Молодость взаймы

– Поехали домой, сынок.

В ответ Дмитрий крепче прижал ее руку к себе и ускорил шаги. Квартира встретила их запахом затхлости и старого линолеума. Дмитрий медленно обводил взглядом выгоревшие обои, потертый диван, крохотную кухню, где едва помещались двое. «Как здесь жить?" – мелькнуло в голове. Но тело… тело узнавало это место. Ноги сами понесли его к книжному шкафу. Пальцы потянулись к потрёпанному томику Джека Лондона.

– Ты любил эту книгу, – тихо сказала Ирина. Дмитрий открыл её – на форзаце ровным почерком выведено: «Сыну Диме от папы»  Поставил на место. На узком самодельном столике у окна – стопка учебников и стопка тетрадей. Открыл верхнюю. Полистал. Аккуратный почерк. Среди оценок – пятерки и четверки. Он поднял глаза и… замер. На стене с фотографии смотрел… Максим. Несомненно, это был он. Его сын.  Рядом молодая девушка, в чертах которой узнал Ирину Седову.

– Кто это? – голос прозвучал хрипло. Горло перехватило, а по спине побежали мурашки от странной догадки. Ирина замерла. Капля пота скатилась по виску.

– Твой отец. Он погиб.

– Как его звали? –  Тишина звенела в ушах. И наконец разразилась громом. Именно так отозвались еле слышные слова матери:

– Максим. Максим Вольский. Дмитрий бросился к лежащей на столе барсетке, резко вытащил  свой паспорт.

–Дмитрий Владимирович Седов, – прочитал он, делая паузу между словами, – Почему не Максимович?! Мама! Объясни мне!

Ирина устало опустилась на диван:

– Хорошо, сынок. Садись рядышком. Ты уже взрослый и имеешь право знать правду.

Рассказ давался нелегко. Дмитрий видел, как она делала усилия, паузы, подыскивая нужные слова:

– Мы с Максимом учились в одном классе. Мы любили друг друга.  На выпускном вечере он сделал мне предложение. Тогда нам было по восемнадцать и мы готовились вместе поступать в Бауманку. В один из вечеров он сказал, что пора познакомиться с его родителями и в ближайший выходной поехали к ним домой. Встретила нас мама Максима.  Она сказала, что его отец на работе, но у нас ещё будет время познакомиться. Все было чинно, благородно. Максим сказал о нашем решении пожениться. Его мать без особых эмоций кивала головой. Потом Максим проводил меня домой и я его больше не видела пять лет. Через неделю я узнала, что родители отправили его учиться в Англию. Мне было обидно, что он даже не попрощался. А через месяц я узнала, что будет ребенок. Разумеется, о поступлении не могло быть и речи. Устроилась на работу. К маме на почту. В общем, Дима, растили мы тебя сообща с бабушкой. Твоего дедушки не стало, когда мне было десять лет. Я его и не помню почти. А через пять лет случайно повстречала на улице Максима. Я тогда серчала на него, не хотела разговаривать, но он умолял его выслушать. Оказалось, что его родители были категорически против ранней женитьбы и буквально насильно отправили в Англию, приставив к нему, как он сказал, водителя, чтобы не наделал глупостей и не сбежал ко мне. А в Англии быстро нашел приятелей, началась праздная жизнь, родители денег не жалели. В общем, через какое-то время одна из подружек-студенток объявила, что ждёт от него ребенка. Максим, как благородный человек женился и вскоре родилась дочь. Жена учебу забросила, родители Максима хорошо обеспечивали обоих. Я тогда Максиму не сказала о тебе. Незачем. Записала тебя в метриках на свою фамилию. Свое отчество дала. А он однажды как увидел тебя со мною, так сразу признал за своего сына. Говорит, похож очень на него. Да так оно и есть. Как две капли воды похожи. Так и прилип Максим к нам. Стал на два дома жить. Квартиру купил трёхкомнатную. Подарками завалил. А когда в школу пора было записывать, сказал, что ты будешь учиться в элитной, самой дорогой. Так и жили. Сильно ты привязался к отцу. А вскоре он в аварию попал. Погиб. Тебе сказала, что в командировку важную уехал. А без денег Максима трудно стало. Школу надо было оплачивать. Учителя в один голос – сын талантлив, должен продолжать учиться в школе с физматуклоном. Пришлось квартиру разменять, да самой подработки искать. Так что денег на обучение хватило. Годик остался – выкрутимся как-нибудь.– Ирина замолчала, покосившись на сына. Помолчав, вздохнула горестно:

– Как же ты учиться будешь, если  памяти нет.

Дмитрий сидел, оглушенный рассказом матери. Он – брат Лизы… Он – собственный внук. Тело заныло то ли от шока, то ли от памяти, прорвавшейся сквозь время. Он упал на колени и уткнулся в ее подол. Слезы катились по щекам. Крик застрял в горле. Ирина обняла его:

– Ты жив. Это главное. Все будет хорошо, сынок. Я с тобой. Вместе мы справимся.

Но правда была страшнее, чем могла себе представить Ирина Седова.

Дождь стучал по подоконнику. Капли скользили по стеклу, как слезы. Давно уже спустились сумерки. Дмитрий стоял у окна, сжимая в руках старую фотографию. На ней молодые Максим и Ирина. Счастливые. Сейчас же все иначе. Ах, если бы знать, чем обернется решение Аркадия Вольского! Как? Как он посмел играть судьбами сына и неизвестной ему девочки?!  А теперь… Теперь я – брат Лизы и внук самого себя. Мысли путались. За спиной мать хлопотала на кухне – гремела посудой, будто пыталась заглушить тишину.

– Дима, иди ужинать! – позвала она.  Он не двинулся с места. Вместо этого достал телефон. Набрал и отправил сообщение. Сердце замерло. Ответ пришел быстро. Всего два слова: «Хорошо. Заеду.»

– Мама, – голос звучал чужим, незнакомым, – кто еще знал, что я сын  Максима?

Ирина уронила ложку и она со звоном отскочила в угол.

– Никто… Только твоя покойная бабушка.

Дмитрий подошёл вплотную к матери, схватил ее руки в свои и крепко сжал:

– Мам. Что бы ни случилось, не удивляйся, пожалуйста. Так надо. Я верю, что ты во всем будешь меня поддерживать.

Ирина побледнела:

– Да, сынок. Конечно. Я всегда с тобой.

Глава 2

Ночь тянулась бесконечно. Дмитрий лежал с открытыми глазами на раскладушке, вслушиваясь в тиканье будильника. Каждый удар стрелки отдавался в висках. Сознание противилось смириться с нищенским существованием в этой тесной малогабаритке, где даже не было места для его кровати. Прислушался. Мать тихо и размеренно дышала во сне за ситцевой ширмой. Он боялся пошевелиться, что бы не разбудить её. Тихая нежность к этой бесхитростной женщине –  Ирине Седовой,  поселилась в сердце. Смешанные чувства вины за поступок Аркадия Вольского и ответственность Дмитрия Седого за ее благополучие распирали грудную клетку. Хотелось глубоко вздохнуть и очнуться от наваждения… Но это было не наваждение. Это была новая реальность – симбиоз разума и тела. Зрелого разума и сильного тела.

Сорок дней, как умер Аркадий Вольский и обрёл вторую жизнь Дмитрий Седов. Несколько часов назад ему спонтанно  пришла мысль: посетить свои поминки. Захотелось посмотреть на компаньонов из прошлой жизни. А главное – увидеть ее, Светлану. Пренебрежительные слова Лизы о своей бабушке глубоко ранили сердце. Представил, каково ей в одиночестве переживать горе.

Светлана Сергеевна, будучи на десять лет младше супруга, выглядела моложаво, была энергичной волевой женщиной. Владея половиной всех акций семьи Вольских, она активно принимала участие в жизни корпорации. А в последние месяцы при заболевании мужа, практически руководила корпорацией, возглавляла Совет Директоров. Слова Лизы о плохом самочувствии вдовы и ее уединении в доме, встревожили. Хотя корпорация функционировала как хорошо отлаженный механизм, а исполнительные директоры были высокопрофессиональными управленцами, не стоило снимать руку с пульта управления. Детище Аркадия имело право на долгое стабильное существование. Однако, только сейчас пришла  мысль о бренности и зыбкости созданного Вольским  мира. Единственная наследница – Лиза не проявляла интереса к делам. Да и по возрасту рано ей было задумываться об этом. А Дмитрий, даже если и кровный наследник, юридически – посторонний человек. Как же так? Аркадий Вольский – человек, который своим умом создал целый мир и финансовое благополучие не только своей семье, но и тысячам работников, не просчитал, не додумал, не оставил завещания на свое второе воплощение – Дмитрия. Слишком быстро пришло решение об операции, слишком много он думал о себе, о продолжении своей жизни любой ценой.