Ветер, робот и паук не связаны

***

Медицинский модуль блестел стиральной белизной. Помятый дроид воткнул длинную иглу в надутую синюю вену и снял жгут.

– Сегодня что, День святого Йоргена?

– Ты помнишь, что с тобой произошло, – склонился над ним Семиколон, изображая заботу.

– Да. Там был паук, скорее всего Жорж. Но он был какой-то странный…

– Игрушкой безымянной? – предположил робот.

– Да нет, большой, с собаку ростом!.. Ай, нога!

– У вас повреждён мениск, операцию сделаем на следующей неделе, – скрипучим голосом сообщил дроид.

– А без этого никак? – Джон пугливо заглянул в близкое, квадратное лицо дроида, как бы убеждаясь, что ему не сделают зла.

– Исключено, но в будущем могут быть проблемы с коленями из-за кривых ног. Мы вам распилим кости, потом поставим их обратно, только прямо. Ноги станут ровными и красивыми, а с этими вам только на коне ездить или мотоцикле.

– Я, конечно, знал, что дроиды садисты, но блин, это неожиданно, – хмыкнул Полушкин, поднимаясь с кушетки. – Боюсь, что с моим везением вы мне либо ноги от стола приделаете, либо обе левые. Семиколон, пошли Жоржа искать! Это точно он. Он так всегда делает, когда я на него ругаюсь. Или шерстью плюется. Только он уж больно здоровый.

– Однако за время пути собака могла подрасти. А я тебе говорил, что ему нужен ветеринар.

***

– Жорж, я дома! – прокричал с порога уставший Полушкин, целый день менявший сгоревшие будто нарочно предохранители.

Паук сидел на разорванном чемодане и подцеплял коготками правой средней лапки вакуумную упаковку мраморной говядины, разрезал ее и, воровато оглядываясь, запихивал в себя, при этом даже причмокивая от удовольствия и будто бы мыча.

– Ах ты членистоногий паскудник! Я и так тебя перекармливаю, морда ты лупоглазая! Вымахал вон! – он зашвырнул в Жоржа снятым с ноги ботинком. Тот смотрел во все восемь глаз, как обувь описывает над ним параболу, и когда раздался характерный звук удара об пол, ринулся в свое любимое место в шкафу, недоеденную говядину, конечно же, успел прихватить с собой.

Злиться на любимца Джон долго не мог и поэтому, когда тот выполз из укрытия, виновато прищуривая все глаза по очереди, забрался к нему на кровать, укладываясь на груди, перебирая лапками и усыпая затяжками новый комплект униформы, погладил его бархатистый панцирь, запуская ладонь в шерстку, пропуская волоски между пальцев и почесывая вдоль брюшка. Жорж убаюкивающе замурчал, словно это был и не паук вовсе, а самый настоящий кот или его индийское воплощение с большим числом конечностей.

В такие моменты на станции воцарялась идиллия, если не считать заунывные песни Семиколона, в сотый раз отмерявшего идеальную длину веревки для петли или нагревающего свой корпус горелкой до нужной температуры, чтобы сработали сенсоры и он мог спокойно утопиться в ванной.

***

Полушкин слышал рокот заработавших двигателей, трясение станции, гулы моторов. Махина теряла плавучесть, кренилась и, проваливаясь, вяло уходила с орбиты. Железный корпус наполнился стенаниями и скрежетом.

– Ипатьевская слобода! – Джон вскочил с кровати, наступил в лоток Жоржа и, чертыхаясь, выбежал в узкий коридор, наполненный красным сиянием.

Пробегая мимо служебного модуля, он влип в огромную паутину. Она прицепилась, прилипла к коже, не отставая. Уже не имея натяжения, не отпускала, и Джон до самого капитанского мостика чувствовал себя на тончайшем поводке, который оставался в чьих-то руках.

В углу, прислоненный, стоял Семиколон, обшарпанный, чёрный как школьная доска. По панели управления, ползал Жорж, мял лапками россыпи бледно-синих кнопок.

Станция летела по огромной, опоясывающей дуге, прямиком к Земле, оставляя шлейф рёва.

– Собирай свои болты, суицидник, мы летим домой! – ликующе выкрикнул Полушкин.

Внезапно движение остановилось, а потом станция качнулась в обратную сторону.

– Нет, нет! Стой! Куда! – в отчаянии закричал Полушкин. – Плохой паук, плохой! Мы теперь навсегда здесь останемся! Навсегда! – он упер ладони в колени, вытянул крепкую шею и завыл как раненый зверь.

По грустному лицу Семиколона пробежали мимические трещины-морщины.

***

Работа с папкой: «Выписки из бортового журнала» завершена. Файл: «Орбитальная станция Веган-6» закрыт.

Рыжая девочка, пушистая, как золотая куделя, протерла уставшие немигающие глаза пухлыми лапками и выключила компьютер.

– Ма-ам! А папа скоро вернётся?

– Не знаю, Хелицерия, – донеслось из кухни.

– Но ведь все учёные давно вернулись, как только сломалась человеческая ферма, а папы все нет и нет, – вздохнула Хелицерия, вытирая мокрые ресницы щупиками.

– У папы другое задние. Он изучает жизнь человека вне общества, ты же сама знаешь.

– Знаю, мам. А может, мы заведём себе человека, а?

– Нет, они очень дорогие и едят много.

– Ма-ам, а что, человеку обязательно все время есть?

– Да! Для него это смысл жизни. Как для нас с тобой… Иди ешь своих «Таракуши» и спать. В рекламе заверяют, что в них тереть на тридцать процентов больше тараканов за те же деньги.