Трисон и Марсель берут дело в свои лапы

– Ладно, – вздохнул Елисеев, – я тебя прощаю. И знаешь почему?

Вот тебе раз! Такого поворота я никак не ожидал. Как понять этого человека: то ругается, то смеётся, а то и вовсе прощает. Ей-богу, доведёт он меня до инфаркта.

– У-у-у, – ответил я, имея в виду, что понятия не имею, с чего такая милость.

– Потому что ты сказал правду, – улыбнулся он, – а если бы соврал, я бы закрыл тебя в вашей комнате, и сидел бы ты там до приезда Шуры.

Всё-таки как замечательно, что я не умею обманывать! Так что, дорогие мои человеки, берите с меня пример. Видите, как всё обернулось, а ведь могло закончиться гораздо печальнее. Конечно, если вы всегда будете говорить только правду, многим это не понравится. Я уже давно заметил, люди не любят слушать правду, особенно женщины.

Глава 8

Вот вам пример – наша Александра. Как-то раз они с Елисеевым собрались на важное мероприятие. Ради такого случая Шура пошла в салон навести красоту, а когда вернулась, я даже сразу не узнал её. Она была похожа на ту куклу, что однажды я видел у какой-то девчонки на детской площадке. Как оказалось, не одному мне Шура напомнила её. Надо было только видеть, как она обиделась, когда Елисеев сказал ей об этом. Думаю, потом он сто раз пожалел, но, как говорится, слово не воробей… Хотя лично я ничего обидного в его словах не увидел. Он всего лишь сказал, что этим макияжем ей испортили всю её естественную красоту. И я был полностью с ним согласен. Наша Александра восхитительна в любое время дня и ночи и без этих художеств на лице. А ещё она невероятно добрая и ласковая. Слов нет, чтобы передать, как я скучаю по ней. Быстрей бы они уже вернулись домой.

Вот и моя правда была для Елисеева не совсем приятная, но зато теперь меня совесть не гложет.

– А сейчас тащи из кладовки совок с веником и приступай к уборке, – сказал он.

От его команды я чуть дар гавкать не потерял. Ну допустим, выполнить первую часть задания я ещё смогу, правда, придётся это сделать в два захода, а как выполнить вторую? Но я так радовался, что гроза миновала, и готов был выполнить любой его приказ. Сказал бы он мне Луну достать с неба, я бы и это сделал, во всяком случае попытался бы. Я сорвался с места, да так, что когтями высек искры на половицах, и вдруг услышал:

– Стой! Я пошутил.

Тоже мне, юморист нашёлся. Я уже, можно сказать, команду выполнил, а он, видите ли, пошутил.

– Я сам всё сделаю, – сказал Макс и направился в прихожую, – ещё не хватало, чтобы ты в кладовке погром устроил.

Так говорит, как будто я это нарочно делаю. Все эти недоразумения случаются непроизвольно. Разве хотел я разбить эту чёртову полку? Но она сама за мной увязалась, как и скатерть со стола. Я бы просто откусил кусочек яишенки, и всё, не было бы никакого погрома. Зачем ты тарелку так глубоко засунул?

Думаю, нет смысла в подробностях рассказывать, как проходила уборка. Вы и сами имеете об этом представление, особенно те, у кого есть такие невезучие питомцы, как я.

Пока Елисеев наводил порядок, я улегся под столом и поддерживал его, как мог, в основном, конечно, морально. Было бы некрасиво с моей стороны оставить его один на один с битой посудой. Правда, чего только я не наслушался в свой адрес. Хотя мне ли привыкать? Все его оскорбления я пропускал мимо ушей, а вот когда Макс сказал, что купит замок и повесит на холодильник, я невольно напрягся. Если он в самом деле это сделает, то получается, я больше не смогу лакомиться деликатесами. Да, это плохая новость, особенно если учесть, что всё самое вкусное хранится там. А на обеденном столе стоят лишь соль с перцем да всякие сладости. Но это пусть они сами едят. Единственное, чем там можно поживиться, так это печеньем, но и оно бывает не всегда. Эх, вот к чему привела моя несдержанность. Спал бы да и спал себе в прихожей, так нет же, чёрт меня дёрнул вспомнить эту злосчастную яичницу.

Я так увлёкся наблюдением за Елисеевым, что сам не понял, как задремал. Оказывается, смотреть на то, как кто-то работает, – зрелище не только завораживающее, но и убаюкивающее. Неизвестно, как долго я провёл в забытьи, только вдруг до моего слуха, словно из подземелья, донёсся звонок мобильного телефона. «Шура звонит», – проскочила мысль, и от радости сон как лапой сняло. Хоть увижу их по этому, как его там… забыл, как называется. Слово ещё такое мудрёное. Ну в общем, когда собеседники во время разговора видят друг друга. Обычно Шура с Елисеевым общаются таким образом. Но стоило подумать о том, какой нагоняй устроит мне Трисон, если узнает, что я натворил на кухне, и я тотчас сник. Только бы Елисеев не рассказал им. Ага, держи карман шире. Это о своих грехах он может промолчать, а о моих всё докладывает Шуре.

– Француз, скорей найди мой телефон, – скомандовал Макс. – Я не помню, где оставил его.

Я прислушался, звонок доносился из прихожей. В отличие от людей, животные обладают гораздо лучшим слухом, зрением и нюхом. Хоть в этом Бог нам дал преимущество перед вами. Честно сказать, я терпеть не могу эту команду. Но не потому, что она сложная, а потому, что каждый раз после её выполнения получаю нагоняй. Прям чувствую, как вы сейчас подумали: «За что?» Да за то, что, видите ли, обслюнявил его гаджет. А вы попробуйте не обслюнявить, неся что-то в зубах. Но команда есть команда, хочешь не хочешь, надо выполнять.

Елисеев что-то мыл в раковине, когда я выбрался из-под стола, а на кухне уже был полный порядок. Делов-то на раз-два и обчёлся, а ругался так, словно неделю надо было в поте лица трудиться. Говорю же, люди любят раздувать из мухи слона.

– Ну ты чего как сонная тетеря, – обернулся на меня Макс, – давай шустрее.

«Да бегу уже, бегу», – мысленно ответил я и сорвался с места.

Телефон и вправду надрывался в прихожей. Я закинул лапы на тумбочку и обнаружил его в вазочке для монет. Вот как достать его оттуда? Человеку проще, подошёл и взял, а мне ничего не оставалось, как запрыгивать на тумбочку. А я хоть и молодой пёс, но уже довольно крупный. К тому же, чтобы осуществить задуманное, мне пришлось разогнаться. Вот только запрыгнул на тумбочку я не совсем удачно и свалил всё, что стояло на ней. Щётка для одежды улетела под пуфик, флаконы с духами, вазочка и мобильник разлетелись в разные стороны, а монеты рассыпались по полу, как горох. Внешне вроде ничего не разбилось, правда, телефон перестал звонить. Только бы он остался целым, иначе Елисеев порвёт меня за него, как мой сородич грелку. Сходил, называется, за телефоном. Друзья, надеюсь, вы же понимаете, что я этого не хотел. Говорю, все эти недоразумения случаются непроизвольно. Мне даже страшно представить, как бы я доставал мобильник, если бы Макс положил его на вешалку. Глупо было бы, если бы он не услышал этот грохот. Он застал меня как раз в тот момент, когда я собирался спрыгнуть на пол. Увидев его, от страха я застыл на тумбочке, как та статуэтка Купидона, что стоит возле телевизора.

– Ты можешь что-нибудь сделать по-человечески? – стиснув зубы, он уставился на меня.

Глупее вопроса я ещё не слышал в своей жизни. Да как же я могу сделать по-человечески, если я собака.

– У-у-у, – ответил я.

– Отправил на свою голову, – осматривая место очередного погрома, пробормотал он, а потом снова посмотрел на меня. – И долго ты собираешься там торчать? Давай слезай уже.

Я выполнил его команду и, поджав хвост, от греха подальше поспешил отойти в сторону. Елисеев поднял телефон и нажал на кнопку. Увидев, что экран засветился, я облегченно вздохнул. Фух, хоть здесь пронесло. Оказывается, не такой уж я и невезучий.

– Сан Саныч, ты не вовремя звонил, – водя пальцем по гаджету, покачал головой Макс и добавил: – Интересно, что ему нужно от меня в выходной день?

Из этого монолога стало понятно, что звонила не Шура. С одной стороны, я ужасно расстроился. Оно и понятное дело, я-то уже приготовился к онлайн-встрече, а тут, как выражается Елисеев, прилетела птица «обломинго». А с другой стороны, обрадовался, ведь в том, что Макс расскажет о моих проделках, я нисколько не сомневался. Но лучше пусть это произойдёт позже, когда он немного успокоится. Иначе Елисеев ей такого наговорит, чего и не было вовсе. Знаю я людей, они ещё те любители всё приукрасить.

Глава 9

Кто такой Сан Саныч, конечно, я знаю. Да и как я могу не знать, если Трисон мне все уши прожужжал, какой у него добрый начальник. Он даже всякие вкусняшки покупает специально для меня. Правда, мой инструктор не хуже. У него тоже всегда имеется чем меня угостить, а где он это берет, честно сказать, мне до лампочки.

– Что же делать? – пробормотал Макс и посмотрел на меня: – Перезвонить ему или сделать вид, что я не заметил пропущенный звонок?

Что-то я не понял: это ты у меня спрашиваешь? Да откуда ж мне знать, как тебе поступить? Это твой начальник. Хотя, будь я на твоём месте, я бы выбрал вторую часть последнего вопроса. Видимо, мой ответ был написан у меня на морде. Елисеев сунул гаджет в карман брюк и сказал:

– Если что-то важное, сам перезвонит. – Затем снова переключился на меня: – Как же ты достал меня сегодня. Я только на кухне порядок навёл, теперь здесь надо убирать.

Ну а кто тебе виноват? Мог бы и сам сходить за своим телефоном. Сдаётся мне, что после этого случая в списке моих команд станет на одну меньше. Наверное, не зря говорят: «Всё, что ни делается, всё к лучшему».

– Тебе повезло, что духи не разбились, – он поднял флаконы и вернул их на место, – иначе Шура сделала бы из тебя отбивную.

А-ха-ха, ну и насмешил ты меня. Да она в жизни так не поступит со мной. Во-первых, потому что Александра добрейшей души человек, а во‐вторых, она любит меня больше всех на свете. И это не моя фантазия, она сама так сказала.

Наблюдать за тем, как Елисеев собирает мелочь, лазая по полу на четвереньках, оказалось не менее увлекательно, чем смотреть, как он работает. Ну вылитая обезьяна, та, которую я видел по телеку в передаче про животных. Повторный звонок мобильного застал его в этом положении. По-прежнему стоя на коленях, Макс выпрямился и, выудив из кармана смартфон, глянул на дисплей.

– Чёрт, – цокнул он, – раз шеф так настойчиво пытается до меня дозвониться, значит, что-то случилось, – и, обречённо вздохнув, ответил на звонок: – Да, Сан Саныч.

Не знаю, что говорил ему начальник, я слышал только, что отвечал Макс. Хотя это сложно назвать ответами. Из всего сказанного им прозвучало лишь два слова: «Жив-здоров», – а остальное какие-то нечленораздельные звуки из серии «угу», «ага», «ок» и тому подобное. Мне до чёртиков было любопытно узнать, о чём шла речь, но я так ничего и не понял. Неужели нельзя общаться нормальным языком? В конце концов, он же не один находится в квартире. Я уже решил, что их беседа так и останется для меня тайной за семью печатями, но нет. Елисеев вдруг заговорил по-человечески, и сразу стало всё ясно, как божий день.

– Сан Саныч, я всё понимаю, но я не могу сейчас поехать в командировку. Шура уехала в гости к бабке вместе с Трисоном, а я дома с фран… – осёкся он и тут же поправился: – с Марселем.

Ну что за человек! Чуть было не опозорил меня перед начальником. До чего же люди наплевательски относятся к нашим прозвищам. Есть у меня имя, моё родное, и называй меня так. Но нет же, ему обязательно надо обозвать меня этим обидным словом. Не понимаю, откуда он его взял? И вообще, при чём здесь француз, если я Марсель.

– Да не с кем мне его оставить! – воскликнул Макс. – Его инструктор в отпуске, старики тоже в отъезде… а тот приятель, у которого я оставлял собак, когда ездил в Италию, улетел в отпуск после марафона… Ехать с Марселем? Сан Саныч, вы издеваетесь надо мной? Мне хватило путешествия с Трисоном в Израиль, ещё одного я точно не переживу. Да понимаю я, что дело не терпит отлагательств. Может, вы Дёмина отправите вместо меня? Почему не справится? Зря вы так думаете, у него достаточно опыта… Есть, товарищ полковник, «отставить разговоры», – он приложил другую руку к голове и бросил на меня взгляд. – Я попробую его куда-нибудь пристроить, ну а если не получится… Когда лететь надо? Вчера? – округлив глаза, воскликнул Елисеев и, шумно вздохнув, добавил: – Понятно. Повторите, пожалуйста, фамилию. Услышал – Рябцев Андрей Анатольевич.

Думаю, вы тоже догадались, о чём шла речь. Будь на моём месте Трисон, наверняка он расстроился бы от перспективы ехать в очередную командировку, а я обрадовался невероятно. Оно и понятное дело. Ещё ни разу я никуда не ездил. Вот так проживёшь жизнь и ничего, кроме своей школы, не увидишь. А что я внукам буду рассказывать? Вон Трисон – он столько по свету попутешествовал, что его историй хватит на сто лет, – и в Альпах побывал, и в Голливуде, и в Техасе. Только бы Макс не нашёл, где меня оставить. Иначе не видать мне путешествия как своих ушей.

Желание собирать мелочь у Елисеева тотчас пропало. Он вернулся в вертикальное положение и принялся копаться в телефоне.

– Куда ж тебя пристроить? – Елисеев бросил на меня взгляд и опять уставился в гаджет.

Да не надо меня никуда пристраивать. Тебе же сказал шеф ехать со мной, вот и действуй.

– Брать тебя с собой у меня нет ни малейшего желания, – словно прочитав мои мысли, он снова зыркнул на меня из-под насупленных бровей. – Ты дома мне весь мозг вынес, ещё в командировке тебя не хватало.

Нет, вы это слышали? Я ему мозг вынес. Сам даёт дурацкие команды, а я виноват.

Трисон рассказывал мне, как его первый подопечный сожалел, что его поводырь не умеет телефоном пользоваться. Людям дай волю, они борщ заставят собаку варить, а потом ещё и вымыть посуду.

Елисеев стал обзванивать знакомых, а я молился, чтобы не нашёлся ещё какой-нибудь Прохор, который согласится приютить меня у себя. Видимо, там наверху услышали мои молитвы. Кому бы ни позвонил Елисеев – везде получал отказ, а по каким причинам, мне оставалось только догадываться.

Подумаешь, никто не хочет меня брать – и не надо. Не больно-то и хотелось. Но, чего греха таить, всё же сей факт задевал моё самолюбие. Ещё бы. Его друзья даже представить не могут, от кого они отказываются. Да если бы они знали, какой я красивый, умный и талантливый пёс, они никогда бы не допустили такой оплошности. И несмотря на это, я радовался. Неужели мне предстоит отправиться в своё первое путешествие? Интересно, на чём мы поедем? Вот бы на поезде! Да я и на самолёте не откажусь, хотя Трисон рассказывал, что это мероприятие не для слабонервных. Но ради такого дела я готов и пешком идти.

Спустя какое-то время Макс «вынырнул» из телефона и снова бросил на меня взгляд:

– Никто не хочет тебя брать, – вздохнул он и с ухмылкой продолжил: – И я их прекрасно понимаю. Я бы тоже не согласился взять в свой дом такую чокнутую собаку.

Да что такое?! Да как у него язык поворачивается говорить обо мне подобные гадости? Даже если допустить такую мысль, что я в самом деле такой, тогда зачем вы меня взяли? И вообще, никакой я не чокнутый, просто ещё молодой.

– Хорошо, что до места назначения можно добраться на поезде, – сказал Елисеев. – Если бы пришлось лететь с тобой на самолёте, я бы точно с работы уволился. Ну чего сидишь? – он в очередной раз одарил меня взглядом. – Иди собирайся, а я пока билеты куплю, – и снова уткнулся в гаджет.

Странный товарищ. А что мне собирать? Я же не человек, у меня нет ни костюмов, ни галстуков, ни обуви, ни рюкзачка. Всё, что у меня есть, я ношу с собой. Хотя нет, есть одна вещица, без которой я даже спать не могу. Вспомнив о ней, я рванул в нашу комнату, схватил резиновую утку, что лежала на моём лежаке, и помчался обратно. При виде любимой игрушки у меня в зубах Макс в недоумении округлил глаза.

– Ты что, собираешься брать с собой этого гуся? – спросил он. – Даже не думай. Ещё не хватало мне опозориться перед коллегами.

Во-первых, сам ты гусь! А во‐вторых, эту утку Шура купила мне, когда я был щенком. Утёнок так и остался моей любимой игрушкой, с которой я расставался только в те дни, когда находился в школе. Мне ужасно не хотелось ехать без неё, но ради первого своего путешествия я готов был пожертвовать даже ей. И я снова помчался в комнату, положил «гуся» на место и вернулся в прихожую.

Елисеева уже там не было, а судя по звукам, доносившимся из его комнаты, нетрудно было догадаться, что он собирает вещи.

Я уселся под входной дверью, на всякий случай, а то ещё, чего доброго, уедет без меня, и буду я тут куковать один. От Елисеева что угодно можно ожидать.

В одиночестве я пребывал недолго, вскоре Макс нарисовался в прихожей в тех же джинсах, толстовке и с рюкзаком на плече.

– Готов? – он окинул меня взглядом.

– Ав, – звонко ответил я.

– Рано радуешься, – ухмыльнулся он, – тебе придётся ехать под полкой.

Ну и что с того? Подумаешь, напугал. Главное, что не в клетке. Помню Трисон рассказывал, как он летел в Израиль. Мало того что его засунули в клетку, как дикого зверя, так ещё и в багажное отделение сдали. Говорит, если бы не другие животные, которые тоже там находились, точно поседел бы раньше времени. Хотя ради путешествия я готов даже в чемодане ехать.

Интересно, а какую полку имел в виду Елисеев? Может, ту, на которой стоят книги или посуда в шкафу? Если это так, то я в этом не вижу ничего страшного. Лишь бы на голову ничего не свалилось.

– Ладно, идём, – сказал он, – у нас поезд через час, а нам надо ещё до вокзала добраться. Поводок бери, – он кивнул на тумбочку, – в дороге он нам пригодится.

Я выполнил его команду и подбежал к двери. Макс окинул взглядом прихожую и, похлопав себя по карманам, пробурчал:

– Так, вещи взял, документы при мне, мобильник тоже. Можно ехать.

Мы вышли из квартиры и направились в сторону лестницы, а когда проходили мимо соседской квартиры, в этот момент открылась дверь, и оттуда вышел мужчина в сопровождении таксы по кличке Антоха. При виде меня он словно с цепи сорвался и давай верещать на весь дом. Мы встречаемся с ним по несколько раз на дню, и каждый раз Антоха лает как одержимый и к тому же ещё норовит цапнуть меня. И однажды это произошло. Я не из трусливых, но испугался тогда до чёртиков. Ещё бы, это было так неожиданно, что любой бы испугался на моём месте.

С тех пор, проходя мимо этого сумасшедшего Антохи, я всегда задираю высоко хвост и поднимаю повыше лапы, чтобы подобное больше не повторилось. Наверняка со стороны это выглядит смешно. Как будто у меня нервный тик случился. Но лучше пусть я выгляжу смешным, чем этот клоп будет хватать меня за лапы. Антоха хоть и мой сородич, но дурней породы я не встречал. Сосед что-то спросил у Макса, и, пока тот отвечал, я не сводил глаз с истеричного соплеменника, а тот, глядя на меня, продолжал надрываться как безумный.

Глава 10

Ну ей-богу, ненормальный пёс. Его хозяину даже пришлось цыкнуть на него, чтобы немного остепенить. Тот вроде перестал лаять, но теперь принялся угрожать мне:

– Смотри не попадайся мне на улице, а то точно цапну.

Нет, ну каков наглец. Сам от горшка два вершка, а строит из себя не пойми кого.

– В отличие от тебя, я не гулять иду, а в командировку еду, – сказал я.

– Куда? – вытаращил Антоха свои глазищи. – Что ещё за командировка?

– Мой хозяин полицейский, мы с ним едем выполнять особо важное задание, – ответил я.

– Так ты что, в полиции служишь? – удивлённо взвизгнул Тоха.

– Да, – соврал я и добавил: – И мой брат Трисон тоже.

Хотя почему соврал? Трисон и правда служит, а я в будущем буду служить. Не зря же я учусь на ищейку. Ну, может быть, не в полиции, но в любом случае буду служебной собакой. Так что обманом это не считается.

– Офигеть, – протянул Антоха. – А чего ж вы сразу не сказали? Живём на одной площадке, а я и не знал, что вы полицейские собаки.

– Теперь знай и помни об этом, когда будешь хватать нас за лапы, а то мы тебе такие приёмчики покажем, что мало не покажется, – нарочно пригрозил я, чтобы остепенить наглеца.

– Хм, ну теперь понятно, впредь не буду, – хмыкнул он, – я же не дурак.

Нет, ну вы поняли, как я ловко поставил его на место. Хоть я и молодой, но какой сообразительный пёс. Стоило только отплатить ему той же монетой, как от его агрессии не осталось и следа. В самом деле, и почему я раньше не сказал ему об этом? А то скакал, как козлик, перед ним. Хотя как я мог сказать раньше, если повода не было.

Макс перебросился парой фраз с соседом, и мы пошли дальше. Возле подъезда нас уже ждало такси. Елисеев взялся за ручку задней двери, собираясь её открыть, но она не поддалась. Тогда он постучал в переднее пассажирское окно, но вместо того, чтобы открыть нам дверь, водитель вышел из машины и спросил:

– Это вы машину заказывали?

– Ну да, – закивал Макс.

– Я с собакой не поеду, – бросив на меня взгляд, замотал головой мужчина. – Я только вчера машину из химчистки забрал. Закажите другое такси.

Что-то я не понял, это что за дискриминация такая? Я что, съем твою машину? И пачкать её я не собираюсь.

– Уважаемый, я не могу ждать другое такси, я опаздываю. У меня поезд через сорок минут.

– Извините, но я не поеду с ним, – кивнув на меня, продолжал упрямствовать тот.

Ну вот что за человек? Трясётся за свою машину так, словно это не кусок железа, а какое-то сокровище. Глядя на этого упёртого товарища, я испугался не на шутку. Ещё не хватало, чтобы Елисеев уехал без меня. И буду я куковать дома один. «Макс, ну пожалуйста, придумай что-нибудь, только не бросай меня», – мысленно умолял я его. Вы же знаете, как я не люблю быть дома один. Для меня это самое страшное наказание. И, словно услышав мои мысли, Елисеев вздохнул и полез в карман толстовки. Выудил оттуда ту самую заветную красную книженцию и раскрыл её перед носом водителя.

– Это не простая собака, – сказал он, – это служебный пёс, мы едем в командировку по особо важному делу. Или вы собираетесь препятствовать работе правоохранительных органов?

«Yes», – я мысленно выкинул вверх лапу. Оказывается, это были не мои предположения, эта книжица вправду подействовала как волшебная палочка. Стоило только Елисееву показать её, водителя как подменили. Правда, он уж как-то больно обречённо вздохнул, перед тем как согласиться:

– Ну хорошо, отвезу, – глянул он на меня и сказал: – Ты только это, – замялся мужчина и продолжил: – слюни свои не разбрасывай.

Нет, вы это слышали? Это ж надо такое ляпнуть. Он, наверное, думает, что я сейчас сяду в машину и начну нарочно пускать слюни, чтобы испачкать его машину. Ну, во‐первых, я не такой слюнявый, как, например, алабай. А во‐вторых, даже если бы был таким, то слюни у нас текут непроизвольно. И с этим ничего не поделаешь.

– Не переживайте, это лабрадор, они не слюнявые, – успокоил его Макс.

Вот видите, даже Елисеев подтвердил мои мысли.

Глава 11

Мы разместились на заднем сиденье и отправились в путь. Какое-то время я смотрел в окно, на проносящийся мимо город, и досмотрелся до того, что в глазах начали мелькать звёздочки. Я улёгся на сиденье, положил голову на колени Макса и предался размышлениям. Сначала я думал о Шуре и Трисоне. Наверняка они обалдеют, когда узнают, что я поехал с Максом в командировку. Александра непременно скажет: «Ну вот видишь, малыш, ты стал совсем взрослым», – а Трисон начнёт давать наставления: «Смотри там, не опозорь меня и нашу породу», – мысленно передразнил я их.

«Хм, не опозорь! Да ты ещё будешь гордиться мной».

Постепенно мои мысли плавно перекочевали от родственников к предстоящему путешествию. И сразу куча вопросов закружилась в голове. В какой город мы едем, где будем жить, чем заниматься? Будут ли у меня там новые знакомства? Нет, не с людьми. С ними, я уверен, будут. Мы же всё-таки едем по работе Макса. Наверняка он там будет встречаться с коллегами. Я имею в виду знакомства с моими сородичами или с другими животными. Если будут, то главное, чтобы звери были адекватными, а не такими чокнутыми, как Антоха. От осознания того, что это первое в моей жизни путешествие, я испытывал волнение, причём такое, что у меня аж затрепетало всё внутри. Но поглаживания Макса и его почёсывания меня за ухом действовали как самое лучшее успокоительное лекарство.

Тревожные мысли постепенно отступили, и незаметно для себя я задремал. Вот что с нами делает любовь и забота человека.

Мне казалось, я только уснул, как услышал голос Елисеева:

– Просыпайся, соня, приехали.

Меня не надо долго уговаривать, я лёгкий на подъем. Тотчас занял вертикальное положение и пару раз зевнул, чтобы окончательно проснуться. Пока я рассматривал местность за окном машины, он протянул водителю зелёную купюру. Но тот, к моему удивлению, не сразу её взял, а пару мгновений смотрел на неё в нерешительности. Что это с ним? Насколько я знаю, люди очень любят деньги. А может, этот водитель исключение?

– Уважаемый, долго я буду сидеть с протянутой рукой? – сказал Макс. – Возьмите деньги.