Не ходи с ним на озеро

– И что это?

– А сама не видишь?

– Нет, – призналась я и, поднявшись, направилась в ванную.

Элина фыркнула.

– Ты как обычно. Ни новостей не читаешь, ни в чатах не сидишь. Как ты вообще узнаешь, что происходит в универе?

Плеснув в лицо прохладной воды, я взялась за зубную щетку и ответила:

– Если честно, через тебя.

– И что бы ты без меня делала, – веско отозвалась подруга. – Так вот, дорогуша, да будет тебе известно, что вообще-то весь чат гудит с полуночи. Похоже, в общежитии клопы!

Закончив чистку зубов, я вышла из ванной и подошла к журнальному столику, где стоит графин с водой.

– Теперь в чате пишут про клопов? – поинтересовалась я, наливаю воду в стакан. – И это твоя сенсация?

Вскинув руки, Элина торопливо проговорила:

– Ты что, не понимаешь? Это нашествие! Эпидемия! Если их не вытравить, общежитие закроют, пока последний клоп не будет выведен. Говорят, это какой-то новый вид клопов. Сама посмотри.

Элина снова развернула экран ко мне. Пришлось, отпив из стакана половину, сесть рядом с Элиной и снова заглянуть в телефон. Фотографии при повторном рассмотрении действительно показались немного необычными. Будто клопы очень аккуратно выверили места, прокусили, а потом залатали. Причем на всех фото.

Увеличивая пальцами изображение, я проговорила с задумчивостью:

– Странно… Какие-то ювелирные клопы.

– Именно! – воодушевленно воскликнула подруга. – Посмотри, отметины почти одинаковые и их четное число.

– Мда? – даже немного заинтересовавшись, протянула я и наклонилась над экраном. – Надо же. И правда. Две, четыре, снова две. А вот тут восемь.

Взволнованность Элины все росла, тыкая пальцем в экран, от чего изображение на нем стало огромным, она выдохнула:

– Если бы я не знала, что это клопы, решила бы, что их кто-то специально оставляет.

Мне на это осталось только хмыкнуть.

– Ты слишком много смотришь роликов о вымышленных мирах.

– Кто бы говорил, – отозвалась Элина и улыбнулась. – Это же ты грезишь о каком-то запредельном парне и сказочных отношениях.

– А ты вообще живешь в видосах об этих самых отношениях. Наверное, уже всех коучей пересмотрела, – парировала я.

На что Элина отмахнулась.

– Вот не надо. Я самообразовываюсь. И считаю, что про отношения смотреть полезнее, чем витать в облаках.

– Зато я хотя бы мечтаю, – парировала я, хоть и не очень убедительно, но с уверенным выражением лица. – Поможешь мне перенести вещи в такси?

Элина кивнула. После чего я, переоделась в джинсы, блузку и вызвала такси. Оно подъехало через десять минут, когда мы с подругой уже стащили три небольшие, но тяжелые сумки на крыльцо. Потом дружелюбный таксист помог нам закинуть их в багажник, Элину я попросила поехать со мной, потому что в одиночку таскать сумки тяжело.

Машина понесла нас по извилистым улочкам Кёнигсберга. Сперва за окошком сплошняком мелькали старинные, высокие здания, которых здесь много. Так много, что для зелени не нашлось места, и я на миг ощутила себя в каменном мешке. Но, даже не смотря тоску по южному солнцу, я засмотрелась на архитектуру. Наверное, в этом регионе есть свой шарм, если к нему привыкнуть.

Потом пошел сектор частных домов, здесь растительности и деревьев оказалось гораздо больше. И вообще район немного напомнил парковую зону. Это мне понравилось, потому что природа всегда вызвала во мне воодушевление и настраивала на положительный лад.

Когда мы проехали большой сквер с плавно желтеющими сверху деревьями, такси затормозило у больших кованых ворот. Мы с Элиной растеряно переглянулись. Я, конечно, знала, что дом бабушки какой-то старинный, но даже подумать не могла, что это двухэтажный особняк в окруженный собственным парком и высоким кованым забором. С воротами, которые даже не ворота, а настоящие Врата!

– Вот это домина! – впечатленно выдохнула Элина, приклеившись носом к оконному стеклу.

– Сама не ожидала, – призналась я.

После чего расплатилась, а Элина выскочила на тротуар и, подбежав к воротам, вцепилась пальцами в решетку.

– И вот это все твое? – с неверием обернувшись на меня и выпучив глаза, спросила она.

Я неуверенно кивнула, вытаскивая третью сумку из багажника. Мне с трудом верилось, что теперь это действительно мой особняк.

Водитель хлопнул дверью и уехал, оставив нас перед черным узором кованых прутьев. Пару минут мы с Элиной просто стояли и пялились с открытыми ртами на мое наследство. Потом я все-таки решилась достать из кармана ключ и сунуть его в скважину ворот. Тот заскрипел в замке, протестуя против вторжения после десятилетнего покоя.

Первой на желтоватую дорожку из плитки, которая кое-где потрескалась, влетела Элина, она закружилась и выдохнула:

– Да ты королева! Сад! Деревья! И это все твое! Может дом и староват, но он твой!

Я медленно прошла по дорожке, ведущей к дому, под аркой из дикого винограда. Дом поднимался перед нами величественный, со стенами из старинного желтоватого камня, двухэтажный, с остроконечными фронтонами, стенами из желтого камня и ставнями, выкрашенными в цвет пропечённой булочки. Ремонтная бригада не тронула старину, только подлатала дыры в крыше и вставила новые стекла.

Догнав меня, Элина прошептала:

– Здесь можно снимать фильмы.

Я толкнула дубовую дверь, и нос защекотало запахами опилок, свежей водоэмульсионной краской и чем-то глубоким, древесным, как в бабушкином комоде с бельем. Паркет скрипнул под ногами, а когда я открыла дверь шире, заблестел свежим лаком.

– Гостиная, – негромко проговорила я скорее себе, чем Элине, после чего подошла к камину и осторожно коснулась пальцами старинной кладки. – Очевидно, вон там кухня. А наверху должны быть спальни и библиотека. Ну, так родители говорили.

Элина в этот момент закидывала сумки на пышный винтажный диван с загнутыми ножками, но когда услышала о библиотеке, моментально о них забыла и прощебетала:

– Библиотека?! У тебя будет библиотека?? а сколько комнат-то?

– Не знаю.

Элина подбежала к лестнице, которая ведет от центра гостиной вверх к витражному окну и расходится на две стороны. Она потрогала гладкие, недавно перекрашенные в коричневый резные перила старинной лестницы.

– Ой, Асти, а можно я у тебя тут тоже поживу? Тут же столько комнат! Зачем тебе все? – затараторила она, кружась на месте. – Да тут целый дворец!

Скинув легкую курточку, я повесила её на крючок, плечи сразу объяло прохладой. Придется топить камин, потому что сейчас хоть и ранняя осень, но ночью очень даже прохладно. К тому же дом старый и настыл. В одиночку этим заниматься труднее и скучнее, да и одна в огромном старинном доме я буду чувствовать себя неуютно.

Поэтому предложила Элине:

– Оставайся насовсем. Вместе веселее.

Элина даже замерла, а рот её открылся.

– Серьезно?

– Здесь хватит места на целую толпу, – пожав плечами ответила я. – А мы вдвоем будем ещё звонить друг другу из комнаты в комнату.

Ещё пару секунд Элина хлопала ресницами, а потом подпрыгнула и радостно захлопала в ладоши.

– Вот это да! Обалдеть! Асти, спасибо большое! – воскликнула она. – Ты не думай, я не буду сидеть на дармовщине. Я и посуда буду мыть. И окна. И уборку там всякую делать…

Энтузиазм подруги меня немного смутил. Делать из неё прислугу я точно не собиралась, тем более, работы по дому ещё хватает: вынести мелкий мусор от строителей, разобраться с постельным бельем и так далее.

Так что я отмахнулась со смешком.

– Да ладно тебе, Эля. Убирать будем вместе. И посуду мыть тоже.

Ещё немного мы осматривались в гостиной. Солнце выглянуло из-за туч и, пробиваясь лучами сквозь витражи, стало рисовать на стенах синие и красные пятна. Дом молчал. А я прислушивалась к ощущениям, и мне казалось, он только притворяется спящим, но на самом деле оценивает новых жильцов. Старинные дома часто вызывают подобные чувства. Наверное, из-за запахов, размеров и истории, которая хранится в их стенах. И все же я постаралась выгнать неуверенность подальше, ведь теперь это мой дом, и я должна ощущать себя здесь полноправной хозяйкой. Правда придется привыкнуть.

Стараясь проникнуться моментом, я зашла на кухню. Она оказалась большой и светлой, с широкими окнами и настоящим очагом для готовки.

Элина шмыгнула следом за мной и ураганом пронеслась к очагу. Заглянув в его пропахшее сажей жерло, Элина покривилась и сказала:

– Вот уж не думала, что для того, чтобы попить чаю, придется колоть дрова и топить печь.

– Надо будет купить обычную плитку. Газовую или электрическую, – предложила я.

– На нашу стипендию?

Стипендия и правда не позволяла разжиться чем-то дороже продуктов и мелочей для жизни. А покупка плитки задача куда более затратная. Просить у родителей не хотелось, потому что раз уж назвалась взрослой, значит и вести себя надо соответствующе.

Так что я проговорила уверенно:

– Накопим и купим. А пока… Ну что, пока будем пользоваться тем, что есть. Или ты уже передумала тут жить?

Элина оглянулась на меня с таким выражением лица, будто я её обозвала при всей аудитории.

– Шутишь?

– Шучу, – отступила я с улыбкой.

Потом мы нашли на первом этаже ванную, большую и тоже оформленную в старинном стиле, с крупным зеленоватым кафелем, небольшим окошком в полутора метрах от пола и унитазом с навесным бачком под потолком. Под лестницей отыскалась кладовка, где пахло нафталином, старыми вещами и почему-то деревянным комодом. Большой подвал мы обнаружили с Элиной, когда подняли крышку в полу как раз в этой кладовке. Огромным он оказался настолько, что в нем разместились не только садовые лопаты и грабли, но и два стеллажа с вареньем настолько древним, что крышки покрылись мхом и каким-то зеленоватым налетом. Прикасаться к этим банкам ни одна из нас не рискнула.

После того, как мы с Элиной излазали первый этаж, настала очередь второго. Поднявшись по немного скрипучей лестнице, мы обнаружили не только четыре просторных комнаты с кроватями, тумбочками, шифоньерами и столами, но и самую настоящую библиотеку, до отказа забитую старинными книгами.

Элина пищала от восторга.

– Нет, я, конечно, не фанат чтения и всего вот этого интровертивного, – вещала она, бегая по библиотеке от полки к широкому, обитому темно-красным бархатом дивану и делая «селфи», – но иметь у себя дома настоящую дубовую библиотеку невероятно круто!

Спорить я с ней не стала. Библиотека это и правда круто. Особенно если она, как эта, сделана из темного дерева, Эля утверждала, что это дуб. В помещении широченные окна, тяжелые темные шторы, книжный столик, диван и… Книги. Книг здесь столько, что, наверное, хватит на полжизни.

Повосторгавшись библиотекой мы полезли дальше и в дальнем конце коридора нашли небольшую лесенку на чердак. Чердак оказался хранилищем старых детских игрушек, пупсов, бабушкиного вязания, каких-то коробок и зачем-то прядильного станка, который покрылся густым слоем пыли. При этом на нем остался насажен кусок шерсти. Видимо, когда прялку переносили на чердак, никто не озаботился уборкой пряжи с него.

Элина, заметив мой слегка любопытный взгляд на аппарат, предупредила:

– Прясть не буду.

– Я и не заставляю.

– Вот и не надо.

Ещё часа два нам понадобилось на то, чтобы разложить вещи. Я заняла комнату слева, она западная и выходит прямиков в густо заросший сад. Что отлично: с утра солнце не будет светить в лицо. Элина обосновалась в комнате напротив, аргументировав тем, что ей солнце ни по чем и она может спать в любых условиях. Что не лишено правды, она храпела, даже когда в общаге кто-то невыносимо сверил стену.

На занятия мы отправились ближе к обеду, потому как пары у нас начинались в час тридцать. В сарайчике за домом мы с Элей нашли пару старых, но вполне рабочих велосипеда и, недолго думая, взяли их в оборот. Эля ворчала, но тоже крутила педали, потому что снова ехать на такси оказалось дорого для двух студенток. Расстояние до университета километра четыре, можно и пешком дойти, но велосипеды показались вариантом получше.

Оказалось, для велосипедов до самого универа есть отдельная велодорожка, так что домчали быстро и оставили их на стоянке.

– Может ты и права, – согласилась Элина, разглаживая невидимые складки на джинсах, – не так плохо ехать на занятия на велике. Экономично.

– И для здоровья полезно, – заметила я.

Мы поднялись по ступенькам крыльца университета, Эля нехотя кивнула, но добавила:

– Но имей в виду, если я надену платье или юбку, на велике не поеду. Поеду на автобусе. Ясно?

Глава 3

Обсуждая новое жилье и его возможности, мы двинулись по коридору. Сперва болтали о совеем, но потом я зачем-то прислушалась сперва к одним, затем к другим. И поняла, что в университете о клопах, которыми мне Элина все утро махала перед глазами на экране, не говорит только ленивый. Вещали о том, что укусы вроде не чесались и почти не болели, как писали и в чате.

Мы шли мимо гардероба, когда я услышала разговор первокурсниц. Они активно жестикулировали и говорили довольно громко. Так что я непроизвольно замедлила шаг и, придержав Элину за плечо, прислушалась.

– Я тебе говорю, это не клопы! Весь второй корпус шепчется! – доказывала одна настойчивым шепотом. – У моей соседки следы на шее! Какие нафиг клопы кусают в шею?!

– Твоя соседка таких размеров, что клоп только шею и смог прокусить, – усмехнулась другая.

– Ну не знаю, – проговорила третья, у моей соседки шея тонкая. – Но у нее тоже укусы. А еще на бедре.

Четвертая студентка слушала их кривясь, потом проговорила:

– Хватит придумывать всякий бред. Сказали же, что это новая разновидность клопов.

– А вдруг это все-таки не клопы? – не унималась первая.

Четвертая закатила глаза и цокнула языком.

– Да? А кто?

– Не знаю. Может, летучие мыши!

– Ну да, – усмехнулась четвертая девушка. – Скажи еще, что у тебя в шкафу живет кракозябра, а под кроватью чупакабра.

Та, что шептала громче всех, сморщила нос и выговорила:

– Ты всегда все превращаешь в шутку. Я тебе говорю, что странные эти отметины.

– А я тебе говорю, что ты несешь ерунду, – отрезала четвертая девушка. – Ректор уже вызывал санстанцию. Сказали – клопы. Что тебе еще надо?

Девушки заметили нас с Элиной, и повисла тишина. Никто не любит, когда их разговоры подслушивают, поэтому мы поспешили к дверям аудитории. За ними ждет физика. Предмет сложный, непонятный, а значит есть шанс не вспоминать ни о клопах, ни о Владиславе, который нет-нет, да и всплывет в памяти.

Оказалось, что за переездом, байками и клопах и нравоучениями Элины я совсем забыла про лабораторную, по термодинамике и к ней не подготовилась совершенно. Лабораторная началась с громкого треска, потому что кто-то уронил стеклянный цилиндр, и осколки рассыпались по кафельному полу.

Преподаватель, не отрываясь от журнала, бросил:

– Так и запишем. Коэффициент хрупкости студента Матверса равен единице.

Смех прокатился по аудитории, я почему-то даже немного расслабилась. Может физика и не мой конек, но внимание захватывает и думать о чем-то еще возможности не дает. Что хорошо, уже надоело слушать о клопах и о том, какие классные селфи получаются с новенькими.

Вышло неплохо: лабораторная с опытами затянулась, препод показывал работу электричества, мы записывали, много считали, и когда я поднималась из-за стола после занятий, голова шла кругом от формул.

– Пойдешь на игру? – спросила Элина, собирая в папку листы конспекта. – Сегодня новенький баскетболист будет показывать мастер-класс.

Сперва я даже задумалась: может и правда сходить? Фанатом спорта я не была никогда, но для разнообразия было бы можно.

Элина добавила с хитрой улыбкой:

– Может и с ним познакомишься. Он повыше и плечи у него пошире.

«Повыше, чем у брюнета» додумала я не высказанные слова подруги. И желание знакомиться с баскетболистом у меня моментально отпало, поскольку Элина в роли свахи меня стала откровенно раздражать.

Я покачала головой.

– Давай без меня.

Лицо подруги сделалось кислым, она протянула:

– Уверена?

– Угу.

Пару секунд она вглядывалась в меня пытливо и внимательно, потом её брови взлетели на лоб, а она выдохнула победно:

– О, так ты, походу, реально запала на брюнетика?

– Ничего я не запала, – буркнула я. – Ну чего ты мелешь?

– А чего щеки покраснели? – хмыкнула Элина. – Нет, ты пойми меня правильно. Я хочу тебе счастья. Просто помни все, о чем я тебе говорила. Не давай ему повода считать, что он уже победил.

Цокнув языком, я отозвалась:

– Элин, я уже просила не лезть с советами.

– Я же из лучших побуждений! – с жаром отозвалась подруга, приложив ладонь к груди.

– Верю. Но правда, я сама разберусь.

После этих слов я развернулась и стала спускаться по ступенькам в аудитории. Тому, что Элина будет жить со мной в доме я, однозначно, рада, но донести до неё мысль, что учить меня, как вести себя с людьми, хоть и противоположного пола, не стоит. Я ведь её об этом не просила. Тем более её советы похожи на рекомендации всяких коучей, которых она точно пересмотрела, о том, как охмурить парня, при этом выставляя себя не там, кто ты есть. Такие методы я всегда считала глупыми. Зачем мне изображать из себя кого-то другого? Честности в этом нет. А отношения нужно строить именно на честности и доверии, а не на всяких хитростях и манипуляциях. Возможно, именно поэтому у меня до сих пор никого не было, но лучше так, чем непонятно как.

С такими мыслями я преодолела коридор, фойе и стала спускаться по ступенькам широкого крыльца, на которые моросит мелкий дождь. Когда подняла голову и увидела Владислава Дорста, сердце невольно екнуло и застучало чаще, а взгляд задержался на нем дольше, чем нужно. Дыхание у меня перехватило, хотя я всеми силами постаралась сохранить непринужденный вид.

Владислав стоял внизу ступенек, засунув большие пальцы в карманы, ветер шевелил его черные волосы, а он смотрел прямиком на меня, в ожидании пиная носком камешек на гладкой плитке.

Увидеть Владислава здесь и сейчас я ожидала меньше всего. Будто ему заняться нечем, как стоять и поджидать меня. Хотя с чего я вообще взяла, что он ждет именно меня? Мало ли, сколько у него причин тут стоять.

И все же в груди от чего-то заколотилось.

Но куда больше меня изумило, когда я спустилась и собиралась пройти мимо, а он вдруг развернулся и предложил:

– Провожу?

От неожиданности я споткнулась и с трудом удержала равновесие. Затем перевела на него взгляд и попыталась сообразить, не послышалось ли мне. Что ответить в первый момент, я не нашлась, только проглотила нервный комок, и только тогда смогла выдавить:

– Ты мне?

– А тут есть кто-то ещё? – усмехнулся Владислав.

На всякий случай поглядев по сторонам, я повела плечами и прижала к груди сумку, используя ее как щит.

– И чем я заслужила такое внимание? – не удержалась я от колкости, хотя щеки горят и, что кривить душой, конечно же это внимание мне польстило. Хоть и насторожило не меньше.

Взгляд его темных, как ночная топь, глаз застыл на мне, губы дрогнули в улыбке, он проговорил негромко:

– Разве внимание нужно заслуживать?

– Ну… – растерялась я.

– Так что? – не отступал Владислав. – Провожу?

Я предприняла ещё одну слабую попытку сопротивления, хотя и бессмысленного со всех сторон.

– Зачем? Ты же меня не знаешь.

– Дождь, – просто ответил Владислав и окинул взглядом затянутое тучами небо. – У тебя нет зонта. Вот и познакомимся.

Растерялась я ещё больше даже не потому, что к положительному вниманию со стороны противоположного пола как-то не очень привыкла, а поскольку Владислав Дорст, не дожидаясь очередной моей реакции, шагнул вперед, раскрыв зонтик, и подставил локоть.

Теперь отпираться и отказываться было бы совсем глупо и невежливо. Мне ничего не осталось кроме как, краснея, подобно вечерней заре, робко взять его под руку.

Мы двинулись через университетскую площадь. Сперва шли молча. Дождь барабанил по зонту и плитке, где-то вдали гудел трамвай, но это все доносилось до меня эхом, потому что сердце пульсировало грохотом набата. Что произошло, почему новенький ни с того, ни с сего меня встретил, зонтик раскрыл, да ещё и локоть подставил? И что я, в конце концов, творю? Вопросы в голове роились, подобно пчелам, ищущим новый улей. Обычно однокурсникам я была интересна только в качестве источника для списывания или помощи в курсовых. В остальном их привлекали девушки куда более популярные, которые умели красиво укладывать волосы и делать правильный макияж. Элина пыталась мне привить привычку подводить глаза карандашом. Но после того, как я пару раз забыла о подводке и потерла веки, размазав черноту под глазами, и превратилась в «панду», глаза подводить расхотелось на долго. Что подбросило очков в мою копилку непопулярности. Поэтому внимание Дорста казалось втройне необычным и это, скорее всего, какой-нибудь дурацкий розыгрыш. Но что еще невероятнее, с чего вдруг я согласилась с ним пойти, если предполагаю такое. Наивность или вера в лучшее?

Мы продолжали идти. В воздухе приятно пахло влагой и сырыми листьями, локоть Владислава приятно грел мне пальцы. За все время он не произнес ни слова: идет, ровный подбородок приподнят, кожа чистая, гладкая, будто посещает косметолога, хотя парни обычно так не делают. Во всяком случае, не рассказывают о таком. Волосы красиво подрагивают от легкого ветерка. Дорст и впрямь необычно выглядит, особенно ресницы, густющие и черные. Зачем такие шикарные ресницы парню достались, можно только догадываться. И вид у него сейчас такой, будто мы сто лет знакомы. Даже нет, не знакомы, а… Близко знакомы.

Плечи мои ненароком передернулись. И почему я не отказалась от его компании? Самоуверенно донельзя с его стороны, и беспечно с моей.

Взгляд мой снова украдкой упал снизу вверх на его лицо. Нуда, попробуй откажи, когда тебя приглашает такой экземпляр.

Тем не менее и в конце концов, молчание стало меня тяготить.

Вдохнув поглубже, я решила начать хоть какую-то беседу, потому что ну ведь не нормально, когда парень подходит, провожает и молчит.

Так что ляпнула первое, что пришло в голову:

– Я Анастасия. Для друзей Асти.

– Знаю, – с легкой улыбкой отозвался Владислав.

Щеки мои почему-то потеплели. Надо же: знает. То есть он интересовался мной, потому что едва ли кто-то ему рассказал обо мне нарочно. Это льстило и будоражило еще больше, но я преодолела робость и продолжила:

– Откуда ты перевелся?

– Издалека, – уклончиво ответил Владислав. – Но тебе бы там понравилось.

– Не уверена. Я люблю природу и деревья, – зачем-то ляпнула я.

На что Владислав улыбнулся еще шире.

– Считаешь, что я там, откуда я родом, нет деревьев?

Мой и слова и впрямь прозвучали глупо, но назад их не вернуть. Пришлось выкручиваться.

– Ты не выглядишь, как парень из деревни.

– Ах вот ты о чем, – усмехнулся Владислав. – Нет, я действительно не из деревни. Но уверяю, деревьев у нас предостаточно.

Произнес он это как-то с ухмылкой и лукаво на меня покосился. Показалось, что в его словах есть какой-то подтекст, но уловить его я не смогла, так что только улыбнулась в ответ.

Мы снова замолчали. Не то, чтобы мне стало неловко, даже наоборот, с Дорстом молчание выходило какое-то… Наполненное, что ли. Хотя возможно я преувеличивала из-за собственной увлеченности им. Но молчать показалось странно, и я попыталась начать новую тему и спросила:

– Ты слышал про клопов в общаге?

Вопрос прозвучал глупо и неуместно. Но слово не воробей, так что осталось только закусить губу и ждать ответа. Вечерело, и без того пасмурное небо быстро темнело, мы приближались к велопарковке, где стоит мой одинокий велосипед, потому что Элина, видимо, свой перекатила под навес. Вряд ли она бы поехала на двух колесах домой под дождем после игры. Наверное, сядет на автобус.

На велостоянку Владислав покосился многозначительно, но, когда я сделала попытку повернуть к ней, он покачал головой.

– Серьезно? – спросил он. – Собираешься ехать на велосипеде в такую погоду?

– А у меня есть варианты? – ответила я вопросом на вопрос недовольно, потому что в его тоне мне послышалась издевка.

– Есть, – с уверенность отозвался Владислав и добавил: – Про клопов слышал. Весь универ о них говорит.

Не знаю, почему поплелась за ним, как привязанная, обычно я куда более осмотрительна. Но сейчас ноги сами понесли меня следом за Дорстом.

Глядя на то, как он спокойно ведет меня к воротам, за которыми блестит мокрая от дождя асфальтовая дорога, я все-таки замялась, не зная, о чем продолжать разговор: о клопах или о том, куда он меня ведет.

– Так, минутку, – проговорила я, все же взяв себя в руки и немного оглядываясь через плечо на удаляющийся учебный корпус. – Куда мы идем?