скачать книгу бесплатно
Я улыбнулась, и в этот момент Святослав посмотрел на меня.
Порой взгляд бывает красноречивее всех известных во Вселенной слов. Это был именно такой взгляд. Проникновенный, требовательный, уверенный, властный, обжигающий, жаркий. Желание обладать мной фонтанировало с такой силой, что не почувствовать его было невозможно. И перепутать с чем-то другим тоже. Несмотря на то, что опыта в этом вопросе у меня нет.
От хейта исходила сильнейшая энергия, горячими волнами разливаясь по моему телу. Я чувствовала, как кружится голова, как сердце пропускает удары, как меня тянет к нему. Тянет с такой невероятной силой, что я отказывалась сопротивляться. Я…
– Витошка, – рука Тимура с силой сжала мое запястье, возвращая в реальность, а тихий шепот горячим дыханием опалил ухо, – не искушай Свята. Хейту сложно контролировать инстинкты.
– Я… не хотела, – заливаясь румянцем, выдохнула я, оторвавшись наконец от созерцания красных глаз, стремительно меняющих цвет от светлого к темному и обратно.
– Знаю, – Тимур провел рукой по моим волосам, заложив выбившуюся прядь за ухо. – Просто пожалей парня, ладно?
Кивнув, я виновато потупилась и отчетливо ощутила, что боюсь. Боюсь того, что испытываю к хейту. Даже думать об этом боюсь. Этот парень для меня под запретом, иначе придется мириться с болью. С сильной, невыносимой болью, к которой я не готова. И вообще, у меня другие планы на жизнь. Совсем другие. А он всего лишь хейт: мистическое обаяние у него в крови.
– Кстати, птичка, – Тимур прищурился и полушутя-полусерьезно спросил, склонившись к самому моему уху, – а ты можешь сделать из Свята человека? Как меня?
– Нет, – обреченно выдохнула я, прикрыв глаза, чтобы сдержать подступившие слезы горечи и бессилия. – Не могу. Он неживорожденный, мой Дар не подействует. И на Ильдара тоже.
– Вот как, – беззвучно прошептал Тимур, снова сжав мое запястье.
Тимур надеялся. Так же, как и я. Но я не всесильна, увы.
– Я ведь не ошиблась? – с затаенной надеждой спросила, чувствуя, как дрогнуло сердце.
– Не ошиблась, – прошептал Тимур, разбивая вдребезги последнюю искорку надежды. – Они инкубиты.
– Может, сходим прогуляемся? – звонкий голос Доминики ворвался в мое пытающееся свалиться в затяжную депрессию сознание. – Ребята, вы как?
– Мы за! – ответил за всех Дамир, подхватил Доминику на руки и направился к выходу, на ходу снимая с вешалки вишневого цвета полупальтишко с пушистой меховой отделкой и черную кожаную куртку. – Догоняйте.
Карим подскочил было ко мне с намерением повторить маневр Дамира, но Тимур любезным жестом дал ему понять, что сегодня рыцарь может отдохнуть: за дамой есть кому поухаживать. Выражение лица Карима надо было видеть! В нем было столько всего! Но перечить он не стал, лишь намеренно глубоко вздохнул и, опустив голову, поплелся вслед за ребятами.
Гуляли мы недолго, поскольку очень скоро замерзли. Снегопад, начавшийся еще ночью, не прекращался ни на минуту. Снег падал крупными хлопьями, укрывая пушистым белым покрывалом серую землю. Красиво, но холодно.
В очередной раз согрев мои заледеневшие ладошки своим дыханием, Тимур легонько щелкнул меня по носу и сказал:
– Беги греться, Красный Нос Синие Уши, Карим тебя проводит. И не забудь про следующее воскресенье. Встречаемся у тебя в 10.00. Все, беги.
Я кивнула и, помахав друзьям на прощание, припустила к Академии, благо она находилась совсем рядом. Карим на ходу схватил меня за руку и не отпускал до самой моей комнаты.
– До завтра, – я старательно пыталась из мерзлых губ сотворить улыбку, стоя на пороге и стуча зубами.
– Хочешь, помогу тебе согреться? – неожиданно спросил Карим, подойдя вплотную и наклонившись к самому моему лицу.
– Карим, – я недовольно покачала головой и сделала шаг назад, не понимая, шутит он или говорит серьезно.
– Обними меня, – тихо попросил парень, глядя мне прямо в глаза.
Да что это с ним такое? С чего это вечно улыбающееся и вкусно пахнущее радостью солнышко вдруг поникло и загрустило? Так нельзя, это нужно исправить!
Я приблизилась, провела рукой по золотистым локонам, пропуская мягкие пряди сквозь пальцы, потом аккуратно обхватила Карима за талию, положила голову ему на грудь и прикрыла глаза. Меня обняли и крепко, но осторожно прижали к своему телу.
Тихонько вздохнув, я постаралась расслабиться. Однако несмотря на то, что обнимались мы уже много раз, отчего-то именно в этот момент мне стало очень неловко. Кажется, только сейчас я по-настоящему поняла, что за бесконечными шуточками и бесшабашным поведением Карим прячет свои истинные чувства. И только сейчас я задумалась о том, что он ведь тоже может быть не только веселым и озорным, но и переживающим, уставшим, нуждающимся в понимании, ревнующим…
– Могу я пригласить тебя на чай? – неуверенно, словно чего-то опасаясь, спросила я.
– Не откажусь, – шепотом ответил Карим и поцеловал меня в макушку.
Карим Шульц
Не выдержал, признаю. Уже столько времени прошло, а она видит во мне только друга. Тимур тоже друг, но с ним она ведет себя иначе: взбирается на колени, прижимается к груди, обнимает, что-то шепчет на ухо. К нему я не ревную, но откровенно завидую.
А вот Святослав вызывает недоумение и злость. Я даже несколько раз зубы сжимал, чтобы не сорваться и не съездить по бледной физиономии. Он так смотрит на малышку, будто она уже принадлежит ему и априори никому другому принадлежать не может. Но он же хейт, ромбоид меня побери! Очень умный хейт к тому же! Он не может не понимать, что Виталина никогда не станет его девушкой!
– До завтра, – дрожа от холода, произнесла малышка и попыталась улыбнуться.
– Хочешь, помогу тебе согреться? – слова сами сорвались с губ, а я еле сдержался, чтобы не схватить ее в охапку и не усадить к себе на колени так, как это час назад делал Тимур.
Знаю, глупо, но в этот момент мне до нервного тика захотелось почувствовать, что Виталина доверяет мне так же, как своему другу детства. Что любит меня так же, как его. Пусть всего лишь как друга, но все же.
– Карим, – малышка отступила назад, глядя на меня удивленно и немного испуганно.
Черт! Кажется, она не так поняла мои слова. Мои желания гораздо скромнее.
– Обними меня, – неожиданно для самого себя озвучил мысль вслух.
Снова не то. Я мгновенно это понял, но было поздно что-то менять. Что сказано, то сказано, и, если сейчас меня прогонят, я сам буду в этом виноват.
Сердце остановилось.
Не сразу смог осознать, что прогонять меня малышка не собирается. Она приблизилась, провела рукой по моим волосам, потом несмело обняла.
– Могу я пригласить тебя на чай? – тихий шепот пробудил в душе радость вселенского масштаба.
– Не откажусь, – поцеловал мягкие волосы, старательно пряча довольную улыбку.
– Тогда, может, зайдем в комнату? – на меня уставились внимательные глаза.
– Согласен, – мурлыкнул я, не спеша выпускать малышку из объятий. – Тебе какао и бутерброд с сыром?
– Все-то ты знаешь, – хмыкнула зеленоглазая прелесть и потащила меня за собой.
Как только с незапланированным перекусом было покончено, я нагло подхватил Витошку на руки, отнес к дивану и усадил к себе на колени. Она пыталась пыхтеть и вырываться, но я безапелляционно заявил:
– Можешь возмущаться, ругаться, царапаться и даже кусаться, но я тебя не отпущу. Почему Тимуру можно, а мне нельзя?
Она на секунду притихла, потом спросила:
– Эй, ты что, ревнуешь к Тимуру?
– Нет, – честно ответил я, – обидно просто.
– На обиженных воду возят, – хмыкнула малышка и прижалась щекой к моей груди. – Я люблю вас обоих. Всеми фибрами души. Со знаком бесконечности.
Я ничего не сказал, только крепче обнял это невинное создание. Медленно скользнул взглядом по офигенной фигуре, одетой в простую черную футболку и черные облегающие штаны, на мгновение задержался на волнующем изгибе бедер и тихо вздохнул, машинально запустив руку в слегка растрепанные волосы. Виталина вздрогнула, но не отстранилась. Еще бы! Я давно успел заметить и учесть, что она не меньше меня балдеет от прикосновений к волосам. И да, я нахал, наглец и излишне самоуверенный засранец в одном лице, потому что упускать подвернувшуюся возможность не собирался.
– У тебя совесть есть? – спустя минут пять спросила разомлевшая от моих скромных ласк малышка.
– Не-е-т, – протянул я, продолжая поглаживать каштановое покрывало волос, раскинувшееся по хрупким плечам и худенькой спине.
Решив не ограничиваться простыми поглаживаниями, стал массировать кожу головы подушечками пальцев. Медленно, дразняще.
– Наглый мальчишка, – спустя еще минут пять промычала Виталина, не открывая глаз.
– Есть такое, – не стал спорить я, растянув губы в легкой насмешливой улыбке.
И попробуй теперь сказать, что любишь меня так же, как Тимура. Меня нужно любить сильнее, я ведь лучше. К тому же я от тебя без ума, и готов признаться в своих чувствах прямо сейчас. Даже письменно, и в нескольких экземплярах, если потребуется.
– А мы пропущенные лекции слушать будем? – хрипловатым полушепотом поинтересовался объект моих массажных экспериментов, нарушив все планы на признание.
– А надо? – спросил я, закатив глаза.
– Угу, – пискнуло это лохматое недоразумение, плавно скатилось с моих колен и направилось за коммуникатором. – Есть такое слово «надо», огромное, как громада. Заодно совместим полезное с приятным.
С нескрываемым восхищением и отнюдь не платоническим интересом я следил за перемещениями по комнате чертовски привлекательной и до неприличия сексуально взлохмаченной девчонки. Настроение уже в норме, его не испортят даже нудные лекции. А если чутка постараться, то можно и кайфануть. Да, я такой.
Самым наглым образом я разлегся на диване во весь рост, оставив свободным маленькое пространство у головы. Расчет оказался верным, и как только малышка устроилась рядом, тут же придвинулся поближе, беззастенчиво положил голову ей на колени и прикрыл глаза.
– Хитрюга, – тут же прозвучало в мой адрес.
– Он самый, – хмыкнул я и мысленно заурчал от удовольствия, предвкушая предстоящее блаженство.
Так слушать лекции я готов хоть до утра. Под монотонную речь преподавателей, вещающих нечто несомненно важное и нужное, но катастрофически скучное, и под обалденно расслабляющие движения тонких пальцев малышки, перебирающих мои волосы.
До утра не получилось. Я уснул.
Глава 2
Виталина Мерц
– Очуметь! – раздалось со стороны подоконника, и я, не мешкая, метнулась к окну, чуть не опрокинув мольберт с будущей картиной, над которой увлеченно сопела последние полчаса.
– Привет! – шепотом поздоровалась с Айштаром и заключила мальчишку в цепкие объятия.
– Я тоже рад тебя видеть, – пискнул эмин, вырываясь. – А что здесь делает светлый эльф?
– Спит, – хихикнула я, бросив взгляд на безмятежное лицо Карима, выглядывающее из-под пледа.
– Спит, значит, – протянул Айштар, внимательно рассматривая лежащее на диванчике и тихонько посапывающее тело моего рыцаря. – Хороший эльфик. Ладно, пусть спит.
– Тебе Тимур привет передавал и просил сказать, что помнит, как ты его перехитрил, – вполголоса протараторила я, еле сдерживаясь, чтобы не затискать мальчугана.
– Я тоже не забыл, как он меня мелким назвал, – запыхтел ежиком Айштар.
– Мальчишки, – со смехом проговорила я, взлохматив почти аккуратную прическу эмина.
– Что вы, девчонки, понимаете в мужской дружбе, – фыркнул пришелец и скрестил руки на груди. – Ну как тебе Марс?
– Незабываемо, – выдохнула я, усаживаясь на подоконник рядом с наследником Сумеречного мира.
– Расскажешь? – с нескрываемым любопытством спросил мальчишка, сверкнув черными глазенками.
– Конечно, – тут же отозвалась я, лихорадочно обдумывая, с чего бы это начать.
Не тут-то было! Воспоминания проносились с такой скоростью, что мозг не успевал соображать. Картинки в голове сменялись одна за другой, мельтешили, переплетались друг с другом, образуя запутанное нечто, распутать которое не представлялось возможным. Я зажмурилась в попытке прекратить эту безумную канитель, но ничего, кроме головокружения и тошноты, это не принесло.
– Ясно, – фыркнул Айштар, – так я и думал. Расслабься уже, сам посмотрю.
Я с недоумением уставилась на пришельца.
– Смотри мне в глаза и не шевелись. Больно не будет, не бойся.
Я сглотнула и сделала, как было велено. Заглянула в черные, как ночь, глаза и замерла. Слегка вздрогнула, услышав в голове какой-то щелчок, но потом расслабилась и с интересом стала наблюдать, как против моей воли в памяти мелькают события последних дней, начиная с посадки на марсианский звездолет. Яркие образы стремительно пролетали вперемешку с туманными пятнами и черными точками. Не знаю, сколько времени прошло, но я сразу поняла, когда все закончилось. Исчезло ощущение постороннего присутствия в моей голове – вместо этого появилась легкая слабость, которая, впрочем, очень быстро прошла.
– Неплохо, – произнес Айштар после некоторого задумчивого молчания. – Думаю, тебе будет интересно узнать, что на твоем сознании установлено три мощнейших блока. Мне удалось приоткрыть только один.
– Ты не перестаешь меня удивлять, пришелец-вундеркинд. И что это за блоки?
– Хрустальный щит, Пелена забвения и Вуаль безмолвия, – не моргнув ни одним глазом, выдал эмин.
– И? – мое любопытство не просто зашкаливало, оно готовилось на меня наброситься. – Не издевайся над бедной землянкой, рассказывай уже.
– Так это я всегда пожалуйста, – с довольным видом произнес Айштар и принялся проникновенно просвещать крайне любопытную особу человеческой расы в моем лице, болтая в воздухе босыми ногами. – Хрустальный щит – самый мощный ментальный блок из всех существующих. Его невозможно ни открыть, ни снять, ни взломать. Он скрывает от посторонних мыслительный процесс и его результаты. Теперь твои мысли прочитать не сможет никто, включая меня и твоего марсианина. Правда, мы сможем видеть те из них, которые ты сама захочешь нам показать. Если захочешь. Пелена забвения – это блок, наглухо закрывающий воспоминания определенного периода времени. Вместо воспоминаний проявляется пустота. Снять его может только тот, кто установил, или очень сильный менталист, как мой папа например. Я еще не так силен, поэтому не смог даже приоткрыть. У тебя Пеленой забвения скрыты две ночи, проведенные на Марсе. И это странно, ведь ночью ты должна была просто спать, однако между моментами засыпания и пробуждения находится пустота. Непонятно, но факт. И последний блок – Вуаль безмолвия. Он частично прикрывает воспоминания определенного периода времени, а то, что остается в памяти, невозможно воспроизвести ни в каком виде. Этот блок я смог приоткрыть, но увидел далеко не все. Полный доступ может быть только у марсиан, поскольку Вуаль безмолвия их изобретение. Вот так.
– И что все это значит? – слегка опешив от полученной информации, поинтересовалась я. – С Вуалью безмолвия понятно, Дархар предупреждал. А остальное?
– Сложно сказать, – Айштар взялся руками за края подоконника и уставился в пустоту. – Марсианин хочет либо тебя защитить, либо что-то от тебя утаить. Возможно, и то и другое. А сама что думаешь?
– Не знаю. Мне Дархар не показался опасным или способным причинить вред.
– Он многого тебе не сказал, Виталина, – Айштар посмотрел на меня так пристально, что я смутилась и отвела взгляд.
– Вероятно, у него были на это причины, – пожала я плечами, притворяясь, что внимательно изучаю пейзаж за окном.
Конечно же, я понимаю, что многого Дархар не договаривает, о многом предпочитает умолчать. Но он – марсианин. У него иное восприятие мира, и он ничего мне не должен. Дархар и так рассказал и показал слишком много. Больше, чем положено знать простой землянке.
– Естественно, были, иначе зачем ему ставить такие блоки на твое сознание? Ладно, время покажет. Вреда он тебе не причинил, даже наоборот, защиту поставил. Хрустальный щит – это фантастический подарок, его не делают всем подряд. И воспоминания он тебе оставил, хотя и не должен был. Тебе очень повезло, человечка.
– Думаешь?
