Воровка

– Нет, Дафна, тебе надо срочно отдать заказчику его товар! Ты собралась сбежать с кольцом? Рехнулась?!

– Мне нечего отдавать заказчику, Питер! – истерично выкрикиваю я и отшвыриваю чемодан.

Элфорд замолкает.

– Это сейчас шутка такая, Палмер?

– У меня нет этого гребаного кольца! И я не шучу!

– Если его нет у тебя, то где, нахрен, оно?

– Оно…

Я не успеваю объяснить Питеру всю ситуацию, как раздается короткий стук. Не знаю, что на меня находит, но я вспоминаю, как в прошлый раз таким образом явился Хардман, и подлетаю к двери, распахнув ее, чтобы высказать мафиози в лицо пару ласковых.

Ругательства застревают в горле, паника отблескивает на радужке моих глаз. Я роняю телефон и чудом успеваю захлопнуть дверь, подперев ее спиной, но в следующую секунду деревянная поверхность за мной начинает дребезжать из-за того, что человек по другую сторону пытается выломать ее.

Я лихорадочно дышу и рыскаю взглядом по комнате, пытаясь найти то, чем можно оборониться.

Не успела.

– Открой дверь, сука! Или тебе не поздоровится!

Всего за считанные дни моего пребывания в Будапеште я собрала столько «комплиментов», что можно подумать, будто я – самый ненавистный человек на всем белом свете.

Пуля дырявит дерево прямо у моего локтя. Я вскрикиваю и отскакиваю вглубь комнаты, машинально зажав голову руками. Мужчина с ноги выбивает дверь и также злостно захлопывает ее за собой, щелкнув замком.

– Перед тем, как нагрянут копы, я успею как следует показать тебе, что бывает с такими, как ты.

Я срываюсь с места к окну, но не успеваю позвать на помощь: меня грубо хватают за волосы и отшвыривают назад. От боли из глаз вот-вот полетят искры.

Брыкаюсь, шиплю и ногой бью мужчину по колену, выиграв себе совсем немного времени. Этого хватило, чтобы я вновь подбежала к распахнутому окну и выглянула из него по пояс, вцепившись руками в металлический каркас.

Щелчок.

Я замираю.

– Держи рот закрытым, куколка. Или через пару секунд полетишь вниз.

Мои руки сами по себе поднимаются вверх в показателе безоружности. Губы покрываются сухой коркой из-за того, что я дышу через приоткрытый рот. Сердце готовится прорвать грудную клетку.

Неужели я кончу, распластавшись на асфальте с расквашенным лицом?

– Где кольцо? – настойчиво интересуется мужчина.

– У меня его нет, – выдыхаю я дрожащим голосом.

– Брехать вздумала?!

Он взрывается, и в следующий момент дуло пистолета с глушителем подпирает мой затылок. Я вздрагиваю.

Один выстрел – и все кончится.

Моя жалкая жизнь оборвется.

Мне хотелось рыдать от одного только осознания, что не только моя жизнь жалка, но и я сама.

– Я повторюсь: где оно?

– Я же сказала, что оно не у меня!

– Ну-ка помягче, – шипит он и дергает пистолетом. – Если оно не у тебя, то где?

– У владельца.

– Ты должна была выкрасть его у этого недоноска. И мы знаем, что ты это сделала! Что произошло потом?

Я молчу, опускаю взгляд и замечаю, как у отеля резко останавливается наглухо затонированная машина. Двери распахиваются, быстро вылезают несколько человек и бегут ко входу. Одним из последних вылезает тот, кого я вовсе не ожидала увидеть.

Хардман.

Он не успевает захлопнуть дверь своего дорогостоящего авто, потому как, видимо, почувствовав на себе взгляд, поднимает голову и замирает. Его глаза расширяются, скулы заостряются от напряжения, рука на черной двери сжимается.

Я не понимаю, о чем Тед думает в этот момент, но молюсь на то, что он поймет.

Молюсь.

Прошу.

– Прошу. Пожалуйста.

– Говори! – мужчина одергивает меня и грубо толкает на пол.

Ноги не выдерживают, жесткое падение не минует меня. С моих губ срывается страдальческий стон.

Я должна продержаться еще немного.

Он здесь.

– Ты вообще представляешь, кому перешла дорогу? – мужчина с кривым оскалом садится рядом на корточки и приставляет дуло к моему подбородку, заставляя медленно поднять лицо. – У нас была договоренность, а ты нарушила ее. Мы такого не прощаем.

– Я дам вам деньги, – ложь. – Все, что у меня есть.

– Само собой, но ты отплатишь не только деньгами. Такое хорошенькое личико не должно пропадать…

Дверь слетает с петель. Люди врываются с выставленными вперед пистолетами, и мужчина отвлекается на них, а я, воспользовавшись его замешательством, вгрызаюсь ему в запястье, и он с криком роняет оружие, которое тут же оказывается в моих руках.

Я вскакиваю на ноги и стискиваю теплую рукоять ладонями. Чувствую себя загнанным быком из-за того, что не могу выровнять дыхание из-за бьющего меня штормовыми волнами шока.

Тед вбегает в номер последний, и я, не успев сориентироваться, перенаправляю оружие на него.

– Кто вы, нахрен, такие? – выплевывает тот, кто намеревался отнять у меня жизнь, и я вновь наставляю пистолет на него.

Моя голова горит единственной мыслью – убить его, сделать так, чтобы он больше не смог ко мне приблизиться.

– Стой!

– Почему нет?! – рявкаю я. – Он чуть не убил меня!

– Палмер!

Голос Хардмана – плеть по разгоряченной, покрытой потом коже. Гром, разрезающий гробовую тишину. Нежданная, немыслимая расплата.

Картинка перед глазами плывет. Ноги превращаются в желе и подводят меня, когда я все еще стараюсь удержаться в вертикальном положении. Но потом взгляд застилает темная вуаль, и последнее, что я вижу перед тем, как потерять сознание – его лицо.

✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧

Я с трудом разлепляю тяжелые веки. Не слышу ничего, кроме щебетания проворных птиц за окном. Тишина. Подозрительно умиротворяющая тишина.

Висок пульсирует, когда я предпринимаю попытку резко встать. Сбавляю обороты и делаю это уже осторожней. Горло раздирает от сухости. Неимоверно хочется пить.

Я медленно оглядываю неизвестную мне комнату: темные оттенки, лаконичный минимализм и панорамные окна, открывающие вид на ухоженный двор. Комкаю в руках черное постельное и пытаюсь вспомнить, как я здесь оказалась, но в сознании всплывает только момент моей отключки и хмурое лицо Хардмана перед глазами.

Точно. Черт!

Встаю на пол босыми ногами и дергаю ткань огромной белой футболки, достающей мне до середины бедер. Усмешка слетает с моих губ при мысли, что мафиози времени-то зря не терял, и интерес берет верх надо мной.

Я выхожу из комнаты. Никого. Завидев чуть поодаль лестницу, спускаюсь на первый этаж и замираю на предпоследней ступеньке, восхищенная тем, как удачно поделено огромное пространство. Ничего лишнего или вычурного, слева – просторная мраморная кухня, справа – гостиная.

Меня раздражает то, как легко здесь дышится.

Я одергиваю себя и следую к двустворчатому серому холодильнику, обнаружив в нем спасительную бутылку воды. Спустя несколько жадных глотков чувствую, как горло наконец покидает дискомфорт, и облегченно выдыхаю, прикрыв глаза.

– Смотрю, ты уже освоилась.

Я подскакиваю на месте и чуть не проливаю на себя остатки воды от неожиданности. Слышу за спиной тихий, пленяющий до безумия мужской смех, и закручиваю бутылку. Вернув ее на полку, я злостно захлопываю дверцы холодильника и оборачиваюсь, хлестанув своими же растрепанными кудрями себя по лицу.

Хардман сидит на высоком барном стуле, подперев ладонью подбородок, и с пляшущими в малахитовых глазах бесенятами встречает мой порыв недовольства.

– Ты для какой модели притащил меня в свой дом?

– Да ты была не особо в состоянии назвать адрес, знаешь ли, – как бы между делом напоминает Тед, не меняя насмешливого выражения, господи, дьявольски красивого лица! – Если быть точнее – ты была без сознания.

– Спасибо, я в курсе, – огрызаюсь я и скрещиваю руки на груди, из-за чего футболка на мне чуть задирается.

Хардман не реагирует на это. Мы продолжаем играть в гляделки. Мы делаем это с тех пор, как пересеклись во время моей неудачной кражи в тот треклятый вечер. В этом немом жесте по ощущениям сокрыт кровопролитный Армагеддон, не меньше. И самое ужасное – мне откликается это натужное, испытующее напряжение.

– Если в курсе, то зачем тогда спрашиваешь?

– Ты мог отвезти меня куда угодно.

– Дафна… – Тед берет из корзины с фруктами большое зеленое яблоко и, покрутив его в руке, подносит ко рту. – Ты ведь собиралась бежать, верно?

Он с хрустом откусывает и неспешно пережевывает кусок, выжидая моего ответа. Я молча наблюдаю за тем, как плавно двигаются челюсти на точеном, идеально выбритом лице.

– Можешь не отвечать. Это было делом времени. Но теперь за тобой еще один должок.

Я вспыхиваю.

– Хардман, тебе никогда не говорили, что у тебя комплекс Бога?

– Я и сам это знаю, – он лукаво сверкает глазами. – Более того, у меня достаточно подтверждений этому.

– Засунь себе свои подтверждения в одно место. Я не просила спасать меня.

– Правда?

– Правда.

Воздух в помещении накаляется до полуденной отметки самой Сахары.

Я вспоминаю, как приятно было влепить самоуверенному мафиози пощечину, и сгораю от желания повторить это.

– Тогда почему в тот момент, когда ты была в шаге от поцелуя с асфальтом, ты смотрела на меня так, будто молила о спасении?

В подсознании вихрем пролетают отрывки моей несбывшейся кончины, и я открываю рот, чтобы в очередной раз возразить, но тут же захлопываю его, отвернувшись.

Хардман прав.

В те мгновения я была самым ничтожным, беспомощным созданием, что мне до сих пор тошно от столь унизительного чувства.

То была не я. То была моя слабая, смехотворная версия.

По спине прокатывается холодок осознания масштаба того, во что превратилась моя жизнь, и сколько всего мне придется предпринять, чтобы восстановить рухнувший карточный домик.

– Я не жду от тебя благодарности.

Я одариваю Теда недоуменным взглядом.

– Тогда чего ты от меня ждешь?

– Работай на меня.

– Господи… – я поднимаю лицо к потолку и обхватываю шею ледяными ладонями. – Не вижу у тебя острой необходимости во мне.

– В тебе есть потенциал. А это именно то, что необходимо моему бизнесу.

«В тебе есть потенциал». Отчего-то эта фраза заставляет меня растянуть губы в улыбке.

Чертов Хардман знает, на что надавить.

– Я подумаю, – горделиво заявляю я.

– Не затягивай с этим, – он усмехается и подносит яблоко ко рту для нового укуса. – Моя милость не бесконечна.

Я вздергиваю подбородок и уверенно подхожу к Теду. Он с интересом изучает меня с ног до головы, в то время как я забираю у него яблоко и с лукавой ухмылкой откусываю небольшой кусочек.

– Если я и буду на тебя работать, Хардман, то только потому, что захочу этого, а не потому, что я у тебя в долгу.

На долю секунды улавливаю в изумрудной глади хищных глаз одобрение.

Тед стирает большим пальцем со своей нижней губы яблочный нектар и кивает.

– Как пожелаешь, Палмер.

Я ужасаюсь, понимая, что первые несколько карт для нового домика выставляет именно Хардман. Не я.

Глава 6

Тед

Нейт взрывается смехом, завидев выражение, исказившее мое лицо, когда в гостиную грациозно входит Палмер, и также грациозно, блеснув глазами, направляется к высокой тумбе, на которой стоят графины с виски и джином.

К моему удивлению, выбор Дафна останавливает на джине.

Я одариваю Лемана испепеляющим взглядом, когда он уже собирается покатиться от смехотворной истерики на пол, и он почти успокаивается.

– Ты бы просто видел свое лицо…

– Заткнись, Нейт, – огрызаюсь я и вдыхаю сладкий шлейф Дафны, прошедшей позади меня.

Она приземляется рядом с Нейтом и закидывает ногу на ногу, растянув губы в приветливой улыбке. Леман ловит тот же озорной настрой и поворачивается к Палмер вполоборота, упершись локтем в спинку дивана. Я закатываю глаза.

– Нейт Леман, – он протягивает руку, и Дафна принимает легкое рукопожатие.

– Мне представляться смысла нет, – Палмер откидывает с лица шоколадные кудри и отворачивается.

– Действительно.

Смотрит куда угодно, только не на меня. Я пока что не понимаю причины, но знаю, что надолго ее выдержки не хватит. Мне стоит только поддеть одну из туго натянутых струн, и Дафна в очередной раз взорвется.

Палмер осталась ночевать у меня, в моей же спальне, куда я принес ее изнеможенное от шока, потерявшее сознание хрупкое тело. Я словил контраст того, какой легкой она казалась в тот момент, и какой тяжелой держалась в остальное время.

Я понимал, что ей некуда было идти, она оказалась в тупике, потому не стал противиться. К тому же, было в Дафне то, что заставляло меня наслаждаться ее присутствием, хотя любой другой на моем месте наверняка бы уже выставил дерзкую авантюристку за дверь.

Бойкость.

О, как же мне не хватало этой непокорности.

А еще я не мог отвезти глаз от волос чертовой Палмер. Их не хотелось нежно касаться, нет.

Их хотелось сжимать, тянуть, наматывать на кулак…

– Я подумала над твоим предложением, – Дафна вырывает меня из омута поверхностно порочных мыслей, и я перевожу на нее взгляд.

– Смею предположить, что твой ответ положительный, раз ты все еще здесь.

Не удерживаюсь – подстегиваю ее. Реакция незамедлительна: кофейные глаза расширяются от недовольства, она выпрямляется и задирает подбородок, желая смотреть на меня свысока. В голову тут же врезается острый, в какой-то степени, даже ироничный вопрос.

Смог бы я когда-нибудь добровольно позволить кому-то смотреть на меня также свысока после того, как сам я забрался еще выше?

– Но у меня будет условие.

– Слушаю.

– Половину за первое дело я возьму сразу, – Палмер говорит уверенно и с расстановками, как если бы мы сейчас сидели на масштабной сделке, а не за рядовым разговором. – И я выйду из игры, когда захочу.

Теперь смеюсь я.

– Мне нравятся твои амбиции, – я закуриваю и выдыхаю дым в сторону. – Будут тебе деньги.

– Наличными, – уточняет Дафна.

Я замечаю, что Лемана покидает дружелюбие, и он хмурится.

– Нейт, займись этим.

– Тед, ты не думаешь, что это немного…

– Займись, – холодно повторяю я, на что Леман молча кивает и встает с дивана.

Прежде, чем уйти, он смеряет Палмер недоверчивым взглядом, который та попросту игнорирует, смотря в упор именно на меня.

Мы остаемся одни. Дафна делает глоток джина и чуть морщится. Я слегка прищуриваюсь, заметив, как ее грудь, холмики которой соблазнительно выглядывают из-под выреза черной шелковой рубашки, тяжело вздымается. В теле вновь закручивается приятный спазм.

– А ты умеешь убеждать людей, – говорит она и больше, чем необходимо, склоняется к столу, чтобы поставить стакан.

Мне удается зацепиться взглядом за изящное кружево ее бюстгальтера. В районе ширинки дергается член, но я сковываю себя контролем, когда до меня доходит, что Палмер по какой-то причине решила провоцировать меня.

Я не прочь поддаться наваждению, но не позволю воровке обвести меня вокруг пальца также, как она это делает с другими.

– Я много чего умею, – я ухмыляюсь и закуриваю новую сигарету.

– Что мне нужно будет делать?

– Сначала я хочу посмотреть на тебя в деле.

– Как это понимать?

– Как ты держишься на людях, как действуешь в непредвиденной ситуации. Как легко тебя вывести на эмоции.

На последнем предложении я делаю акцент.

– Если ты так этого хочешь, – Дафна пожимает плечами. – Пусть это и бессмысленно.

– Для меня – нет. Я должен быть уверен в тебе, чтобы переходить к более серьезным вещам.

– Мне доводилось иметь дело с разными людьми.

– Тогда для тебя показательное выступление не станет проблемой.

На какое-то время Палмер провисает, обдумывая мои слова. Я почти разочарован тем, что ее так быстро посетили сомнения.

– Когда?

– Завтра один из моих знакомых организовывает прием. На него ты и поедешь со мной.

– Мне нужно новое платье.

Эта девичья фраза не звучит из уст Дафны по-детски или как-то капризно. Простое утверждение, которое я принимаю с неожиданно мягкой улыбкой.

– Тебе придется довериться моему вкусу.

– А если мне не понравится? – Палмер выгибает бровь.

– Значит, поедешь голая. Тогда точно произведешь должное впечатление.

Она фыркает и мотает головой на мою наглость.

– Мне вот что интересно… Чем конкретно ты занимаешься?

Я обдумываю, как менее красочно и наиболее исчерпывающе ответить на этот вопрос, и, взяв со стола ее стакан, обжигаю горло крепким алкоголем.

– Всем.

Пытки, незаконные сделки, суровые уроки жизни для тех, кто поступал опрометчиво. Все.

Дафна не спрашивает о подробностях, будто и так прекрасно знает, чем промышляет мафия. Возможно, в какой-то степени так и есть. А вот с последствиями нарушения уговора с мафией она еще ни разу не сталкивалась, что уже подтвердилось ее внезапным обмороком.

– Ясно. Что ж… Мне нужно позвонить и переговорить кое с кем, – Палмер встает и направляется к двери.

– Мне даже хочется послушать, как ты будешь объясняться перед своим координатором, – бросаю я ей вдогонку, и она тут же останавливается.

Бушующая стихия, что выражает Палмер в моменты злости, не дает мне придержать язык за зубами. Я ведь мог бы просто дать ей уйти, но – нет.

Не просто.

Она молниеносно подлетает ко мне и грозится тонким наманикюренным пальчиком. Машинально перевожу взгляд на его кончик, затем обратно к пылающей бестии.

Я все еще сижу, она вновь смотрит на меня свысока. Забавно.

– Не зазнавайся, Хардман. То, что я согласилась работать на тебя, не дает тебе права лезть в мои личные дела.

Возложенные на собственное терпение надежды рушатся, когда я резко встаю, чем заставляю Дафну неосторожно отшатнуться назад. Я не даю ей упасть, как и в первую нашу встречу, обхватив рукой тонкую девичью талию, и прижимаю к себе. Последнее скорее личная прихоть, нежели необходимость.

Палмер не сдается – заносит ладонь для пощечины. Я перехватываю ее и заставляю посмотреть мне в глаза.

– У тебя фетиш на рукоприкладство?

– А у тебя проблемы с личными границами?

– О каких личных границах ты говоришь, Дафна? – насмешливо интересуюсь я, пока она трепыхается и пытается избавиться от моей хватки. – Я предоставил тебе безопасный ночлег и работу. Почти безвозмездно. Здесь все – мое.

– Ты забыл одну единственную деталь, – шипит Палмер и тянется выше, чтобы последние слова осели на моих губах. – Я – не твоя.

Я готов поклясться, что в этот момент мне становится не по себе ровно настолько, чтобы по ощущениям это походило на то, как если бы меня сбросили с высотной каменистой башни на груду костей и остроконечных валунов.

Почему эти слова так внезапно и так ярко откликаются мириадой шипов, впивающихся с обратной стороны кожи?

Каждый вздох – новый шип.

Я отхожу от Дафны, ничего больше не говоря. Ее пылающее лицо накрывает тень самодовольства, что становится финишем. Меня трясет от напряжения, и я хрущу шеей, давая понять авантюристке, что лучше бы ей поспешить в преисподнюю к своим сестрам.

Палмер поднимается в гостевую комнату, в которую я переселил ее из своей спальни, а сам достаю телефон и открываю диалог с Кортни. Большой палец застывает над кнопкой отправления, но так и не опускается на нее.

– Блять…

Я тяжело выдыхаю и швыряю телефон на диван.

Она сведет меня с ума, не иначе.

Глава 7

Дафна

Я влетаю в комнату и хлопаю дверью так сильно, что мог бы осыпаться высокий потолок в этом раздражающе шикарном доме. Таком же раздражающем, как и его хозяин.

Мне жарко. Мне холодно. Меня хватает ступор и также быстро отпускает. В моей голове крутится миллион мыслей, и я отчаянно пытаюсь остановить этот бешеный поток, шепотом убаюкивающий меня чудовищной правдой:

Хардман меня привлекает. Мое тело реагирует на него нездоровым, маниакальным образом, а разум играет роль суровой матушки из старейшего женского монастыря.

Что плохого во влечении? Правильно, ничего. Но почему влечение к Теодору Хардману кажется чем-то роковым, и потому его стоит держать под контролем?

Не знаю. Не понимаю. Плевать!

Я беру в руки телефон с треснувшим защитным стеклом и не сразу решаюсь набрать Питера.

Если быть до конца честной с собой, то я не хотела бы ни с кем сейчас разговаривать и оправдываться. Чувствую себя и без того униженной, а эти объяснения высосут из меня последние моральные силы.

– Какие люди, – голос Питера едко-сладкий, отчего я брезгливо морщусь.

– Что за тон?

– Тебя не устраивает мой тон, Дафна? Меня, например, тоже не устраивает, что ты подкинула нам такую свинью и ничего не объяснила.

– Перестань вести себя, как обиженка. Я тоже не в восторге от этой ситуации. И ничего! Варюсь и не ною.

Я кусаю щеку с обратной стороны, понимая, что мне бы очень хотелось этого – поныть. Уже не помню, когда в последний раз позволяла слезам размочить дорогостоящую тушь от Живанши. Зато помню, как приобрела ее и отметила это дело бутылочкой игристого.

– Ладно… – Элфорд вздыхает. – Что произошло?

– Ну, меня, можно сказать, перехватил Хардман. Если говорить подробней, то я теперь работаю на него.

– Я спрошу только одну вещь.

– Спрашивай.

– Ты знаешь, чем конкретно занимается Хардман? Я не просто так предупреждал тебя о нем.

– Я уже поняла это, – я закатываю глаза и подхожу к окну, отодвинув увесистую темно-зеленую штору. – Он мафиози, а они занимаются одним и тем же. Запугивают, ведут себя, как заносчивые засранцы, и меряются между кланами, у кого член подлиннее.

– Раз уж на то пошло, то у Хардмана член подлиннее любого другого мафиози, с которыми мы уже работали. Тебе не просто так удалось спастись в отеле.

– Ты знал все и даже не спросил, в порядке ли я?! – возмущенно взвизгиваю я.

Питер смеется в трубку.

– Ты всегда в порядке, Дафна. Я даже не переживаю на этот счет.

Грудную клетку в моменте сдавливает от… Обиды. От детской, глупой обиды.

– Продолжай, что там насчет Хардмана. Чем же он так отличается?

– Если те были показушниками, то он – тихушник. Его люди максимально уравновешены, как и он сам в большинстве случаев. Работают всегда тихо и… С изыском.

– С изыском?

– К нему обращаются в основном весьма представительные люди, но он не брезгует и сделками с отпетыми ублюдками. Если есть выгода для него – он берется за дело. Если выгоды нет, то он никогда не марает руки лишний раз. А еще огромную роль в его репутации играет то, как он вообще встал на место главы мафии. В их мире это… Табу.

Мой взгляд цепляется за две фигуры во дворе: Тед и Нейт стоят у бассейна и о чем-то напряженно разговаривают. Я прислоняюсь плечом к стене и слежу за каждым движением Хардмана, улавливаю каждый его отведенный в сторону мрачный взгляд. Вены переплетаются на его сильных руках паутинками; широкие плечи, обтянутые темно-синей поло, расправлены из-за идеально ровной, статной осанки. Слишком хорош.

– Ты здесь? – подает голос Элфорд, отчего я часто моргаю.

– Да, я здесь. Не думаю, что на его счет стоит беспокоиться. Я ведь тоже преследую свою выгоду, поэтому и согласилась работать на него.

– Деньги?

В этот пророческий момент Хардман хватает Нейта за шею и вытягивает руку вперед, заставляя своего помощника отступить на шаг. Леман по какой-то причине не сопротивляется, хотя мог бы. Мое сердце бешено колотится, но я не могу перестать смотреть на происходящее.

– Как и всегда.

– Дафна, будь благоразумна. Игра может и не стоить тех свеч.

– Я перезвоню, Питер, – выдыхаю я и отключаюсь прежде, чем Элфорд намеревается продолжить.

Тед отпускает Лемана. Тот кивает и уходит. Хардман же, с минуту постояв на месте, разворачивается к дому и поднимает голову, вперив в меня леденящий душу, тусклый взгляд.

Возможно, Питер прав.

Игра может нет стоить свеч.

✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧

Мы не пересекались больше до самого «испытательного» приема. За это время я смогла успокоиться и начать вновь размеренно дышать. Я быстро свыклась с тем, что нахожусь под крышей мафиози, и вела себя почти как дома, пусть мне никто и не намекал на настолько теплое гостеприимство. Но мне и не требовалось для этого разрешение Хардмана, ведь я и ни о чем его не просила, а вот он меня – да.

Когда я возвращаюсь в комнату после душа, расслабленная и обернутая полотенцем, то обнаруживаю на кровати матовую коробку, и еще одну, обувную, рядом на полу.

Тед говорил, что сам выберет мне образ. Почему-то мне представляется глубокое декольте и неприлично обтягивающая бедра ткань, однако, мои предположения рассеиваются, как только я снимаю крышку.