Шах с Марианой. Хроника актёрских будней

– Илья, не жарко? – сыронизировала я.

– Совсем нет. Я только что из Испании вернулся, – отвечает он и встаёт. – Ну, теперь я похож на своего сына? (сын Ильи Олейникова – известный музыкант Денис Клявер. Прим.авт.). При этом показывает мне свои накаченные мышцы.

– Похож, пожалуй, Илья, – одобрительно говорю и понимаю, что он в прекрасной форме. На тот момент ему было около шестидесяти. Илья продолжал много курить, но ходил заниматься в зал.

Однажды решил почитать мне стихотворение.

– Не буду дальше, – вдруг на концовке сказал он.

– Почему?

– Там… мат.

– Илюша, дерзай! Ты мне уже столько всего наговорил.

– Там тяжёлый мат, – опустив голову, прошептал Ильюша, и почему-то покраснел.

– Ну, ладно… И он произнёс эту концовку. Мат был действительно тяжёлый.

Мат из его уст звучал совершенно не оскорбительно, он придавал особый цимес его рассказам. Каждое наше интервью превращалось в чудесное шоу.

– Я написал музыку к фильму «Тайский вояж Степаныча». Пойдём в нашу студию, послушаешь, – предложил Илья, когда я пришла на встречу для очередного интервью. Мы входим в отдельный кабинет, где для нас играют музыку из будущего фильма. – Как тебе?

– Очень здорово, Илья, спасибо.

– Да, я хорошо пишу, – с гордостью запрокинув голову, произнес он. – В этом фильме мою жену играет Люба Полищук. Я так захотел. Мою жену может сыграть только Люба. Для меня она – идеальная жена.

– А какая она – идеальная жена?

– Та, которая не выносит мозг, добрая, не стерва. Одним словом, как моя Ира. Хочешь, я тебе историю расскажу, как мы с Иркой однажды поссорились, а потом помирились.

– Конечно!

– Ну, мы с Иркой моей были на море, пошли на пляж, где вдребезги разругались. «Тьфу, не хочу с тобой больше рядом здесь сидеть», – сказала моя благоверная и побрела прочь по пляжу, развевать свою тоску-печаль, что такой идиот, как я ей достался. Долго её не было, я уже начал волноваться, как вижу: она возвращается и ржёт так, что люди на неё оборачиваются. Думаю, точно от горя, что со мной связалась, у неё крышу снесло. «Илюшка! Какой ты у меня талантливый! Иду по пляжу, сидит компания молодых людей и, что-то читая, хохочут, аж, за животы держатся. Я остановилась, прислушалась… Представляешь, они твою книгу читают! Какая я счастливая, что ты мне достался», – сказала она. Ну, что же, мне теперь придётся каждый раз оплачивать дорогу этим ребятам, чтобы они за нами путешествовали, и успокаивали тебя, когда ты будешь на меня сердиться?! Она кинулась ко мне в объятия. Это я о том, что все надо воспринимать с юмором. Ира ведь так долго терпела всю эту мою неустроенность, моё безденежье, поэтому, когда я её обижаю, то чувствую себя человеческим убийцей.

– Она никогда не устраивала сцен?

– Никогда! Помню, пригласил Иру впервые на мороженое, потому как кроме, как на него у меня больше не было денег. Понятно, что потом захотелось кофе, потом водички попили. «Три с полтиной», – сказал официант. Ириша, посмотрев на меня, достала из своей красивой импортной сумочки деньги. Моя замызганная трёшка очень жалко смотрелась на фоне её новенькой шуршащей десятки. Я не знал, куда и глаза девать. Сколько этих десяток она вытащила из своей этой сумочки… Пришли мы регистрироваться в ЗАГС, надо было заплатить пошлину за регистрацию, а у меня и рубля не было. Снова выручила волшебная сумочка. Ира мне об этом никогда не напоминала, она просто всегда в меня верила.

Он никогда не стеснялся рассказывать о личном, гордился своими родными, обожал своего внука Тимофеем.

– Тимошка – это моя любовь и… боль!

– Почему боль?

– Потому что играем мы с ним, играем, а потом он мне говорит: «Дед, ты меня уже достал!» Если серьёзно, то хотелось бы видеться с ним чаще. Мы с Ирой подарили ему гитару и теперь на пару с ним бренькаем и тренькаем, а с бабушкой он учится водить машину.

– А ты водишь машину?

– С ума сошла?! Первый столб будет мой! Я плохо общаюсь с техникой и очень эмоционален, поэтому посадил за руль Иришу. В общем, как ты поняла, без своей Ирочки я ноль без палочки. Вот так вроде не замечаю, а сейчас, когда начал тебе рассказывать, то получается, что всё связано с Ирой.

Однажды я сказала Илье: «за твои интервью журналисты тебе должны платить деньги немалые, будто бы за юмористический концерт».

На что он, как всегда, похвалил себя.

– Какие тебе мужчины больше всего нравятся? – как-то раз спросил меня Илья.

– С чувством юмора, – ответила я.

– Понял тебя, – с серьезным выражением лица произнес Илюша. – Легли, значит, вы с ним в постель, поржали минут пять и спать?

– Неее, – протянула я.

– Так видишь, ты ведёшь себя как настоящая женщина – сама себе противоречишь. Только что мне отрапортовала, что тебя интересует только чувство юмора.

После этого разговора, который у нас продвигался в одном русле мы и решили, что наше интервью будет о взаимоотношениях мужчины и женщины.

Надо сказать, что у Ильи не было привычки говорить, что он уже это рассказывал. «Ой, это тысячу раз уже все писали», – слышу я неоднократно. Илья был человеком старой закалки – вежливым и очень воспитанным.

– А ты эту историю хочешь написать? «Мне самому она очень нравится», —говорил обычно Илья, закуривал сигарету, клал ногу на ногу и тут начинался театр одного актёра.

Одна из историй, которая ему самому нравилась – романтическая и очень трогательная о его отце, вошла в это интервью.

ИЗ СМИ

«Легче взять крепость, чем женщину»

– Илья, вы за последние полгода часто влюбляетесь?

– Это мои герои на экране влюбляются, а я только делаю вид. Вообще по натуре я не влюбчивый, а увлекающейся. Любовь – определённый транквилизатор, она стимулирует творчество. А вот безответная любовь – она не мешает, а дестабилизирует. Поскольку я – не Домогаров, мне женщины никогда не давались легко, приходилось очень много преодолевать, чтобы Она – стала моей.

– Так и должно быть: мужчина по своей природе охотник…

– Ну, не до такой степени. Есть мужики, которым запросто удаётся соблазнить женщину. У меня был партнёр на эстраде Рома Казаков. Я не скажу, что он был красавцем. Человек маленького роста, лысоватый, но в нём присутствовала какая-то магия, которая исключительно на всех дам действовала убойно. Ему хватало пяти минут, чтобы затащить женщину в постель. Соврал. Тащить не надо было, она сама туда шла. Женщинам всегда хотелось пожалеть маленького Рому, а он этим пользовался, Царствие ему небесное. Мне же приходилось брать их приступом при помощи лестниц, таранов, огромного количества вина, интересных рассказов. В 80 % случаев такие старания оборачивались провалами.

«В Кишинёве Шекспир снял бы шляпу»

– Вы рассказывали, что у вашего отца были истории любви как у шекспировских героев.

– Фантастическая история! Тётя Таня, так звали его любовь, преподавала русский язык, а у папы было четыре класса образования. Несмотря на это, она его очень любила, а иначе их роман не длился бы сорок лет. Отец был красивым, видным. В те времена он умел зарабатывать хорошие деньги. Вообще у него была масса достоинств. Это был такой жеребец, в мужском смысле этого слова. Прости Господи, что я говорю так об отце. Он был семьянином, не мог нас бросить. Мама, конечно, все подробности романа знала от подруг, которые не без удовольствия приносили последние новости. Кишинёв – маленький город, там особо не скроешься. Тем более, что отец даже на курорт всегда ездил не с мамой. Знал об их связи и муж тёти Тани. Он работал начальником районного отделения милиции, и всё время в порыве гнева пытался папу застрелить. Но ни мама, ни кишинёвский Отелло, муж тёти Тани, не могли остановить этот тайфун страсти. Что интересно, я очень хорошо относился к тёте Тане, любил после школы забежать к ней, выпить чаю с вареньицем, почитать свои ранние ужасающие стихи. Мне правилось, что она меня хвалила, и я спешил к ней с новой стопкой своей поэзии про любовь и смерть. Когда умерла мама, папа предложил тёте Тане расписаться, но она не решилась. Не могла бросить больного мужа. В тот момент влюблённым было за семьдесят, но их чувства слабее не стали. Папа уехал в Израиль. Звал с собой свою любимую. Наконец, её муж умер, она стала собираться к папе. А мой 83-летний отец случайно споткнулся, ударился о какую-то металлическую жердь, пролежал две недели в больнице и умер. Бедная тётя Таня была в абсолютном шоке, она сникла и через год ушла навсегда. Так закончился этот грандиозный роман.

«Я – убийца собственной жены»

– Вы эмоциональный человек. В себя быстро приходите?

– Очень. Загораюсь также быстро, как и остываю. Терпеть не могу ссор. Вот с женой Ирой мы всегда ругаемся из-за ерунды. Была бы достойная причина для скандала, не было бы так обидно. Но за много лет таких причин не находилось. Они у нас такие тупые, что даже называть их противно.

Однажды поругались на курорте. Жена повернулась и пошла, бродить по берегу, убивать свою печаль и сетовать на подонка, который ей достался. Возвращается через некоторое время и громко смеётся, ну ржёт просто. Тут я не на шутку растерялся, подумал, что может она с ума сошла на нервной почве. Оказывается, по пути ей попалась компания, которая что-то читала и безумно смеялась. Как оказалось, они читали вслух мою книжку «Жизнь как ПесТня». У Иры гнев прошёл: «Я поняла, что ты не такой идиот, каким мне казался тридцать минут назад».

Меня очень трудно зацепить. Конфликты в семье быстро улаживаются. Но этот промежуток между началом скандала и его угасанием невыносим. Ира молчит по двое суток. Это самое не-при-ят-но-е. При этом она всё для меня делает: дома порядок, еда на столе, брюки и рубашки наглажены. Бессмысленно в этот момент наводить какие-то мосты, конфликт должен перегореть в её душе. Я себя в такие минуты чувствую убийцей, который истязает бедную женщину.

– А как поживает ваш внук Тимофей?

– Тимоша – это мой любовь и… моя боль!

Почему боль?

– Потому что он не всегда рад со мной общаться. Пришёл к нему недавно. Бегаю над ним как Дед Мороз, предлагаю ему почитать, поиграть. Он снизошёл и подошёл ко мне. Минут через пять четырёхлетний внук говорит: «Ну, наигрался уже? Бабушка уходит». В смысле – не пора ли тебе дед валить. Тимоха – это страшный человек. Умеет танцевать брейк-данс. У него несколько барабанов, гитар. Обожает слушать Фредди Меркьюри, сам научился ставить диск. Когда меня или отца видит по телевизору, никак не реагирует – до лапочки ему наши дела.

«Хазанов мне не давал спокойно спать»

– С Геннадием Хазановым вы крепко дружили в студенческие годы, а как сейчас складываются ваши отношения?

– Когда мой однокурсник Геннадий Хазанов постоянно маячил в телевизоре, это лишало меня покоя. Меня задевало, что он всегда в таком порядке, а я – в дерьме. Гена, сам того не подозревая, был для меня колоссальным творческим возбудителем. Мы очень дружим. Правда, когда он стал Хазановым, а я был никем, наша дружба носила снисходительный характер со стороны Гены.

Когда пробьёт последний час…

– Юрий Стоянов как-то сказал, что настанет время и «Городок» придётся закрыть, а Илья на это очень обижается.

– Говорить можно всё, что угодно. Это всё равно, что размышлять о том, что мы рано или поздно умрём. Однако мы продолжаем жить и никогда не думаем, когда пробьёт последний час. Собственная смерть кажется невозможным делом. Точно также и с «Городком». Конечно, конечно, когда-нибудь всё закончится. Сколько можно топтать одну и ту же дорожку? Уже тринадцатый год идёт передача. В сентябре мы выпускаем десять новых убойнейших программ, за которые не стыдно. Вообще мне за «Городок» никогда не было стыдно. За новый сентябрьский проект я даже гордость испытываю. Хотя это не моя заслуга, а сто процентов Юрина. Говорю без всякого самоуничижения. Мой плюс лишь том, что я комфортно чувствую себя в кадре. На днях появится сайт в интернете, это будет один из лучших европейских сайтов. Так что, заходите.

В июле 2012 года я позвонила поздравить Илью с днём рождения, ему исполнилось 65 лет. В трубке услышала чужой голос. Это был Илья, но он не говорил, а хрипел.

– Я в больнице, – сказал Илья, – заболел.

Почувствовав, что ему тяжело даётся каждая фраза, решила закончить разговор, но успела поздравить и пожелать выздоровления. Илья меня поблагодарил, но впервые я услышала в его голосе какую-то безучастность.

Больше мы никогда с Ильёй не общались, осенью его не стало.

Юрий Стоянов: «Обращайтесь ко мне, если буду интересен»

Юрий Стоянов – особая веха в моей творческой биографии, с ним мы познакомились чуть раньше, чем с Ильёй Олейниковым. Помню, брала я у него интервью всё в том же офисе «Городка». Позвонила вскоре после выхода статьи в культовой на тот момент питерской газете «Смена».

В первый раз с Юрием мы встретились на студии «Позитив». Здесь много лет снимали знаменитый «Городок». Из павильона раздавались выстрелы. Съёмочная группа упражнялась в импровизированном тире.

– Как там моя жена стреляет? – поинтересовался Стоянов.

– Все нормально стреляют, – ответили ему.

– Неправильный ответ, – заявил на это артист. – Могли бы сказать, что Лена стреляет лучше всех.

ИЗ СМИ

Вольный стрелок

– Юрий, а вы сами-то хорошо стреляете?

– Я стрелял из всего, что стреляет в этой стране кроме танка. Но с него лучше не надо. Стрельба – это сегодня такое модное хобби. Почитайте хронику происшествий и убедитесь, что у нас многие делают это хорошо.

– Где вы более естественный в кадре или в жизни?

– Естественным и органичным можно быть везде. Но когда я в кадре мой маленький жирный персонаж органично и естественно бьёт по голове бедного увальня Илюшу, но это не значит, что мы в жизни себя так ведём. Не только артист, но и любой человек проигрывает за день несколько ролей. Пожалуй, самым естественным я бываю в момент творчества, когда что-то придумываю. В такие моменты я могу быть интересен даже самому себе.

– Ностальгия по БДТ не мучает?

– Я как-то поймал себя на мысли, что очень сильно приукрашиваю этот период своей жизни. На моих глазах в театре складывалась карьера многих, мягко говоря, не самых талантливых людей. Не думаю, что я был бездарнее. Благословляю тот миг, когда ушёл из БДТ. Было бы ужасно, если бы я там состоялся. У меня была бы карьера театрального артиста, которого в лучшем случае снимают в сериалах. От меня бы мало, что зависело, а сегодня я занимаюсь делом, в котором от нас с Ильёй зависит всё от начала и до конца.

– Ваша фактура позволяет вам гармонично перевоплощаться в женские образы. Не мешает в жизни лишний вес, не думали сбросить пару-тройку килограммов на тренажёрах?

– Я себя не настолько люблю. Но физическими нагрузками меня не удивишь, я ведь занимался фехтованием. Считаю себя человеком пластичным. Худеть ради того, чтобы красиво отражаться в зеркале мне ни к чему. Худеть нужно ради здоровья, а здоровым нужно быть ради детей, но превращать это в идею фикс, по-моему, глупо.

Я обольщаю свою жену

– Известно, что у вас четверо детей. Две дочери от нынешнего брака и два сына от первого.

– Мы подошли к той границе, когда я перестаю отвечать на вопросы. Мои дети должны оставаться только моими, а не превращаться в детей читателей газет. У меня нет необходимости их раскручивать, поскольку они не артисты. И очень надеюсь, не будут ими. Особенно девочкам не желаю актёрской судьбы.

– Ходят слухи, что вы пользуетесь у женщин огромным успехом. Вот и супруга значительно моложе вас. Вы кто? Донжуан или мачо? Раскройте секреты обольщения.

– Нет, я не мачо – про них снимают плохие мексиканские сериалы. Но и не донжуан – это фигура трагическая. Секретов обольщения у меня нет. Нужно просто быть интересным. Мне по сей день, уже много лет нравится обольщать мою жену Лену.

– Елена, как известно, до встречи с вами была сотрудницей московской фирмы, решившей спонсировать «Городок». Чем она вас покорила?

– Непосредственностью, чувством юмора и несоответствием её красивой внешности хулиганистому мальчишескому характеру. При этом она очень нежная и спокойная, а мне как раз необходимо, чтобы рядом был человек, уравновешивающий меня.

– По характеру вы мягкий или твёрдый человек?

– Мягкий, но с твёрдыми проявлениями. Мне сегодня настроение испортить очень тяжело. Некоторые думают, что я до сих пор переживаю из-за каких-то профессиональных вещей, что быть моим врагом – это значит занимать какое-то почётное место в моей жизни. Они сильно заблуждаются. Мне достаточно прийти домой, пообщаться с моей младшенькой доченькой Катей, чтобы забыть обо всей этой ерунде.

Комплименты противопоказаны

– Что вас может выбить из колеи?

– Очень не люблю комплименты. Правду про себя я знаю. Илья может вам подтвердить, что я один из самых неуверенных в себе артистов. Всё самое плохое в жизни я сделал после комплиментов.

– Вы – южный человек, одессит. Как складываются отношения с Санкт – Петербургом?

– Сложно. Мы до сих пор не считаемся деятелями культуры в нашем городе. Я надеюсь, вы внимательно следите за прессой и знаете, что периодически устраиваются встречи с культурными деятелями. Мы в их число не попадаем. Культурой в нашем городе является музыкальная деятельность, а именно её плохие проявления в скучном драматическом театре. Именно так считают чиновники, музейные работники, артисты театров, в которые никто не ходит. Я согласен, что мы – не культура Петербурга, мы – нечто совсем другое – то, чем этот город гордится. Скромненько так ответил. Я люблю Питер разным. Местами он напоминает мне Одессу. Но я не могу смириться с его грязью и разрухой. На юге они бывают милыми и даже уютными, но в холодном городе вызывают уныние.

– Вы тусовочный человек?

– Вы меня где-нибудь видели? И не увидите. Я никогда не посещаю открытий выставок, фуршетов, посвящённых столетию коньяка, двадцатилетию одеколона, который никто не знает. На всех тусовках одни и те же рожи с бокальчиком и канапешечкой. Ужас.

– Мечта у вас есть?

– Я очень хочу увидеть свою дочь взрослой, когда ей будет 20, а мне 67. Хочу, чтобы она была красивой и в тоже время безумно похожей на меня. Ощущение отцовства в молодости и в зрелом возрасте совершенно разные. В 20 лет детей любишь не меньше, но безответственнее. А в 47 лет у тебя уже богатый опыт. Много было бед и несчастий в жизни, и это накладывает отпечаток на воспитание.

Уйти красиво

– Представляете себе тот момент, когда снимите последний дубль «Городка» и закроете передачу?

– Да, «Городок» надо перестать снимать, нельзя бесконечно стариться со зрителями. Иногда наша работа напоминает конвейер, беговую дорожку-тренажёр, когда ноги не успевают за скоростью дорожки. Но пока мы выигрываем этот бег у времени. Закрытие передачи случится не завтра, но этот момент надо точно почувствовать, не пропустить и, не обманывая себя и зрителей, уйти, улыбаясь, красиво…

– Это ваше интервью в «Смене»? – спросил меня Юрий после публикации этого интервью, и добавил. – Обращайтесь ко мне всегда, если буду вам интересен.

И уже от другой газеты я поехала к Юрию в посёлок Васкелово, где он построил свой уютный дом, делать репортаж. В тот день мы катались со всей семьёй Юрия на мотоцикле. Юрий дал мне добрый совет, который я использую всю свою творческую жизнь. Помню, мы согласовывали с ним очередной материал, он что-то правил. Я извинилась за ошибки.

– «Никогда и ни перед кем не извиняйся в творческой работе. Мы с тобой делаем общее дело», —сказал мне Юрий.

Эта фраза меня вдохновила, и я всегда следую его совету – быть со своими персонажами на равных, никогда и ни перед кем не раболепствовать, а тем более не лебезить. На этом и стою. Именно следование этому совету принципу дало хорошие результаты в моей творческой деятельности.

Было начало 2000-х. В моду входило слово «звезда» в извращённом его варианте.

– Юрий, вы же звезда, – как-то обмолвилась я.

– Сегодня звезда, – ответил мне Юрий – синоним плохого артиста. Можно я буду просто хорошим артистом!

С тех пор я не произношу это слово в известном смысле.

Надо сказать, что именно Юрий Стоянов способствовал моему материалу-расследованию о первой супруге мэра Санкт-Петербурга Анатолия Собчака.

– Здесь живёт бедная брошенная жена Нонна Собчак – первая жена Собчака, – сказал мне Юрий, когда мы ехали по его посёлку и проезжали маленький, плохо ухоженный домик. Юрий явно сопереживал Нонне Сергеевне. Не буду вникать в подробности, но потом всё-таки удалось хоть и мало, но пообщаться с первой женой и дочерью первого мэра Санкт-Петербурга.

Неожиданно, но мы прекратили с Юрием общение. Однажды, перед отъездом в Одессу, где живёт его мама, спросила разрешения побывать у Евгении Леонидовны. Юрию хоть и не нравилось, что интервью будет опубликовано в известном таблоиде, всё же согласился познакомить меня со своей мамой.

Каково же было его негодование, когда он узнал, что я пообщалась не только с Евгенией Леонидовной, но и с одноклассницей, которая рассказала мне подробности первого брака Стоянова. Я вам скажу, что всё было в позитивном ключе, о Юрии было сказано только всё в превосходной степени. Но это, повторюсь, ему не понравилось, как и рассказ о двух старших сыновьях Юрия, вполне достойных людях. Навсегда он порвал со мной общение. Прошло несколько лет, я позвонила Стоянову, но его гнев не сменился на милость, а наоборот – ещё и усилился. Сейчас у меня есть замечательный шанс ещё раз повиниться перед этим прекрасным артистом и замечательным человеком Юрием Стояновым и попросить у него прощения.

– Юрий, простите меня…

Глава 6

Валентина Титова: «Не оставляй никогда Сашу»

Эта элегантная дама Валентина Алексеевна с прекрасным знанием русского языка всегда поражала меня своей красотой. Да, да, Титова именно Алексеевна. Папу актрисы звали Антипом, потом он сменил на имя Алексей, а по паспорту она так и осталась Антиповной. Скорее всего, с Валентиной Алексеевной мы встретились на одной из съёмочных площадок.

– Друзья и родные меня называют Алексеевной, – сказала мне однажды Титова и позволила её так называть.

Я никогда не слышала, что Титовой плохо. А все потому, что Валентина Алексеевна не любит жаловаться на своё здоровье. Тревожит её всегда только то, что касается детей. Но какая она трепетная мама! Дети для неё всё! Порой звоню ей, разговариваем. А зачем звоню?

У Валентины Алексеевны всегда можно взять уроки русского языка и поучиться житейской мудрости. Я даже предлагала ей написать книгу в помощь женщинам.

– Не смогу много сегодня разговаривать, – предупреждает Валентина Алексеевна, – Саша должен сейчас в гости приехать, бегу ему готовить кофе, о своём сыне она заботится как никто другой. Переживает, что с её Сашей всё не те женщины рядом.

Как-то встретила на ток-шоу Сашу.

– Привет, Александр. Вчера видела твою маму.

– И что ты сказала Титовой?

– Я сказала, что она красивая!

– Зря. Думаю, она не оценила.

– Почему?

Маме с детства говорят, что она красива, поэтому она к этому привыкла. Воспринимает как данность.

Когда я рассказала эту историю Валентине Алексеевне, она заулыбалась. Любит такие весточки от сына.

– Ох, если бы мои дети научились меня слушать давно-давно, то было бы у них всё по-другому, – как-то призналась мне Валентина Алексеевна. – Мариана, не оставляйте никогда моего Сашу.

Право слово, не знаю, что крылось за этой фразой, я всегда рада поучаствовать в творческой жизни её сына, но, к сожалению, слишком редко мы общаемся с Александром. Он скромный, застенчивый человек и талантливый.

Я знакома с сыном Александра, прекрасным парнем и профессионалом. Не буду раскрывать настоящего его имени, не хочу, чтобы беспокоили человека, назову его условно Святославом. Я общалась с ним по разрешению Валентины Алексеевны, когда мы ездили на могилу Басова-старшего. Надо же, юноша приехал гораздо раньше меня. Он убрал мусор, высадил цветы на могиле своего дедушки Владимира Павловича Басова. Но с бабушкой так встретиться и не решился. Когда мы ехали с кладбища, раздался звонок. В трубке я услышала голос Титовой.

– Святослав похож на Басовых? – спросила меня Валентина Алексеевна.

– Как две капли воды, – ответила я, что есть самая настоящая правда. – Иду по аллее мне навстречу – высокий, красивый молодой человек с фигурой и головой Саши, но только рыжий!

– Рыжий, это в маму… – с паузой вымолвила Валентина Алексеева.

Я надеюсь, что когда-нибудь Титова и Басовы сядут за один стол, поговорят по душам и забудут друг другу все обиды.

Я никогда не спрашивала, любила ли Титова Басова или это была привычкой? Но то, что она служила талантливому режиссёру – факт. Увы, оставаться с ним рядом больше не могла из-за его пагубной привычки. Я не хотела этого писать, но смолчать было бы лукавством. Меня только всегда поражает, как при всех своих жизненных перипетиях, Валентина Алексеевна смогла остаться такой очаровательной женщиной, как не сломал её нелёгкий быт?! Уйдя от Басова Валентина, Алексеевна вышла за другого гения кино Георгия Рерберга, того самого знаменитого оператора, который работал с Андреем Тарковским, того самого продолжателя фамилии Рербергов – художников и архитекторов. Благодаря деду Рерберга Ивану Ивановичу в Москве стоит изящные здания Киевского вокзала и Центрального телеграфа. Кстати, знаменитое здание на Тверской находится в двух шагах от дома Титовой.