Мир Аматорио. Исчезнувшая

– На что ты готова пойти, чтобы твой папочка не увидел меня? – спрашивает он, и за этот наглый вопрос мне хочется его придушить.

– Ты должен уйти прямо сейчас, – настойчиво повторяю я.

– Мы оба знаем, что я не сделаю этого, пока не получу то, зачем пришел, – заявляет Кэш, и его хватка на моем подбородке усиливается. Боюсь, отпечатки его пальцев могут остаться на коже.

– Что тебе нужно?

– Я хочу узнать, какая моя принцесса на вкус.

– Что это значит?

Кэш убирает руку с талии, обхватывает мою ладонь и кладет ее мне на колено. Управляя моей рукой, он двигается выше и подбирается к краю сорочки. Я поджимаю пальцы на ступнях, когда моя рука под его руководством начинает скользить по внутренней стороне бедра.

– Это значит, что ты приласкаешь свою киску, а потом дашь мне попробовать, – говорит Кэш, и его низкий грубый тембр ударяет по моим барабанным перепонкам. – Держу пари, мне будет трудно оторваться от твоих сладких пальчиков, измазанных соками.

Я открываю рот и тут же закрываю его, теряя дар речи. Не могу поверить, что он мне только что предложил такое бесстыдство!

– Я не стану этого делать, – бормочу я и одергиваю его руку.

Кэш пожимает плечами.

– Твой выбор. Тогда я останусь здесь и поприветствую твоего папочку.

Дверная ручка начинает дергаться, и я одновременно благодарю и проклинаю себя за свою привычку закрывать спальню на ключ.

– Кимберли, ты спишь? – спрашивает отец.

– Ты не можешь так со мной поступить! – я яростно смотрю на Кэша и принимаю еще одну попытку освободиться.

Но он продолжает крепко держать меня за подбородок и придвигается вперед. Моя грудь сжимается. Кэш так близко, что я чувствую его теплое дыхание, скользящее по моей коже. Вижу его глаза с золотистыми вкраплениями внутри синей радужки.

– На самом деле у тебя есть еще один вариант, чтобы я ушел незаметно от твоего папочки.

– Какой вариант? – спрашиваю я. Если он сейчас произнесет очередную мерзость, клянусь, я убью его.

Кэш внимательно наблюдает за мной. Его жесткий взгляд сосредоточен на моих чертах лица, будто он пытается оценить реакцию. Он проводит языком по губам и тихо, но уверенно произносит:

– Поцелуй.

По сравнению с тем, что Кэш предложил ранее, это не звучит так отталкивающе и безобразно. Но я все равно не хочу вестись на его манипуляции.

– Кимберли, открой, – отец громче стучит в дверь. – Мне нужно с тобой поговорить.

Моя надежда на то, что папа в конце концов перестанет барабанить в дверь и уйдет, бесследно растворяется в воздухе. От напряжения я сжимаю челюсти так сильно, что у меня болят десны и зубы. Ненавижу, что мне придется идти на поводу у Кэша. Но если я соглашусь, то на своих условиях.

– На этот раз ты выиграл, – мой голос неровный и нервный. – Ты можешь меня поцеловать. Но не в губы.

Кэш улыбается.

– Ты хочешь, чтобы я поцеловал твою киску? Я не стану этого делать быстро, принцесса. Даже если твой папочка вышибет дверь, я все равно не смогу от тебя оторваться.

– Я имела в виду другое! – шиплю я. – Это может быть запястье, плечо, шея…

Я замолкаю, чтобы не спровоцировать больную фантазию Кэша.

– Хорошо, – он в последний раз сжимает мой подбородок, прежде чем его отпустить. Спустя секунду его сильные пальцы смыкаются на моей шее. – Я выбираю то место, где бьется твой пульс.

Кэш наклоняет голову набок, его веки слегка опускаются. Я перестаю дышать. Он вот-вот меня поцелует.

Проходит мучительное мгновение, когда Кэш утыкается лицом в изгиб моей шеи. Его пальцы запутываются в волосах, заставляя меня запрокинуть голову, а сердце биться в стократ быстрее. Кэш находит мой пульс и кончиком языка оставляет горячий след на чувствительном месте прямо над сонной артерией. Его твердая грудь упирается в мою, мы так близко друг к другу, и от соприкосновения наших тел мне хочется закрыть глаза.

Я делаю глубокий вдох. Темный, пьянящий парфюм дразнит нос, и в этот момент я не могу вспомнить названия запахов. В моей голове почему-то вырисовывается картина черного дыма, поднимающегося в звездное небо из-за пожара. И посреди языков пламени нахожусь я, сидящая верхом на Кэше. Он целует меня, впиваясь зубами в шею.

Желая избавиться от этого образа, я трясу головой. Кэш сильнее сжимает в кулак мои волосы на затылке, пока его губы вместе с горячим дыханием медленно касаются моей кожи. В этот момент я не доверяю себе. Я не понимаю, что со мной происходит.

Мой пульс отдает во всех местах тела: в ушах, висках, кончиках пальцев, губах и даже… между моих ног. Покалывающий жар нарастает внизу живота, и я смущаюсь своих желаний.

Какая-то часть меня хочет оттолкнуть от себя Кэша. А другая глупая часть хочет притянуть его к себе, чтобы его полные губы оказались на моих. Как в моем безумном сне.

– Твой пульс зашкаливает у основания горла. Ты хочешь меня, принцесса.

– Единственное, что я хочу – чтобы ты ушел, – едва слышно произношу я из-за дрожащего голоса.

Кэш тихо хихикает под нос, его рука скользит вниз по шее, достигает груди, и я перехватываю его запястье.

– Ты получил то, что хотел. Теперь уходи.

– О, я даже близко не подошел к тому, что хотел.

– Кимберли! – снова раздается настойчивый стук в дверь. – Открой, сейчас же!

Кэш отстраняется от меня, и я вижу его потемневшие глаза и нижнюю губу, зажатую между зубами.

– Не бойся, принцесса, – шепчет он. – Я никому не скажу, что ты ждала моего поцелуя.

Он отпускает меня, и я едва не валюсь на пол. Но мне удается сохранить равновесие и остатки своего достоинства.

– Я не ждала твоего поцелуя. Забудь об этом раз и навсегда.

Кэш встает в полный рост и берет одну из моих книг. Медленно, будто у него полно времени, он отходит к окну и перекидывает ногу через подоконник. Прежде чем выбраться наружу, он качает головой и бормочет:

– Хотелось бы забыть, Кимберли. Но не могу, – с этими словами он исчезает в ночи.

Моя кожа все еще горит от прикосновений его рук, губ и языка. Я пропускаю пальцы между прядями и стараюсь скрыть шею распущенными волосами. Что происходит в голове Кэша? Почему он так поступает со мной? И самое главное, почему он выбрал меня в качестве игрушки для своих грязных манипуляций?

Раздается очередной громкий стук, и я отступаю к входной двери. Я слегка приоткрываю ее, придав себе сонный вид. Сквозь прищуренные глаза я вижу, как у порога моей спальни стоит отец. Вероятно, он вернулся с работы, поскольку на нем деловой костюм.

– Уже почти половина первого, – строго произносит отец. – Почему ты не спишь?

– Я спала, – я прикрываю рот рукой, фальшиво зевая. – Ты стучал в дверь и разбудил меня.

– Тогда почему у тебя горит свет?

– Я уснула, когда делала уроки. Сегодня был тяжелый день, и я устала.

– Как ты провела вечер? Ты сделала видео для презентации?

Перевожу: отправилась ли я снимать туннель, и был ли со мной Джек.

– Я сняла видео, но потеряла квадрокоптер. Я хотела отправиться искать его в туннеле, но меня остановил Джек.

– Джек хороший парень, – отец одобрительно кивает. – Он пригласил тебя на второе свидание?

Я заставляю себя не поморщиться от слова "свидание".

– Джек сказал, чтобы я выбрала ресторан для следующей встречи.

Как только я заканчиваю говорить, из глубины комнаты раздается грохот. Я медленно оборачиваюсь и всматриваюсь в темноту спальни.

– Что это? – спрашивает отец и, не дожидаясь моего ответа, проходит внутрь.

Он оглядывает комнату, и я замечаю, как край шторы развевается в воздухе из-за приоткрытого окна. Похоже, именно оно и захлопнулось с грохотом от сквозняка.

– Я забыла закрыть окно на ночь, – делаю несколько быстрых шагов и захлопываю створку, вглядываясь через стекло на задний двор.

Уличные фонари бросают мягкий желтый свет на фонтан и стволы деревьев в саду. Среди них я замечаю удаляющуюся темную фигуру Кэша. Он останавливается, оборачивается через плечо и поднимает взгляд на мое окно.

Не бойся, принцесса. Я никому не скажу, что ты ждала моего поцелуя.

– Ты уже выбрала ресторан?

За моей спиной появляется отец, и я поворачиваюсь к нему. Мысленно я благодарю себя за то, что не поддаюсь волнению и внешне держусь невозмутимо.

– Я не думаю, что это хорошая идея.

– Почему? – отец хмурится.

– Из-за того, что я перевелась в другую школу, мне предстоит наверстать много пропущенного материала. У меня нет времени на встречи с мальчиками.

– Помнишь, что я тебе говорил? В руках Блаунтов не только большие деньги, но и рычаги давления, —ворчит отец. – На прошлой неделе у них вышел новый выпуск журнала. Ты знаешь, чей снимок был на обложке?

– Нет.

– Кэш Аматорио, – рявкает отец. – Мелкий засранец избил какого-то парня в ночном клубе, и это просочилось в прессу.

Я вспоминаю об опубликованной статье в интернете. И какое она имеет ко мне отношение?

– Этот снимок потянул за собой недовольство аукционеров, – продолжает разглагольствовать отец. – Компания Маркоса может понести убытки на круглую сумму. А я ведь предупреждал его, что он дает своим сыновьям слишком много свободы! Он слишком много им позволяет!

– Маркос умный и взрослый мужчина. Думаю, он лучше знает, как решать проблемы со своими детьми.

От моей честности у отца дергается лицевой мускул, и он принимается еще сильнее ругать Аматорио, а заодно и меня за то, что я должна ненавидеть каждого из них вместо того, чтобы их защищать.

– Кимберли, ты должна согласиться на свидание с Джеком, – произносит отец в конце своей пламенной речи, и я не могу не заметить настойчивость в его тоне. – Это не обсуждается.

– Хорошо, – сквозь зубы выдавливаю я.

– Я знал, что ты умная девочка. Доброй ночи, – отец разворачивается, собираясь уйти.

– Папа, подожди, – я останавливаю его. – Как дела у Голди?

Так зовут мою собаку. Это очаровательное создание лисье-рыжего окраса, весом почти восемьдесят фунтов и двадцать три дюйма в холке. Я его безумно люблю. И я не колебалась ни секунды, чтобы оставить лабрадора в Англии.

Мама не питала к нему каких-либо чувств. В принципе, как и ко всем остальным живым существам. Поэтому она не стала возражать, чтобы я забрала с собой в Бостон "мерзко линяющего пса".

Однако возникла проблема. У отца выявилась жуткая аллергия на собачью шерсть. Он настоял на том, чтобы отдать Голди в приют. Я была вынуждена согласиться, но с условием, что отец пристроит Голди в хорошие руки, а я заберу собаку себе, как только у меня появится возможность жить отдельно.

– У твоего пса все хорошо, – отец достает из кармана брюк телефон и снимает блокировку с экрана. – Я нашел ему новый дом.

Он показывает фотографию, где девочка примерно десяти лет на вид крепко обнимает моего Голди. Я ненадолго зажмуриваю глаза, чтобы сдержать слезы.

Из-за того, что я раньше училась в частной закрытой школе, я могла неделями не видеть Голди. Но я знала, что по возращению домой, меня всегда встретит мой друг.

Но сейчас у меня на груди постоянная тяжесть. Я чувствую себя предателем с тех пор, как въехала на территорию собачьего приюта. Единственное, что меня останавливает от того, чтобы не впасть в уныние – мое обещание.

Я клянусь, что верну Голди. Чего бы мне это не стоило.

– Я знаю, что тебе грустно, – отец похлопывает меня по плечу. – Но у Голди все хорошо. У него новый дом и хозяин. Это намного лучше, если бы он остался в приюте.

– Я могу увидеть его?

– Давай поговорим об этом в следующий раз, – произносит отец, и вокруг его рта образуются глубокие морщины. Он кивает в сторону входной двери. – Сейчас слишком поздно, и пора спать.

Я отступаю назад и киваю.

– Доброй ночи, – бормочу я, раздосованная тем, что папа так и не дал мне конкретного ответа.

Я смотрю, как отец выходит из комнаты, а затем перевожу взгляд на окно. На заднем дворе Кэша не видно. Я плотно задергиваю штору и возвращаюсь к кровати. Мое внимание привлекает книга, лежащая на простыне. Странно. Я отчетливо помню, как ее взял с собой Кэш. Разумеется, без моего согласия и разрешения.

Я оглядываюсь, чтобы убедиться, что отец вышел из спальни. Папа закрывает за собой дверь, и я распахиваю книгу. Между страницами покоится миниатюрная белая магнолия, и уголки моих губ невольно растягиваются в улыбке.

Только Кэш мог оставить цветок в книге про Бостонского душителя.

Глава 5 «Еще одна встреча»

– Здравствуйте, – я подхожу к стойке ресепшн ресторана «Basile». – У вас должен быть зарезервирован столик на фамилию Блаунт.

– Добрый вечер, – девушка-хостес приветливо улыбается. – Я провожу вас.

Я отправляюсь следом за ней и на ходу рассматриваю интерьер: расставленные по периметру колонны, люстры из венецианского стекла, квадратные столы с белоснежными скатертями. Ресторан выглядит слегка старомодно, но крайне претенциозно.

Его выбрал Джек для нашей сегодняшней встречи, и я мысленно благодарю себя за решение надеть платье. Оно нежно голубого цвета со слегка расклешенной юбкой чуть выше колен и вставкой на спине в виде шнуровки. К нему бы отлично подошли туфли, но белые кроссовки для меня гораздо удобнее, чем высокий каблук.

– Желаю приятно провести вечер, – девушка-хостес подводит меня к столику, находящемуся рядом с окном. За ним меня уже дожидается Джек.

– Кимберли, – произносит он, и его губы образуют улыбку. – Не могу поверить, что ты согласилась прийти.

– Я тоже, – я прочищаю горло.

Джек посмеивается, вероятно решив, что это была шутка. Однако я говорила совершенно серьезно.

– Ты выглядишь замечательно. Позволь мне поухаживать за тобой, – Джек поднимается из-за стола.

На нем белый свитер Ralph Lauren, темно-синие брюки, блестящие итальянские туфли. По правде говоря, я ожидала от него чего-то подобного. Но вот действительно, чего я не ожидала от Джека – это то, что он меня поцелует.

Задвинув за мной стул, он наклоняется, и я чувствую его теплое дыхание на лице. Джек прижимается губами к моей щеке, и я замираю, прислушиваясь к голосу своего тела. Может быть, он даст мне какой-либо сигнал?

Например, как вчера, когда в моей спальне Кэш схватил меня за руку и усадил к себе на колени. Сначала я пыталась освободиться, но потом впервые почувствовала это. Трепет в животе и бешеные удары своего сердца. Каждый дюйм моей кожи оживал ярче и ярче, когда Кэш целовал меня в шею.

Но с Джеком ничего подобного не происходит. Нет того ощущения, что моя кожа воспламеняется, а сердце вот-вот вырвется из груди. Мне больше хочется поежиться и убраться подальше.

Оторвавшись от меня, Джек выпрямляется в полный рост и занимает место напротив. Я перевожу взгляд с его улыбающегося лица на окно. Отсюда открывается вид на террасу ресторана, где ужинают несколько гостей. Позади них отлично просматривается вечерний Бэк Бэй*. Квартал старинных домов из кирпича цвета обожженной глины подсвечивается изящными уличными фонарями.

Под одним из них я вижу темный высокий силуэт. Он стоит на противоположной стороне дороги, но из-за накинутого на голову капюшона его лица не видно.

Сердце начинает колотится так сильно, что становится трудно дышать. Я открываю рот и тут же закрываю его, с трудом сглатывая застывший в горле ком.

Это неизвестный поджигатель? Он преследует меня?

– Кимберли?

– Что? – я отрываюсь от окна и смотрю на Джека.

– Ты побледнела? С тобой все в порядке?

Я вновь перевожу взгляд на окно, но там уже никого нет. Поверх моей немой паники начинает подниматься отрезвляющий разум. Скорее всего, это был какой-то случайный прохожий. А мое разыгравшееся воображение сыграло со мной в жестокую шутку.

– Извини, я немного задумалась, – отвечаю я, и на лбу Джека образуются морщинки от беспокойства.

– Тебе удалось восстановить видео с пропавшего дрона? – спрашивает он и протягивает мне меню через стол.

– Да, – я вздыхаю. – Камера зафиксировала неизвестного парня или мужчину. Видимо, именно он и повредил мой квадрокоптер. Но поскольку в туннеле было темно, то ничего не было видно, кроме его высокой фигуры.

– Наверняка, это какой-нибудь бомж или псих. Нормальный человек не стал бы сидеть в заброшенном туннеле, – Джек кривит губы в раздражении.

– Наверное, – я откладываю меню в сторону, так и не открыв его. – Я буду молочный коктейль и тирамису.

– Хорошо, – Джек нажимает на кнопку, расположенную на столе.

Вскоре к нашему столику подходит официантка, Джек называет ей заказ, а затем… устраивает свою руку поверх моей.

– Так-так, и что тут у нас, – раздается женский голос. – Два голубка Блаунт и Эванс.

Повернувшись, я обнаруживаю Грейс. Сначала она смотрит на Джека, потом на меня, и я рефлекторно одергиваю свою руку.

– Привет, Грейс, – я улыбаюсь ей.

Так как у меня не было особого желания идти с Джеком на встречу, я попросила Грейс отправиться вместе со мной. Она согласилась, и я предупредила об этом Джека. В свою очередь он позвал своего друга, и теперь эту встречу можно назвать «парным свиданием». Правда, друг Джека еще не пришел в ресторан.

– Извиняюсь за опоздание, но мои родители предпочли прочитать получасовую лекцию о воспитании, – скучным тоном отзывается Грейс и спрашивает у Джека без интереса. – Ну и где твой друг?

– Он прислал сообщение, что опоздает, – отвечает Джек и натянуто улыбается. – Рад тебя видеть, Грейс.

– Не могу ответить взаимностью.

Грейс небрежно бросает сумочку едва ли не в тарелку Джеку и усаживается рядом со мной. На ней черное короткое платье и туфли на высоком каблуке, имеющем форму песочных часов.

– Кстати, это ты виноват, – Грейс указывает на Джека. – После выпуска нового номера мои родители очень расстроились. Особенно мама. Она переживает из-за того, что в твоем журнале напечатали о Кэше.

Мое сердцебиение ускоряется только от одного упоминания его имени.

– Во-первых, это не мой журнал, а журнал моего отца, – возражает Джек. – А, во-вторых, журналисты просто выполнили свою работу. Их долг открыть глаза общественности на правду. Кэш избил парня до полуобморочного состояния, но его отпустили.

Я едва не давлюсь коктейлем, который принесла официантка. Всем известно, что пресса любит приукрасить факты и вывернуть все наизнанку. Способен ли Кэш быть настолько жестоким?

– Из-за этого журнала у меня появилось много проблем, – продолжает хмуриться Грейс. – Родители включили режим гиперопеки и не хотят меня никуда отпускать.

– Виноват не журнал, а твои братья, которые дают повод для новых статей, – говорит Джек. – Им все сходит с рук, а безнаказанность порождает вседозволенность.

– Можно подумать, все вокруг белые и пушистые, – Грейс подпирает рукой подбородок и прищуривается, когда смотрит на Джека. – Хочешь сказать, у тебя репутация паиньки?

– Пару раз я использовал фейковый ID, чтобы попасть в бар или клуб, – Джек поднимает плечо. – На этом мои нарушения заканчиваются. Я не избиваю людей, и у меня нет проблем с контролем гнева.

Между тем, официантка подает десерт, Грейс говорит ей свой заказ и через некоторое время к нашей компании присоединяется друг Джека. Он выглядит немного старше меня с длинными темными волосами, собранными в хвост. Парень представляется Реттом и еще до того, как успевает что-либо сказать, Грейс произносит:

– Не могла бы ты сходить со мной в дамскую комнату, Кимми?

Я не решаюсь сказать ей "нет" и отправляюсь следом за ней. Как только мы оказываемся внутри, Грейс быстро мне сообщает:

– Я должна уйти.

– Но ты же только пришла.

– Я опаздываю на свидание. На настоящее свидание с настоящим мужчиной, – она подчеркивает последнее слово.

Вау. Я так ошеломлена этой новостью, что не знаю, что сказать.

– Он… Он старше тебя?

Грейс кивает.

– Он гораздо старше, чем ты можешь представить. Мои родители ни за что бы не отпустили меня. Но я сказала, что ты будешь со мной, а тебе они доверяют.

Выходит, Грейс согласилась отправиться на парное свидание, преследуя свою цель. Конечно, я бы могла обидеться на нее, ведь она попросту использует меня. Но кто я такая, чтобы ее осуждать? Я сама ничуть не лучше. Я использовала Джека, чтобы снять видео в заброшенном туннеле. Иначе мой отец не отпустил бы меня.

– И я сказала родителям, что переночую у тебя, – добавляет Грейс и прикрывает глаза, словно извиняется за свою ложь.

– Что? Ты с ума сошла? А если твой отец позвонит моему?

– Это вряд ли, – Грейс невесело усмехается. – Папа скорее позвонит тебе, чем мистеру Эвансу.

– Что я ему скажу?

– Соври что-нибудь. Скажи, что я в туалете или уснула. Или что-нибудь в таком духе.

– Я не обижусь, если ты оставишь меня здесь одну. Но не надо впутывать меня в свои тайны. Я даже не знаю, кто этот мужчина.

– Самый лучший мужчина, – у Грейс на лице появляется выражение, будто она говорит о божестве. – Леон Вильерс.

Что? Грейс тайно встречается с преподавателем ораторского искусства в «Дирфилде»?

– Я не привыкла никого и ни о чем просить, но сегодня исключение, – Грейс складывает ладони перед грудью. – Пожалуйста, Кимми! Ты должна меня выручить.

– Не знаю, – я качаю головой. – Это все глупо и непродуманно.

– Вот увидишь, все пройдет отлично. Нас никто и ни в чем не заподозрит.

Я пристально смотрю на Грейс. В школе она держится, как холодная и неприступная царица «Дирфилда», находящаяся под защитой своих старших братьев. Сегодня она доверила мне свой секрет, и на моем месте многие использовали бы его, как оружие. Но я предпочитаю заводить союзников, а не врагов.

– Ладно, – я с трудом выдавливаю из себя. – Я согласна. Но у меня есть условие.

– Все, что угодно.

– Когда-нибудь я тоже обращусь к тебе с просьбой. И ты не сможешь мне отказать.

Грейс обдумывает мои слова и кивает.

– Хорошо, – она пожимает мою ладонь, а затем встает у зеркала и красит губы.

– Ты собираешься уйти прямо сейчас?

– Ради приличия я останусь еще на десять минут, – Грейс оборачивается и подмигивает мне.

В ее синих глазах пляшут озорные огоньки, и мое сердце сжимается. У нее заговорщицкий вид, и она так похожа на того милого и веселого Кэша, которого я помню из детства.

– Когда-нибудь ты влюбишься и поймешь меня, – многозначительно произносит Грейс.

О, нет. Этот день никогда не настанет. Я лучше лишусь зрения, чем позволю себе потерять голову из-за парня и начну совершать поступки, полные безрассудства.

Грейс покидает дамскую комнату, оставляя меня наедине с моей тяжестью. Я все еще не верю, что согласилась на подобную авантюру. Я не любитель нарушать правила. Мне придется врать, и от этого я нервничаю еще больше. Если мистер Аматорио позвонит моему отцу, то все обернется провалом.

Как так могло получиться, что я согласилась?

За Грейс захлопывается дверь, а я включаю кран и подставляю руки под прохладную воду, надеясь, что это действие поможет мне успокоиться. Я смотрю, как водяная струя течет по моим бледным ладоням, и краем глаза замечаю в зеркале проблеск движения.

Еще до того, как я успеваю поднять голову и посмотреть, кто зашел в туалет, к моей спине кто-то вплотную прижимается. Тяжелое крепкое тело резко вдалбливает меня в край раковины, и я вижу в зеркале позади себя темную высокую фигуру.

Из меня вырывается леденящий душу крик. Но он тут же обрывается, когда он поднимает руку и зажимает мой рот.

Я поднимаю руки и цепляюсь пальцами в его ладонь, пытаясь оторвать ее от моего лица. Но все без толку. Его рука крепко зажимает мой рот, лишая меня голоса. Но у меня даже мысли не возникает, чтобы сдаться. Со всей силы я бью ногами по его ступням, коленям и по всем остальным местам, куда могу дотянуться.

Однако незнакомец не двигается ни на дюйм. Он продолжает настойчиво держать меня, прижимая к своей

груди. Тогда я оскаливаюсь и вгрызаюсь зубами в его руку. Мой рот наполняется его кровью, но он все равно не отпускает меня.

Из меня выходит свирепый рык. Он что, совсем не чувствует боли?

Я вспоминаю то, что читала примерно год назад. Преступники выбирают своих жертв, чтобы получить эмоции, которые те могут им дать. Большинство из них гонятся за чувством превосходства, стремятся увидеть испуг в каждой мелочи: в языке тела, в походке и даже голосе.

Я напрягаю каждую мышцу. Мне не нужно показывать ему свой страх.

Я замираю и смотрю на незнакомца в зеркало. На нем черная толстовка, и ее капюшон низко надвинут, но я замечаю несколько темно-каштановых прядей, спадающих на его высокий лоб. Он намного больше меня. Я кажусь гномом рядом с ним, так как он на фут выше меня и шире в два раза.

Судя по его телосложению ему ничего не стоит повести рукой в сторону, чтобы услышать предсмертный хруст моей переломанной шеи. И я даже не смогу увидеть убийцу из-за банданы, скрывающей нижнюю половину лица. Я вижу лишь его густые черные ресницы и большие синие глаза.