Дневник некроманта

Наконец он замер возле какого-то долговязого парня с прилизанными волосами в золотистой сорочке. Видимо, новенький, потому что я его не знал. Тут я не выдержал и приблизился. Любопытство разбирало, к тому же я просто обожаю эти лица разоблачённых преступников, меняющие цвет от алого до алебастрового.

Отшумел последний опрокинутый стул, в наступившей тишине стало слышно, как разучившийся дышать парень издавал звуки курицы, придавленной колесом телеги. Он попятился, попытался спастись бегством, но плану помешала стена.

Брезан находился очень близко и подходил всякий раз, когда тот отходил. И вот теперь зажал своего убийцу в угол.

На белом лице несчастного – того, который убийца, стали проступать красноватые пятна. Набор странных звуков, издаваемых его гортанью, перерос в крик, от которого среди присутствующих началась секундная паника. Некоторые из них успели кинуться к дверям и даже поскользнуться.

– Уберите! Этого! Спасите! – орал убийца.

Если эти записи будет читать тот, кто в некромантии новичок, скажу наперёд: ни я, ни Брезан до той минуты ничего ему не сделали. Все страдания исходили от страха и плодов его собственного разыгравшегося воображения. Преступники неплохо наказывают себя сами. Парень орал так, что сорвался на хрип, а Брезан просто стоял.

Члены ордена опомнились, стали хвататься за оружие. У кого-то оно было при себе, кто-то взял кочергу или попавшуюся под руку доску, но вооружились все. Слабаков и мечтательных дам здесь отродясь не водится.

Ну уж нет, я не позволил бы осквернить тело моего друга!

«Служи мне!»

Теперь Брезан забыл о своём убийце и слушался меня. Он резко подался назад и запрыгнул на стол спиной вперёд.

Члены ордена замерли, кто-то опять взвизгнул. Многие из них могли уже и догадаться, что мертвец пришёл не один, но на эмоциях люди смотрят на последствия и забывают о причине. Некроманта никто не искал. Все смотрели, как Брезан ногами столкнул тарелки со стола, потом поднял кувшин и запустил им так, что тот разбился над головой его убийцы.

Тот сполз по стене, но и это уже никого не интересовало, потому что Брезан начал исполнять таприканский танец кики с высоким подниманием бедра, отстукивая ритм собственными зубами.

Мой любимый танец! Лучше всего он получался у скелетов, они ещё и пальцами могут отстукивать. Но и Брезан справлялся неплохо. Он протанцевал до самого конца стола, не щадя ничего на своём пути.

Заморский фарфор падал, разлетался на маленькие осколки, звенело столовое серебро, алое вино проливалось из опрокинутых бокалов на расшитые салфетки. Особо эпично падали подсвечники, медленно с содроганием, изгибаясь, словно теряющие сознание светские девицы. Один из них чуть не поджёг скатерть, но, увы, это был не мой день с самого начала. В конце стола Брезан отвесил поклон.

И тут уж решил появиться я. Отойдя назад, я встал у самой двери, снял невидимость и прокричал давно заготовленные слова:

– Эй, ребята, у меня тут мертвец сбежал. Он к вам не заглядывал?

Однако мои слова произвели больший эффект, чем я ожидал. Присутствующие не просто застыли в недоумении и испуге, они впали в полный ступор. Ко мне повернулись абсолютно все, забыв даже о танцующем мертвеце. Расширенные глаза уставились на меня, на лицах заиграла гамма эмоций от смущения до шока. Это было не совсем то, что я ожидал.

Что-то не так? Я политически значимая персона, чёрт возьми, и не им судить меня за запретные искусства! Некоторые из них вообще мои клиенты по части некромантии. Так что секунд десять я не мог понять, чего они пялятся. Потом решил оглядеть себя, и тут меня осенило.

Чёрт… я совсем забыл, что всё ещё голый.

Ну что за жалкие человеческие проблемы! Они решаемы в отличие от убийства. Я быстро прикинул среднюю площадь осколков на полу, прошептал заклинание. Осколки дождём устремились ко мне, создав подобие колючего гамбезона. С внешней стороны, разумеется, колючего, с внутренней они легли идеально плотно и от того гладко.

– А вы не пробовали купаться под дождём? – крикнул я и кивнул в сторону двери. – Очень освежает! Так вот…

Глава 5: Допрос

Я прошёл вдоль стола, благо осколков не осталось, а то ноги всё-таки оставались босыми. Брезан следовал за мной по столу.

– А, вот ты где! – я остановился возле убийцы. – С кем имею честь?

Парень уже пришёл в себя, но подниматься не спешил, уставился снизу вверх:

– А я? – его рот искривила то ли ухмылка, то ли зубная боль.

В былые времена я бы назвал своё имя, но обученный светским манерам знал, что мне не подобает. Разве что в суде или на допросе. Так что вместо ответа я чуть обернулся.

– Его Светлость герцог Гредвар, – тут же послышалось сзади.

– Лорд Серединных земель! – последовало дальше.

– Первый советник Его Величества… – крикнул кто-то ещё.

– А также придворный маг и…

Я вскинул руку – достаточно. Ну право, они что, соревновались, кто больше обо мне знает?

– Ваша Светлость, это честь для меня, извините, что в таком положении.

Парень поспешно огляделся, поднялся на ноги и отвесил поклон, не помешали даже дрожащие колени.

– Я Ранир, баронет де Бергакантэ!

– Судя по названию, это где-то в Фюллижане на побережье?

– Место отдыха, Ваша Светлость.

Никогда не понимал, почему людей так тянет обгореть на солнце и нахлебаться солёной воды. Я предпочитаю отдыхать там, где тихо, темно и полно интересных происшествий. Польза и для глаз, и для ушей, и для мозга.

– Есть разговор. Выйдем-ка.

Ранир опасливо покосился на Брезана и проговорил:

– А что случилось?

– Всё в полнейшем порядке! Разве что-то заставило вас подумать иначе?

Парень подался вперёд, поджал губы, замер. Чтобы он меньше сомневался, я схватил его за плечо и пошёл к выходу. Его попытки притормозить не увенчались успехом – я был выше его и шагал шире. Брезан следовал за нами по пятам.

Члены ордена молча провожали нас долгими взглядами. Они никогда не заступаются сразу и не мстят в открытую, но уверен – сорванный пир мне ещё припомнят.

Мы вышли, я прикрыл за нами двери и, как всегда, первый раз вежливо спросил:

– Скажи, пожалуйста, зачем ты убил его? – я кивнул на Брезана.

– Бог мой Единый! – мой оппонент разразился праведным гневом. – Да что же это за речи, Ваша Светлость! При всём уважении я не потерплю подобных высказываний даже в шутку! Как вы можете утверждать…

Я сделал пару шагов назад и велел Брезану схватить его за горло и прижать к стене.

– Зачем ты убил парня? Говори, пока не поплатился сполна.

К аристократически бледному лицу опять прилила багряная краска, выпученные глаза приняли тот же оттенок. И даже будучи в таком положении он пытался защитить свою честь:

– Как вы смеете! Я под защитой ордена! Вы даже не мой сюзерен, я из Фюллижана!

– Да плевал я на твой орден, как и на твой Фюллижан, с высоты Бернардской башни! Я раздавлю тебя без суда и следствия! Хочешь, чтобы это было быстро – говори, скот, зачем убил его.

Аристократишка поверил, по крайней мере, дрожали уже не только колени, тряслось всё его худощавое тело:

– Ваша Светлость, – сдавлено пропищал он, – а можно меня вовсе не убивать, пожалуйста! – раскрасневшиеся глаза вдруг блеснули, а потом слёзы заструились по его щекам. Они спадали с подбородка, оставляя крупные мокрые пятна на золотой рубахе, а сам парень всхлипывал, хрипя от нехватки воздуха. – Не… не убив-айте! По-пожалуйста, Ва-ваша Свет-лость…

Его поведение несколько ошарашивало. Я велел Брезану немного ослабить хватку, не потому что вдруг сжалился, а чтобы не упал в обморок раньше времени:

– Говори, а там посмотрим.

– Я… – он отёр слёзы дрожащей ладонью, то и дело попадая пальцами в глаза. – Я не хотел – так получилось.

– Это как, позволь спросить? Брезан протирал верхние полки, упал со стула, и случайно попал шеей в петлю, которую ты как раз подвесил к потолку?

Я не боялся говорить вслух – пусть послушают, понаблюдаю за реакцией. А вот преступник жалобно щурился и косился туда, откуда лился слабый свет и слышались тихие голоса.

– Нет, не совсем так. Я… – он огляделся, заговорил ещё тише. – Я всего лишь должен был подсыпать ему яд, – он дёрнул плечами. – Я даже не имел понятия, кто он и зачем.

– Должен был?

– Меня… меня попросили. Но он заметил меня, и между нами завязалась драка. В итоге он упал, ударился головой и сам… потерял сознание, – сипло исправился он, потому что я велел Брезану сжать его горло сильнее. – На самом деле я не мог точно знать, помер он или нет, так что решил его добить…

Глядя в эти глаза, наполненные теперь холодным нечеловеческим спокойствием, я просто впал в транс. Как сильно он трясся о собственной жизни, и как равнодушен оставался к тому, что забрал чужую.

– …а по договору, – продолжал парень, – никто не должен был догадаться о насилии.

– И ты сунул его в петлю?

– Ну да, а как бы вы поступили на моём месте?

– Смотрю, ты не новичок.

– Клянусь, в моей жизни это первое убийство… незнакомого человека… – мой взгляд не дал ему соврать.

– И кто же велел тебе его совершить? Глава ордена?

– Нет, нет, что вы! Они понятия не имеют, я вообще никому не должен был говорить… – зашептал он.

В этот момент сзади послышались звон и грохот я отпрыгнул в сторону, ощущая в воздухе странный свист. В следующий момент в стену над головой Ранира вонзился топор.

Парень заверещал, двери в трапезный зал распахнулись настежь, оттуда выбежали люди, но было уже не до того. Я отдал Брезану нужные распоряжения, а сам кинулся к окну, для меня оно было маловато, но я выпустил огромный шар света, и снаружи будто наступил полдень. Любой преступник должен был застыть на месте, зажмурить глаза. Однако ночная улица пустовала.

Я метнулся к двери, сдвинул засов и выбежал на крыльцо, опередив галдящих, столпившихся вокруг членов ордена. Было тихо, но где-то рядом доносился лёгкий шелест, и не успел я опомниться, как из кустов на меня накинулась чёрная тень, утащив в колючие заросли.

Меня били, кусали, царапали, я отбивался как мог, сильно спасал гамбезон из осколков, держась на теле прочным панцирем. Я давал отпор, но выбраться не мог, в конце концов почувствовал острую резкую боль на голове. Мне вырвали клок волос – уверен, я знаю эту боль. Я ненавижу эту боль! Вот тогда у меня хватило сил рвануться и выпрыгнуть из кустов. В этот же момент, с другой стороны, из них выпрыгнуло нечто бесформенное и унеслось прочь.

Чёрт, кто это было? Он даже не обладает магией, во всяком случае я не почувствовал.

Шар уже погас, но факелы и фонари, с которыми толклись вокруг члены ордена Непринуждённых хорошо освещали округу.

– Что это было? – наперебой спрашивали меня.

– Если бы я знал… Но думаю, кое-кто расскажет нам больше.

Я растолкал собравшихся и вернулся в помещение, что уже озарилось светом разожжённого камина. Ранира и след простыл, Брезана, разумеется, тоже. Зря он так, ну ладно, сам меня ещё искать будет. Найти бы этого чёрного чудика, но учитывая моё сегодняшнее везение, вряд ли это закончится чем-то хорошим. Да и домой пора, мне в восемь утра надо быть в королевском дворце при полном параде.

– Всем вернуться к столу! – послышался неприятный женский голос сверху.

Члены ордена умолкли, услышав свою предводительницу, магистрессу Маретт. Наконец, на полутёмной лестнице показалась она сама в своём наряде трактирщицы времён Старовековья и повязкой на глазу, как у чёртового пирата.

– Дела ордена решаются исключительно внутри ордена без присутствия посторонних лиц! И информации от них! – продолжила она, затем посмотрела только на меня. – Благодарим вас, герцог! Но вы уже давно не член ордена.

– Не сожалейте так сильно, вы смущаете меня, – я сузил глаза, имея в виду «Да будьте вы прокляты!».

– Увы, это выше моих сил! – выражение её глаза тоже сказало достаточно: «Смотри сам не провались!».

Несколько лет назад я вступал в орден Непринуждённых, чтобы лучше изучить алхимию, но вместо этого только больше разочаровался и в том, и в другом.

А теперь мне действительно пора.

Глава 6: Ночь и утро

Глубокой ночью я добрался до улицы, которая в народе называлась просто Погорелой. Всё потому, что более десяти лет назад здесь разбушевался грандиозный пожар, в результате которого каменные постройки обрушились, а деревянные сгорели, покрыв остатки стен толстым слоем пепла.

Пару раз район пытались почистить, один раз отстроить, но не получалось. То стройматериалы самовоспламенятся, то рабочие зудящей сыпью покроются, то кто-нибудь рогатый из-за угла покажется. Вскоре пошли слухи, что место это проклято. Видит Бог, я старался! И вот теперь оно стало чёрным пятном на карте столицы.

Подошвы утопали в мягком слое пепла, он полностью поглощал звук моих шагов. Я не мешал ночному безмолвию заброшенных стен. За ними мелькали тени, сверкали глаза – нечисть разгулялась. На пике треугольной крыши бывшей таверны выл на луну тощий пёс со львиной гривой… Что за странная разновидность? Кого только не призовёшь сгоряча, надо перепроверить по списку. Внутри за обломившейся барной стойкой на покорёженных стульях восседало трое демонов – опять играли в людей. Будут бить бутылки, а потом собирать их обратно. Я прошёл мимо.

Груда камней встретила меня на месте моего дома, но, как всегда, заученная формула вернула каждую песчинку на место. И вот передо мной стоял заброшенный четырёхэтажный особняк, ветхий, как время, тихий как могила.

Я поднялся на крыльцо и открыл дверь. В кромешной тьме коридора начали вспыхивать огни – нечисть, что прислуживала в доме, материализовалась, почуяв моё возвращение, зажгла лампы на лестнице.

– На утро приготовьте мне ванну, чистое бельё, парадный камзол, – отдал я команду. – Разбудите на рассвете.

Как бы там магия ни питала тело и не продлевала жизнь, силы у нас тоже кончаются. В тот день у меня их не осталось, хотелось только заснуть.

Проклятая Пэрия, которую я называю просто Пэри, стояла на втором этаже у лестничного пролёта. Смотрю, она страсть, как любит бродить ночами, словно приведение в своей белой сорочке, при этом неважно спит она или нет.

Новая жительница моего дома, женщина с чрезвычайно интересной биографией. Все её родственники, что оставались с ней наедине погибали. Прежде всего её мать, та погибла ещё при родах. Потом сестра. Утонула, когда они купались в озере. Следующим стал её брат, он упал с лошади на конной прогулке. Дед выпал с балкона, отец случайно выпил яд.

В итоге от семьи остался лишь дядюшка, который поспешил выдать её замуж. Тогда уже поговаривали, что на девушке лежит проклятье, так что дяде пришлось предложить за неё немалое приданое. И вот тогда жадность перевесила суеверия.

Однако первый муж Пэри не протянул и месяца. Уж не помню, что с ним сталось, он был не очень знатный, так что никто не озаботился этой историей. Вторым стал богатый купец из Фроксии. И неудивительно, фроксиане не верят, как говорится, ни в чёрта, ни в гаджая. Даже артефактами не пользуются, что уж говорить о страхе перед каким-то проклятьем?! Естественно, что с такой «осторожностью» через полгода он сгорел заживо в собственной спальне.

Фроксиане в Серениде живут тесной общиной, так что слухи в их среде распространились быстро, и нет, не о проклятье. Подкованные в экономическом плане безбожники стали требовать с дяди Пэри компенсацию за материальный и имущественный и моральный ущерб их общине, грозясь дипломатическим скандалом.

Дядя, мягко говоря, оказался в затруднительном положении, а в таких случаях у нас все обращаются в орден Непринуждённых. Но далеко не всем те соглашаются помочь. И всё же нашёлся один алхимик по имени Такен. Алхимики у нас поголовно имеют высокое положение в ордене, который предложил сделку.

Он готов был помочь несчастному с долгами, при условии, что тот выдаст племянницу за него.

Такой сделке дядя чрезвычайно обрадовался, ведь она решала обе его проблемы разом. И сделка состоялась.

Говорят, первые два года Пэрия закидывала дядю письмами с просьбами спасти от мужа. Один раз – даже пыталась бежать. Но дядя помогать не собирался.

Десять лет продержался их брак, бездетный и несчастный. Что конкретно они там делали, сказать уже трудно, но после попытки побега, за оставшиеся восемь лет девушка покидала дом всего дважды. Один раз выходила на крыльцо и один – в сад.

Редкие гости в их доме, говорили, что жена алхимика молчалива, и не вступает ни с кем в контакт. На все вопросы Такен отвечал, что она больна, и он её лечит.

В конце концов погиб и Такен. От передозировки препарата. Неужели такое случается и с алхимиками?

Вот тогда-то наконец слухи поползли, даже побежали, по всему королевству. Вскрылась умалчиваемая до тех пор история о проклятье, ведь знать распространяться не привыкла. А вот орден Непринуждённых заверещал, да раскудахтался, грозился даже зарычать – но куда уж: отказ от открытой агрессии и всё такое. И тем не менее даже зависть берёт, как они за своих вступаются: со свету сживут перешедшего дорогу самому никчёмному их дьяку, а уж целому алхимику! Кормильцу их, да вкладчику!

У дяди договор с Такеном хранился в письменном виде, но и тот не спасал. Начались поиски опасной Пэри, дом алхимика в её поисках разнесли в щепки. Тщетно. Пэри пропала.

Её искал орден, особенно алхимики, её искала Армада, её искал Храм, её искали некроманты – уж очень их интересовала ходячая смерть, и вольные искатели приключений. Не искал её только дядя – а нашёл именно он.

Вернее, она его в прошлый мидвох. Завидев её, дядя рухнул грудью на нож и скончался, Пэрию, лежащую рядом, тоже сочли мёртвой.

Дело получило такую огласку, что живущие по соседству семьи переезжают. Храм запретил хоронить девушку в фамильном склепе, даже на кладбище. Схоронили в лесу. Ну сами виноваты, соблазняют некромантов, а мы народ горячий. Я естественно первым узнал, где она захоронена и пошёл раскапывать этот ходячий артефакт смерти, и вовремя, потому что она уже и сама почти выбралась из своей могилы. Из-за этого пришлось весь самсдон, забыв неотложные дела, восстанавливать её пальцы и предплечья, ведь бедняжка плакала от боли.

Для живых людей она представляет опасность, а вот в моём особняке, где по-настоящему жив один я, о ней даже никто не проведает. Кроме того, моё жилище имеет мощную защиту, из которой не может вырваться даже энергия, а то бы одна аура моих слуг уже разрушила город.

Находится девушка в странном состоянии полужизни-полусмерти.

Достойно изучения. К тому же она частично нежить, так что я почти её контролирую.

Я добрался до спальни, опустил решётку и запер дверь – я сказал «почти», так что лучше перестраховаться. Никаких больше приключений до утра. Снял заклинание с самодельного гамбезона, и он со звоном осыпался на пол.

Кровать белела во мраке, я упал на неё и завернулся в холодящее кожу одеяло. Внимание привлекли пауки в двух углах. Глаза их поблёскивали в лунном свете. Неуверен, что это для них естественно, возможно, сказалась недавняя неделя алхимических экспериментов. После говорящих крыс в подвале, это ещё цветочки. Хотя то заслуга не моя, а Чиянара – нечем ему на дне больше заняться, как дитя, честное слово, ну ладно…

Я провалился в сон и на рассвете проклял нечисть, что телепортировалась в спальню будить меня.

Проклятье было незначительным, но красная морда демона покрылась белыми прыщами, а рога потемнели.

– Только не ной, Геретрамс! – подскочил я. Ох уж все эти разнообразные создания, что я призываю. – Сейчас сниму!

Пока снимал проклятье, уже проснулся. Захлопнул ставни, но всё равно солнечные лучи пробивались меж досок и были такими яркими, что глаза слипались. Да, меня при свете тянет в сон. Чёрт побери, Ваше Величество, нельзя собирать всех вечером, а не утром?

Демоны уже носились из комнаты в комнату с тазиками и шмотками. Я испепелил трёх из них, отправив обратно в мир иной, пока они пытались прочесать мои волосы. Магия отразилась и добавила на длинное серебряное зеркало пару новых трещин – загадал проклятье, ибо желания все сводились только к одному: поспать.

Не смог заставить себя далеко идти, добрёл до лаборатории и упал на тележку.

– Ты что тут разлёгся бездельник костлявый? – простонал я, когда под простынёй послышался хруст и вой.

Оттолкнулся ногами от стены, проехал до полок, дотянулся до колб с бодрящим отваром. Затем обильно закапал глаза солнцезащитными каплями. Так хоть заставил себя выпрямиться и всё-таки явился на приём вовремя.

Я не люблю серенидскую моду, традиции, архитектуру, но королевский дворец – это другое. Это совсем не те полуразрушенные серые крепости, что внутри пестрят всеми оттенками радуги, словно в них растерзали стаю таприканских птиц. Это изящное сочетание оттенков, в помещениях, где главная часть отдана простору, а не деревянно-подушечному хламу.

Огромные прохладные залы с высоченными потолками всегда имели освещение тенистых беседок в летний день. А фрески, мозаики, гобелены и прочие украшения были подобраны со смыслом и хранили мудрость древних времён, а не кричали из-за каждого угла, как богат их обладатель.

Кроме своего нижнего уровня, на котором располагался вечный базар, дворец не имел ни капли показушности, но при этом поражал воображение.

Каждый раз на входе у меня проверяли уровень доступа, и каждый раз я передавал охране один и тот же амулет. Но даже эта рутина не раздражала, в этой спокойной тихой обстановке. Не действовал на нервы и скрип подъёмных механизмов, без которых попасть на верхние этажи проблематично – так высок дворец. Я любил находиться здесь.

Глава 7: В зале Совета

Наконец я добрался до зала Совета. Огромного помещения в бежевых и древесных тонах с длинным, но не на всё помещение, столом.

Сегодня созывался не весь Совет. Только четверо.

Первый – архиведий Бранта, глава Храма. Он уставился в книгу, то и дело задумчиво почёсывая свою седую бороду. Это надо умудриться, будучи магом, выглядеть стариком в какие-то семьдесят пять!

Интересно, что он принимает, чтобы кожа собиралась морщинами, а волосы серебрились? Положение обязывает выглядеть солидно. Станут ли люди слушать, как вечно молодой рассказывает о смерти и Последней жизни? Но уверен, этот «старик» в любой момент может перекувыркнуться через голову и сесть на шпагат. Не знаю, сколько точно мне лет, но я ненамного моложе него. При этом к своему телу отношусь, как к казённому, но старше тридцати пяти выглядеть ещё ни разу не удавалось.

Второй – Уолу, советник по делам чужестранцев. Сам тоже чужестранец из Фроксии. Типичный северный мужчина средних лет: здоровый, белобрысый, хитрющий. За ум его уважаю, правда. Хотя он сам себе на уме. Даже сейчас сидит, уставившись в окно, и подозрительно щурится.

Третий – Ауран Гамбела, советник по делам аристократии. А его-то зачем вызвали? Мы ждём посла по поводу постройки храма, а не выбираем, какую бочку бесценного вина откупорить. Причём тут аристократия? Ауран – чопорный самовлюблённый пацан. Едва стукнуло двадцать, как аристократы дружно избрали его предводителем. Загадка, да и только.

Ну, а четвёртый – я.

– Герцог Гредвар, – фроксианин Уолу подскочил первым.

– Ваша Светлость! – с готовностью поднялся Ауран.

– Герцог, моё благословение, – неохотно встал архиведий. Был ли человек, который ненавидел меня больше? Был ли человек кроме меня, которого он ненавидел?

Я улыбнулся всем троим:

– Граф Уолу, граф Ауран, господин архиведий! Рад приветствовать!

Король опаздывал. Ему не свойственно, и я чувствовал – что-то не так. Не с ним, разумеется, а то бы я знал это сразу, как проснулся. Что-то не так с делами.

– Его Величество Бернард Двадцать Четвёртый! – объявил писарь.

Я и трое советников поднялись.

Двери распахнулись, и в зал Совета вошёл король. Гордая походка, грудь колесом, одежда зелёных тонов контрастировала с рубиновой диадемой. Блеск многочисленных украшений ослеплял, а вот в глазах отсутствовал. С одной стороны, оно и понятно: двенадцать лет такой страной править! С другой, в его двадцать восемь, это знак плохой. Интересно, что же случилось?

Когда стандартные приветствия закончились, и все, кроме бдящих гвардейцев, снова уселись, король объявил:

– Посол Хазинкас прата-Шилинка задерживается. По личным причинам.

За небольшую драматическую паузу я успел придумать сотни вариантов от расстройства желудка до смерти.

– Вчера вечером пропала его жена. Её похитили вместе с коляской, в которой она ехала.

Как интересно, я вот вчера тоже одну коляску угнал, и там тоже оказалась дама.

– Искали? – спросил Ауран.

– Ну разумеется, – ответил король. – Уже нашли. Связанную на кладбище.

Меня как поразило молнией, озноб прокатился по телу, добрался до корней волос. Да неужели… Да что вообще жена посла делала на кладбище? Ах, ну да… Как же я забыл о ней?!