скачать книгу бесплатно
И вот, такой человек должен был решить теперь вопрос о том отравлен ли несчастный Комбредель.
Впрочем это был уже не первый случай, когда на Маделора возлагалось подобное медицинское освидетельствование. Пять лет тому назад, в деле отравления фосфором, он представил суду настолько фундаментальный вывод, сделанный им на основании анализа, что виновник преступления был сбит с позиции отпирательства и вынужден был сознаться в преступлении.
После этого дела все говорили о Маделоре. Его репутация, как знающего врача и ученого, сразу стала незыблемой в глазах всех и каждого.
Каким-то успехом увенчается его очередная экспертиза?
Когда анатомическое освидетельствование ран и гнойников, найденных на различных частях внутренностей трупа, было доведено до конца, Маделор остановился, тяжело вздохнул и вымыл руки.
Он облокотился, после этого, на подоконник, зажег сигару и стал курить.
Горячие лучи солнца проникали в комнату. До него доносился благоухающий запах от цветов, росших на клумбах, в саду.
Постояв недолго у окна, он отбросил от себя окурок и принялся опять за свое дело. Взял два больших стеклянных сосуда, с широкими отверстиями, снабженных плоскими крышками из пробкового дерева. Эти сосуды своей формой и размерами напоминали собой те вазы, которые используют для хранения консервов.
В эти сосуды он положил внутренности, вынутые из трупа, затем запечатал и наклеил на них этикеты.
Вся это долгая и, пожалуй, мелочная процедура, начиная от поднимания тела покойного Комбределя из могилы до печатей, наложенных на сосуды, составляла первую половину той судебно-медицинской экспертизы, которую обязан был совершить доктор Маделор. К ней также относилось и описание анатомических повреждений на трупе.
Маделор не прилагал особого труда, чтобы письменно изложить свои выводы.
Он вышел из комнаты, отыскал королевского прокурора, Монсежу, и следственного пристава.
Лимэ обратился к нему с вопросом:
– Ну, к каким же результатам пришли вы, господин доктор?
Доктор поник головой, как бы собираясь с мыслями, а потом, сказал отрывистым и несколько нерешительным голосом, подчеркивая слова:
– Из того предварительного освидетельствования, которое я только что закончил и на котором, действительно, подтвердились все показания моего коллеги, доктора Савиньи, из тех органических повреждений, которые констатированы были мной лично, я могу сделать следующий вывод:
Во-первых, все наводит на мысль, что смерть фермера произошла от попадания в организм известного яда.
Во-вторых, надо будет произвести химическую экспертизу внутренностей трупа. Это поможет определить настоящую причину смерти и даст возможность назвать яд, послуживший причиной смерти…
С этими словами, Маделор раскланялся. Казалось, ему было очень неприятно и тяжело произносить свой приговор. Но что было делать? Ведь его приговор был приговором от науки!
Маделор вернулся в мэрию. Уже там отдал разрешение положить тело покойника снова в гроб и отнести на кладбище.
Четверть часа спустя, после появления в Монсежу доктора Маделора, два жандарма ехали по дороге, ведущей на ферму Глориэт. У них имелся приказ об аресте, подписанный судьей. Приказ об аресте вдовы, Анны Комбредель, обвинявшейся в отравлении своего мужа.
Глава XXII
Маделор был отнюдь не злым человеком, как об этом можно было подумать с первого взгляда. Просто у него был, с непростительной легкомысленностью, принято называть легким, поверхностным характером.
В узком кругу, он переставал разыгрывать роль холодного мудреца, как он это делал перед посторонними людьми. Здесь он превращался в того доброго малого, с которым так приятно в обществе.
По-видимому, такого рода люди совершенно безвредны, а, между тем, в сущности, они приносят чрезвычайно много зла, не ведая, что творят.
У себя дома, ученый доктор уставал от ореола знаменитости. Перед дверью своего дома, он срывал с себя маску, надетую на него общественным мнением, которой пользовался только для поддержания своей репутации. Постоянно рисуясь вне дома, в своем кабинете он становился самим собой.
Этот человек привык к тому, чтобы на него смотрели, как на существо особенное. Наконец даже сам стал верить в то, что он человек необыкновенных способностей. Так бывает, что лгунишка перестает наконец замечать, что он лжет безо всякого стеснения.
Вследствие привычки постоянно разыгрывать из себя ученого, он кончил тем, что сам поверил в свою замечательную ученость. Суетливый и тщеславный, он проникся невообразимым высокомерием и с каким то необузданным самоослеплением, поверил в самого себя.
Каждый день после обеда, когда прием больных заканчивался и необходимые визиты были уже сделаны, он запирался в своем химическом кабинете, два раза поворачивал в двери ключ и не выходил оттуда вплоть до самого вечера.
