Темный Свет Ночи

– А потом?

– А потом пришла ты и все завертелось, – Вероника опять посмотрела на Веру. – Мы спасали Алену, а я не знала, что делать. Ты ругалась и пыталась вывести меня из ступора, а я, как дура, продолжала язвить.

– Ты тогда сильно перепугалась, но смогла сделать все правильно, – Вера улыбнулась, протянула руку и поправила Веронике прядь волос. – Прости, что пришлось тогда действовать так быстро.

– Да-да. Я все поняла, – Вероника посмотрела в чашку и подняла глаза на Веру. В них больше не было слез. – Если бы мы не успели вытащить Сергея, то все могло закончится очень плохо для всех.

– Для многих, – Вера смотрела на Веронику, не отрывая взгляда. – Он не всесилен.

– Но…

– Я много чего тогда наговорила и мне, признаться, немного стыдно.

– Немного?

– Совсем чуть-чуть.

– Но я, – Вероника попыталась вскочить, но Вера твердой рукой посадила ее обратно на табурет.

– Я не могла по-другому, – Вера, не отрываясь, смотрела в глаза Вероники. – Прости. Если можешь. Но я бы поступила также, если бы все повторилось.

– Ты могла бы пожертвовать мною? – Вероника вцепилась в край стола.

– Я не хотела этого, – Вера положила свои руки на руки Вероники. – Я делала все, что было необходимо в тот момент. И ты справилась.

– А если…

– Да нет никакого – если! – Вера резко оторвала руки Вероники от стола и взяла их в свои. – Ты справилась! Ты та, которая смогла вытащить из комы Сергея. Поверь мне – ты первая, кто смог.

– Но я…

– Ты такая, какая есть. Не хорошая и не плохая. Не добрая и не злая. Но очень умная и всегда хотела узнать как можно больше. Теперь узнаешь.

– Какая же ты все-таки…

– Да. А я такая, – Вера отпустила Веронику, взяла чашку и улыбнулась. – Нам предстоит через многое пройти, а тебе еще много чего надо узнать. Так что постарайся не отвлекаться.

– Ну тебя к черту, – Вероника махнула рукой, а затем скрестила их на груди и насупилась. – Неужели никак нельзя по-другому?

– Сейчас у нас будет немного времени, и я постараюсь рассказать тебе как можно больше.

– А потом? – Вероника посмотрела в глаза своего Учителя с мольбой.

– А потом не останется времени.

__________

– Не жизнь, а сущий ад, – он стоял над пропастью и смотрел на то, как морские волны бьются о скалу. – Хрен вам!

Он устал.

Ему хотелось покоя и большой чашки кофе. Крепкого и сладкого. Такого сладкого, что челюсть сводит.

Но не сегодня.

Сегодня тот день, когда его каким-то чудом занесло на этот утес, и теперь он смотрит на то, как волна за волной атакуют эту каменную твердь.

– Смотришь, как будто в первый раз, – голос был знаком. Он давно к нему привык.

– Ты хочешь сказать, что я уже тут бывал?

– Оглянись, неужели не узнаешь?

– Ничего не помню.

– Это ненадолго, – голос стал более покровительственным. – Тебе просто надо немного напрячься. Вспомнить.

– О! – он сел на край обрыва. – Точно. Ключевое слово моей жизни. Всей моей жизни.

– Не надо говорить так.

– Ну, хорошо. Давай подбирать более сложные эпитеты. Давай начнем с самого начала. С первых шагов. С первого вздоха.

– М-м-м-м, – что-то задумчивое промелькнула в нотках голоса. – Мне бы не хотелось, чтобы ты так далеко ушел. Оттуда можно и не вернуться.

– А что мне терять? – он посмотрел вниз. В этот момент море отступило и обнажило острые камни. – Один шаг и я останусь мокрым пятном. Да и то, через пару секунд волны заберут мои останки, и я закончу свое нелепое существование в желудке какой-нибудь морской твари.

– Не ожидал от тебя такого. Мне казалось, что это выход не для тебя.

– Конечно не для меня! Глупое ты создание!

– А вот ругаться не надо, – голос стал печальным. – Я никогда тебя не обзывал.

– А как ты можешь меня оскорбить? – он постучал костяшками пальцев по лбу. – Ты всего лишь то, что сидит в моей голове и больше ничего.

– Ну да, ну да, – в голосе внезапно прорезались веселые нотки. – Пошел я на фиг.

– Вот, – он встал и пошел по тропинке вниз. – Теперь ты меня понимаешь. Теперь ты такой же, как и я.

– Какой?

– Одинокий.

– Ха-ха-ха!! – голос смеялся от души. Искренне. Долго. Когда истерика закончилась, он выдохнул и продолжил уже спокойнее – Ты бы знал, что я недавно слышал.

– Я смотрю, у тебя сегодня хорошее настроение, – он внезапно остановился и посмотрел вокруг. Низкие чахлые деревца, пожухлая трава и камни. Огромное количество разных камней. – Здесь так тоскливо.

– Так измени.

– Не хочу, – он опять медленно пошел вниз. – Это не мое.

– Возможно – это может стать твоим.

– Не хочу.

– Никогда не думал, что скажу тебе такое, но ты – балбес.

– Не исключено.

– Да хватит заниматься самоедством, – голос стал немного громче. – Ты же не такой.

– А какой я?

– Ты меня начинаешь утомлять. Ты сам должен понять. Познать. Вспомнить.

– Зачем?

– Иначе все может закончится.

– И что?

– Да-а-а, а говорили, что не тупой, – голос вздохнул. – И все! Ничего больше не будет. Даже воспоминания не останутся. Был, а может не был. Жил, а может и не жил. Ноль. Ничто. Пустота.

– Может тогда я отдохну? – сильный порыв ветра ударил его по затылку. – Хорош!

– А что я? Я ничего. Погода тут такая.

– Ага. Нелетная.

– Ну сколько ты будешь есть себя поедом? – голос неожиданно возник прямо над ухом. От неожиданности он остановился и резко отмахнулся. – Не надо. Все равно ни во что не попадешь. Прекрати себя истязать. Ты не в чем не виноват.

– Откуда ты это знаешь?

– Не хочу быть невежливым, но ты глупеешь прямо на глазах.

– Все. Надоел, – он сел на большой круглый камень и посмотрел вдаль. Там что-то было. Что-то звало его. – Пропади.

Тишина навалилась неожиданно. Стало невыносимо тихо, будто кто-то выключил одним движением все звуки на планете.

– Доигрался.

Никто не ответил.

– Ну и черт с тобой.

Он встал, сделал два шага и понял, что идти в такой тишине не только неуютно, но и немного страшно.

Чья-то рука повернула ручку настройки и в мир вернулись звуки. Самым громким из них был стук его сердца. Оно стучало ровно в такт его шагов, и он неожиданно понял, что живой.

Эта мысль резанула мозг и застряла в нем, как острый гвоздь.

Живой.

Живой!

Мама погладила его по голове, поцеловала в лоб и пригладила непослушную прядь, которая все время пыталась упасть на глаза. Он смотрел на нее и никак не мог понять, почему она плачет? Он не совершил никакого проступка. Он даже из школы не принес ни одной двойки. Ну подрался и подрался. Он же мальчик. Это же нормально.

Почему же она плачет?

Он закрыл глаза и попытался вспомнить из-за чего возникла потасовка.

Ничего.

Поспорили, повздорили и подрались.

Бывает.

Кто прав, а кто виноват уже и не важно.

Стоя в туалете над раковиной и смывая кровь с лица и рук, он посмотрел на своего теперь уже товарища и улыбнулся. Улыбка получилась немного корявой, но у его соперника она получилась еще и смешной. Еще бы. Именно об его выбитый зуб он разбил себе кулак.

Они смеялись минут пять. Никто не мог остановиться пока в туалет не вошел учитель труда и не отправил их обоих к директору. Они сидели на скамейке, ожидая вызова, и оба смеялись в кулак. Все эти выговоры и наказания уже не имели никакого смысла. Они нашли друг друга.

Они нашли то, что многие ищут всю жизнь.

НАСТОЯЩУЮ ДРУЖБУ.

Но.

Как оказалось – ничто не вечно.

Их пути разошлись практически сразу после школы. Один был вынужден уехать, второй пошел на работу.

Он пошел на работу.

Выхода не было. Отец давно ушел из семьи, а мама зарабатывала не так уж и много. Вот тогда и завертела его жизнь.

Однажды он проснулся среди ночи в объятиях какой-то очередной девицы, отпихнул ее, натянул джинсы и вышел на балкон.

Утро только начиналось. Он стоял и смотрел на то, как начинает просыпаться город. Как на улицу выходят дворники, слегка поеживаясь от утреннего холодка.

Он стоял и смотрел, как пробуждается природа. Как с первыми лучами солнца начинают петь птицы, а из подвалов вылезают коты и нежатся под его лучами.

Ее нежные руки обняли его за плечи. Он решил их сначала сбросить, но передумал. Пусть еще побудет в заблуждении, что у них все еще получится.

Не получится.

Она оказалась очередной «пустышкой». Красивая обертка и больше ничего. Даже немного обидно. Он почему-то считал, что она именно та, которую он так долго искал. Оказывается – это всего лишь гормоны.

Жаль.

Только с возрастом он понял, что жалеть о чем-то глупо. Прошлого все равно никогда не вернуть, а жить им бесполезно. Можно тронуться умом, вспоминая как было и что можно было бы изменить.

История не знает сослагательного наклонения.

– Если бы да кабы…

Он очнулся от мыслей на пыльной дороге. Она огибала деревню, которая казалась почему-то знакомой.

Детство и юность.

Именно здесь он проводил лето. Здесь он первый раз влюбился. Она была на два, а может и на три года его младше. Кто сейчас вспомнит? Ему-то тогда было лет десять. Или одиннадцать? А она была такой забавной в своей короткой юбочке и белой футболке. Они, как обычно, сидели на лавочке и играли в карты, а она рассказывала и показывала, как научилась танцевать.

Наверное, все-таки, это была не любовь.

А что тогда?

Он стоял на пыльной тропинке и смотрел на покосившиеся дома. В одних его тепло встречали, в других он чувствовал себя неуютно. Странные эти взрослые. Почему они питали неприязнь к белобрысому и веселому парнишке? Никто никогда не ответит.

А ведь они чувствовали, что он не такой как все. Что-то уже тогда в нем было такое, от чего некоторые взрослые настороженно его принимали и искоса посматривали.

– Я этого ни у кого не просил!!!

Эхо унесло его возглас прочь.

Он вошел в деревню и медленно пошел по одной ее стороне. Когда-то река разделяла ее на две части, но она давно высохла и превратилась в три небольших пруда. Теперь там пели лягушки и плавали островки ряски. Когда-то каждый вечер он ходил набирать из них воду для полива огорода, который был на их небольшом участке. Мама каждый вечер поливала то, что посадила, а он по часу своего времени тратил на доставку воды.

Теперь он скучал по этому времени. По тому, как не понимая, обижался на маму, что она не отпускает его к друзьям и он вынужден делать то, что ему не нравится. Сейчас это казалось таким мелочным, а тогда…

– Не вернуть.

Он вгляделся в окна дома, в котором прошла часть его детства. Там молодая мама заботливо накрывает его одеялом, а он обижается, что пора спать. Ведь столько еще не сделано. Дня никак не хватает! Почему же она не понимает? Он засыпает и в своих снах путешествует по разным мирам.

Он попадал в невероятные приключения.

Он путешествовал в далекие страны.

Он летал на ракете в другие миры.

Он летал.

Он мог летать.

Как же это было просто.

Он встал, отряхнул пыль с колен.

– Прощай.

Через мгновение он был уже высоко. Ему не нужны были крылья, хотя он мог их себе представить. Ему нужно было только желание.

Там, вдалеке, маленькая деревенька как по мановению волшебной палочки схлопнулась в точку и пропала.

Больше не надо возвращаться к тому, чего не вернуть. Пусть это останется там, куда он не сможет дотянуться – в самом далеком уголке его памяти.

Не надо.

Вроде.

Он стоял в комнате и смотрел на то, как он стоит на балконе, а молодая красивая девушка обнимает его. Со стороны это выглядело как застывшая фотография, но он мог рассмотреть ее со всех сторон. Теперь он видел, что глаза девушки абсолютно пусты. На лице не отражалось ничего, оно застыло каменной маской. Вот что он тогда чувствовал. Не свои чувства. Он понял, что она просто кукла, которая без проблем окажется в другой постели, если ее поманят красивыми обещаниями и блестящими вещами.

– Жаль.

Комната сгорела за секунду.

К черту!

Надо найти то, что может вернуть.

Откуда?

Он никуда не пропадал.

Кажется.

– Вернулся? – голос был насмешливым. – Может все же стоит немного меня послушать?

– Опять ты, – он стоял на вершине утеса и смотрел как волны бьются о камни. – Что же меня так сюда тянет?

– По крайней мере, ты начал задавать правильные вопросы.

– Я стараюсь.

– Ага. Я заметил. Постарался убрать то, о чем не хочешь вспоминать.

– Не лезь мне в голову, – он сел на край утеса. – Пожалуйста.

– Да я и не собирался. Вот только зря ты это попытался сделать.

– Я сделал то, что посчитал нужным.

– Сомневаюсь. Да и ничего ты не сделал.

– Но…

– Ой, да я даже разрешения спрашивать не стану, – голос стал уставшим. – Мне не нравиться, когда ты начинаешь ядерную войну против самого себя.

– Но…

– Но. Но. Но. Нет! Ты тот, кто есть. Целиком. Со всеми мыслями, воспоминаниями, желаниями. Целый. Единый. Если ты разобьешь себя на куски, уничтожишь, сожжешь свое прошлое, то это уже больше не будешь ты. Останется лишь оболочка. Лишь малая часть того, что было когда-то тобою.

– И что?

– И ничего. Больше не будет ничего. Тебя не станет.

– Может именно этого я и хочу?

– Тогда ты не тот.

– Что это значит?

– Это значит, что ты не тот, кто нам нужен.

– Но почему я?

– Я не знаю ответ на этот вопрос. Я лишь знаю, что если не останется тебя, то все остальное будет уже никому не нужно.

– Опять загадки.

– Увы. По-другому никак. Если ты сам не сможешь с этим справиться – никто не сможет.

– Неужели мой Великий Куратор не справится?

– Она всего лишь человек. Сильный, упрямый, стойкий человек с большими возможностями. Она много видела, много страдала, много учила и многих научила. Она отличный инструмент.

– А я?

– А ты должен решить все сам. Если ты не примешь никакого решения, что же, так тому и быть. Я не в праве тебе перечить или мешать, но мне будет очень и очень жаль потраченного времени.

– Да кто же ты такой? – Сергей встал и отряхнул брюки. – Что тебе от меня надо?

– Я тот, кто никогда не оставит тебя, но и никогда не станет мешать.

Темные нити плели перед его взором свои странные узоры. Тьма превратилась в темный силуэт в темной шляпе.

– Опять ты? – Сергей вздохнул. – А я то…

– А ты присмотрись, – шляпа оказалась в руках, маска упала на землю.

– О как.

– Ну да, – блеснули синие глаза. – Именно так.

__________

Ночь манила своими необыкновенными ароматами. Темно было так, что ему казалось, будто эту черноту можно было резать ножом.

Смешно.

Фруктовые деревья стояли ровными рядами с обеих сторон широкой дороги, на которой, при желании или острой необходимости, могла развернуться пара тракторов, но сейчас кроме него на дороге ничего и никого не было.

Резкий яркий свет осветил дорогу впереди.

Он принялся быстрее крутить педали старенького велосипеда, стараясь выжать максимум скорости. И почему он еще ездит на этой развалюхе? Папа уже сто раз предлагал купить ему новый велосипед, но он постоянно отказывался. Почему? Наверное, он никак не мог поменять то, что так давно и сильно нравилось. Можно сказать, что он любил свой старенький велосипед? Можно. Как бы глупо это не звучало, как бы друзья не потешались над ним, он не мог себя изменить.

Свет вдруг погас и наступила полная темнота.

Где-то должен быть фонарик.

Он пошарил рукой и наткнулся на него. Фонарик как обычно был закреплен на руле.

И чего это он так всполошился?

Тяжелая капля пота прокатилась по переносице и звонко капнула на раму.

– Ничего себе.

Он не имел привычку разговаривать с самим собою, но тут ощутил какую-то необходимость выговориться.

– Что за чертовщина?

Темнота не желала отвечать.

– Здесь всегда было тепло и светло. Почему сегодня не так? Что изменилось?

Он резко нажал на тормоз и велосипед с легким скрежетом остановился. Фонарик начал моргать, готовый вот-вот потухнуть, но внезапно разгорелся ярким светом.

Деревья подступили ближе к дороге, да и сама дорога больше не казалась такой уж спокойной и безопасной. В неестественно ярком свете фонарика деревья напоминали странные скульптуры, будто мастер не отсекал все лишнее, а в припадке ярости крушил все направо и налево.

Сон превращался в абсурд.

Он так привык к тому, что в этом месте никогда и ничего не менялось.

– Хочу как было!

Бесполезно.

Кричать в темноту было глупо, но он никак не мог остановиться, а она молча взирала на его тщетные потуги и, казалось, ухмылялась.

– Стерва! Сука!

Яркий свет опять вспыхнул сзади и осветил тоненькую нескладную фигурку подростка в шортах, белой майке и нелепых сандалиях, забрызганных чем-то черным.

– Опять вымазался? – голос отца внезапно возник над ухом. – Сколько раз тебе повторяли, чтобы ты не лазал в новой одежде черте где?!

– Папочка, я случайно, – он потупил взор и посмотрел на свои ноги. Они были безупречно чистыми, а вот на сандалиях черная грязь лежала толстым слоем. – Я нигде не лазал. Я от речки сразу же домой поехал. Все ребята остались играть в футбол, а я уехал, как ты и просил.

– Что за чумазый ребенок, – голос стал тих, но интонация пробирала до костей. – Мать, поди, взгляни какого Чумазейкина мы с тобою вырастили!

– Папа! Не надо!

Если мама увидит его в таком виде он уже никогда не сможет себя простить.

– Почему ты так думаешь?

Темная фигура тихо вышла из-за ближайшего дерева.

Свет неожиданно переместился и теперь светил ему в лицо. Он поднял руку, пытаясь разглядеть своего собеседника, но кроме того, что темная фигура была в черном плаще ничего увидеть не получалось.

– Кто ты? – подросток продолжал жмуриться от яркого света.

– Разве тебя не учили, что со старшими надо говорить на вы? – силуэт переместился на противоположную сторону дороги так быстро, что мальчик резко дернулся. От обладателя тихого голоса это не скрылось, и он улыбнулся. – Надо быть повежливее. Тем более, если не знаешь – кто перед тобою.

– Мне все равно, – мальчик вытер нос рукой. – Мне срочно надо домой.

– И поэтому теперь ты можешь стать невежливым подростком? Или у тебя есть какие-то другие мысли?

– Простите, пожалуйста, – мальчик стал слегка дрожать, как будто температура резко упала. – Холодно что-то.

– А по мне так в самый раз, – темная фигура опять резко переместилась и возникла рядом с мальчиком. – Брось!

– Не надо! – мальчик поднял руки, пытаясь защититься от опасности и велосипед рухнул на гравий у дороги. Фонарик резко моргнул и окончательно потух. – Я буду вежливым!

Темнота ничего не ответила.

Он опять стоял один посреди дороги и щурился от яркого света.

– Где вы?!

Только тишина, чернота, странные деревья и больше ничего. Нет. Еще этот противный яркий белый свет, который неумолимо режет глаза.

– Что случилось, дорогой? – мамин голос возник за спиной и он резко обернулся. Мама стояла в лучах белого света, и ее кожа отливала мрамором. В одной руке у нее была глубокая тарелка, а в другой пятнистое полотенце, которым она протирала эту тарелку. – Ты почему так долго?

Вокруг все начало меняться.

Дорога покрылась тонким слоем льда и на обочинах появился иней. Задул холодный ветер и с неба начал сыпаться легкий снег.

А он так и стоял возле велосипеда в легкой одежде и смотрел на свои красные сандалии. Но почему красные? Они точно были коричневого цвета. Друзья все смеялись, что он наступил в коровью лепешку.

– Сволочи!

– Ну, разве можно так ругаться? Ты же вроде собирался стать пионером? Пионеры так не ругаются, – мама положила тарелку на дорогу, причем сделала это так, как будто делает это постоянно, вытерла руки о передник и уперла руки в бока. – Отец тебя в угол поставит.

– Мама, что у тебя с руками? – и как он вообще что-то видит против света? Мальчик уставился на лицо мамы. – Что с тобою?

– Все хорошо. Иди к мамочке, – женщина сделала шаг, другой и резко бросилась в сторону подростка. Она схватила мальчика за плечи и притянула к себе. – Тебе нечего бояться. Отца больше нет. Он ушел. Навсегда. Теперь остались только ты и я.

Руки крепко держали хрупкое тело. Мальчик попытался выбраться, но еще сильнее начал «тонуть» в неожиданно крупном теле своей мамы.

Что-то было неправильно.

Он постарался расслабиться и подумать.

Некогда!

Паника навалилась со всех сторон. Ему хотелось бежать как можно дальше от этого чертова места.

И от этого мерзкого затхлого запаха.

Он был везде.

Он лез под кожу и разливался по венам.

– Мама! Отпусти!

Никого не было.

Он резким движением рук попытался стряхнуть с себя ощущение той мерзости и того отвратительного запаха.

На снег упали темные капли, и подросток внимательно посмотрел на них.

– Нет, – он сделала шаг назад. Еще и еще. Споткнулся и упал в сугроб. – Нет. Нет. Нет! Н-е-е-е-е-е-ет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет!

Кровь залила то место, где он недавно стоял, а за ним тянулась кровавая дорожка, доходившая до его ног. Чистых ног и кроваво красных сандалией.

– Не может быть.

– Почему ты так думаешь? – темная фигура стояла рядом с пятном, и он чувствовал на себе изучающий взгляд.

– Мама давно умерла, – мальчик попытался встать, но ноги отказывались слушаться, и он сел обратно в сугроб. – Папа еще раньше. Такого не может быть.

– Где? – темный силуэт слегка покачнулся и стал приближаться. За спиной следов не было. – Где такого не может быть?

– Это все неправильно, – подросток схватился за лицо и по щекам полились слезы. – Так не бывает. Это все неправда.

– Это все, – темный человек склонился над худеньким тельцем в ожидании продолжения фразы. – Это?

– Это все сон! – мальчик убрал руки от лица. Кровавые слезы капали на снег, но он ничего не замечал. – Это ложь! Неправда!

– Конечно, – лицо темного человека остановилось напротив глаз мальчика. Взгляд холодных, голубых глаз прожег подростка насквозь, и он свернулся на снегу в позе эмбриона, скуля и размазывая кровавые слезы по лицу. – Это сон.

– Простите меня.

– А тебе не о чем просить прощения, малыш, – усмешка. Но голос пробирает до костей. Как холод. Как лед. – Ты ни в чем не виноват. Разве что. Твоя вина в том, что просто оказался не в том месте и не в то время.

– Я не хочу-у-у-у-у, – мальчик подрагивал и стоны становились все тише.

– Ну-у-у-у-у. Не стоит так переживать. Сегодня просто не твой день, – темный силуэт расправил руки и ветер усилился до урагана. – Прощай, дурачок.

Ветер поднял легкую фигурку вверх и с наслаждением швырнул обратно о землю. Раз. Другой. Третий.

Кровавое пятно стало еще шире.

– Максим! Ты что наделал?! – женщина внезапно возникла рядом с темным силуэтом. – Зачем?

– О! Вот и кавалерия, – тот, кого назвали Максимом, убрал руки в карманы и посмотрел на внезапную гостью. – Ну, прости. Не сдержался.

– Ты же…

– Я же. Я же, – Максим приподнял шляпу и на его бледном лице сверкнули голубые глаза. Голос стал тише, но по-прежнему пробирал до костей. Только женщина совсем не обратила внимания на все эти изменения и сделала шаг в его сторону. – Не стоит, Вера. Я бы не хотел ссориться из-за пустяка.

– Ты ничтожество, – Вера остановилась и бросила на собеседника полный ненависти взгляд. – Он ничего тебе не сделал.

– Я извинился, – Максим пожал плечами. – Ему просто не повезло.

– Но я…

– Ты не успела, – Максим повернулся к Вере. – Я, правда, надеялся, что ты пришлешь свою подопечную. И успеешь.

– Ни за что! – Вера резко «рубанула» рукой по воздуху. – Нет. Нет. И нет.

– Но может пора уже девочку отправлять «в поля»? А то с таким подходом она совсем в девках засидится.

– Я с тобою уже договаривалась, что больше такого не повториться, – Вера скрестила руки на груди. – Тебе мало. Лиза и Дмитрий, так, по-моему, их звали? Ты уже наказал одну.

– И не успел второго.

– Природа. Что тут скажешь. Возможно, ему повезло, что не ты с ним разобрался, а смерть. Иначе…

– Ладно-ладно. Хватит теребить прошлое. Лиза навсегда застряла в одном и том же сне, – Максим передернул плечами. – А вот Антоныч легко отделался. Но он всегда был везунчиком. До определенного времени.