Призрачная сага: Адажио

Допив очередную кружку горячего чая, я собралась написать письмо маме по электронной почте. Связь с ней часто прерывалась ввиду того, что по какой-то непонятной причине до нее не доходили мои письма.

В колледже я осторожно клевала носом, потому что боялась, что меня заметит преподаватель. Хоть он и казался добродушным, я все равно тайком пыталась добиваться тщеславия, скрывая сонные глаза. В последнее время я стала замечать, что именно на «истории архитектуры» я начала пропускать мимо себя теорию, пытаясь с трудом сосредоточиться на отрывочных фразах из уст преподавателя. В конце концов, попытка прятаться за спинами сокурсников не обвенчалась успехом. Мое секретное положение рассекретили отчётливой речью, тем самым застав меня врасплох:

– Та замечательная девушка за партой, вы с нами? – произнес преподаватель сквозь тишину. Я моментально подняла голову и напрягла зрительный нерв, создавая сосредоточенный вид. Потерявшись в бесконечном внимании окружающих, я покраснела и медленно закивала головой.

– Не желаете пройти за кафедру? – продолжал настаивать он. Недолго думая, я решилась встать и пройти в самый эпицентр всех событий. Я должна была идти, по крайней мере, потому, что мой «надзиратель» был вежливым и спокойным человеком. На пути к цели мне приходилось отталкивать от себя мысли о грядущей неудаче. Неужели предстоит позор? Как только я дошла до цели и развернулась к аудитории лицом, меня ждал новый удар.

– Какой временной интервал вам больше всего импонирует в истории архитектуры?

Как только он начал говорить, внутри меня все сжалось. Но, осознав суть вопроса, я выдохнула с облегчением. Это, наверное, был самый простой вопрос.

– Пожалуй, это эпоха Возрождения, – пролепетала я почему-то не совсем уверенно.

– О, это отличный ответ, весьма неплохо, – без доли иронии ответил преподаватель. – А что именно вам нравится в этой эпохе? – продолжал он так, как будто видел во мне толкового собеседника.

Я на пару секунд впала в забытье. Что мне может нравиться? Я пока что изучила не так много информации именно про историю… В голове вертелся каламбур из всех возможных фраз, но не было ничего конкретного. Не сказать же ему, что это время, когда все возрождается. Тогда бы я точно схлопотала неуд и отправилась пополнять ряды тунеядцев и лентяев. Это был не вариант. Срочно требовался ответ.

И через считанное мгновение после последней мысли я услышала уже родной и приятный голос. Аккуратно, боясь привлечь к себе лишнее внимание, я слегка повернула голову в его сторону. Да это был он! Подавляя внутренний бумеранг чувств, я сжала губы, при этом трепетно прислушиваясь к тембру его голоса.

– «Под эпохой Возрождения в архитектуре понимается временной интервал с начала пятнадцатого до начала семнадцатого века. Большое внимание уделяется античной архитектуре. На смену средневековым элементам приходит симметрия: упорядоченность и четкое расположение колонн и частей архитектурных сооружений», – мысленно говорил мой спаситель спокойным невозмутимым тоном. Стефан делал паузы в своем рассказе, благодаря чему я смогла почти без запинки повторять за ним. – «Ренессанс можно назвать периодом подражания античным порядкам».

Я повторяла и понимала, насколько он грамотен. Мне было стыдно за свои пробелы в знаниях, но я была уверена, что восполню их в скором времени. Хотелось и вовсе запереться в своем старинном уголке и зарыться книгами.

– «Главная особенность ренессансной архитектуры в том, что ее тенденции нашли отражение в постройках сегодняшних дней», – продолжал атаковать своими мыслями Стефан, а мне спешно приходилось повторять ему вслед. – «Я ценю эту черту в нашем многогранном мире, обращая внимание на детали и элементы зданий, фасадов, сооружений».

Я говорила твердо, будто эти мысли уже когда-то вертелись в моей голове. Но что сказать, если это действительно было правдой! Стефану удалось даже заметить, что я иногда дотошно разглядываю элементы и декор! Он все запомнит, и от него никуда не спрячешься!

Я скривила гримасу, понимая, насколько безмерно я ему благодарна. Случайным образом мой взгляд попал на аудиторию. Она оказалась огромной. Количество сидящих меня также смутило: мне казалось, что со мной учится намного меньше студентов, чем было здесь сейчас. Может, это от того, что я нахожусь в постоянном потоке и не обращаю внимания?

Все это волновало меня не так, как одно очень странное обстоятельство. Как только я устремила свой взгляд на сокурсников, мне предстояло увидеть страшную картину, оставившей неизгладимый след в моей памяти. Яростные прищуренные глаза Кристины блистали на задней парте. За что?

Я понимала, что она видит больше, чем все остальные. Но что происходит? В тот момент, когда я узрела ее состояние, преподаватель попытался спросить ещё кое-что, но почему-то не смог собраться с мыслями в этот раз (спасибо Стефану). Мне хотелось убежать. Не знаю, по какой причине, но желание это было сильным. Ее взгляд продолжал меня «пилить».

– Я могу пройти на свое место? – уточнила я.

– Да, да, конечно, – протянул неуверенно преподаватель. Он как будто все ещё додумывал последнюю мысль.

Я мигом пронеслась по аудитории, боясь оглянуться на недоброжелательницу, ощущая ее пылкий свирепый взгляд.

По окончанию пары, я то и дело выбежала прочь за бетонные стены. И что теперь делать?

– Бежать, сломя голову, – твердил в ответ мне недовольный друг.

– И кто тут у нас! – вдруг раздался знакомый голос! – С уроков сбегаете?

Я поначалу привязалась к слову, употребленное во множественном числе; до сих пор мне приходилось пугаться, когда я с ужасом обнаруживала, что кто-то подозревает, что я не одна. И тут такое дело! Как пытаться теперь объяснить происходящее?

– Я, я… Мы… – начала я оправдываться, но так смогла связать двух слов.

Девушка звонко захохотала. Это была та сама тётенька из учебного отдела, которая в свое время помогла мне при поступлении.

– Я вовсе не сбегаю! – быстро отрезала я. – Я, я… тороплюсь на свежий воздух!

– Не может быть, чтобы в аудиториях было так душно! – спешно сделала она выводы.

– Нет, вовсе нет. Просто с утра болит голова.

Она вновь улыбнулась. Уголки ее губ, казалось, не останавливались двигаться вверх. Я ненароком глянула на Стефана. Интересно, а она его видит?

– «Ты всех будешь спрашивать?» – снова раздался его голос в моей голове.

– «Так всё-таки нет?»

– «Нет!»

Ура! Можно было выдохнуть! Словно груз с плеч сошел у меня в тот момент. Надо было спешно от нее избавляться.

– Мне пора! – воскликнула я с долей облегчения.

– До встречи, – сказала девушка. – Если будут какие-то проблемы, сообщите.

Я молча торопливым шагом направилась к выходу.

– «А она-то видела», – с усмешкой сказал Стефан.

Я, уже позабыла о своих недавних проблемах и пропустила мимо себя сказанную им фразу.

– «Кого? Тебя»?

До сих пор, вновь и вновь я не могла поверить, что его на самом деле нет в физическом теле.

– «Шутник! Как она может видеть»?

На самом деле, он знал много. Много было именно того, что не было доступно моему сознанию. Это то, что мог бы получить мой разум только попав на тот свет.

– «Так ты не веришь»? – продолжал мысленно насиловать меня Стефан.

– «Если даже это так, то что изменится»?! – пила я в ответ его.

– «Тебе пока не зачем это знать».

– «И вот снова мы пришли к «закрытой двери». Зачем же ты тогда спрашиваешь меня»?

– «Да просто проверить твой уровень интуиции! У людей он обычно ниже плинтуса».

– «Да ладно! А ты у нас не был человеком»!

Я услышала, как он сдержанно посмеялся.

– «Твои насмешки я и без мыслей узнаю».

– «Я понял, что ты ничего не поняла».

– «Как так? Ты монстр»? – еле сдерживая себя от смеха, заговорила я в мыслях и плюхнулась на скамеечку в сквере. Мы уже успели пройти приличное расстояние, пока я улыбалась на пути к ней.

– «Человек-паук», – пошутил Стефан.

– «О, да. Передвигается со скоростью ветра и помогает самым беззащитным – это про тебя».

– «Но по факту, я помогаю только тебе».

От этих слов мне стало так тепло на душе. «Только мне», – повторяла я эти два слова. Именно те, которые могли бы поменять взаимоотношения друг друга. Я чувствовала себя прекрасно под палящим солнцем.

– Я хотела поблагодарить тебя за помощь. Если бы не ты, я бы опозорилась за незнание истории при всех присутствующих, – проговорила я уже вслух, перед этим внимательно помотав головой по сторонам. Ветер чуть-чуть колыхал его волосы. Я наблюдала за ним, хотя мой взгляд был направлен на близ расположенные клёны.

Он был красив. Длинные почти до плеч немного кучерявые волосы, выразительные глаза, четкие брови. Художники в его время, наверное, писали бы с его натуры портреты. Я все больше убеждалась, что он мне нравился. Правда, меня не страшило незнание о его прошлом. Может быть, он маньяк-убийца? Нет, даже не хочу в это верить! Он всего лишь человек из другого измерения.

– «Это духи забрали Лену?» – еле слышно в мыслях пролепетала я.

– «С чего вдруг ты взяла это?» – ответил он мне вопросом на вопрос.

– «Бесконечный лабиринт», – ненароком подумала я и тут же взяла себя на мысли контролировать собственное подсознание. Внутри меня будто бы разгорелся внутренний диалог: одна сторона интересовалась, как возможно соблюдать ход мыслей, а вторая вовсе твердила думать только о «нужном». Так или иначе, всякий раз, когда во мне происходил подобный бумеранг чувств, у Стефана это вызывало безудержное веселье. Он пытался скрыть свою эмоциональность, но это ему практически не удавалось. Я вновь и вновь глупо уставила взгляд в одну точку и сидела, краснея.

– Что изменится от того, что ты узнаешь… – начал он говорить уже вслух, но не закончил.

– Мне просто интересно. Разве должен человек платить за грехи других? – проговорила я, и на душе как будто стало легче.

– Я боюсь за тебя, – вдруг начал он неожиданно, как будто снег на голову свалился.

– А за меня-то почему нужно бояться? – не унимала я своего любопытства, мельком понимая, что медленно прирастаю к скамейке с выпученными от удивления глазами. «Главное, чтобы это не была очередная игра вопросом на вопрос», – подумала я, опасаясь, что ответы снова спрятаны за семью замками.

– Ты и так уже очень много знаешь для человека.

Я сидела и думала, стоит ли мне продолжать трепать ему нервы, или все-таки уже успокоиться. Но собственное любопытство удерживало верх.

– Ты настолько не доверяешь мне. Вроде бы я не бегу разносить чужие тайны по всему свету.

– Если ты так сильно это хочешь знать, то… то да, его забрали свыше.

– И кто это? – продолжала я, не унимаясь ни на миг.

– Все те же, что и тревожат твой резвый ум.

Единственный недостаток наших разговоров – излишняя загадочность. Может быть, Стефан играет со мной? Манипулирует моим сознанием? Мне зачастую приходится догадываться о чем-то, и, я переживаю из-за того, что могу неверно истолковать эти загадки. Так происходило и сейчас. Из-за недостатка информации я то и дело пыталась мысленно выкрасть из него кусочек интересного, чтобы хоть как-то сконструировать причинно-следственную связь. Мне казалось, что он просто играет со мной.

– Как-то можно было предотвратить это? – нерешительно спросила я.

Он ничего не ответил, а просто посмотрел на меня. В его глазах я прочитала, как будто все дело в нем.

– Ты странный, – решилась всё-таки я выговорить это непростое словосочетание вслух.

– Ты изучаешь меня как ископаемое! – воскликнул он с лёгкой долей иронии. – Но ты выразилась в конечном счёте не так, как изначально планировала это сделать.

– А как? – спросила я, словно маленький ребенок. – Как хотела спросить?

Мне до сих пор было не понятно, он слышит меня дословно или просто в целом понимает смысл сказанного?

– Дословно, – отозвался он, а по моей спине толпой пробежали мурашки.

– И с интонацией?

– И с интонацией.

– А только мы с тобой можем слышать друг друга?

– По-моему, ты уже это спрашивала. Так хочешь, чтобы я дал на этот вопрос утвердительный ответ? Да.

Я озарилась лучезарной улыбкой, прищурив глаза. И в этот момент вспомнила уточнение.

– Только мы?

Он понял, что не увернется от моего «прицела» сейчас и опустил глаза.

– Нет, не только. Та девчонка тоже.

Он кивнул в сторону здания колледжа, мысленно давая мне понять, о ком идёт речь. Но я не желала в это верить.

– Она?! – боясь произносить ее имя, проговорила я.

– О ней лучше плохо не думать.

– А что с ней? – бегая глазами из угла в угол, я пыталась отыскать ту самую.

– Она чужая.

– Что? Ты можешь нормально объяснить, в чем дело?

Его явно что-то смущало. Но вокруг не было ни души, только в метрах двадцати от нас бегали дети. Никто же нас не слышит!

– Слышит, – сквозь зубы прошептал он.

– Так далеко?

Я была уверенна, что вижу все, что может быть. Но, как оказалось, это не так. А так недавно я была рада, что мне позволено так много, но как оказалось, это ещё не предел.

Я решила, что лучше не беспокоить Стефана сейчас, а лучше дождаться удобного часа. И тут, в эту самую минуту, в лучах полуденного солнца она бросила свой взгляд на нас …

Глава 21. Он и Она

Недолго посидев одной в тишине, Она вновь встретилась с Ним. Сложно было утверждать, сколько времени Он отсутствовал. Счёт времени здесь был иным, час длился как минута, а день как час. Он мог бы в любое мгновение появиться здесь, при этом переделав тысячу дел за пару моментов. Она предчувствовала Его скорейшее появление, и незримое Ее тело сковывало от ужаса.

Он вошёл в это темное смуглое помещение, окутанное мраком, слегка покрытое старой, въевшуюся в мебель и стены черной пылью. На вид этой пыли было лет сто может быть, а внутренней утвари ещё больше. Она пыталась не бросать свой взгляд на Него, потому что вовсе не ждала сейчас лишнего внимания к себе. И что теперь? Уже некуда было деваться.

– Как ты могла ее упустить? – еле слышно проговорил Он.

– По-вашему, я должна была окружить ее в кольцо?

– Да нет же, нет!!! – восклицал Он очень эмоционально.

– А что Вы имеете в виду?

– Ты же не так глупа, чтобы спрашивать у меня! Включи фантазию!

– Фантазия отсутствует напрочь в последнее время. А когда приходится иметь отношение с людьми, так и вовсе… Мышление отключается.

– Ты больше работай языком. У тебя же это получается!

Она посмотрела на него с признанием, мол, «чего ты от меня ещё хочешь? Я делаю то, что в моих силах».

Он, конечно, уловил этот посыл и замотал головой: «Нет, нет».

– Если бы Вы мне дали конкретные указания, как действовать, я бы, может быть, и осуществила Ваши желания.

– Этого я ещё не придумал, – признался Он. – Но как бы это ни было, нужно устранить это препятствие.

Ей оставалась только лишь тяжело вздохнуть. Возродившаяся тишина позволила услышать шум, который раздавался где-то снизу под сырыми, уже давно прогнившими досками. Тут Он громко топнул ногой, а Она тем временем поняла, что это был дикий хохот.

– Глупые черти! Опять ликуют! – воскликнул Он. Это не на шутку разозлило Его.

– Опять?

– И никаких проблем нет! – будто бы завидуя им, возражал Он.

– Просто, в их полку прибавление? – предположила Она.

– Главное – это не опускаться до их уровня, – продолжил Он Ее мысли.

– Поэтому ныне существующую проблему нужно решить верным способом.

– Убить их.

Она явно ожидала другого исхода диалога.

– Но мы не всесильны над человеческими душами. Мы лишь возомнили о себе такое…

– Ты главное не бойся, – заключил Он снова расплывчато и не совсем ясно.

– Я уже говорила, что грех на душу брать не буду.

– Да брось ты, уже был суд.

– Вы так уверены, что более нам не придется предстать перед Всевышним?

Последнее слово Она произнесла чуть слышно, чтобы уж наверняка ни одна душа не смогла расслышать сказанное. Ей было известно, что Ему льстит любая подобная тема для разговора. Уже ранее разозленный, Он буркнул Ей в след.

– Я верю, что этого больше никогда не случится. Это тяжёлое испытание.

– Мне нравится слышать, что в Вас ещё живёт хоть какая-то вера.

– А мне льстит слышать такое о себе, – возмущённо протестовал Он.

Она понимала, что возрождать злость не было смыслом сегодняшней встречи. Тем более, что обстоятельства складывались не лучшим образом, оставляя Ее светлость в тупике. Но разве Она виновата?

– Раз Вы не даёте мне четких наставлений, я последую волей своей судьбы, – заключила Она от безысходности.

– Дело Ваше, но помните, что Вы уже решили исход своей настоящей участи, – еле слышно проговорил Он. – И… и сейчас Вы здесь.

Ей горестно было вспоминать о грехах своей земной жизни, а иногда и вовсе было большое желание забыть все, как страшный сон. Но, по все видимости, это если и случилось, то только не сегодня. Она вновь тяжело вздохнула. У Нее оставался один скрытый от всех таинственный план, на который Она рассчитывала в случае безысходности. Он, в свою очередь подозревал Ее в скрытых талантах, поэтому даже не пытался найти пути решения поставленного вопроса.

Повисло молчание. В воздухе ещё можно было прочувствовать запах уже испарившихся капелек вина с прошлой встречи. Они буквально выбивались из под тяжёлого спертого воздуха, который вжился в старые стены. Здесь психологически тяжело было находиться, но Константин чувствовал тут себя особенно хорошо. Ему было не привыкать к старинной утвари и предметам быта, наоборот – все самое антикварное казалось Ему лучшим в повседневных делах и достижениях целей. Новые предметы обихода были для Него неудобны и непонятны: то что-то ломалось, то быстро выходило из строя. И что самое главное – современные вещи обладали способностью быстро утрачивать энергию, поэтому мало интересовали Его светлость. Он бы и дальше жил среди этих старинных порядков, если бы не Его кончина, за которой последовала безмятежная небесная жизнь.

Константин все же не решался действовать самому в виду сложившейся ситуации. При жизни Он был человеком, который не брал на себя излишнюю ответственность за обстоятельства, имеющие высшую ценность. После смерти Он таким и остался: тихим диктатором, требующем от других достижения Его целей. Харизма, которой Он обладал, была не столько внутренним качеством, сколько внешним проявлением Его натуры. Но это, конечно, Ему очень удавалось скрывать от окружающих душ.

Она снова вздохнула, давая понять, что Она ещё здесь. Другого выхода не оставалось, как только действовать самой, поэтому сейчас надеяться было не на кого. Нужно было действовать, так как время, отведенное на человеческую жизнь, утекало, как бурная река, в то время как небесное существование длилось вечно… По крайней мере, Она так думала.

– Ну, так что? – прервал молчание Константин, устав от тишины.

– Действую, – иронично отозвалась Она, с презрением, бросив взгляд на Его непостоянную натуру, и вышла из душной мрачной комнаты прочь.

Глава 22. Искушение

Тем самым утром мы попивали кофе на моей кухне. Я не скрывала, что Стефан очень сильно импонировал мне. О людях его времени я вообще думала, что они довольно консервативны в собственных взглядах, умны, обладают прилежным поведением. Но, глядя на Стефана, я понимала, что портрет средневекового человека для меня менялся очень быстро. Сейчас же мне кажется, что это совсем другой тип личности, мало чем отличающийся от современных людей: слегка небритая щетина, небольшая неряшливость, отсутствие излишней толерантности. Все это было в нем и мало откликалось в человеке прошловековья… Черты его лица тоже мало отличалась от того образа, который я сочинила сама себе когда-то на уроке истории в школе. Губы были немного пышные, нос ровный, брови густые. Волосы слегка кучерявые и непослушные. При солнечном свете казалось, что волоски переливались разными цветами, и я боялась надолго заострить свое внимание на них, чтобы случайно не повернуть какой-нибудь важный разговор вспять. Сейчас сложно представить, почему так страшно (по крайней мере, мне так казалось) художники прошлых лет изображали своих современников. А ведь именно по картинам или тем же фрескам мое поколение может представить внешний облик людей, живших когда-то давно. Временами приходилось даже удивляться, что мне выпала такая возможность видеть человека из прошлого.

Я мечтала, размышляла, фантазировала и совсем забыла о том, что меня можно прочитать, как открытую книгу. Бросив взгляд на Стефана, я смутилась. До сих пор я не могла понять, как смогла удержать язык за зубами и не сболтать лишнего маме или подруге, и как вообще все это приключилось со мной. Я совсем ничего не знала о нем, но мне нравилось проводить с ним время, общаться на разные темы. Если бы мне когда-нибудь кто-нибудь сказал, что мне удалось связаться с человеком «по ту сторону», я бы ни за что не поверила. Но это реально!

Стефан продолжал молча смотреть на ажурные блюдца, которые я недавно приобрела в одной сувенирной лавке. Либо он не хотел вгонять меня в краску, либо просто игнорировал. Я, боясь пошевелиться, всё-таки посмотрела на него. Он выглядел тогда очень задумчивым… Возможно, что-то и можно было поменять, если бы у меня была способность считать информацию на уровне души. Интересным было то, что после ситуации в музее я могла только видеть души умерших и слышать, о чем они говорят. Но, как оказалось, человеческому организму доступно далеко не все. Это лишь немногое из того, что позволено было всем духам. Я всего то обладала сотой, или даже тысячной частью возможного, в то время как обычный рядовой человек не обладал и этими способностями. Но я была рада для начала и этому. Возможно, я бы могла поменять все, но… но Стефан исчез. Исчез, и уже как две недели его нет у меня дома.

То утро было последним, когда я видела его так близко, и тот день был последним, когда я слышала его так тихо.

Я путалась в догадках, что я сделала не так, во мне ли причина? Был ли вообще смысл копаться в себе, предполагать, какие мои действия могли отпугнуть его, да и вообще, бывают ли припадки у призраков? Дни тянулись бесконечно, месяцы были похожи на годы. Все ещё усложняла затянувшаяся зима. Я чувствовала, что на душе будто бы появилась большая язва. Но откуда? Стефана я знала не так уж и много, но он запал мне глубоко в сердце. К тому же, за это короткое время я поняла, что была бескрайне в него влюблена. А самое интересное – я до сих пор не могла в это поверить! И вот все вернулось в исходное русло: я сижу на кухне и размышляю о моих планах, словно нахожусь на пороге нового этапа своей жизни. Ситуация была знакома, как никогда, только сейчас все казалось ещё более запущенным, чем было ранее. Как быть? Что делать? У кого попросить совета, как поступать в таком в таком случае? Просить было не у кого, но душевная боль раздирала мое сердце в клочья. Даже Лилит была бессильна. Она и вовсе считает меня сумасшедшей, хотя и была свидетелем странных событий.

В голове до сих пор крутились сцены, словно из фильма, среди которых я была главной героиней, а Стефан моим возлюбленным. Я вспоминала наши объятия, его прикосновения, пересечение взглядов и многое другое. И мне так хотелось продолжения. Но я до сих пор не могла поверить во все происходящее и все больше ломала собственные крылья, которые позволяли мне порхать над землёй. Все уже было иначе.

Самое главное: почему Стефан снова исчез, не оставив ни малейшего знака? Или он снова пытается в процессе моей бурной жизнедеятельности подавать мне сигналы, как это было в самом начале моего пути? Но я же просила его предупреждать меня, и он прекрасно знал, что поступать иначе не стоит, потому что это оскорбит мои чувства. Я мысленно давала сигнал изо дня в день, надеясь, что Стефан откликнется, и его голос прозвучит ответом у меня в голове. Но ответа не было.

Его поступку я могла дать только два объяснения: либо он надо мной издевается, либо он просто… попал в беду?

Нет, нет! Во второе мне не хотелось верить. Даже если он захотел бросить меня, можно было хоть как-то объясниться, все же взрослые люди! Последняя мысль заставила меня спуститься с небес на землю: так это же призрак, субстанция, не имеющая ни чувств, ни тела, не чувствующая боли. Я, все также сидя на кухне с открытым ртом, впала в недоразумение. Возможно, это было в теории, но на самом деле я чувствовала иначе. И он чувствовал, в этом можно быть абсолютно уверенной. Я поняла, что основательно завела себя в тупик. Но мудрость моя взяла верх, и я решила забыть все, что происходило со мной за последнее время и начать жизнь с чистого листа.

Так и было. Я собрала волю в кулак и пустила свет в свое сердце. Но, как показали обстоятельства, это могло продолжаться лишь до определенного момента.

Это был все такой же обычный учебный день. Мы должны были вот-вот приступить к практике, и я с головой погрузилась в литературу. Схемы, чертежи, графики заполонили мое жилое пространство: над кроватью, над плитой и даже там, где это не совсем было уместно. Я начала чувствовать себя истинным архитектором, хотя была только на начале своего пути. Иногда я даже позволяла себе пропускать звонки от мамы, но очень была недовольна этим. Мама, естественно, очень волновалась, и вечером после занятий я получала выговор по телефону. Но я была очень рада, что профессия поглотила меня. Разумеется, к практике в этот день я была готова. Мы вот-вот должны были выйти в поле, как наш профессор объявил, что с нами отправятся наши коллеги с параллельного потока. Это немного затрудняло ситуацию в борьбе за внимание преподавателя к работе каждого студента. Но мне было проще, так как я была в числе фаворитов. По этой причине, в отличие от многих, мне было без разницы, какое количество студентов будет показывать свои успехи перед мистером Б.