Королева восстанет

– План наверняка существовал, – тихо признала я. – Во всяком случае, по моим предположениям. Но меня никогда в него не посвящали.

Я саму себя ненавидела за то, что эта фраза была правдой. На мои вопросы родители просто отвечали: «Посмотрим, что будет, когда первый большой шаг останется позади». Однако чем больше я размышляла, тем яснее понимала, что они с Валем скрывали от меня больше, чем я осознавала. Гораздо больше. Обо всем, чего мне не требовалось знать, они умалчивали, и наверняка сюда относились и планы насчет того, что происходило бы после дня летнего солнцестояния.

Бенедикт неотрывно смотрел на меня. Уголок его рта недовольно дернулся, как будто он сомневался, что мне можно верить. И тем не менее пока оставил эту тему.

– Как ты собиралась исполнить свою задачу? В чем заключался твой план по приезде в замок? Объясни мне.

Глаза начали гореть. Мне с огромным трудом удалось выговорить правду, настолько я ее стыдилась. И все же заставила себя это произнести.

– Я должна была завоевать твое доверие и убить тебя во сне в ночь накануне летнего солнцестояния. – Голос дрожал, однако я торопливо продолжала говорить. Бенедикт и Лира должны услышать все. Не только эту малую толику правды. – Но я не смогла! Пожалуйста, поверь мне хотя бы в этом. С тех пор как я…

– Я об этом не спрашивал, – грубо перебил меня он.

С его лица словно слетело прежнее выражение. Бенедикт внезапно впал в ярость, и у меня не получилось остановить слезу, которая скатилась из уголка глаза и потекла по щеке. Я хотела ее стереть, но зазвеневшие наручники помешали это сделать. Они как будто напоминали, насколько безнадежна моя ситуация. Если Бенедикт не даст мне вставить ни слова, я не смогу защититься. Разве что не буду обращать вниманья на его приказы, чем разозлю его еще сильнее.

– Где ты взяла кинжал? – потребовал ответ он.

Значит, ему об этом известно. Вот и настала та часть, которой я так боялась все это время. Та, в которой я не только признаюсь в своем предательстве, но и возложу еще бо́льшую вину на брата. Возможно, мое свидетельство и так не более чем последний гвоздь в крышку его гроба, но все равно это казалось неправильным. Словно я худшая сестра на свете.

– Его спрятал Валь, – прошептала я.

– Когда?

– Точно не знаю. Зимой, наверное. – Горло сжалось еще сильнее, однако выражение лица Бенедикта осталось таким же жестким.

– И что бы ты делала, после того как убила меня?

– Это ведь не имеет никакого значения! – задыхаясь, выпалила я, и слезы закапали с подбородка на шершавую столешницу. – Потому что я этого не сделала! Я уже не могла… не хотела тебя убивать. Я поменяла свой план! То, что на празднике летнего солнцестояния…

Ударив руками по столу прямо передо мной, Бенедикт заставил меня резко замолчать.

– Не вынуждай меня повторять вопрос! – прикрикнул на меня он.

Проклятье, да как он мог оставаться таким холодным, в то время как я находилась на грани срыва? Как же ужасно видеть его настолько переполненным ненавистью.

Я с трудом проглотила свои объяснения. Он не должен покинуть эту комнату, не услышав их.

– Валь вытащил бы меня оттуда, – выдавила я, сдержав всхлип.

Вспоминать о последней ночи с Бенедиктом больнее всего. Той ночью просто невозможно было не понять, какой он на самом деле. Какой внимательный, нежный, идеальный. Я призналась ему в любви, а он – мне. А всего через несколько секунд стояла на коленях над ним с кинжалом в руках, прижав острие ему между ребер.

Я была так близка к тому, чтобы сделать это. Так близка к тому, чтобы позволить взглядам своей семьи разрушить мою жизнь. А когда в конце концов, дрожа всем телом и надежно спрятав клинок обратно под половицу, снова легла в его объятия и прислушалась к его размеренному дыханию, подумала, что только что избежала величайшей ошибки в своей жизни.

Но оказалось, что это не так. Оказалось, что вред уже давно причинен, а моя судьба давно предрешена. Счастливый финал был невозможен еще тогда, когда Бенедикт только избрал меня своей кровавой невестой. Наша история в любом случае окончилась бы здесь, поскольку решения принимала не я, а моя семья.

– И каким же образом твой брат бы тебя вытащил? – захотел знать Бенедикт.

Несмотря на то что на его лицо вернулась прежняя каменная маска, мне показалось, что у него в глазах светилась боль. Или я просто ее нафантазировала, потому что хотела увидеть? Потому что отчаянно желала, чтобы у него еще остались чувства ко мне?

– Не знаю, – выдавила я. – Я должна была поставить на окно свечу и ждать.

Бенедикт недоверчиво фыркнул и покачал головой:

– Либо из тебя ужасная лгунья, либо ты еще наивнее, чем я думал.

Я растерянно моргнула:

– Почему?

– Никому бы не удалось незаметно вывести тебя из поместья. Я приказал всем своим охранникам защищать тебя любой ценой. И ты серьезно считала, что брат смог бы тебя спасти, только потому, что полгода назад, когда там находилось минимум охраны, он сумел спрятать кинжал?

– Я…

Слова Бенедикта выбили почву у меня из-под ног. А ведь он прав. Мне даже в голову не приходило, что Валь мог потерпеть неудачу. Он давал мне обещание с такой уверенностью, что у меня даже не возникало сомнений. А что, если это тоже являлось частью плана? Если на самом деле он никогда и не собирался меня спасать?

– Прекрати врать, – прорычал король. – Все равно я не куплюсь на роль невинной жертвы. Итак, как твой брат собирался тебя оттуда вызволить?

– Не знаю! – повторила я, на этот раз настойчивей. Во мне бурлил гнев. Гнев на саму себя. На то, что никогда не добивалась ответов. На то, что довольствовалась обещаниями, которые с таким же успехом можно скормить маленькому ребенку.

Неудивительно, что Бенедикт не верил ни единому моему слову. И боюсь, если в ближайшее время не сообщу ему ничего убедительного, он найдет новый способ добыть сведения.

– Каков был план на празднование летнего солнцестояния? – задал он следующий вопрос.

– Точно не знаю, – вновь услышала я собственный голос, лихорадочно собирая все крохи информации, которые могла ему предоставить. – Первоначальный план состоял в том, чтобы совершить на тебя покушение, если я не убью тебя раньше. Но я пыталась помешать Валю его осуществить. Сказала ему, что это неправильный путь и что я передумала. Знай я, что он тайком отравит меня… – Голос надломился. Да, а что тогда? Предала бы Валя ради спасения Бенедикта? Или нашла бы способ решить проблему мирным путем? Без понятия. Да это и не важно, ведь все вышло иначе, поэтому я так и оставила предложение незаконченным. – Я хотела его остановить, – продолжала уверять я. – Я давно изменила свой план! И не воспользовалась кинжалом, так как знала, что это было бы ошибкой!

– Давно изменила? – огрызнулся Бенедикт. – На клинке обнаружили твои отпечатки. Ты держала это оружие в руках. Возможно, всего за пару часов до того, как твой брат решил закончить то, что не сумела ты. Ты не изменила план, Флоренс, ты просто поняла, что не хочешь сама пачкать руки! А теперь думаешь, что таким образом сможешь доказать передо мной свою невиновность? Собственной трусостью?

В ужасе я замотала головой:

– Это неправда! Я…

– Прекрати врать, черт тебя побери! Если хочешь спасти свою никчемную жизнь, то выдай мне что-нибудь полезное. Как найти остальных членов твоей семьи?

Все объяснения застряли у меня поперек горла. Никчемная. Это слово будто жалит, но боль сразу сменилась охватившей меня паникой. Я не могла ответить на этот вопрос. Если заговорю… Если дам ему хоть малейший намек на местонахождение своих родителей…

Когда я медленно покачала головой, тонкая нить терпения Бенедикта окончательно лопнула. Он ударил кулаком по столу, и я вздрогнула.

– Где они? – прорычал король, наклонившись так близко ко мне, что показалось, будто его дыхание коснулось моей кожи.

– Этого я тебе сказать не могу. Прости, – прошептала я и сжала трясущиеся губы.

Бенедикт энергично оттолкнулся от столешницы. Без видимой цели прошел пару шагов по помещению, словно его телом управляла всепоглощающая ярость. Лира протянула к нему руку, однако он от нее отмахнулся и опять повернулся ко мне.

– Хочешь, чтобы я сделал тебе больно? – резко спросил он. – Потому что именно к этому ты меня принуждаешь, Флоренс. Ты не даешь мне ничего!

От его слов у меня внутри все покрылось ледяной коркой, но вместе с тем вспыхнула и злость. Злость из-за того, что он мне не поверил. Из-за того что даже не захотел слушать мои объяснения. Из-за того что создал такое ложное представление обо мне, в то время как я на протяжении стольких месяцев упорно училась наконец-то смотреть на него правильно.

– Я дала тебе все! – решительно возразила я. В голосе отчетливо прозвучало отчаяние, отчего с каждым словом я как будто все больше задыхалась. – Ради тебя я пошла против семьи, старалась предотвратить именно это, но…

– Заткнись! – громче прежнего прогремел он. – И я должен поверить в эту чушь? В то, что ты явилась меня убить, не зная о планах своих родителей? И как они тебя потом вызволят? Ты утверждаешь, что в итоге не согласилась с их планом, но одновременно защищаешь их. Так что извини, но на твои сказки я не куплюсь. После шести месяцев притворства мне как-то сложновато тебе доверять.

Я сглотнула. В горле образовался густой ком, а перед глазами все расплывалось от слез.

– Знаю, мне потребовалось слишком много времени, чтобы осознать свою ошибку. И сейчас понимаю, что наш план был неправильным, но мы должны были что-то предпринять! Не могли продолжать жить как прежде! Ты не понимаешь…

Но он оборвал меня на полуслове:

– И не желаю понимать.

– Бен… – Голос Лиры на удивление мягок. – Может, она действительно говорит правду.

Теперь его мрачный взгляд упал на нее. Не веря собственным ушам, он покачал головой:

– Ты вообще ее слышала? Она хотела убить меня, а ты на полном серьезе ее защищаешь?

– Но я этого не сделала! – дрожа всем телом, повторила я, чем опять переключила его внимание на себя. – Могла, но приняла решение этого не делать!

Бенедикт снова обернулся, возвышаясь надо мной, и в этот момент меня оставила последняя надежда. Я видела, что для него разговор окончен. Он больше не намерен тратить время на простые вопросы. Я упустила свой шанс.

– Бен, – еще раз позвала Лира. Оторвавшись от стены, она пересекла комнату и остановилась рядом с братом. Мягко коснулась его предплечья. – Пожалуйста…

Несмотря на мрачное выражение лица, его черты смягчились. В них вновь проявился мужчина, которого я знала и любила. И если хотя бы какая-то его часть меня слышала…

– Ты оказался другим. – Мой голос дрогнул. Сердце обливалось кровью, а слова пропитывала обжигающе-горячая боль. – Я рассчитывала встретить монстра, но ты чертовски отличался от того, что я ожидала. Вы оба. И как бы мне ни хотелось вас ненавидеть, я проиграла в первый же вечер. Я люблю тебя. Это не было ложью, Бенедикт, никогда не было. Я в тебя…

– Хватит! – Он отстранился от Лиры, а выражение лица опять стало холодным и наполнилось ненавистью. – Я дам тебе немного времени на размышление. В следующий раз ты предоставишь мне информацию. Либо я покажу тебе, какой я на самом деле монстр, Флоренс.

Быстрым шагом король направился к двери, распахнул ее и выжидательно обернулся на Лиру. Однако та в нерешительности застыла у стола, переводя взгляд с брата на меня и обратно.

– Дай мне минуту, пожалуйста, – тихо попросила она, и у меня затеплилась надежда.

Бенедикт поджал губы, и я уже боялась, что он не разрешит ей со мной поговорить. Но, вопреки моим опасениям, вампир без единого протеста покинул помещение и закрыл за собой дверь.

Глубоко вздохнув, Лира сцепила руки на животе. Обвела взглядом мое грязное платье, растрепанные волосы, залитые слезами щеки. От боли в ее глазах мои угрызения совести разгорались еще ярче. Она была одной из причин, по которой я начала сомневаться в плане своей семьи. За минувшие полгода не только Бенедикт завоевал мое сердце, но и она. И вместе они заставили меня поставить под вопрос все мои убеждения.

– Мне очень жаль, – прошептала я.

Выражение лица Лиры осталось таким же жестким. Впервые с момента нашего знакомства ее сходство с братом неоспоримо. Раньше она всегда сияла, как солнечный лучик, полная противоположность уравновешенной серьезности Бенедикта. Однако сейчас тоже держалась с грацией и решимостью несгибаемой королевы.

– Чего именно тебе жаль? – спросила она, снова разъединив пальцы и сжав ладони в кулаки. – Что ты планировала нас убить и что тебя раскусили?

Я вздрогнула.

Лира обхватила себя руками, из-за чего стала выглядеть еще меньше в пиджаке Бенедикта.

– Я считала тебя своей подругой, Флоренс.

– Я и есть твоя подруга, – выдавила я.

– Подруга, которая врала мне несколько месяцев подряд. Которая пыталась убить моего брата. Я вообще тебя не знаю.

В отчаянии я замотала головой:

– Вы с Бенедиктом знаете меня лучше, чем кто-либо еще. Из меня паршивая актриса, Лира, вы ведь сами уже заметили. Я никогда по-настоящему не умела притворяться. Знаешь, сколько раз я чуть сама себя не выдала? Я ошибалась, думая, что мы с вами по разные стороны баррикад. Пожалуйста, позволь мне все исправить! Я хочу помочь, правда.

Принцесса поморщилась:

– Знаешь, что в этом самое печальное? Мне бы очень хотелось тебе верить.

Сглотнув, я уже собиралась ответить, но в итоге промолчала. Возможно, еще остался шанс, что Лира опять мне доверится. Но уговорить ее это сделать я не смогу.

– Валь еще жив? – в конце концов прошептала я.

Она помрачнела еще сильнее.

– Я не имею права говорить тебе об этом.

Меня замутило. Бенедикт запретил ей рассказывать, чтобы защитить меня от правды? От того, что сделал с моим братом? Или хотел помучить меня неизвестностью?

– Пожалуйста, – взмолилась я, сморгнув слезы. Потом обхватила пальцами стальные цепи, которыми меня приковали к столу, и сжала их изо всех сил.

Лира задрала подбородок:

– Я скажу, если ты скажешь мне правду.

Надежда на поддержку Лиры угасла. Ей я тоже не могла дать ответы, которые она хотела получить. Дело ведь не в том, что я говорила, а скорее в том, что они желали услышать.

– Все это было правдой, – тихо уверила ее я.

Лира пристально смотрела мне в лицо.

– Ты знаешь, где нам найти твою семью?

– Нет, – честно откликнулась я. – А если бы и знала, я бы их не выдала, Лира. Они никогда не сообщали мне, где собираются спрятаться. Учитывая нынешнюю ситуацию, с их стороны это, наверное, было верным решением.

– Но они говорили, что публично объявят войну Бенедикту, если он выживет?

Ошарашенная, я моргнула. Лира в ожидании выгнула брови.

– Что они сделали? – вырвалось у меня.

– Вчера они убили четверых наших стражников и подвесили их на крепостной стене в качестве угрозы. Весь Лондон это обсуждает. Не совсем идеально, если учесть, что на людей в городе и так нападают с самого празднования солнцестояния. Без обид, но у меня такое чувство, что твоей родне недостает щедрой порции здравого смысла. Так они лишь играют на руку Красному Дождю. Вместо того чтобы сражаться с ними, вы сражаетесь с нами. А ведь Бенедикт всю жизнь старается вам помочь!

– По-твоему, я не знаю? – отозвалась я, а у самой по спине побежали холодные мурашки. До сих пор моя семья еще ни разу не выступала открыто и даже не собиралась этого делать. Почему именно сейчас? И почему таким жестоким образом? – Как раз поэтому я его не убила. И что конкретно ты подразумеваешь под «нападают»?

Вампирша не отвечала. Видимо, прикидывала, как много можно мне сообщить.

– Что творится снаружи, Лира? – настаивала я.

Принцесса поджала губы. Затем со вздохом сдалась:

– Действия твоего брата вызвали немало гнева среди вампиров, а Красный Дождь пользуется этим для достижения собственных целей. Они начинают публично попирать наши законы, и остальные им подражают.

– Чему подражают?

Опять молчание.

– Лира.

– За последние несколько ночей в городе убили десятки людей.

Я с шумом втянула в себя воздух. Мысль об этом постепенно просачивалась в мое сознание, но все равно оставалась абстрактной. Непостижимой. Что-то во мне упорно отказывалось воспринимать ее как реальную, хотя именно этого я и боялась. Именно об этом предупреждала Валя.

Лицо Лиры исказилось. Кажется, она тоже поражена, как будто эти события и ее задели за живое.

– Бенедикт пытается раскрыть убийства, наказать виновных и восстановить порядок в городе, – объяснила она. – Но у него нет ни единого шанса защитить людей, пока твои родственники все активнее превращают их в живую мишень. Понимаешь, что я имею в виду? Он тушит один пожар, а они в это время устраивают еще три новых.

Кажется, меня сейчас вырвет.

– Ты уверена, что в этом виновата моя семья?

– Они недвусмысленно дали нам это понять.

– Но это совсем на них не похоже. Они бы не пошли на такой риск!

Взгляд Лиры стал чуть ли не жалостливым.

– Вероятно, ты просто не так хорошо их знаешь, как думала.

Я неосознанно замотала головой, однако слова Лиры уже нашли во мне отклик. Я боялась, что она могла быть права. Но… это же невозможно. Сначала предательство Валя, а теперь это. Я отказывалась верить, что люди, которые всю жизнь были для меня самыми близкими, теперь совершали такие ошибки. Ради чего? Что это даст?

– Быть может, они просто не осознают, какой вред наносят, – возразила я. В голосе явственно слышна смесь надежды и отчаяния. – Родители не знают, что я не захотела и дальше выступать против вас. Я сказала об этом только Валю. Если бы они знали, что у меня теперь другое мнение… Если бы узнали мою точку зрения…

Оба предложения я не закончила. Ведь в конечном итоге они как были, так и остались пустыми мечтами. Я понятия не имела, как бы они отреагировали. Да… Возможно, я действительно знала их не так хорошо, как думала.

Лира шумно выдохнула.

– Мы бы им, конечно, передали, но мы не так часто общаемся, если ты понимаешь, о чем я.

Раскаяние грозило вот-вот меня задушить. Мысль о том, что люди в городе теперь страдают – что они вынуждены бояться за свои жизни и своих близких из-за нас, а я не в силах ничего с этим поделать, – стала последней каплей.

– Я пыталась все это предотвратить, Лира, поверь мне. Я этого не хотела. Не хотела так вас ранить…

У меня опять полились слезы. Просто ужасно, как плохо я сейчас себя контролировала. Главное, чтобы Лира не подумала, будто я всего лишь старалась вызвать у нее сочувствие. Однако, к моему удивлению, она сделала шаг вперед, достала из кармана платья носовой платок и вложила его мне в руку.

– Спасибо, – всхлипнула я и неловко перегнулась через стол, чтобы вытереть лицо. Господи, насколько же я жалкая. Все во мне. Как я допустила, чтобы все зашло так далеко?

– Флоренс. – Настойчивый голос Лиры заставил меня вновь поднять голову. – Ты ведь знаешь способ, как можно по крайней мере связаться с твоими родителями, не так ли? Вот что ты сейчас не захотела рассказывать Бену.

Я колебалась. У нас существовала такая возможность для экстренных случаев. Связь с родителями тянулась через такое количество контактных лиц, которым ничего не известно друг о друге, что это почти не представляло риска для моей семьи. Но если я передам эту информацию, под угрозой окажутся ни в чем не повинные люди. В данный момент я не знала, чего ожидать от Бенедикта. Его словно подменили. На мужчину, которым руководили исключительно ненависть и отчаяние, а не доброе сердце, как прежде. Если он узнает, что с помощью этих людей, вероятно, достигнет цели… останутся ли они в безопасности?

– Флоренс, – продолжала убеждать меня Лира. – Проклятье, мы должны что-то предпринять! Ты на нашей стороне или нет?

Я крепче вцепилась в платок и прошептала:

– Да. Но не все, кто поддерживает с нами связь, тоже заслуживают наказания.

Лира поморщилась:

– Знаю, Бен сейчас кажется немного… грубым.

Я вздрогнула.

– Когда он пришел ко мне вчера, у него на руках была кровь. – Стоило вспомнить об этом, и мне на грудь словно свалился тяжеленный груз весом в тонну.

– Я позабочусь об этих людях, – пообещала она мне она. – И поговорю с Беном. Или… наверное, пока лучше не стоит. Думаю, ему не обязательно знать все. Сейчас он готов разнести полгорода, лишь бы отыскать твоих родных. Но если я передам им сообщение от твоего имени, возможно, нам удастся предотвратить худшее. Вот, смотри. – Принцесса вытащила из кармана мятый листок бумаги и ручку и положила то и другое на стол передо мной. – Напиши им сообщение, а я прослежу, чтобы они его получили.

Я неуверенно опустила взгляд на чистый лист. Такое ощущение, что мне придется разделить себя надвое, чтобы соответствовать собственным представлениям о морали. Я хотела защитить Бенедикта и Лиру. Хотела спасти людей от гражданской войны и не позволить кровожадным вампирам их истребить. Но и предавать свою семью я не хотела. Я хотела, чтобы они меня уважали. Уважали мое мнение о короне и наших планах. Наконец-то прислушались ко мне. А как это возможно, если они будут презирать меня за предательство?

Но и просто сидеть на месте, надеясь, что они сами осознают свою ошибку, тоже нельзя. Лира дала мне шанс что-то сделать. Как можно за него не ухватиться? Мне никогда не нравилось сидеть сложа руки, смирившись со своей судьбой.

– Есть один способ с ними связаться, – тихо подтвердила я, неуверенно покосившись на дверь. – Но ты должна поклясться мне, что никто не пострадает.

– Я ничего не скажу Бенедикту, – прошептала Лира. – Если ты тоже ничего ему не скажешь.

Я невольно фыркнула, и этот звук был исполнен боли.

– Он все равно не поверит ни единому моему слову.

– И я не могу его за это винить, – призналась она.

У меня в горле опять образовался огромный комок.

– Знаю. – Я аккуратно поправила бумагу, чтобы писать даже со скованными руками, и уже занесла над ней ручку. Но прежде, чем приступить, снова помедлила. – Что с Валем? – чуть ли не выдавила из себя эти три слова я. – Если он мертв…

Лира торопливо помотала головой:

– Он жив.

Мне стоило бы ощутить облегчение. Однако я буквально чувствовала, что у нее на языке крутится еще одно слово.

Пока.

Я сделала глубокий вдох. На данный момент достаточно и того, что он жив. Мой брат сам в ответе за свою судьбу. И прямо сейчас я ничем не могла ему помочь. Я ненадолго прикрыла глаза, чтобы взять себя в руки. Чтобы в последний раз задуматься о том, что делаю, – и правильно ли это вообще.

А затем дрожащими пальцами начала писать.

Глава 4

В крови

БЕНЕДИКТ

Мои костяшки снова в крови, но, как и вчера, я не мог заставить себя помыть руки. Темно-красные пятна – постоянное напоминание о моем провале. Предупреждение. Они не давали мне вновь превратиться в мужчину, которым я был всего несколько дней назад. В того опьяненного любовью дурака, который позволил водить за нос себя и все свое королевство.

За окном моего кабинета шел бесконечный дождь. Над Лондоном со вчерашнего дня нависали тучи, периодически обрушиваясь на город ливнями. Но настоящая гроза началась только примерно час назад, когда мы с Лирой вместе покинули Тауэр. Временем, которое она провела наедине с Флоренс, я воспользовался, чтобы нанести визит вампирам, которые пару недель назад пытались убить мою кровавую невесту. Однако оба продолжали молчать. Они либо хорошо обучены, либо плохо информированы. А что из этого правда, так и оставалось для меня загадкой, как и в случае с Флоренс.

Вот только в ее неосведомленность я не верил. Одно дело, когда организация вроде Красного Дождя, держит своих приспешников в неведении. Но то, что ее родители якобы использовали собственную дочь подобным образом, не укладывалось у меня в голове.

Я раздраженно уставился на кровь, покрывающую мои ладони. Раз никто другой не предоставил мне информацию, оставалась лишь сама Флоренс. Необходимо как-то заставить ее сказать мне правду. И я прекрасно знал, что представляет собой это «как-то». Но так и не решался. Какая бы ненависть меня ни переполняла… я не мог причинить ей боль. Обманчивые чувства к этой девушке оплели мое сердце, словно колючая проволока, лишив способности действовать. Ее план увенчался полным успехом.

Мне и самому ясно, что щадить ее было ошибкой. Я не должен проявлять к ней ни сочувствия, ни милосердия. Но в то же время я знал, что сделают с ней мои люди, стоит отдать им приказ. А что бы она ни натворила… да будь все проклято, я не готов даже представить себе, как она кричит от боли. Моя любовь к ней еще слишком реальна.