Тайна кленовых листьев

Маргарита Журавлева

Тайна кленовых листьев

Лавка, где пахнет бумагой и дождём

Осень в Эшфилде всегда приходила с запахом старой бумаги. Не свежей, не книжной, а той, что пролежала лет сто в чьём-нибудь чердаке, пропиталась временем, влажным воздухом и чуть заметной горечью. Алессане этот запах нравился. Он был честный, без притворства, как город, в котором она жила.

Лавка «Буква и Ветер» располагалась на углу старой брусчатой улицы, где дома стояли плечом к плечу, словно старые сплетницы, которые вот-вот начнут перешёптываться. Над дверью висела облупившаяся вывеска, на которой бледными буквами всё ещё читалось название, а под окном стоял деревянный ящик с горшками вереска. Алессана каждое утро поливала эти цветы, хотя вереск уже давно потерял краску и стоял серо-лиловый, будто выцвел от старых разговоров.

Дверь звякнула колокольчиком. В лавку влетел поток холодного воздуха и запах мокрого камня. Алессана подняла голову от стопки книг и улыбнулась.

– И вам, мисс Алессана, – пробурчал он, стряхивая капли дождя с кепки. – Вечно вы тут одна. Хоть бы камин себе поставили, а то мне кажется, книги вас скоро начнут греть сами.– Доброе утро, мистер Крейн, – сказала она, видя, как в дверях показался старый почтальон в зелёном плаще.

– Книги и греют, – ответила она, наливая чай из заварочного чайника в тонкую кружку. – А вы всё носитесь по дождю, словно герой викторианского романа.

Крейн усмехнулся, оставил газету и небольшой свёрток. – Герой – не герой, а новости вам приношу. Сегодня, говорят, случилось нечто необычное.

Алессана приподняла бровь. – Неужели в нашем Эшфилде? Это же нужно записать в календарь – «день, когда произошло хоть что-то».

Почтальон покачал головой. – Говорят, нашли тело. На рыночной площади, прямо у старого фонтана. Алессана замерла, держа чашку у губ. – Тело?

– Да. Профессор какой-то. Фамилия… Оренгати, кажется. Преподавал историю в университете, приезжал к нам на лето. Тихий, учёный человек. – Он понизил голос. – Говорят, смерть странная.

– Какая ещё может быть смерть, кроме странной, если она – смерть? – попыталась улыбнуться Алессана, но в животе вдруг что-то неприятно кольнуло. – Спасибо за новости, мистер Крейн.

Когда он ушёл, лавка снова наполнилась звуками дождя. Капли стучали по подоконнику, словно мелкие пальцы, а где-то в глубине магазина ветер листал страницы – мягко, с интересом.

Алессана поставила чашку на прилавок, достала из-под него ветхий блокнот и записала:

«Среда. 10 октября. Нашли мёртвого человека. Город оживлён, впервые за много лет».

Записи она вела для себя, не потому что любила тайны, а потому что ей хотелось чувствовать, что в её жизни хоть что-то происходит. Впрочем, записей в этом блокноте было немного – в основном заметки о книгах, погоде и случайных покупателях.

До полудня она разобрала новую партию книг – три коробки, привезённые из старого дома, где недавно умерла пожилая леди. Старая бумага пахла плесенью и ванилью, страницы хрустели, будто протестовали против света.

В одной книге – потрёпанном томе «Историй королевского леса» – она нашла сухой кленовый лист. Красный, словно только что упавший с дерева, хотя ему, должно быть, уже много лет.

– Красиво, – прошептала. – Но кто же кладёт кленовый лист в книгу о дубах?

Она поднесла лист к свету.

Колокольчик над дверью снова звякнул. На этот раз вошёл высокий мужчина в длинном мокром плаще. Его широкополая шляпа капала дождём, а в руке он держал трость – не как опору, а скорее как часть имиджа.

– Прошу прощения, – сказал он низким голосом. – Вы, должно быть, Алессана?

– Зависит от того, кто спрашивает, – ответила она спокойно, чуть отступив к прилавку.

– Профессор Оренгати, – представился он, снимая шляпу. – Историк. Возможно, вы слышали обо мне.

Слова почтальона эхом отозвались в её голове. Профессор Оренгати. Нашли тело. На площади.

Она моргнула. – Простите… профессор Оренгати?

– Да, – он слегка улыбнулся. – Хотя, признаюсь, большинство в Эшфилде считает меня чудаком. И, возможно, они правы. Я ищу одну редкую книгу. Называется «Легенды кленового оврага». Есть ли она у вас?

Алессана нахмурилась. – Кажется, была… дайте минуту.

Она прошла между стеллажей. Пальцы скользнули по корешкам, пока она не нашла тёмно-зелёный том с позолоченным тиснением. Обложка была обтрёпанная, но книга – целая.

– Вот она, – сказала она, возвращаясь к прилавку.

Профессор бережно взял книгу, как будто держал живое существо. – Замечательно. Именно то издание. Сколько с меня?

– Два фунта сорок, – сказала она, глядя на него пристальнее, чем обычно смотрела на покупателей. Было в нём что-то… настороженное. Не страх, нет. Скорее, напряжение человека, который долго искал и наконец нашёл.

Он расплатился и, прежде чем уйти, положил на прилавок пожелтевший кленовый лист. – Для вас, мисс Алессана. На память. У вас уютное место. Здесь пахнет… историей.

И ушёл.

День закончился тихо. Алессана закрыла ставни, убрала книги в шкаф, зажгла настольную лампу. За окном лил дождь, и свет фонаря размывался, как акварель.

Она долго смотрела на кленовый лист, оставленный профессором. – Странный подарок, – пробормотала она.

Положила лист между страницами своего блокнота и записала:

«Профессор Оренгати. Искал книгу о кленовом овраге. Говорил тихо. Глаза – усталые, будто не спал неделю. Оставил лист. Почему?»

Когда стрелки часов перевалили за девять, она выключила лампу и вышла на улицу. Воздух был холодным, но свежим, и пах мокрым камнем и дымом от каминов.

На площади, неподалёку от фонтана, стояли двое полицейских. В их руках – фонари, а рядом – тёмное пятно, закрытое брезентом.

Алессана остановилась. Сердце неприятно сжалось. – Что случилось? – спросила она у прохожего, остановившегося рядом.

– Убийство, – ответил тот, понизив голос. – Нашли профессора. Профессора Оренгати.

Мир будто качнулся. Алессана вцепилась в ручку зонта, стараясь не выдать потрясения. – Но… я же… он же был у меня сегодня днём…

Прохожий пожал плечами и пошёл дальше, оставив её стоять под дождём, с зонтом и тысячей мыслей в голове.

Она вернулась в лавку, дрожа, как будто не могла согреться. Колокольчик звякнул глухо – в пустоту. На прилавке лежала книга, купленная профессором. Она почему-то стояла открытой, хотя Алессана помнила, что отдала её в обёртке.

На странице – тонкая нить воды, капнувшая с потолка или, может, с её пальцев. И посередине страницы – след. Маленький, но чёткий. Капля бурого цвета.

Кровь.

Снаружи тихо шелестели клены – будто шептались между собой, обсуждая случившееся.Ночь в Эшфилде опустилась густая, как чернила. Алессана сидела в кресле, закутавшись в плед, и слушала, как ветер играет вывеской лавки.

«Профессор Оренгати мёртв. Он искал книгу. И оставил кленовый лист.

Почему именно мне?»

Она записала эти слова в блокнот, не зная, что именно в этот момент – когда чернила впитывались в бумагу, а за окном кружились листья – в Эшфилде началась история, которую потом назовут Тайной кленовых листьев.

Последняя покупка профессора

Дождь шёл вторые сутки. Такой, что даже чайник, казалось, закипал от сырости, а не от пламени. Эшфилд утопал в сером мареве: дома подёрнуты влагой, вывески размазаны, зонты ходят сами по себе, а уличные кошки сидят под лавками, с выражением философской обречённости.

В лавке «Буква и Ветер» было немного теплее, но ненамного. Алессана с утра развела камин – спички отсырели, пришлось чиркнуть трижды – и теперь сидела за прилавком, кутаясь в шерстяной кардиган и наблюдая, как редкие покупатели, будто привидения, медленно движутся между стеллажами.

Все они, конечно, говорили об одном и том же.

– А ведь я видела, как он вчера покупал газету…

– Ужасная трагедия.

– Кто бы мог подумать, профессор!

Алессана вежливо кивала, улыбалась и наливала чай – для клиентов это было почти как ритуал. Но внутри у неё всё время гудел неясный, холодный звон, как будто где-то в глубине сознания кто-то стучал ложечкой по стеклу.

Профессор Оренгати был у неё вчера. Он стоял у прилавка, говорил о книгах, о легендах, улыбался чуть рассеянно. И вот – его уже нет.

Её рука автоматически коснулась блокнота.

«Профессор Оренгати – мёртв. Последний раз его видели у меня. Книга, кленовый лист. Почему?»

Около полудня в лавку вошёл человек в сером пальто, с неприметным лицом и властной походкой. Колокольчик звякнул коротко, будто испуганно.

– Добрый день, – произнёс он. – Капитан Ласточкин.

Имя звучало неожиданно не по-английски, и Алессана машинально уточнила: – Простите, Ласточкин?

– Да. Русские корни. Давно и, к счастью, не самые бурные, – сказал он, показав удостоверение. – Полиция Эшфилда. Мне нужно задать вам пару вопросов относительно профессора Оренгати.

Он говорил без нажима, но с тем спокойствием, которое бывает у людей, привыкших получать ответы.

– Конечно, – кивнула Алессана. – Только чай? У меня сегодня с чабрецом и лимоном.

Он моргнул, не ожидая такого начала, и, кажется, впервые за день слегка улыбнулся.

– Пусть будет чай. Полиция не против лимона.

Они сели за небольшой стол у окна. За стеклом дождь рисовал косые полосы, по улице пробегал мальчишка с газетами – крича:

– Убийство в Эшфилде! Загадочная смерть профессора!

– Это всё немного напоминает дешёвый роман, – сказала Алессана, разливая чай. – Только в романах умирают баронеты, а не историки.

– Иногда и историки бывают опаснее баронетов, – ответил капитан. – Итак… вы видели профессора Оренгати последней.

– Это правда, – тихо сказала она. – Вчера днём. Он искал книгу – «Легенды кленового оврага». Купил её и ушёл. Всё.

– Он показался вам… взволнованным? Напуганным?

– Скорее уставшим. – Она задумалась. – И будто чем-то занятым в себе. Знаете, таким, кто уже разговаривает с кем-то невидимым.

Ласточкин кивнул, делая пометки в блокноте. У него был почерк уверенный, прямой, будто каждая буква стояла по стойке смирно.

– Вы не заметили ничего странного? Может, он оставил что-то?

– Только кленовый лист, – сказала Алессана, показывая тонкий листок, зажатый между страницами блокнота. – Сказал, на память.

Капитан взял лист, повертел между пальцами.

– Обычный лист.

– Я тоже так подумала, – ответила она. – Пока не стало известно, что его нашли именно под кленами, у старого фонтана.

Он посмотрел на неё пристально.

– Вы интересуетесь расследованием?

– Я просто живу в городе, где ничего не происходит. А тут вдруг – смерть, профессор, лист. Разве можно не интересоваться?

– Надеюсь, вы не из тех, кто потом пишет письма в полицию с догадками.Ласточкин усмехнулся.

– Нет. Я просто записываю мысли в блокнот. Это безопаснее, чем высказывать вслух.

– Мудро, – сказал он и поднялся. – Если что-то вспомните – даже мелочь – сообщите.

– Конечно, капитан.

Он кивнул и ушёл.

Алессана осталась сидеть, глядя на чашку. Лимон в чае закручивался медленно, как солнце в мутной воде.

К вечеру лавка опустела. Дождь не унимался, ветер свистел в щели старых окон. Алессана зажгла лампу, достала книгу, которую купил профессор.

На внутренней стороне обложки обнаружилась тонкая царапина, словно кто-то чем-то острым провёл линию. На полях – едва заметные карандашные пометки. Цифры.

51°18’… 0°41’…

Координаты?

Она открыла атлас – старый, с пожелтевшими страницами. Координаты указывали на окраину города, в сторону кленового оврага.

«Кленовый овраг…»

Название звучало почти как заклинание.

Алессана записала всё в блокнот и, не дожидаясь рассвета, решила утром туда сходить.

Утро встретило её не солнцем, а серым молоком тумана. Эшфилд в такие дни выглядел как город из сна – будто нарисованный карандашом, и кто-то забыл дорисовать краски.

Кленовый овраг находился в паре миль к северу от города. Туда редко кто ходил – слишком сыро, да и тропинки заросли. Но Алессана упрямо шла, держа в кармане блокнот и компас, который когда-то принадлежал её деду.

Чем ближе к оврагу, тем сильнее пахло влажными листьями. Воздух густел, как чай, настоянный на земле. И вдруг, между деревьями, она увидела нечто.

На земле лежали кленовые листья, перевязанные красной ниткой – аккуратно, будто кто-то связал их попарно.

Она присела, коснулась одного. Нить была шерстяная, свежая, не намокшая.

– Кто-то был здесь недавно… – прошептала она.

Рядом, у корней старого клёна, торчал деревянный крестик – крошечный, как детская поделка.

Алессана выпрямилась.

– Профессор, что вы искали?

Ответом ей был ветер, шуршащий в листве.

Когда она вернулась в город, часы на башне пробили полдень. На пороге лавки стоял капитан Ласточкин.

– Где вы были? – спросил он, как будто уже знал ответ.

– Прогуливалась, – сказала она спокойно.

– В кленовом овраге?

– Вы следили за мной?Она удивлённо посмотрела на него.

– Нет, – он усмехнулся. – Просто туда утром отправили одного из наших. Нашёл следы. Маленькие, женские.

– Ах, – сказала Алессана, иронично вскинув бровь. – Значит, теперь я официально подозреваемая?

– Не официально, – ответил он. – Но, признаться, вы слишком любопытны.

– Любопытство – это профессиональная болезнь продавцов книг. Мы ведь всё время ищем смысл.

Он вздохнул.

– Тогда скажите честно – что вы там искали?

Она достала блокнот и показала запись. – Координаты. Они были написаны в книге, которую купил профессор.

Ласточкин нахмурился, взял блокнот. – Интересно… об этом в отчётах ничего нет. Вы понимаете, что вмешиваетесь в расследование?

– Я понимаю, – ответила она спокойно. – Но, видите ли, капитан, иногда у полиции – факты, а у нас, простых людей, – интуиция.

Он хмыкнул. – Иногда интуиция приводит в неприятности.

– Иногда – к истине, – ответила она.

Вечером она сидела у камина, укутавшись в плед, и рассматривала карту. Координаты вели к северной стороне оврага – именно там, где она нашла листья и крест.

Она снова открыла книгу «Легенды кленового оврага» и перечитала первую страницу.

«Клен – дерево памяти. Его корни уходят в землю, где спят слова. Те, кто услышит их, не смогут забыть».

Алессана задумчиво провела пальцем по фразе.

– Слова, которые нельзя забыть… – прошептала она. – Возможно, профессор что-то узнал.

На следующее утро она собиралась сходить в городскую библиотеку. Если кто и знал, над чем работал Оренгати, то это миссис Эвелин Роу – библиотекарша с острым языком и энциклопедической памятью.

Библиотека Эшфилда стояла напротив парка, где вечно пахло мокрой травой и булочками из соседней пекарни. Алессана вошла внутрь – старый колокол над дверью протяжно зазвенел.

– Алессана Мур! – воскликнула миссис Роу, сухонькая женщина с глазами, напоминающими лупу. – Давно вас не видела. Всё книги продаёте?

– Всё они, миссис Роу. А вы всё книги охраняете?

– Книги нужно охранять, – строго сказала та. – Люди к ним относятся легкомысленно.

– Я ищу сведения о профессоре Оренгати, – перешла к делу Алессана. – Он ведь приходил к вам?

Библиотекарша нахмурилась. – Приходил, да. Просил доступ к архиву городских хроник. Старые записи о Кленовом братстве.

– Кленовом… братстве?

– Так называли кружок исследователей, живших здесь в девятнадцатом веке. Увлекались мифами, символами, тайными обществами. Всё как водится: мужчины с бородами, свечи, тайные собрания.

– И что с ними стало?

– Исчезли, – пожала плечами миссис Роу. – Сгорел их дом у оврага. С тех пор о них только шепчутся.

Алессана сделала пометку в блокноте. – А профессор? Он что-то говорил?

– Только то, что «история города не такая, какой кажется». – Она прищурилась. – Почему вы интересуетесь?

– Просто… он был у меня вчера. Купил книгу. А потом его нашли мёртвым.

Миссис Роу перекрестилась – по старой привычке, не особо веря, но на всякий случай. – Страшные дела, дорогая. Очень страшные.

Возвращаясь домой, Алессана шла через площадь. Фонтан был ограждён, полицейская лента колыхалась на ветру. Люди обходили стороной, хотя в Эшфилде всегда любили смотреть.

Она остановилась. На мокрых камнях виднелось что-то бурое, будто ржавчина. Или засохшая кровь.

Ветер донёс кленовый лист, и он упал прямо к её ногам – красный, свежий, как будто сорван минуту назад.

Алессана подняла его, сжала в ладони.

«Клен знает истину», – вспомнилась надпись на полях книги.

Она посмотрела на серое небо. – Хорошо, профессор, – тихо сказала она. – Я попробую узнать, что вы искали.

И в этот момент где-то за спиной раздался тихий щелчок – будто ветка треснула. Алессана резко обернулась, но увидела лишь пустую улицу и медленно падающие листья.

Эшфилд, казалось, затаил дыхание.

Капитан без чувства юмора

Утро выдалось тяжёлым – и не только из-за дождя. Впрочем, в Эшфилде другие утренние варианты редко случались. Казалось, сам город просыпается с похмелья: серые дома, лужи, чайки, глупо кричащие на пристани.

Капитан Григорий Ласточкин смотрел в мутное окно полицейского участка, ковыряя вилкой что-то, что подозрительно напоминало кашу из консерв. В углу скрипел радиоприёмник, выхватывая то новости, то хриплую музыку. На столе валялись папки, протоколы, фотографии и неизменная чашка холодного кофе, который всё никак не доведётся выпить горячим.

– Капитан, – заглянул сержант Уилкинс, парень с лицом вечного отличника, – репортёры снова звонят насчёт профессора Оренгати.

– Передай, что ничего нового. И добавь, что если они ещё раз позвонят, я начну расследовать, кто им выдаёт наш номер.

Сержант исчез, оставив за собой запах мокрого плаща.

Ласточкин тяжело вздохнул и перевернул страницу досье. Профессор Август Оренгати, 58 лет, историк, краевед, одинок. Найден мёртвым на площади у старого клена. Время смерти – между девятью и одиннадцатью вечера. Причина – черепно-мозговая травма.

Никаких следов борьбы. Никаких свидетелей. Только туман, листья и тишина. Город молчал, как обычно.

Он не любил мистику. Ни легенды о подземных ходах, ни шёпот о призраках под кленами. Всё это, по мнению капитана, – способ отвлечься от скуки и не платить налоги. Однако с этим делом что-то не сходилось.

Оренгати не был тем типом, кого можно ограбить – у него и брать-то нечего. Ни денег, ни врагов. Зато – бумаги, рукописи, заметки, все аккуратно сложены, но одна папка отсутствует. Та, что называлась «B.W.».

B.W. Эти две буквы уже успели стать его головной болью.

Дверь в кабинет распахнулась без стука.

– Капитан Ласточкин?

На пороге стояла она – та самая продавщица из книжной лавки. Алессана Брукс, если память не изменяет. Маленькая, с рыжевато-золотыми волосами, собранными кое-как, и глазами цвета холодного чая.

– Чем обязан? – сухо произнёс он.

– Простите, что без приглашения, – сказала она, протягивая конверт, – но я подумала, это может быть важно.

Капитан взял конверт, разорвал и достал металлический предмет. Лист. Тяжёлый, с буквами B.W.

– У мальчика, который нашёл его в саду профессора. И… – она замялась, – такой же лежал у меня на подоконнике.– Где вы это взяли?

– На подоконнике? – переспросил он. – Может, ветер занёс?

Алессана посмотрела так, будто он только что пошутил, хотя Ласточкин шутить не собирался. – Это металл, капитан. Его не заносит ветром. Он нахмурился, покачал лист в руке. – Любопытная вещь. Но пока что – не улика. Просто кусок железа с буквами.

– А если это символ?

– Символ чего, мисс Брукс? Тайного общества почитателей кленов?

Она вспыхнула.

– Вы же знаете, профессор изучал историю рода Вудкрофтов! Эти инициалы – их! – Знаю, – отозвался он спокойно. – Но одно дело род, другое – металлические сувениры, которые дети могли найти где угодно.

Алессана сжала губы.

– Вы не верите мне.

– Я верю фактам, – сказал Ласточкин, – а факты – вещь упрямая.

Когда она ушла, в кабинете будто стало холоднее.

Он бросил металлический лист на стол, тот глухо звякнул. Сержант Уилкинс выглянул из-за двери: – Капитан, это кто?

– Гражданка Брукс. Из книжной лавки. Кажется, считает себя Шерлоком в юбке.

– А если она права?

Ласточкин фыркнул: – Тогда я съем свой протокол.

Но внутри что-то всё же дрогнуло. Девчонка говорила уверенно. Слишком уверенно для того, кто просто торгует книгами.

К вечеру капитан решил проехать к дому профессора. Маленький особняк на окраине города, где даже чайки не задерживаются. Дождь всё ещё моросил, как неисправный душ. В саду пахло гнилыми листьями и железом.

Он присел у калитки, рассматривая землю. Следы полицейских ботинок – ясно. Но под кустом, где мальчишка мог копаться, он заметил что-то блестящее. Поддел пальцем – ещё один металлический лист. Те же буквы.

– Чёрт побери, – пробормотал он.

В доме, где профессор жил, всё осталось как было. Книги, бумаги, холод. На письменном столе – недописанное письмо. Ласточкин включил настольную лампу.

«…если мои предположения верны, то легенда – не выдумка. Они прячут следы прямо у нас под ногами. Под кленами. “B.W.” – это не просто инициалы. Это знак».

Письмо обрывалось.

Капитан долго сидел, глядя на строчки. В комнате стояла такая тишина, что было слышно, как капли стекают по окну.

Слишком рано для выводов. Слишком поздно, чтобы отмахнуться.Он достал из внутреннего кармана сигарету, но так и не закурил.

Когда он вернулся в участок, на столе его ждал новый сюрприз: записка без подписи.

«Он знал, где вход. Вам стоит поговорить с теми, кто работает в ратуше. Но осторожно – клены слушают».

Ласточкин перечитал дважды, потом бросил взгляд на дверь. Закрыта. Он подошёл к окну – улица пуста.

Сержант заглянул с чашкой кофе: – Что-то не так, капитан? – Всё так, Уилкинс, – буркнул он. – Просто город сходит с ума.

Он сунул записку в папку и сел.

Металлический лист блеснул на краю стола. Может, мисс Брукс всё-таки не такая уж фантазёрка.

Поздно вечером он шёл домой мимо площади. Фонари бросали на мокрую брусчатку пятна света. Под кленами стояли тени – две, может, три. Люди? Или просто отражения?

Капитан остановился.

Сердце ударило раз, другой. Шаги. Чьи-то быстрые.

Он повернулся, но улица уже была пуста. Только ветер срывал листья, и один из них – металлический – упал к его ногам. Он поднял его, глядя на холодное сияние под фонарём.

И впервые за много лет Ласточкин позволил себе почувствовать странное: не страх, не раздражение, а неуверенность.

Уже дома, раздеваясь и глядя на своё отражение в зеркале, он усмехнулся.

– Капитан без чувства юмора, – пробормотал он, – а теперь веришь в волшебные листья. Отлично, Гриша. Просто отлично.

Но всё же положил тот лист на прикроватную тумбу.

Пусть будет под рукой.

Мало ли.

Вдруг клены действительно слушают.

Кленовый овраг шепчет

Утро начиналось с ветра – того самого, что будто несёт чужие голоса.

Алессана проснулась рано, в доме было холодно и тихо. За окном – серый свет, словно кто-то нарочно прикрыл солнце марлей. Кошка Мисти сидела на подоконнике и внимательно смотрела наружу – туда, где редкие листья кленов плавали в тумане, будто медленные рыбы в молочном море.

После вчерашнего разговора с капитаном Ласточкиным Алессана чувствовала странную смесь злости и решимости. Его сухое: «Я верю фактам, мисс Брукс» – всё ещё звенело в ушах. Что ж. Факты так факты.

Она открыла старую книгу о роде Вудкрофтов, ту самую, что пахла пылью и осенью. На развороте, где была карта окрестностей Эшфилда, её взгляд зацепился за тонкую линию, обозначающую овраг – Кленовый овраг. Маленький крестик на полях, рядом пометка старинным почерком:

«В овраге истина всё ещё шепчет.»

Сердце кольнуло.

Профессор говорил, что истина спрятана под кленами.

А если… он имел в виду именно это место?

Дорога к оврагу петляла между заброшенными садами. Листья прилипали к сапогам, воздух пах мокрой землёй и чем-то железным.

Алессана шла быстро, сжимая в кармане фонарик. Чем ближе она подходила, тем гуще становился туман. Казалось, город остался далеко позади, и теперь она идёт в другой мир – где нет магазинов, ни людских голосов, ни даже времени.

Овраг оказался глубже, чем на карте. Узкая тропа вела вниз, между корнями старых кленов, скользких от дождя. Ветер здесь звучал иначе – не как обычный шум листвы, а как тихий разговор, почти слова.