Настанет век пырларла. Книга 4. Игра вслепую

Коридоров было великое множество, но все, что Ки-Тан сумел обнаружить – ящик с факелами. Это уже было кое-что, и он стал брать с собой по два запасных факела, исследовать коридоры и возвращаться назад. С каждым разом он отходил все дальше и дальше, пока с ужасом не осознал, что заблудился. Он прошел несколько развилок, и на каждой оставлял метки копотью, но теперь не мог их найти. Он упрямо бродил по коридорам, не обращая внимания на жажду, пока не догорел последний факел. Но и тогда он продолжал идти вдоль стены. В конце концов силы оставили его, и он свалился на пол. Он обхватил руками колени, чтобы сберечь тепло. Сейчас он отдохнет немного и продолжит искать выход. Кого он пытается обмануть? Он застрял здесь навсегда. Светлейшая осталась без помощника, а Ги-Рза – без единственного друга.

***

Да где этого трехцветного демоны носят? Ги-Рза начала злиться. Она уже разнесла все книги и забрала те, что ей вернули. И ту, какую-то особенную, которую дал ей высокий важный жрец, такой же обвешанный бусами, как Эвайн, тоже. Жрец остановил ее на выходе из библиотеки, вручил увесистый том и велел передать лично в руки светлейшему. Ги-Рза еще тогда разозлилась на Ки-Тана, она-то хотела попросить его отнести книгу, чтобы не идти к господину Бикиру самой. Пришлось досчитать до десяти, сделать умный вид и постучаться в кабинет отца народов, с его позволения войти и положить книгу на стол. Впрочем, зря она переживала, господин Бикир даже головы не повернул в ее сторону. Ги-Рза вышла за дверь и выдохнула. Зря она, наверное, его боится. Напридумывала себе всякого.

Однако же Ки-Тан не нашелся и тогда, когда она вернулась в библиотеку. Пинге-Ванге был занят поисками какой-то книги, которую просил светлейший и которую он положил на стол. Как пить дать положил! На вопрос Ги-Рзы старый хранитель почесал лысину и сказал, что «внучок» приходил и спрашивал ее, но, видно, не дождался и ушел. Ги-Рза разозлилась еще сильнее. День, вообще-то, не бесконечный, дорога до стадиона не близкая, а надо еще успеть переодеться. Ну и пусть теперь сам ищет ее. Бубня себе под нос отменные бранные слова, которые она скажет трехцветному, когда увидит, Ги-Рза отправилась на стадион одна.

В воротах она столкнулась со спешащим куда-то охранником, упала и выронила сумку.

– Смотри, куда идешь! – пробасил гвардеец, и Ги-Рза, буркнув «простите», поспешила убраться, взяв свою сумку из рук сочувственно улыбающегося младшего жреца.

Когда она добралась до своей «секретной комнаты», выяснилось, что при падении она перепачкала всю юбку. То-то она думала, чего это на нее всю дорогу косятся прохожие. Настроение окончательно испортилось. Пришлось взять у хозяина корыто с водой и кусок мыла. Юбка почти отстиралась, Ги-Рза разложила ее на столе и открыла окно, чтобы от ветра ткань быстрее просохла. Ее охватило какое-то неясное беспокойство. Зря она ушла, надо было все-таки дождаться Ки-Тана. Он ведь всегда предупреждал ее, когда занят, или хотя бы присылал записку. А вдруг с ним что-то случилось? Да, зря она пошла.

Ги-Рза совсем уж было решила вернуться, но остановило огромное мокрое пятно на юбке. Ладно, пока она просохнет, все равно заняться нечем, лучше уж сходить на стадион. Она надела шапочку, убрала косы и спустилась вниз. Но едва вышла за порог, как ее остановил отряд из четверых патрульных во главе со жрецом храма Троих.

– Ты Ги-Рза, служанка из дворца Пахтыхтамаев? – строго спросил жрец.

Ги-Рза испугалась до смерти. Откуда они знают? Она в мужской одежде, одна…

– Я… нет… – пробормотала она.

– Нет? – поднял брови жрец, – а кто ты, назови имя.

Ги-Гза замялась, а жрец быстро шагнул к ней и сорвал с головы шапочку.

– Так ты женщина или мужчина? – насмешливо спросил он и бросил шапочку ей в руки, – нам раздеть тебя, чтобы проверить?

От такой перспективы в горле мгновенно пересохло.

– Я Ги-Рза, – тихо сказала девушка, – я ничего не сделала.

– Ну, в этом мы разберемся, – улыбнулся жрец, – тебе придется пройти с нами.

Гвардейцы шагнули к ней, чтобы взять за локти. От мысли, что ее будут держать двое мужчин, Ги-Рза обезумела. Паника выбила из головы остатки соображения, она бросилась вперед, ужом проскользнула между патрульными и понеслась что есть духу, но чуть поодаль улицу перегородил второй отряд. Она попыталась развернуться, но каблуки поехали по гладким булыжникам, и она растянулась плашмя, едва не разбив себе нос. Сзади раздался тяжелый топот, и через мгновение две пары мощных рук схватили ее, точно тиски.

– Крепче, крепче держите! – закричал жрец, – я предупреждал – она опасная преступница!

– Пустите! – закричала, извиваясь, Ги-Рза, – я ничего не сделала!

– Зачем же тогда сопротивляться, дитя мое? – почти ласково спросил подошедший жрец, – уведите ее. Остальные пусть осмотрят ее жилище.

Ги-Рза вырывалась до тех пор, пока один из конвоиров не сжал ее локоть так, что у нее захрустели кости. Слезы выступили на глазах, но она опустила голову, чтобы не показывать слабость. Только один раз она подала голос, когда поняла, что они идут совсем не в сторону дворца Пахтыхтамаев.

– Куда вы меня ведете?

– В тюрьму.

Да что же такое происходит? Неужели за мужское платье сажают в застенки? Сердце готово было выскочить из груди от непонимания, обиды и отчаяния. Она попыталась еще расспросить конвоиров, но не получила больше никакого ответа. Постепенно, когда впереди показался дворец Ар-Рааров, они догадалась, что ее ведут в тюрьму за их дворцом. Они долго шли вдоль дворцовой стены до самых задних, или, как их еще называли, тюремных ворот.

– Имя? – спросил старший тюремщик, пожилой Шикиэрт, открыв толстую папку.

– Ги-Рза, – тихо пробормотала девушка после того, как один из патрульных дернул ее за косу.

– Дочь… ? – тюремщик поднял глаза в ожидании имени отца.

– Я не знаю, – прошептала Ги-Рза.

– Имя матери, – невозмутимо проговорил Шикиэрт.

– Ги-Лина.

– Ги-Рза, дочь Ги-Лины, – записал тюремщик и указал на нее конвоирам, явившимся на смену патрульным, – на второй этаж, в отдельную.

Ее втолкнули в маленькую камеру с едва видным возле самого потолка окошком. Лязгнул замок, решетчатая дверь закрылась. Ги-Рза бессильно села на деревянный топчан. Спазмы сдавливали горло, живот свело от страха. Никто даже не намекнул ей, за что ее сюда упрятали. Может быть, это как-то связано с исчезновением Ки-Тана? Или со смертью ее матери? Пытаясь хоть что-нибудь понять, она легла и подтянула колени к животу. В любом случае, ничего хорошего ее здесь не ждет. Но они не дождутся, чтобы она плакала. Нет, не дождутся. Ги-Рза вытерла одну предательскую слезинку и отвернулась к стене. Наверняка это просто ошибка. Сейчас жрецы во всем разберутся и ее отпустят. Если, конечно, вспомнят, что бросили в камеру никому не нужную девчонку-Кигила.

***

Спроси кто-нибудь Бикира, что самое тяжелое в ипостаси верхала, он бы сразу ответил: произносить речи перед толпой. Он так и не привык к волнующемуся людскому морю и тысячам устремленных на него глаз. Поначалу жрецы старались облегчить ему жизнь и писали красивые витиеватые обращения, но читать со свитка перед народом ему было неловко, о без него он сбивался и чувствовал себя вовсе дураком. Поэтому он отказался от помощи жрецов и не готовил речь заранее. Стало легче, слова шли прямо от сердца, ему почти всегда удавалось тронуть подданных до глубины души. Единственное – перед каждым выступлением он пролистывал несколько страниц книг по нужной теме, чтобы иметь в арсенале цитаты, имена и даты событий.

Через три дня праздник Солнца. О боги, опять эта сверкающая белоснежная мантия, всеобщая молитва и очередная пафосная речь. Солнце – податель даров, основа жизни, отец богов, залог урожая и сытой зимы. И прочие восхваления светилу, которому нет никакого дела до людских печалей и радостей. Но праздник нужен людям, а потому избежать очередного явления перед толпой не удастся. За год имена всех древних героев напрочь выветрились из головы, и Бикир решил снова перечитать древние легенды о чудотворцах, которые силой молитвы могли прекратить засуху или потоп, по велению которых солнце могло согреть Мааданд или скрыться за тяжелыми дождевыми облаками.

Девчонка из библиотеки принесла книгу. Бикир, не откладывая, пробежал глазами нужные легенды. Надо бы сказать Пинге-Ванге, чтобы лучше следил за древними фолиантами: страницы начали склеиваться, приходилось слюнявить пальцы, чтобы суметь их перевернуть. Но это потом, сегодня он не хотел думать ни о чем, кроме того, что все срочные дела переделаны, а остальные подождут. Он распорядился, чтобы после обеда никто не смел его беспокоить. Они с Ги-Млой проведут время с детьми, а вечером оседлают скайларлов и отправятся в охотничий домик, стоящий посреди Большого леса. В нем за эти годы ничего не изменилось, он оставался их тайным убежищем, колыбелью их любви, как говорила Ги-Мла.

Бикир с мечтательной улыбкой откинулся на кресле, вспоминая, как впервые привез невесту в их с Бакаром островок свободы. Вспомнил вкус травяного чая и пьянящий вкус губ любимой, и мягкие шкуры когтираний, на которых они ласкали друг друга. Сладкие воспоминания увлекли его, рабочий стол и кресла стали расплываться, уступая место потрескивающим в печке дровам, кружке с травяным чаем и влюбленным глазам Ги-Млы.

Его разбудил прислужник, пришедший доложить, что обед подан и светлейшая ждет. Бикир удивился – ведь он только на минутку закрыл глаза. На аппетит он никогда не жаловался и обычно знал время обеда без всяких часов и напоминаний. Сегодня же есть совершенно не хотелось. Бикир в недоумении похлопал себя по животу и отправился в трапезную.

Ги-Мла ерзала в кресле от нетерпения. Обычно Бикир приходил раньше нее, но сегодня, как видно, засиделся за бумагами. Она захлебывалась слюной, глядя на полностью заставленный разными яствами стол, растущий внутри ребенок настойчиво требовал питания. Но не начинать же обед без мужа. Поэтому она не смогла удержать радостного возгласа, когда увидела входящего в трапезную Бикира.

– Наконец-то, любимый! Проходи скорее, я сейчас умру от голода.

– Я сколько раз говорил тебе, девочка моя, не стоит ждать меня, тебе необходимо хорошо питаться, –нежно сказал Бикир, усаживаясь за стол.

– Без тебя мне не вкусно, – хитро сказал Ги-Мла, выхватывая кусочек жаркого прямо из ковшика, которым прислужница накладывала кушанье ей в тарелку, – так что если маленький чего-то недополучит, это будет полностью твоя вина.

– Малохольные наследники нам не нужны, – усмехнулся Бикир, – придется держать тебя рядом и следить, чтобы тебе было вкусно.

– Согласна, – промурлыкала Ги-Мла, с полуприкрытыми от удовольствия глазами отправляя в рот очередную ложку.

Прислужница с полным сотейником жаркого подошла к Бикиру, но вид блюда не понравился светлейшему. Он жестом остановил девушку. Ее место сразу же заняла другая.

– Чего изволит светлейший?

Бикир окинул взглядом стол. Чего же он изволит? Ничего не хотелось, и все же он указал на зажаренного целиком мосорожка. Прислужница расторопно и умело отделила от ноги солидный кусок мякоти, обложила вокруг овощами и зеленью и с поклоном поставила перед господином. Бикир взглянул в тарелку. Он никогда не видел ничего отвратительнее этого истекающего соком, румяного, с поджаристой корочкой, куска мяса. Все же он отломил кусочек и понюхал. Желудок ответил таким спазмом, что Бикир едва не вскрикнул. С изменившимся лицом он положил кусок обратно на тарелку.

Как ни была Ги-Мла увлечена едой, сразу заметила, что с мужем творится неладное.

–Любимый, почему ты не ешь? Тебе нехорошо? Что с тобой?

– Все нормально, просто не голоден, – как можно естественнее ответил Бикир, хотя все внутренности кричали: нет! Ничего нормального! Тревога!

Ничего-ничего, сейчас обед закончится, и он потихоньку от жены вызовет целителя. Бикир улыбнулся Ги-Мле и хотел откинуться на спинку кресла, но тут живот резануло так, что он согнулся пополам, а потом сполз на пол, увлекая за собой скатерть вместе со стоящими на ней кушаньями.

– Бикир! – взвизгнула Ги-Мла и в одно мгновение оказалась рядом с мужем, – что вы стоите, идиотки? – накинулась она на служанок, – бегите за целителем!

– Да, нужен целитель, – с трудом проговорил Бикир сквозь стиснутые зубы и лишился чувств.

– Господина Силанга! – закричала Ги-Мла так, что Силанг, наверное, услышал ее из своего дворца.

Он бился с драконом-жирягой, он победил. Но мертвый дракон разлетелся на тысячу осколков, вмиг ставших рагатысками. Уродливые морды потянулись к нему со всех сторон. Он размахивал топором направо и налево, не обращая внимания на торчащий из живота кусок драконьего рога. Но их становилось все больше, среди ящеров мелькали черные молнии диких пырларлов. Или это тхиаидские солдаты… или вообще какие-то демоны. Руки горели до самых плеч, в голове стучали гигантские барабаны, кишки выворачивало наизнанку. Еще мгновение – и море демонов окончательно поглотит его. Но тут к нему протянулись сверкающие голубые нити. Из последних сил Бикир схватился за них… и вынырнул.

– Наконец-то, – услышал он голос Бакара, ему вторили тихие всхлипывания Ги-Млы.

– Тише, еще не все, – прервал их сердитый шепот.

Бикир с трудом огляделся, пытаясь понять, что происходит. Он в расстегнутой рубашке лежит на диване прямо в трапезной. Рядом с ним сидит Силанг с флюмайсом на коленях. Бикир ощутил жар его ладони у себя на груди. Голова кружилась, мысли путались. Его замутило, Бикир поморщился и попытался приподняться.

– Я не закончил, – Силанг прижал ладонь сильнее, – лежи спокойно.

– Проклятье, – Бикир прикрыл глаза ладонью, – чувствую себя недобитым жертвенным пырларлом.

– Повезло, что недобитым, – хмыкнул Силанг, – дыши глубже, сейчас станет легче.

Ги-Мла рванулась к нему, но Силанг предупреждающе поднял руку, и Бакар привлек невестку к себе, не подпуская близко. Ги-Мла всхлипнула и уткнулась ему в плечо.

Бикир недоуменно обвел всех взглядом.

– У вас вид, как у наемных плакальщиков. Все настолько плохо?

– Могло бы быть, – ответил Силанг, – но мы успели.

Главный целитель наконец убрал руку с груди верхала и опустил флюмайса на пол.

– Бакар, помоги встать. И принесите сладкого вина.

Теперь Бикир не чувствовал ни дурноты, ни боли, только неимоверную слабость во всем теле. Едва Бакар выпустил Ги-Млу, чтобы помочь Силангу, как она упала рядом с мужем.

– Бикир, любимый, не пугай меня так больше! Я думала, что осталась одна!

– Не одна, – улыбнулся Бикир, запуская руку ей в волосы, – у тебя есть восемь моих маленьких копий.

– Все они не заменят тебя, – всхлипнула Ги-Мла, прижимаясь к нему как можно теснее.

В трапезную осторожно заглянул первый жрец Эвайн. Увидев Бикира, он изумленно округлил глаза, потом шумно выдохнул и с блаженной улыбкой воздел руки к небу, бормоча благодарственную молитву. Возблагодарив богов, он приблизился к дивану и склонился в глубоком поклоне.

– О светлейший, хвала богам, вы живы. Все жрецы храма с замиранием сердца ждали новостей. Благодарственные молитвы будут звучать всю ночь. Светлейшая, хорошо ли вы себя чувствуете? В вашем положении вредны такие волнения…

– Раз с моим мужем все в порядке, то и со мной все в порядке, господин Эвайн, – улыбнулась Ги-Мла, – благодарим вас за участие.

Бикир молча кивнул – сил поддерживать разговор не было. Он выпустил руку жены и закрыл глаза.

– Сейчас прибудут носилки, – пообещал Эвайн.

– Э, нет, подождите, – подал голос Силанг. Он сидел за столом, который прислужники не успели убрать, и пил мелкими глотками щедро подслащенное ягодное вино, – по крайней мере два-три часа я запрещаю трогать светлейшего, ему надо восстановить силы.

– Вам виднее, господин главный целитель, – покорно кивнул Эвайн.

Бакар подсел к Силангу и нетерпеливо побарабанил пальцами по столу.

– Вижу, ты уже можешь говорить. Что произошло с моим братом, Сил? Можешь сказать? Уже видел подобное?

Силанг сделал несколько глотков и поставил почти пустой бокал на стол.

– Яд, – уверенно сказал он, – вытяжка из крови ядовитого ежа. Раздобыть такой в Мааде не так уж сложно. На Северном Холме, я слышал, есть умельцы…

– Я прикрою все их лавочки, – прорычал Бакар, – они мне быстро сдадут всех покупателей!

Он так треснул по столу кулаком, что Бикир вздрогнул и попытался вскочить, но Ги-Мла удержала его. Бакар спрятал руку и виновато улыбнулся.

Силанг грозно посмотрел на него.

– Я залью тебе под язык успокоительных капель.

– Я спокоен, – сквозь зубы процедил митверхал Ар-Рааров. Да догадываются ли эти дураки, что он так и не избавился от самого сильного страха в жизни – страха потерять брата?

Эвайн, подобострастно сгорбившись, приблизился к столу.

– Разрешите доложить, господин Бакар?

Бакар резко повернулся к нему.

– Есть новости?

– Да, господин, – Эвайн смиренно сложил руки на груди, – ваши патрульные вместе со жрецами храма сработали быстро и слаженно. По горячим следам удалось задержать преступника… преступницу.

– Где она? – вскочил Бакар, – я казню ее немедля!

– Прошу вас, господин, подождите немного, – Эвайн умоляюще поднял руки, – дело здесь… эм… щепетильное и требует непременного участию господина Бикира. Преступница в вашей тюрьме и никуда не денется, не беспокойтесь.

А ведь действительно, перескакивать через голову Бикира нехорошо. Он сам должен решить, что делать с преступницей.

– Что ж, – подумав, кивнул Бакар, – не буду лишать брата удовольствия.

Силанг поднял палец вверх.

– Не ранее чем через два дня.

Глава 6

Три дня никто не разговаривал с ней, никто не заходил, никто ни о чем не спрашивал. Ги-Рза пыталась узнать, что с ней будет, у тюремщика, который приносил еду, но тот как воды в рот набрал. Все развлечение – ходить туда-сюда по камере, пять шагов вперед, пять шагов назад, или залезть на топчан и попытаться разглядеть небо сквозь малюсенькое окошко. Два дня она не притрагивалась к еде, хотя похлебка и каша пахли не совсем отвратительно, а хлеб был не очень похож на глину, однако вполне годился на то, чтобы лепить из него фигурки. Неказистые зверушки немного развлекали, и Ги-Рза ненадолго забывала, что здесь тюрьма. На третий день она вспомнила, что сегодня праздник солнца, и попыталась «поймать лучик и умыться светом». Ей пришлось прыгать, чтобы достать ладонями до солнечного пятна на стене. Солнце заглядывало к ней с утра всего на несколько минут, и все же ей удалось совершить ежегодный ритуал. Стало чуть спокойнее, Ги-Рза даже съела половину холодной каши, которую принесли еще затемно, потом свернулась калачиком на топчане и заснула.

Ей снился Ки-Тан. Ги-Рза проснулась вся в слезах, они текли по щекам и никак не хотели останавливаться. Она и представить не могла, что будет так скучать по этому трехцветному. Пока он был рядом, ей казалось, что все так и должно быть, но теперь стоило подумать о нем, и зубы сводило от тоски. Знает ли он, что случилось, ищет ли ее? Хотелось верить, что да, от этого становилось чуть теплее. Помочь он, конечно, вряд ли сможет. Не станет же он просить светлейшую о какой-то служанке, дочери шлюхи с Северного Холма.

Хлебный мосорожек получился толстенький, почти как настоящий. Ги-Рза повертела его в пальцах.

– Что, попался?

Она забросила его в рот и принялась разжевывать липкий мякиш, представляя, что это сливочная тянучка. Скоро вечер, значит, принесут ужин. Сегодня она чувствовала себя очень голодной, даже съела все свои засохшие хлебные поделки. Впервые она ощутила что-то похожее на радость, когда услышала лязг замка. Но вместо пожилого надзирателя с ведром похлебки и его помощника с мешком нарезанного хлеба вошли двое крепких конвоиров.

– На выход.

Аппетит мгновенно пропал, в горле пересохло.

Пока они шли по коридору, один из охранников просветил ее насчет правил поведения.

– Пока не дадут слово, молчать, на вопросы отвечать кратко, не перебивать, не повышать голос, делать все что говорят.

– А если я что-нибудь сделаю не так? – на всякий случай поинтересовалась Ги-Рза.

– Плеть. Не советую.

Ги-Рза сникла. Так себе перспектива – за одно лишнее слово удар плетью.

В небольшом зале со стрельчатыми окнами на стоящих в три рядя высоких стульях сидело человек двадцать. Ги-Рза чуть не умерла, узнав светлого верхала и его близнеца, митверхала Ар-Рааров, сидящую позади мужа госпожу Симлайну. И первого жреца Эвайна, который склонился и говорил что-то на ухо светлейшему. По сторонам сидели советники и жрецы. Неужели они собрались ради нее одной? У Ги-Рзы подкосились колени.

Конвойный взял ее за локоть и вытащил на середину зала, где стояло жесткое деревянное кресло с высокими подлокотниками, на которых были укреплены ремни. Он велел ей сесть и положить руки на подлокотники, после чего туго затянул ремни на тонких запястьях.

– Молчать, пока не дадут слово, – тихо напомнил ей конвойный и встал позади кресла.

– Позвольте, я начну, господа, – Эвайн вышел вперед, – перед вами Ги-Рза, дочь Ги-Лины, куртизанки с Северного Холма. Эта хрупкая девушка обвиняется в убийстве собственной матери и покушении на жизнь светлого верхала.

– Что!? – подскочила Ги-Рза. Ремни впились в кожу, а на плечо опустилась тяжелая рука и сжала так, что на глазах выступили слезы.

– Молчать, – злобно прошипел охранник.

Ги-Рза съежилась в кресле и затравленно обвела взглядом все эти лица, среди которых не было ни одного сочувствующего. Только светлейшая, казалось, не может поверить в то, что видит.

– Сейчас вы узнаете, господа, сколько коварства в этом невинном ребенке, – продолжил Эвайн, – но сначала, светлейший, я хотел бы нижайше просить Вас приказать удалиться всем, кого вы не считаете заслуживающими полного доверия. Мотивы преступления могут вас шокировать.

– Шокировать меня? – удивился Бикир, – я уже все видел и слышал за эти годы. Пусть остаются.

– Воля Ваша, светлейший, – склонил голову Эвайн, – но можно нижайше просить удалиться хотя бы Вас, светлейшая? Вам противопоказано волнение.

– Все, что касается моего мужа, касается и меня, – ответила Ги-Мла, – я остаюсь.

– Что ж, – поклонился Эвайн, – тогда нижайше прошу, светлейший, не считать меня виновным в том, о чем обстоятельства вынуждают меня говорить.

– Сколько предисловий, Эвайн, – нахмурился Бикир, – переходи к делу, мы слушаем.

– Эта девочка, – жрец указал на Ги-Рзу, – росла на Северном Холме, жила вдвоем с матерью – куртизанкой Ги-Линой, близкой подругой некогда известной Мэй-Ланги.

Бикир и Бакар переглянулись. Имя Мэй было забыто много лет назад. Лишь во сне куртизанка иногда приходила к ним, Бакар считал, что это к дождю. Но в душе Бикира зародилось нехорошее предчувствие.

– Не так давно мать поведала ей одну тайну. Юная душа не смогла пережить потрясения и простить матери столь долгого молчания. Она подговорила своих приятелей, не слишком обремененных моралью. За услуги определенного рода они согласились убить куртизанку Ги-Лину, да к тому же девушка пообещала им, что они могут забрать из ее дома все мало-мальски ценное.

– Неправда! – снова вскочила Ги-Рза.

В этот раз охранник намотал ее косу на кулак и дернул так, что она вскрикнула. Коса так и осталась в железном кулаке, напоминая, что за следующее неповиновение она рискует остаться совсем без волос.

– Что за тайна? – спросил Бакар.

Эвайн сокрушенно закусил губу, покачал головой, потеребил мантию и наконец исподлобья взглянул на зрителей.

– Итоги расследования требуют открыть правду, но видят боги, я совсем не хочу этого делать.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.