Громкий шепот

– А мне нравится, – вырывается из меня.

Макс нагревает взглядом мою щеку.

– Ну хоть кто-то оценил.

– Не принимай на свой счет, – фыркаю я. – Еда, если честно, так себе.

Заткнись, Валери.

Еда на самом деле вкусная, просто меня уже тошнит даже от воздуха. Все вкусы, запахи и цвета давно потеряли свою прелесть. Когда ты не живешь, а существуешь, все кажется мертвым.

– Именно поэтому ты чуть не вылизала тарелку после штруделя, – хмыкает Макс, складывая мощные руки на груди и откидываясь на спинку стула. Его плечо задевает мое ровно в том месте, где у меня ссадина и синяк.

Я чуть ли не стону от разряда боли.

– Это единственное, что мне понравилось, – еле произношу я сквозь прерывающееся дыхание. – Я люблю сладкое.

Аннабель замечает, что со мной что-то не так, и хмурит брови.

– Ты плохо себя чувствуешь? – спрашивает она.

Взгляд Макса вновь устремляется ко мне и цепляется за мою ладонь, которой я неосознанно поглаживаю плечо.

Аннабель продолжает изучать меня взглядом. По моей спине скатывается холодная капелька пота. Подруга уже не раз замечала мои синяки и устраивала допрос с пристрастием. Один раз мы даже не на шутку поссорились. Мне нельзя показывать боль, поэтому, нацепив яркую улыбку, отвечаю:

– Все хорошо, просто замерзла. Зачем они включают кондиционер, когда на улице такой дубак?

Какая ты врунья, Валери.

– Да? Разве он работает? Мне вообще не холодно. Хочешь, я дам тебе свой пиджак? – Лиам начинает раздеваться, оставаясь в футболке.

Мои друзья отдали бы мне последнюю еду, если бы я в ней нуждалась.

Лиам начинает накидывать пиджак мне на плечи, моя искренняя улыбка служит благодарностью за его заботу.

Макс подносит стакан воды ко рту. В следующую секунду эта вода оказывается на рукаве пиджака.

Я поворачиваюсь к нему так резко, что у меня хрустит шея.

– Тебе показать, где рот, раз ты не в силах найти его на своем лице, чтобы не проливать все мимо? – гневно шиплю я, как ядовитая змея, какой и являюсь.

– Упс, – неискренне произносит засранец. – Кажется, этот пиджак теперь не подходит. – Он сбрасывает его с моих плеч, поднимает, а затем швыряет через стол в Лиама.

Макс расстегивает свой темно-синий пиджак, который выглядит так, словно его шили все лучшие портнихи мира. Клянусь, даже у принца Гарри такого нет. А это о чем-то да говорит.

Все продолжают спорить о количестве ромашек в этом заведении и, кажется, не замечают, что этот человек только что чуть не нокаутировал моего друга пиджаком.

Как только вещь с ароматом… чего-то такого древесного и теплого касается моих плеч, я теряю дар речи. А когда Макс приближается, чтобы расправить лацканы, и вовсе перестаю дышать.

– Чисто для ясности: я отлично осведомлен, где находится рот, – говорит он перед тем, как отстраниться.

Смех вибрирует где-то между моим животом и ребрами. Ни за что на свете не покажу этому мужчине, что его придурковатость меня развеселила.

Когда мы просим счет, я тянусь к сумочке и понимаю, что оставила наличку дома. Мне нельзя расплачиваться картой, иначе Алекс устроит допрос с пристрастием… и пытками.

Боже, ну чем я думала, когда соглашалась на эту авантюру? Авантюру… ведь встреча с друзьями очень подходит под это слово. Но в моем мире – да.

Я сжимаю в руке банковскую карту, она впивается в ладонь, но мне даже не больно. Хотя должно быть. Позже мне определенно станет больно.

– Я оплачу. Ведь по моей вине мы обедали в деревенском поле. – Макс обращается ко всем присутствующим, а затем мягко касается моей руки под столом. Это так мимолетно, словно по костяшкам пальцев провели пером. Несмотря на свою мягкость, прикосновение ощущается очень ярко и громко. Оно кричит: «Все в порядке. Ты в безопасности. Успокойся».

Я выдыхаю.

Мы выходим на улицу, холодный ветер бьет в лицо. Когда уже станет тепло? Хотя бы на чуть-чуть.

Несмотря на то, что у меня стучат зубы, я возвращаю Максу пиджак. Идти в нем домой равносильно самоубийству. Я надеюсь, что приятный аромат чужого мужчины выветрится из моей кожи и одежды. У Алекса нюх, как у овчарки.

– Помнишь про пятницу? Ты нужна мне, – спрашивает Аннабель.

Да, ведь это, скорее всего, мой последний день в Лондоне.

Однако я не могла отказать ей, она сказала, что у них с Леви какая-то встреча утром в пятницу, а потом они хотят сообщить что-то важное. Я должна быть там. Должна увидеть их с Лиамом в последний раз.

– Да, конечно, я буду. – Я крепко обнимаю ее и Лиама на прощание.

– О, а ты помнишь, что через две недели мы хотели с тобой сходить в кинотеатр под открытым небом? Там планируют показывать «Сплетницу», – поигрывает бровями Лиам, зная, что я продам душу за Блэр и Чака.

Ком застревает у меня в горле. Я чувствую, что вот-вот разрыдаюсь. И искренне этого хочу. Но вместо этого моя фальшивая улыбка становится еще ярче.

– Я постараюсь, но, кажется, у меня в эти даты планы.

– Какие? – спрашивают хором Аннабель и Лиам.

Я. Собираюсь. Сбежать.

Но я молчу и игриво пожимаю плечами, как бы говоря, что еще не знаю.

Всю дорогу до дома в голове крутится лишь одна мысль: «Мне нужно выбраться из этого ада. Живой».

Глава 7

Валери

Настоящее

Медленно поднимаю тяжелые веки и встречаю яркий свет, как вспышку молнии. Он ослепляет и отдается разрывающей болью в голове. Я прикасаюсь ладонью ко лбу, стараясь полностью открыть глаза.

Черт.

Это самое ужасное похмелье в моей жизни. Сколько я вчера выпила? Мне однозначно потребуется антипохмельный набор: самый жирный бургер, холодный зеленый чай Lipton и любимый сериал. Желательно в таком порядке.

Ноющая боль пульсирует во всем теле, и я вздрагиваю. Наконец-то зрение фокусируется – меня встречает интерьер, совершенно не напоминающий мой дом. Маленькая, но уютная комната залита теплым солнечным светом. Небольшой диван и кресло расположены вдоль стены, напротив которой висит телевизор.

Где я, черт возьми?

Слух улавливает противный пищащий звук. Окинув взглядом свое тело, вижу, что к рукам и груди прикреплено множество датчиков. Я поворачиваю голову и замечаю монитор, на котором красная линия передает мое сердцебиение.

Охренеть. «Херня» и еще тысяча слов с корнем «хрен» крутятся у меня на языке.

Я пытаюсь приподняться, и в ту же секунду, когда тело начинает двигаться, раздается еще больше разных звуков, похожих на сигнал тревоги. Острая боль разрывает область живота, а вместе с ней мое сознание простреливает воспоминание.

Алекс. Наша ссора. Нет, это была только его ссора, потому что я сказала лишь одно слово (возможно, несколько слов), а затем начала отскакивать от ступеней лестницы, как футбольный мяч. Что ж, он забил гол.

Но я все-таки выжила.

Эта мысль вырывает из меня тяжелый вздох, застревающий где-то в горле.

Я откидываю одеяло и приподнимаюсь, осматривая живот, где распространяется обжигающая боль. Туловище полностью закрывает медицинская повязка, скрывающая, как я подозреваю, полученную от Алекса травму. Я хмурюсь, потому что воспоминания после падения спутаны и мне не удается воспроизвести картинку того, как именно появилась эта «награда».

Неожиданно комнату заполняет медицинский персонал. Меня сразу укладывают обратно и начинают осматривать живот. Медсестра снимает повязку, и я вижу рану, на которую наложили несколько швов. Возможно, больше, чем несколько. Крови нет, но выглядит все равно отвратительно и абсолютно не безобидно. Это похоже на удар ножом, а может быть, мечом, хрен его знает. Не удивлюсь, если Алекс нанизал меня на вертел и поджарил.

– Не совершайте резких движений, миссис Гилберт, – командует врач и светит в глаза фонариком, проверяя зрачковый рефлекс.

Кто такая миссис Гилберт? Моя фамилия Лэмб. На крайний случай – Эллис.

Дыхание сбивается из-за всей этой странной ситуации, исходящий от монитора звук ускоряется, как и мое сердцебиение. Что, собственно, логично.

– Тише, дорогая. Все в порядке, – ласково произносит медсестра.

Пока что так и не скажешь.

Врач начинает спрашивать у меня элементарные вещи наподобие «сколько вам лет», «как вас зовут» и «какой сегодня день». Я отвечаю на них роботизированным голосом, но не успеваю вставить свои вопросы, которые, как мне кажется, намного важнее.

– Вы наконец-то полностью пришли в себя, миссис Гилберт.

Черт возьми, я только что сказала ему, что меня зовут Валери Лэмб.

– Миссис Гилберт? – наконец-то удается выдавить из себя.

– Да.

Мило.

Я умерла и попала в «Дневники вампира» [5]? Моя кожа, освещаемая лучами солнца, все еще не сгорела. Значит, я точно не вампир. Спасибо и на этом.

– Это, конечно, очень смешно. Все ваши ролевые игры в «Анатомию страсти» [6] довольно увлекательны, но пора заканчивать.

Я начинаю снимать с себя провода, опутывающие меня словно паутина. Живот горит огнем, но по сравнению с тем, что мне приходилось терпеть, это кажется легкой щекоткой.

– Где мой муж?

– Миссис Гилберт, вам пока лучше сохранять покой. – Врач мягко укладывает меня обратно, а медсестра обеспокоенно осматривает мое тело. – Мистер Гилберт будет с минуты на минуту.

Я уверена, что они заметили ошарашенное выражение моего лица.

– Мистер Гилберт? Кто это? – почти шепотом интересуюсь я.

– Это я.

Я медленно поворачиваю голову на низкий голос и встречаюсь взглядом с человеком, заполняющим весь дверной проем. Меня охватывает волна неожиданности и смятения. Передо мной стоит мужчина, которого я меньше всего ожидала здесь увидеть. Я сглатываю так громко, что звук кажется мультяшным и нереальным, как и вся эта ситуация.

Макс… Гилберт, полагаю.

* * *

Мы сверлим друг друга взглядом вот уже минут двадцать. Мистер Гилберт отказывается принимать участие в моем допросе до «всеобщего слета». Так он это называет.

Макс во всем своем отвратительном великолепии – в костюме-тройке благородного серого оттенка, голубой рубашке и с непробиваемым выражением лица – сидит напротив в бархатном кресле-качалке бежевого цвета.

Расслабляйся, пока можешь, мистер Гилберт.

Его волосы немного взъерошены, но не так, будто он проснулся после дикой вечеринки. Их словно специально идеально растрепали, но каким-то образом все равно превратили в укладку. Легкая и почти незаметная щетина покрывает скулы, сглаживая острую линию подбородка.

За пределами комнаты слышатся приближающиеся шаги, после чего на пороге появляются мой близкий друг Лиам и еще более сумасшедший мужчина, чем тот, что сидит сейчас передо мной. Нейт.

О Нейте я знаю не очень много, за исключением того, что его рот не имеет фильтра. В этом мы с ним похожи. Он близкий друг Макса и Леви, архитектор, наделенный талантом от самого Господа Бога. У него классные кучерявые волосы, которые держат объем без стайлинга. А, забыла, еще Нейт иногда носит очки. Уж не знаю для чего: чтобы казаться умнее или действительно лучше видеть?

Они оба как по команде выпускают из легких весь воздух. Лиам смотрит на меня так, словно видит впервые, на его идеальном лице лорда появляется неуверенная улыбка. Мой друг – знатных кровей, и целовал руку самой Елизавете, но почему-то дружит с такой оборванкой, как я. Он старается брать от жизни все, пока обязательства не перекрыли ему кислород. Лиам с нежностью смотрит на меня глазами цвета штормового моря, которые идеально сочетаются с его черной шевелюрой.

– Леви и Аннабель скоро будут, они решали вопросы по поводу детей, – сообщает он.

Мне требуется несколько минут, чтобы осознать сказанное.

– Детей?

Трое мужчин обмениваются напряженными взглядами, полностью игнорируя мой вопрос.

Мне начинает надоедать это молчание. А если добавить то, что я ничего не понимаю, моя агрессия достигает пика.

– Хватит молчать! Где я? Что происходит? И почему ты, – я с рычанием указываю на Макса, – ведешь себя так, словно заправляешь вечеринкой?

– Потому что так и есть, дорогая.

– Макс, – осекает его Лиам, качая головой.

Я потираю виски и делаю пару вдохов. Вот только они ни капли меня не успокаивают, а еще больше выводят из себя.

– Так, окей. Ладно. Хорошо. – Еще больше утвердительных слов, девочка! – А что здесь забыл ты?

Я смотрю на Нейта.

– О… Я вроде как местный антистресс, а сегодня обязательно произойдет такая ситуация… Ну, знаете… стрессовая.

Я приподнимаю брови и взмахиваю рукой.

– А, ну это все объясняет. Спасибо за полезную информацию.

– Всегда к твоим услугам, красавица. – Нейт сверкает добродушной улыбкой. – Ауч, – кривится он от пинка по голени, смотря на Макса. – Да я же ничего не сделал. Ты гребаная агрессивная задница!

Нейт срывается с места и кидается на него в ответ. Они бросаются ругательствами, дергая друг друга за волосы. Лиам, как и я, смотрит на этот цирк уродцев. Думаю, он планирует план побега.

– Валери! – звучит звонкий голос, и меня тут же прижимает к кровати маленькое, но ужасно сильное для своих размеров тело. – Боже, это действительно ты?

Аннабель отстраняется, и я вижу, как по ее лицу текут слезы. Крупные капли прокладывают дорожки по щекам.

– Я не могу поверить. Мы так долго тебя ждали!

– Эй, – впервые на моих губах появляется искренняя улыбка, – почему ты плачешь? Все хорошо, я здесь… – Я обнимаю ее, после чего шепчу уже не на шутку испуганным голосом: – А где я была?

Аннабель отстраняется и переводит взгляд на Макса. Улыбаясь, Леви кивает мне в знак приветствия и тоже смотрит на своего друга.

– Почему, черт возьми, вы все смотрите на него? – Я ударяю ладонями по кровати.

– Так, давайте все успокоимся. Валери, должен отметить, ты прекрасно выглядишь. – Нейт приближается ко мне и ложится рядом на кровать. – Цвет волос – просто блеск, такой… блестящий. – Он с заботой поглаживает меня по голове.

Из меня вырывается нервный смех, который резко сменяется оскалом.

– Быстро. Сейчас же. Прямо в эту секунду. Расскажите мне, что происходит!

– Скорее, произошло, – спокойно произносит Макс. – Сейчас я буду говорить, а ты – слушать. Не прерывай меня и не истери. Я знаю, что это нереально, но постарайся. Мы понимаем, что ты злишься и находишься в неведении, но, пожалуйста…

Он делает паузу и встречается со мной взглядом, в котором нет ни юмора, ни насмешки – только искренность и забота. Всепоглощающая доброта, скрытая от чужих глаз. Но я точно знаю, что это она, ведь однажды уже встречала такой взгляд, принадлежащий не мужчине передо мной, а мальчику, который давно превратился в мираж.

– Постарайся нас понять, а затем можешь разгромить тут все, если захочешь. Договорились?

– Хорошо, – выдыхаю я.

– Ты была серьезно травмирована и некоторое время не приходила в сознание, поэтому мы коллективно приняли ряд решений. Мы всегда были рядом. Ты была и есть в безопасности. – Он говорит деловым, но на удивление успокаивающим и бархатистым тоном. – По оценке врачей, твои разум и тело в порядке. Недавно ты начала приходить в себя, но ненадолго. Со временем стала держаться в сознании чуть дольше. И вот… мы здесь. И ты теперь ты.

Что ж, это совсем не то, что мне хотелось услышать.

– Как долго я была без сознания?

Меня встречает очередное затяжное молчание.

– Пару дней?

Тишина.

– Неделю? – хмыкаю я.

– Семнадцать дней и семь часов.

Вот дерьмо.

– Чудненько. Похоже, семь – мое любимое число, – нервно хихикаю я, чувствуя себя сумасшедшей.

– Она точно в норме? – спрашивает все еще отдыхающий рядом со мной Нейт.

– Да, я точно в норме. Не считая того, что попала в другую чертову реальность. – Я провожу рукой по лицу. – Что ж, вопрос года: что произошло и где мой муж? Я помню, что мы поссорились.

– Ну, твой муж прямо…

– Нейт, почему бы тебе не помолчать? – прерывает его Лиам, выступая в роли классного руководителя на сегодняшнем «слете». – Спасибо.

– Валери, – привлекает мое внимание Аннабель, поглаживая меня по руке.

Леви встает позади нее и в успокаивающем жесте кладет руку ей на плечо.

Почему все друг друга успокаивают? И почему я постоянно задаю вопросы?

– Врачи говорят, что у тебя кратковременная потеря памяти. Ты помнишь нас, свою жизнь и почти все, кроме… того дня. И, возможно, какие-то события до него.

Да, я определенно помню, что раньше Макс раздражал меня точно так же, как и сейчас.

– Я помню тот день. Вероятно, не полностью, судя по вот этому, – указываю на живот. Ладно, тот день тоже похож на обрывки кинопленки, мне даже не удается понять, что именно спровоцировало Алекса. – Что произошло?

Я задаю очередной вопрос, но уже знаю на него ответ.

Он сделал это.

– Алекс… Он… Он… – В глазах Аннабель опять начинают скапливаться слезы. Моя подруга – нежная душа.

– Он избил меня, – отрывисто заканчиваю я. Мой живот скручивается от тошноты. Ни разу мне не приходилось произносить эти слова в присутствии друзей или родных. Оказалось, что это не так страшно. Стыдно, но терпимо. – Возможно, ему стоит подучить правила этикета. Кажется, Алекс не знает, как обращаться с ножами.

– Он чуть не убил тебя. Прекрати отшучиваться, – произносит Макс наполненным гневом голосом.

– А где сейчас Алекс? – мило интересуюсь я.

– Мы не знаем. В тот день он бросил тебя умирать и больше не появлялся. Точнее, решил вернуться и поставить финальную подпись – сжечь ваш дом, – с отвращением произносит Макс.

– Ух ты, прям детектив какой-то, – нервно выдыхаю, скрывая за сарказмом и улыбкой начало панической атаки.

Мой муж чуть не убил меня. А если читать между строк – он на самом деле хотел убить меня. Потому что навряд ли ему потребовалось бы сжигать дом, в котором никого не было.

Руки начинают дрожать, поэтому мне приходится мягко освободить их из хватки Аннабель и засунуть себе под бедра. Воздуха в комнате резко становится мало, но я делаю вид, что не задыхаюсь от растущей паники.

Мне не страшно. Мне давно не страшно за себя. Я смелая женщина с волосами, подобными лаве. Мне нельзя бояться.

– Что ж, перейдем к еще одному увлекательному моменту. – Я встречаюсь глазами с Максом. – Почему я миссис Гилберт? Ты меня удочерил? – С моих губ слетает смешок. – Или мы теперь брат и сестра?

– Нет, дорогая. Ты моя жена. – На его лице появляется самая дерьмовая ухмылка из всех возможных (не то чтобы я их оценивала).

– О… – Вот теперь я действительно не могу найти слов и застываю с открытым ртом.

– Фальшивая, конечно. Потому что если бы я действительно попросил тебя выйти за меня замуж, ты была бы в сознании. И хотела бы выбрать меня. – Он делает акцент на последней фразе, и тень неизвестной мне эмоции отражается на его лице. – Не говоря уже о том, что официально ты все еще в браке. Я подготовил все документы на развод, нужна лишь твоя подпись. Если ты, конечно, все-таки решишься на этот шаг.

Да, да, пожалуйста! – хочу крикнуть я, но слова застревают где-то в горле, так и не сорвавшись с губ.

Страх сковывает все мышцы. Не за себя, а за моих близких. За моих друзей, родителей. Я давно поняла, что у Алекса нет стоп-крана. Мне страшно, что он причинит им вред. Но меняет ли что-то на данный момент юридический аспект брака?

– Ты будешь в безопасности. Я клянусь своей жизнью, что он тебя больше не тронет. Именно поэтому мы приняли решение зарегистрировать тебя в больнице под моей фамилией. – Макс наклоняется и опирается локтями на колени. – Валери, следствие уверено: он думал, что ты была в доме. Он. Хотел. Тебя. Убить.

Легко ли услышать то, что ты и так знала? Нет. Это разрывает душу на части. Я хотела, чтобы Алекс стал прекрасным мужем, а не идеальным убийцей. Как принять то, что человек, с которым ты планировала провести всю жизнь, оказался самым неверным выбором из всех возможных? Как смотреть в глаза людям и говорить, что ты любила его? Не стыдиться того, что не смогла вовремя увидеть истинное лицо монстра и впустила его в свою жизнь?

И в жизнь своих близких.

– Так мне начать вести статистику дерьмовых браков? – Я жестикулирую руками. – Один – реальный, но аморальный. Второй – фальшивый, но Макс. И что вообще подразумевает под собой этот фальшивый брак?

– У нас нет официального документа, подтверждающего то, что мы супруги. По сути, это сделано только для того, чтобы я решил все вопросы в больнице. Но мой частный детектив считает, что в дальнейшем вся эта игра может спровоцировать Алекса выйти в свет.

– А другого не нашлось на эту роль? – Я пробегаю взглядом по всем присутствующим и останавливаюсь на Лиаме.

– Ты знаешь, что я не мог себе этого позволить. – Он смотрит на меня извиняющимся взглядом. Точно, чертов аристократ. Ему не нужна моя не голубая кровь. – Не говоря о том, что Алекс считает меня геем…

И это тоже верное замечание.

Мой взгляд переходит на Леви, и он резко выбрасывает руку с обручальным кольцом.

– Вы уже поженились?! – гневно выкрикиваю я. – Какого черта, Аннабель? Заключение брака в тайне от лучшей подруги – национальное преступление!

– Не слышал о таком, – с умным видом язвит Макс.

Я сжимаю простыню в кулаке и так резко поворачиваюсь к нему, что чуть не ломаю себе шею.

– Заткнись. – Я буквально испепеляю его взглядом.

– Нужно было быстро оформить брак, чтобы мы смогли усыновить Оливию и Марка, – пытается снизить градус накала Леви.

– Отлично, вы еще и успели стать родителями. Я пропустила слишком много серий в этом сериале.

– Ну, мы еще не стали их родителями, но все почти получилось, – с улыбкой, которая могла бы осветить полконтинента, отвечает Аннабель.

– К этому мы вернемся позднее. И решим, как я буду разрешать им все то, что запретите вы.

Моя голова поворачивается к отмалчивающемуся Нейту, который все еще лежит у меня под боком. Я смотрю на него, вопросительно приподняв бровь.

– Ты серьезно, Валери? Они бы не доверили мне даже комнатное растение. Но, несмотря на это, хочу отметить для всех присутствующих, что я отличный садовник. Все сады, за которыми мне приходилось ухаживать, процветали.

– Мы верим, – хор наших голосов заполняет комнату.

Я задумываюсь, пытаясь рассортировать в голове все события по папкам. Папка «Сумасшедшее дерьмо» переполнена.

– Должна ли я придерживаться этого фальшивого брака теперь, когда пришла в себя? – интересуюсь я, встречаясь взглядом со своим фальшивым мужем.

– Я не буду тебя ни к чему принуждать. Сделай выбор сама. И прими решение касаемо развода. Время начать играть не по его правилам, Валери. Ты сама можешь поставить первый крестик на игровом поле.

Первый крестик.

Я хмурюсь, обдумывая эту фразу. Боже, голова идет кругом, и кажется, что все события смешиваются в одну кучу. Ведь почему я вспоминаю себя в возрасте семи лет?

– Так, все на выход. Мне нужно остаться с Валери наедине, – командует Аннабель, сопровождая свои слова хлопком в ладоши.

Осознав тему нашего дальнейшего разговора, я начинаю по привычке придумывать целый сценарий к фильму, который скрыл бы правду. Но затем, прервав мыслительный процесс на полпути, понимаю, что все и так ясно. Есть ли смысл притворяться, что я в норме?

Бросив на меня тяжелый взгляд, Макс покидает палату. Леви и Нейт выходят за ним.

– Лиам, ты тоже, – вздыхает Аннабель.

– Ты начинаешь хорошо вживаться в роль матери, – ворчит он по пути к двери, ероша темную копну волос.

Мы остаемся в палате наедине. Смотрим друг другу в глаза, словно находимся на очной ставке. Аннабель начинает ходить от стены к стене, наверняка подбирая слова, которые не травмируют меня.

Но я не хрустальная.

– Это началось примерно год назад, – начинаю, и она резко останавливается. – Физическое насилие. Эмоциональное началось раньше. Видимо, он понял, что слова я не воспринимаю, поэтому решил пустить в ход руки. Не воспринимала руками, он продолжил ногами.

Я глубоко вдыхаю через нос. Аннабель ложится рядом на кровать, сжимает мою руку, молча побуждая продолжать.

– До брака и первые два года совместной жизни все было прекрасно. Хотя если сейчас подумать, я просто пропустила множество сигнальных звоночков, потому что гналась за призрачным ощущением счастья и по ошибке принимала его за реальность.

Думала о том, что наконец кому-то нужна. Но нужда Алекса ненормальна. Он одержим мной.

Аннабель поглаживает костяшки моих пальцев и тихо произносит:

– Не понимаю, как мы могли этого не заметить? Ты была влюблена, но я и Лиам? Мы видели, как зарождались сначала ваши отношения, а затем брак. В последние годы ты стала проводить с нами меньше времени, но я думала, что это нормально, когда у человека появляется своя семья. Алекс всегда был таким…