тебя еще до вечера.

– Не пугай меня, слышишь, – перебила его я, следя за напряженным и обиженным Эдиком.

– Да, я не пугаю, от ищеек все равно не скрыться, сколько не пытайся. Не знаю, Маш, но мне кажется, что кристаллы, о которых ты говорила – ключ ко всем твоим проблемам, и моим теперь тоже. В общем, коль ты ничего не помнишь, а я не знаю, предлагаю, разобраться в этом вместе. Встретимся через полчаса на станции метро.

– Я буду, – пообещала я.

После моих слов Эдик так резко крутанул руль, что я едва не ударилась о дверь головой и нервной рукой нащупала ремень безопасности.

– Хватит! – рявкнул мужчина, вырывая у меня телефон и заорал в крошечный микрофон, становясь нездорового красного цвета. – Не смей звонить сюда! Ты! Слышишь?! Иначе будешь иметь дело со мной!

В следующую секунду он открыл окно и вышвырнул аппарат на дорогу, я даже опешила.

В следующую секунду он открыл окно и вышвырнул аппарат на дорогу, я даже опешила.

– Вот так! – удовлетворенно кивнул приятель, выместив злость на аппарате. – А наврала, что телефон украли!

Я сжала кулаки и тихо произнесла, кашлянув:

– Очень умно! Остановись, я подниму телефон и поеду домой на метро!

Эдик резко нажал на тормоза, и нас едва не занесло.

– Ну, и катись! – заорал он, распоясавшись. – Катись! Ты чокнутая, Маша! Когда выздоровеешь, позвони!

Я быстро, словно меня подталкивали в спину, выбралась из автомобиля на обочину, с черными от копоти сугробами. Автомобиль разозленного приятеля, прошлифовав, сорвался с места, только его и знали. Мимо, разбрызгивая из-под колес грязь, проносились машины, в лицо бил холодный ветер. Я попыталась отыскать телефон, но он, утонув в снегу, оказался потерянным безвозвратно.

Возможно, у меня действительно началась паранойя, но пока я ехала в бесконечных тоннелях под землей, мне казалось, что за мной кто-то неотрывно следит. Чей-то внимательный взор, не пропускавший ни одного моего движения, не оставлял меня ни на секунду. Я глубоко дышала, стараясь сохранять спокойствие, но все равно ощущала страх, выползающий откуда-то из-под кожи. Главное, не паниковать!

К тому времени, как я добралась до места встречи, ужас наполнил меня до макушки. Он глядел на меня из отражения в оконном стекле вагона и из мрачных лиц пассажиров. А вместе с ним меня переполняло чувство раскаянья из-за инцидента с Эдиком. В конце концов, он действительно не чужой мне человек. Он искал меня всю ночь, приехал в участок. Возможно, моя память сыграла злую шутку? Я действительно потеряла перстень в его машине, но совсем при других обстоятельствах?

Муки совести как раз дошли до своего логического пика, когда я была готова плюнуть на все, и тут я увидала Сэма. Мальчишка натянул летнюю шапочку с козырьком, из-под которой топорщились выкрашенные снежно-белыми прядками черные волосы, нацепил на нос огромные, на пол-лица солнцезащитные очки, и стал похож на кумира школьниц, поющего по телевизору на иностранном языке депрессивные песни. Стайка девочек-подростков буквально пожирала его глазами, пытаясь выискать знакомые черты.

– Привет! – Сэм растянул губы в улыбке. – Выглядишь отвратительно.

– Зато ты чем-то доволен, – хмуро отозвалась я. – А я, похоже, совсем тронулась, раз заглядываю в рот малолетнему мальчишке.

В животе комом лежала булка с сосиской, купленная у входа в метро с лотка и проглоченная мною с особой жадностью. После трапезы болезненно урчал желудок, и настроение стало совсем паршивым.

– А выбора у тебя все равно нет, – хохотнул Сэм, – я сейчас знаю гораздо больше тебя. Владилена готова разобрать по кирпичикам весь город, чтобы тебя отыскать. Она очень злится. Александр на допросе сидел чернее тучи. Кстати, ходили слухи, что вы были любовниками.

– Я сыта слухами по горло, – перебила его я. Вспоминать прошлую личную жизнь хотелось гораздо меньше, нежели общественную. – Ты мне потом расскажешь, кто такой Александр.

– Ты звонила ему. Алекс – ГСВ.

– Звучит, как горюче-смазочное вещество, – невесело пошутила я.

– Главный следователь Верхушки.

– Отлично, – в расстройстве я застонала.

Из всех номеров я выбрала именно тот, по которому звонить не стоило, а теперь удивляюсь, почему вдруг вокруг жизнь завертелась ошпаренной кошкой!

– Слушай, – мальчишка болтал без умолку, – когда Алекс вышел, то Владилена стала спрашивать, упоминала ли ты про кристаллы. Я ей честно ответил, что ничего не знаю и, вообще, мне просто тебя жалко стало, вот и помог по глупости. Теперь сильно боюсь, потому что у меня уже два предупреждения от Зачистки, и мне светит высылка в Сибирь. Даже слезу пустил для пущей убедительности. В общем, меня выпустили, надеясь, разыскать тебя, но ищейки непроходимо тупы, и я легко ушел от них. Правда, не обольщайся, думаю, к вечеру, в лучшем случае, нас поймают, но уже обоих. Хорошо, если не сотрут. – Вывалив на меня гору информации, Сэм довольно замолчал и отчего-то улыбнулся.

– Обнадеживает. – Я его необъяснимой радости отнюдь не разделяла. – Чего ты предлагаешь?

– Машка, нам нужно найти камни.

– Издеваешься? Сэм, все, что я помню, это свое имя, которое, к счастью, оказалось настоящим. Прошлой ночью я выяснила, что существует некий тайный мир, в котором я хорошенько наследила. Сегодня с утра я узнала, что за мной охотятся якобы из-за взрыва в центре города, а на деле из-за каких-то там кристаллов. У меня никаких идей по тому поводу, как дожить до завтра! – выпалила я отчаянным шепотом.

– Слушай, Маш, ты принадлежала к Высшим. – На его лице неожиданно проступило тщательно спрятанное волнение. – У тебя энергетический запас, как у атомной электростанции. Понимаешь?

– Нет.

– Господи, ты как младенец! – Сэм нетерпеливо уселся на лавку, потом вскочил, улыбнулся девочкам, подслушивавшим наш в высшей степени непонятный нормальному здоровому человеку разговор. – Понимаешь, истинные делятся на касты. Ну, сколько ты можешь отдать энергии и как быстро восстанавливаться.

– Колдовать что ли?

– Ну, если тебе понятнее так, то да, колдовать! Сколько фонарей ты можешь взорвать. Чем больше, тем выше каста. Так вот, ты бы могла побить все фонари Москвы и Питера, а может, еще и Самары.

– А почему Самары?

– Название нравится, – отбрехался мальчишка. – Понимаешь, если мы тебя распечатаем, то у нас будет туз в рукаве. Пока у нас только дырка в кармане.

– Очень образно. – Я вдруг поняла, что в нервном состоянии, до крови прокусила себе губу. – Но как это сделать?

– Кто-то ведь запечатал тебя… – начал было Сэм.

– Кто-то, наверное, – разозлившись, перебила я мальчишку. – Вспомнить бы еще кто. Боже, Сэм, ты не представляешь, как все это попахивает психушкой. Со стороны бы нас послушать. Я сама не верю, что во все это верю. Я взрослая, умная тетка …

Вдруг я почувствовала, будто воздух густеет, становится твердым и холодным, подобно мраморной плите, и падает на меня сверху, пытаясь раздавить. Я отскочила буквально за мгновение до того, как тяжелая каменная скамья, отделанная деревом, разломилась на миллионы крохотных осколков.

– Уходим! – завопил Сэм и втолкнул меня через толпу в открытые двери вагона.

«Следующая станция Кузнецкий мост», – прогнусавил динамик.

Я вцепилась в поручень, меня трясло. Сэм неотрывно смотрел мне глаза, словно ждал ответа. Всполошенный вагон гудел. Сегодня в вечерних новостях скажут, что снова взорвали метро, перечислят количество жертв, назовут группировку, которая совершила теракт.

– Ты больше не думаешь, что вокруг несет дурдомом? – Сэм был белее простыни.

– Я думаю, что мы все чокнутые, и еще догадываюсь, где эти чертовы кристаллы, – через силу произнесла я.

Александр нервно ходил по огромному кабинету. От стены к стене и обратно. Секретарь Леночка сидела в приемной заплаканная и обиженная. Он никогда не позволял повышать голоса, а сегодня сорвался и обложил глупышку матом. Орал как портовый грузчик, и теперь придется извиняться, дарить цветы, конфеты и, наверное, выписать премию.

За окном падал снег, от мороза углы огромных окон затянуло ледяными узорами. Внизу мерз город. Члены Верхушки уже звонили, каждый по очереди, только Владилена оставалась спокойной как удав. Вот уж точно змеюка!

Каратели наследили так, что замять дело удастся едва ли. Нечто подобное случилось когда они гонялись за Машей, и та, спровоцированная, от злости разворотила людную площадь. Казино и центральный кинотеатр потом до середины ночи пожарные тушили.

Ему сказали, что она тень, никакого проблеска цвета и энергии, и все равно ушла! Видно, программа выживания у нее прописана в крови, значками прыгает по жилам и надежно хранится в мозгу. Александр упал в глубокое кресло.