скачать книгу бесплатно
Глава 2
Один минус один равняется нулю. Больше полагаться не на кого.
Я сидела на широкой лавке в метро, крутила на пальце мужской перстень и искренне жалела о своем порыве. Мимо проносились тяжелые поезда, грохоча колесами и скрипя тормозами. Через открытые двери выходили поздние пассажиры, окутанные, как одеялом, грузом собственных, известных лишь им забот. Каждый из них знал свое имя даже, возможно, место в жизни, имел номер пенсионного страхования и паспорта. С утра я тоже думала, что знаю кто я. Теперь нет.
Загрохотал поезд, остановился, выпуская из мрачного вагона порцию людей.
Может быть, я действительно сумасшедшая? Я прекрасно помнила, как приехала в этот город, и желто-красную осень. Дождливый день, порывы ветра, глумливые лица, окружавших меня людей и две красные продолговатые пилюли, протянутые на большой ладони. Потом я уже припоминала первый снег, ледяную жижу на дорогах и почему-то огромный черный автомобиль. Да, детство пребывало в тумане, но кто может похвастаться яркими младенческими или отроческими воспоминаниями? Конечно, и Эдик мне показался совсем чужим, когда он приехал спасать меня от ужаса ночного кошмара. Сейчас становилось страшно, вдруг воспоминания и ощущения во мне чьи-то чужие, а не мои. Я проклинала минуту, когда мне в руки попал пакет. Все началось с него, и прежде понятное упорядоченное существование перевернулось в неестественном танцевальном па. Неожиданно в моем сознании возникло длинное уравнение с множеством неизвестных и единственным решением: кто я настоящая.
Ответы на вопросы лежали на самой поверхности, просто приглядеться надо.
Я вытащила из сумки простенький мобильный телефончик, старенький и поцарапанный, и пластиковую карту клуба «Истинный мир», где на другой стороне был пропечатан телефонный номер. Если пропуск принадлежал мне, то меня должны знать в этом месте. Боясь струсить в последний момент, я быстро набрала цифры. Заткнув одно ухо, через грохот метрополитена я напряженно вслушивалась в эфирную тишину. «Номер, который вы набираете, не существует!» – отрезал компьютерный голос и, словно издеваясь, повторил еще раз: «Номер, который вы набираете, не существует!»
Я сидела в растерянности и нервно кусала губы, гениальные идеи иссякли прежде, чем появились. Потом нехотя выудила из потайного кармашка другой аппарат, блестящий, дорогой, найденный в тайнике, и включила его. Экран снова приветливо моргнул, попросив код для входа, потом впустил в систему.
Перенабрав номер, я прислонила трубку одним плечом и приготовилась записывать адрес в ежедневник, принадлежавший мне в напрочь забытые времена. В динамике раздались длинные заунывные гудки, и я непроизвольно вздрогнула, когда прозвучал щелчок и далекий женский голос ответил:
– Клуб «Истинный мир». Добрый вечер.
– Здравствуйте, – я тщательно подбирала слова и перекрикивала клокочущий шум поездов, – мы хотим узнать адрес. Как к вам добраться?
– Вход только по клубным картам, – насмешливым тоном отозвалась собеседница.
– А у меня как раз есть такая карта, на ней написано ВИП. – Я машинально покрутила перед носом черным пластиковым прямоугольником.
Через долгую мучительную паузу, вероятно, приняв непростое решение, девушка ответила:
– Скажите свой номер.
– Это обязательно? – вопрос мне очень не понравился.
– Нет, но мы забронируем столик и предупредим охрану.
– Не надо столика, – перебила ее я, – просто объясните, как проехать.
– Вы хотите записать адрес?
Таксист курил в приоткрытое окошко, и на меня тянуло крепким сигаретным дымом и холодом. В полумгле то и дело вспыхивал уголек сигаретки. На лице водителя застыло несчастное усталое выражение.
Мне всегда было чудно: отчего под Новый год обязательно случаются страшные неприятности, и наваливаются проблемы? Как будто старый год злился на свой уход и хотел напакостить всласть, потрепать, обобрать, а напоследок наполнить огромной наивной надеждой на счастливый исход событий.
Мы мчались по заледенелому Садовому кольцу. Мимо пролетали огромные здания и заснеженные автомобили, напоминающие замерзших железных истуканов. Витрины магазинов сверкали рождественскими огнями и блестящей мишурой. На грязных перетяжках столица поздравляла своих жителей с праздником. В городе только-только просыпалась скрытая ночная жизнь, состоявшая из ярких призывных огней, больших денег, девушек, что походили характером на молодых людей, и молодых людей с внешностью девушек. Где все перемешалось в приторный коктейль, которым потчевали юные умы глянцевые журналы и молодежные телеканалы.
Желтая «Волга» резко завернула, водитель ругнулся себе под нос, едва не зацепив бампером ярко-красную почти игрушечную машинку, и остановился у огромного здания. Фасад, украшенный сотнями разноцветных крошечных лампочек, ослеплял. Не сказать, что перед парадным входом толпился народ. Скорее мерзли, как бездомные дворняги, компашка молодцев с чудесным синим цветом волос (или это были девушки?) да чуть озверевшая пара охранников в камуфляжных тулупах.
– Здесь! – водитель шмыгнул заложенным носом, глянув на здоровяков. – Ну, просто охраняемый военный объект, а не ночной бордель, – усмехнулся он, изучая в зеркальце мою разбитую губу и заметный синяк на подбородке.
Я поспешно протянула ему пару помятых сотенный купюр, выуженных из кармана, и выбралась из автомобиля. Расфуфыренная молодежь то входила, то выходила из здания. Раздавался веселый смех, до меня доносились обрывки разговоров. Только отчего-то заледенелые парни не пожелали заметить моего появления и гостеприимно пропустить внутрь. Они лишь удивленно переглянулись, когда я протянула карту клуба с витиеватой надписью.
– У кого стянул… х-м-м… ла? – поинтересовался один, крутя карточку.
– Почему же стянула? – Пожала я плечами, не узнавая собственного голоса.
Тут парни одновременно подняли головы и долго натужно моргали белесыми ресницами, разглядывая меня, как марсианина, радостно помахивающего лазерным пистолетом из иллюминатора летающей тарелки.
– Это что, такая мода мигать как светофор? – спросил один у другого, возвращая мне карточку.
– Да, нажрутся своих таблеток… – буркнул его напарник, освобождая мне дорогу.
Я быстро, пока они не передумали, прошла. Следом попытались прорваться и «разноцветные». До меня донесся короткий и емкий разговор:
– Слушай, рыцарь, ну, пусти погреться в обитель зла.
– Вали отсюда, чудовище, – буркнул охранник.
По темному, едва освещенному гирляндами коридору я попала в «Истинный мир». Тяжелая музыка становилась все громче, пахнуло теплом и сигаретным дымом.
Что-то шло совсем не так, нежели предполагалось. Все встреченные посетители, откровенно таращились на меня и поворачивали головы вслед. Непроизвольно я прибавила ходу и в огромный круглый зал, заполненный людьми и разноцветными лучами прожекторов, практически вбежала, подгоняемая волнением.
Музыка почти оглушала, по вибрирующему полу клубился белый дым. Посреди зала, на сцене, ломаясь, неразборчиво орал в микрофон солист с необыкновенными, торчащими в разные стороны, словно шипы, волосами. На какое-то мгновение его взгляд скользнул по моей фигуре, и остановился на ней, уже не отпуская. Я надеялась, что смогу затеряться в толпе, но не тут-то было. За стойкой, подсвеченной голубыми неоновыми огнями, что-то кричал бармен, тыча в меня пальцем. Из полумглы появились плечистые молодцы в черных футболках, очередная порция охраны, и решительно направлялись в мою сторону с очевидным желанием отправить обратно на мороз. То ли меня тут хорошо знали, то ли сильно не любили чужаков. Но так быстро возвращаться домой, я не собиралась. Да, и возвращаться было некуда.
Я быстро огляделась и между танцующими парами уверенно, словно действительно приходила сюда ни раз, направилась к синей занавеси, разделявшей залы. Посетители шарахались от меня, как от прокаженной. Голова шла кругом, перед глазами все плыло. На невидимой ступеньке подвернулась нога, хрустнул сломанный каблук. Охнув от боли, я едва удержала равновесие.
– Стой!!! – прорычали в спину, и я увернулась от попытавшейся сграбастать меня за капюшон лапищи. Очки слетели с носа, мир спрятался в тумане.
Я влетела в соседний зал. Здесь стояли широкие диваны, на которых, словно в античном борделе, возлежали люди. В полутьме они оглядывались, словно пытались понять, из-за чего поднялся переполох. Неожиданно громкая музыка смолкла, а я оказалась в луче яркого белого света. В странной неестественной тишине белокурое создание, расплывшееся у меня перед взором, томно махнуло рукой и спросило приторно-сладким голоском:
– Что это тут делает?
Подскочивший охранник схватил меня за шкирку и прорычал: «Выметается», а потом вдруг ойкнул и отпустил.
– Пошли! – раздался юношеский голос.
Худенький невысокий парень, только что ломавшийся на сцене, уже тащил меня через зал. Торопясь, он наступал на чьи-то ноги и длинным плащом смахивал со столиков стаканы с напитками.
– Сэм, куда ты потащил тень? – попытался остановить нас охранник осипшим голосом. – Инферн, твою мать, глухой что ли?!
– Быстрее! – Рука мальчишки была холоднее льда, длинные ногти, покрытые черным лаком, царапали мою ладонь.
Мы подбежали к двери с надписью «Служебное помещение» в самом темном и укромном уголке зала. Неожиданно, после полумглы салона, нас ослепил электрический свет, в нос ударили сладкие запахи мяса и овощей, и мы оказались в ресторанной кухне. Через пару секунд за нами ворвалась охрана.
Поварята, разинув рты, следили за погоней. На огромных плитах пыхтели кастрюли, от печей шел обжигающий жар. Худой длинный официант махнул над моей головой подносом с тарелками, когда я толкнула его плечом.
Через черный вход мы выбрались на морозную улицу, к которой примыкал задний двор, а оттуда в безмолвный ночной переулок.
Мальчишка, назвавшийся Сэмом, отпустил мою руку, тут же закурил и так быстро направился вперед, что я поспевала за ним лишь спотыкливой рысью. Я оглянулась, в желтом прямоугольнике двери вырисовывалась расплывчатая мощная фигура вышибалы.
– Уволят, – пробормотал сквозь зубы мальчишка и выпустил облако сигаретного дыма. – Не отставай!
Мы завернули за угол и оказались на широком проспекте с весьма оживленным для позднего времени суток движением. Мой спаситель остановил старенькую «шестерку», что-то быстро сказал водителю и кивнул на заднюю дверь. Не споря, я скользнула на мягкое продавленное сиденье.
Не оборачиваясь, Сэм выпустил в открытое окошко струйку табачного дыма, выкинул окурок и впервые безразлично вымолвил:
– Привет, Комарова.
Сердце мое трепыхалось, руки тряслись, в висках стучала кровь, а перед глазами плыло. Пытаясь нащупать в себе хотя бы толику спокойствия, я только смогла ответить:
– Похоже, ты меня тоже знаешь. – Он промолчал, поэтому осталось только добавить зло и раздраженно: —Я сломала каблук, разбила очки. И самое главное – я ни черта тебя не помню!
Александр сидел в темноте. В окно через раскрытые занавеси падал искусственный свет городских огней и разукрашивал полированый пол разноцветными пятнами. Мужчина откинулся в мягком глубоком кресле. На широкой кровати с черными шелковыми простынями, красиво изогнувшись, спала длинноногая девушка. Ее гладкие блестящие волосы, как будто нарочно картинной волной, рассыпались по подушке.
Он смотрел на нее с любопытством исследователя, как на копию прекрасного шедевра, созданного подмастерьем. В наблюдении было нечто интимное, понятное только ему одному. Вот она, красавица, во сне беспомощная и слабая. Стоит щелкнуть пальцами, и он сможет стереть ее цвет, отнять жалкие капли силы, бегущие в ее жилах.
Но он слишком разумен, чтобы разбрасываться энергией, ведь на его руке отпечатались лишь синие квадраты Управляющей касты. Маша никогда не боялась транжирить силу, она носила красные квадраты Высших.
Девица на постели пошевелилась, повернулась на другой бок, и длинные волосы закрыли лицо. В ней все было правильно и ладно, кроме желтого знака Низшей касты на запястье.
Александр потер упрямый подбородок с легкой щетиной.
В памяти непрошено всплыл проклятый вечер, когда Маша торопливо застегивала пуговицы на тонкой блузке и прятала глаза. Потом безапелляционно хлопнула входная дверь, оставив его одного в смятой еще горячей постели и в пустой огромной квартире. А Александр так хотел увидеть ее спящей. Он был уверен, что она спала калачиком, сжимаясь, как котенок, и подгибала колени. Она наверняка перетягивала на себя одеяло, когда мерзла, и неспокойно вертелась.
Твердые резко очерченные губы Александра сложились в кривую усмешку.
Их странное противоборство оборвалось ровно в то мгновение, когда на его стол лег приговор: «Найти». Тогда она позвонила ему неожиданно. Мелодия, похожая на перезвон старого телефона, разбила вдребезги страшную тишину, заставив волосы зашевелиться на затылке. Он не дал ей сказать ни слова, только бросил жестко: «Прячься, Комарова!» Она усмехнулась почти печально: «А я-то хотела попросить о помощи…» – и отключилась. Она превратила его в палача, с тем самым нахальством, которое ей единственной позволяло называть его насмешливым именем Алекс.
Резкий звонок телефона заставил его вздрогнуть. Александр быстро, пока не проснулась красавица, снял трубку. На другом конце Виталик, ищейка из Зачистки, комнатная шавка Владилены, прошептал надорванным голосом:
– Марию Комарову ночью видели в клубе. Она была тенью… – и замолчал, переведя дыхание.
Прежде чем заорать в бешенстве и испугать до слез черноволосую нимфу, Александр выдержал достойную паузу и набрал в легкие побольше воздуха:
– Во сколько? Почему я узнаю только сейчас!?
Сэм беспрерывно курил, даже страшно становилось, как бы не позеленел бедняга Волосы его, выкрашенные черными и белыми прядями, острыми шипами топорщились на голове.
В такой поздний час в маленькой дешевой забегаловке не было посетителей, кроме нас двоих и совершенно пьяного мужичка, пристально глядевшего в телевизор, висевший под потолком. На экране беззвучно мелькали картинки футбольного матча. Официантки, сидя на высоких стульях у барной стойки, делили скудные чаевые. Сам бармен, широкоскулый молодой человек, протирал вымытые бокалы и с неудовольствием косился на нас, спрятавшихся в самом углу, подальше от входа.
Сэм молчал, а мне было страшно начать разговор. Отчего-то сейчас, когда я могла задать вопросы, мучившие меня, и прояснить происходящее, делать подобный шаг совсем не хотелось.
– Сэм! – Он даже не взглянул на меня, резко потушил сигарету и тут же полез в пачку за новой. Та оказалась пуста, и мальчишка раздраженно смял ее.
– Я не понимаю, Комарова, для чего ты заявилась в клуб? – буркнул он. – На твое счастье, все думали, что ты мертва, а ты тут явилась… – Сэм наконец-то скосил на меня почти черные глаза. – Что ты с собой сделала? На тебя смотреть тошно… Вернее, не так, как ты сделала это с собой?
– Что я с собой сделала? – на всякий случай уточнила я, щурясь. – Ты извини, я без очков не вижу ни черта.
– Ты тень! – парень брезгливо сморщился.
– Что значит тень?
– Что значит тень? – хохотнул Сэм. – Маша, ты меня поражаешь! Ты совершенно бесцветна!
– Что значит – бесцветна? Сэм, хочу внести ясность: я ничего не понимаю!
– Комарова, ты воскресла, но полностью потеряла мозги!
– Я память потеряла, Сэм!
Я резко щелкнула пальцами, мой собеседник тут же вжал голову в плечи и прикрылся руками. Через секундную паузу он выпрямился и, прочистив горло, наконец-то, внимательно посмотрел в мое лицо.
– Слушай, Маш, я не понимаю, что с тобой произошло, но оставаться здесь не хочу. Сейчас самое опасное место на планете рядом с тобой, поэтому я отчаливаю. Я по давнему знакомству тебя, конечно, вытащил из клуба, но теперь – ариведерчи. Уверен, Верхушка уже про тебя пронюхала, а я на самоубийцу не похож. – Он поднялся.
– Хорошо, – пожала я плечами, чувствуя горечь разочарования. – Я понимаю. Спасибо тебе за помощь. Без обид, правда.
– Без обид? – изумленно охнул он. – Комарова, да ты точно умом тронулась!
– Подожди! – окликнула я его, когда Сэм повернулся спиной. – Что такое Верхушка?
Он оглянулся.
– Маша, не смеши меня! Все знают, что такое Верхушка. Ты сама работала на Верхушку. В Зачистке. Такую грязь забыть сложнее, чем собственное имя! Твои слова, кстати. – Мальчишка быстро направился к выходу, и вот уже за ним закрылась стеклянная дверь.
За окном леденела пустынная улица, кружил снег, изредка проплывали сонные автомобили. Заведение работало до последнего клиента, которым как раз оказалась я, и теперь официантки посматривали на меня с нездоровым желанием выставить хорошим пинком. Одна мысль о возвращении в разгромленную квартиру приводила меня в вящий ужас. Я не только не прояснила ситуацию, но еще больше запуталась. Получив крохи информации, совершенно, сказочно бесполезной, я почувствовала себя хуже некуда. Отчего-то ужасно захотелось заплакать от обиды. Хотя кое-что прояснилось: я точно не чокнутая и до того, как впасть в необъяснимое беспамятство, работала в некой Верхушке, натворила, очевидно, страшных дел, а потом спряталась. Спряталась, вероятно, очень умело. Настолько, что сама придумала себе жизнь и благополучно проживала ее, пока не нашла проклятый пакет и не стала докапываться до правды.
Зачем? Приключений мне, что ли, не хватало?
Наверное, стоило выбросить из головы дурные предчувствия, позвонить Эдику и забыть сегодняшний день, вычеркнуть его из биографии. Это было бы правильнее всего. С другой стороны, любопытство брало верх над голосом разума.
От двери пахнуло холодом, потом через мутный туман я заметила фигуру припозднившегося посетителя. С удивлением я поняла, что мужчина идет к моему столику, и только тогда почувствовала запоздалый страх. Официантки одновременно повернули головы вслед незнакомцу. Он ступал тихо и пружинисто, потом я смогла разглядеть на нем черную шапочку, натянутую до самых бровей, и короткую куртку.
– Привет! – он наклонился ко мне.
Лицо у него было широкоскулое, с отталкивающей улыбкой, нервное, глаза злые, в уголке тонких губ прилипла зубочистка.
– Привет, – я непроизвольно отодвинулась. – Девушка, – позвала я официантку, щелкнув пальцами. Мужчина отшатнулся от стола. Я кашлянула. – Вызовите мне, пожалуйста, такси.
Стараясь не глядеть на незнакомца, я стала лихорадочно копаться в сумочке, ища смятые десятки, чтобы расплатиться за кофе.
– Тебя ждут, – прошептал он, наклонившись ко мне.
Я сделала вид, что не услышала и попыталась встать, но неуклюже завалилась обратно.
– Без суеты, встаем и идем, тебя ждут, – тихо хмыкнул мужчина, пожевав зубочистку.
– Я никуда не пойду, – твердо заявила я. – Отвали!
– Маша, это в твоих интересах, – как-то очень проникновенно ответил он.
Я сглотнула и быстро облизнула губы, а потом вдруг осознала, как помимо собственной воли поднимаюсь, натягиваю куртку, не сводя испуганного взгляда с чужака. Движения выходили резкие, словно мое тело превратилось в запрограммированную машину. Потом я, хромая из-за сломанного каблука, направилась к выходу, услышав за спиной голос незнакомца: «Сдачи не надо».
