Маргарита

Папа продолжал работать до семидесяти пяти лет, пока не попросили «освободить дорогу молодым». А без работы он не мог. Много гулял по Москве, чтоб не сидеть дома, делал какие-то записи, и его друг Роман (он всегда помогал нам и мне сейчас помогает) дал ему денег, чтобы папа издал две свои книги. Они продаются в «Озоне» (Илья Богорад. Записки 74-летнего москвича. М.: Авторская книга, 2012; Илья Богорад. 75/1. М.: Авторская книга, 2013). Правда, никакого гонорара папа не получил.

Мама была очень красивой, с волнистыми черными волосами до плеч. Общительная, у нее было много подруг. Любила ходить в театр. Но скромная, и с женихами как-то не складывалось. (Полная противоположность папе, которого с детства окружало женское внимание.) Она окончила железнодорожный техникум и стала специалистом по вакуумно-холодильным установкам.

Мама познакомилась с папой, когда с братом пришла в гости в большую еврейскую хлебосольную семью. Брат Шура дружил с девушкой из этой семьи, а мой будущий папа был ее двоюродным братом.

Когда родилась я, мама пошла работать в детский сад для детей с ДЦП. Она полностью изменила жизнь ради меня. Когда рождается больной ребенок, женщины замыкаются, сторонятся подруг. Ведь у всех счастье, здоровые дети. Горько и больно. Так случается часто. Так случилось и с моей мамой. Но только сначала, потом шок прошел, и мама стала общаться со школьными подругами. Они и поныне ее любят.

На работе маму все любили за простоту и уникальную способность видеть людей. Когда она на кого-то обижалась, она не ругалась, а просто замыкалась в себе.

Мама всю жизнь посвятила мне, больной бабушке, работе. Может, из-за этого они с папой и развелись. Возможно, ему не хватало внимания. С папой отношения были непростые, в основном родителей связывала я. Но когда тяжело заболели дядя Шура и бабушка, папа всегда приводил лучших врачей, делал для родных мамы все, что мог. В советское время тяжело было с продуктами, с вещами, папа помогал всем родственникам, тетя Эмма приезжала из Твери, где вообще ничего не было (всем известны советские «колбасные поезда», когда за продуктами в Москву ездили, да и в Москве все надо было доставать), а папа все доставал. Когда у мамы после пятидесяти начались проблемы со здоровьем, папа понял, что надо съезжаться. В 1990 году поменяли свое жилье на трехкомнатную квартиру и снова стали жить вместе.

Папа никогда меня не бросал. Даже когда ему дали отдельную комнату в коммуналке. Каждый день приходил, гулял, брал к себе и приезжал в выходные в Рузу. А зимой катал меня на санках с горы.

Вместе ездили на море, лечить меня – в Ейск, Евпаторию, маме ведь было трудно со мной вдвоем. Денег не хватало, и папа устраивался на работу: то собирать арбузы на бахчу, то еще что-то. Как-то приехал цирк, так папа стал кормить медведей. Заодно и нас с мамой в цирк водил!

Когда я училась в школе, в институте, папа каждый день проводил со мной. После смерти мамы в 2006 году мы остались вдвоем.

Наши отношения с папой были не просто отношениями дочки с папой, мы были близкими друзьями. Делились друг с другом секретами. Мама не всегда меня понимала, а вот папа – всегда.

25 января 2015 года папы не стало. Моя жизнь сломалась. Я не думала, что вернусь к прежней Рите. Глотала упаковки таблеток, не хотела жить, но спасибо друзьям.

ДЯДИ, ТЕТИ

Моим героем был, конечно, дядя Шура. Очень добрый, любил меня и мою маму и никому не давал нас в обиду, помогал мне и заботился обо мне. Помню его черный портфель, в котором он приносил мои любимые пончики.

Дядя Шура после школы хотел поступить в военное училище, но его не приняли (в те годы евреев не брали), и он пошел в армию. После армии он вместе с моей мамой поехал в Москву, они вместе поступили в железнодорожный техникум, но учились на разных факультетах. Жили они у бабушкиной сестры тети Фани, а потом снимали комнатку.

С дядей Шурой связано много воспоминаний и разных историй.

Как-то мама поехала в Рузу помогать на огороде, я осталась с папой. Приходит дядя Шура и спрашивает: «А Ритка в зоопарке была?» Мы говорим: «Нет». Он сразу одевает меня и говорит папе: «Поехали». Взяли меня за руки, и мы поехали на метро. Обошли весь зоопарк, и я очень устала, тогда он посадил меня к себе на плечи. Помню, одна женщина долго смотрела на нас и с доброй улыбкой сказала: «Какой у тебя красивый, сильный папа!» Мы все в ответ ей улыбнулись.

В Рузе у меня был большой трехколесный велосипед. Мы с дядей Шурой брали велосипед, гуляли подолгу и пели песни.

Всю жизнь он проработал машинистом поезда. Мне было семнадцать лет, когда он умер от рака. Помню, что все депо пришло на похороны, а в железнодорожной газете была заметка о дяде Шуре, которую мой папа сохранил.

Еще во время учебы в техникуме дядя Шура женился, родились две дочки – Ира и Наташа. Ира старше меня на пять лет, а Наташа на год. С ними прошли мое детство и юность.

Мамина старшая сестра тетя Эмма после школы уехала в Саратов, поступила в строительный техникум. Наверное, она не об этом мечтала: у нее был хороший голос, она пела, ей даже прочили учебу в консерватории. Но у бабушки с дедушкой не было на это денег. После техникума ее распределили в Калинин (ныне Тверь), там она вышла замуж за дядю Сашу, рабочего. У них родились две дочки: Алла и Света. Тетя Эмма всю жизнь проработала инженером в институте, а дядя Саша – мастером на заводе.

Мои воспоминания о тете Эмме неоднозначны. Да, она уделяла мне внимание, иногда ездила со мной на прогулки, например в Загорск на экскурсию для инвалидов. Привезла мне в Рузу трехколесный велосипед, которых в те времена нигде не было. Он назывался «для пожилых» и выпускался только в Калинине. Но…

Не могу забыть один случай и не написать о нем. После смерти дяди Шуры у мамы было подозрение на злокачественную опухоль. Папа нашел хороших врачей, но все равно все боялись. И мама потом рассказала мне и бабушке, что, когда сидели и ждали врача, тетя Эмма сказала: если что-то случится с мамой, меня она к себе не возьмет, так как у нее работа и дети. «Ритке грозит интернат», – так она сказала. Мне было тогда лет двадцать – двадцать с небольшим. С тех пор мое отношение к тете Эмме поменялось, хотя я этого не показывала.

Папин старший брат Михаил, военный, всю жизнь прожил на Байконуре. Дослужился до полковника и переехал в Москву. Отношения у папы с братом не были очень теплыми. Хотя папа любил его, дарил подарки, помогал строить дачу. Когда у брата появились проблемы с сердцем, ему профессор Акчурин делал шунтирование, то папа всячески помогал брату.

Наркоз повлиял на психику дяди Миши, и его сын решил устроить его в психиатрическую больницу, не нужен стал отец. Папа не мог этого допустить: нашел сослуживцев дяди Миши, они собрали деньги, и дядю вылечили в клинике имени Бурденко.

Дядя Миша был человек военный, командир, я бы сказала, очень жесткий. С его сыном Андреем я почти не общалась. Андрей был игроком, и жизнь его не сложилась. Дочка его сейчас живет в Швейцарии. Дядя Миша не питал особой симпатии ни ко мне, ни к моей маме. Он умер, когда мы сидели в самолете: папе подарили путевку в Израиль. Папа даже не смог его похоронить. В последние годы, после смерти моей мамы, они почти не общались. Не знаю почему.

ДВОЮРОДНЫЕ СЕСТРЫ

Ира, дочь дяди Шуры, старше меня на пять лет. Света, дочь тети Эммы, моложе меня на пять лет. С Наташей и Аллой мы были погодки. С детства очень дружили. Особенно много общались в Рузе, куда все съезжались на каникулы.

Ира, старшая сестра, любила уединение. Если она с кем-то встречалась, о ее романах никто не знал. Любила читать, гулять в лесу, собирать лекарственные травы. Среди нас она была самая умная. После школы окончила институт имени Баумана. Ей все давалось легко. В студенчестве любила ходить на байдарках, приезжать всей компанией к нам в Рузу. Я много раз была с ними в лесу, у костра. А вообще они каждое лето ездили со студентами в Уренгой, зарабатывать деньги. Ира была смелая, ничего не боялась.

На втором курсе вышла замуж за однокурсника Андрея. Очень хороший парень и очень добрый. И со мной сразу нашел общий язык. Маме моей Андрей напоминал ее брата. За два месяца до смерти дяди Шуры у Иры родилась дочка Катя. Но дядя Шура внучку не увидел: родилась она в Ставрополе, у родителей Андрея. Позже появился сын Саша.

В советское время Ира работала инженером, ее постоянно повышали в должности. В конце девяностых со своим знакомым из института организовала собственное дело, занимались поставкой лекарств в аптеки. Она объездила много стран, все ей было интересно. Особенно Ире понравилось на Гоа. Она вышла на пенсию, полюбила свою дачу, у нее двое маленьких внуков. Муж и сейчас работает в космической отрасли.

Наташа, ее родная сестра, веселая, заводная, красивая белокурая девочка с хитринкой. Когда она приезжала в Рузу, все мальчишки стояли у калитки. Она дружила с мальчиком Виктором, который тоже отдыхал в Рузе у своей бабушки. Прошло несколько лет, и Наташа случайно встретила Виктора, потом вышла за него замуж. Окончила институт, работает, все свое время посвящает семье. Им достался дом бабушки Вити в Рузе. Их сын Антон, умный мальчик, студент, учится на экономиста.

Алла, худенькая, похожая на лисенка, медлительная. Все секреты держала в себе и только со мной и Наташей была откровенна. В Рузе подростками они ходили на танцы. Когда мой папа приезжал на выходные, я ходила с ними. От папы у них тоже не было секретов.

Алла окончила техникум, и ее распределили работать в Красногорск. В Москве она поступила в МИИТ. Ей дали комнату в общежитии, но в основном она жила у нас. Как-то в компании Иры Алла познакомилась с Игорем, аспирантом из Кишинева. Они поженились, хотя родители Игоря были против: они были гораздо выше по социальному статусу.

Когда мы в детстве играли на улице, наша соседка в Рузе, баба Галя, сидела с бабушкой на лавочке и, прищурившись, говорила, указывая на Аллу: «Вот эта – будет девочка богата». Бабушка засмеялась: «Наша Алла – копуша». Это потом вся страна узнала, что баба Галя, оказывается, ясновидящая. К ней приезжали с телевидения, корреспонденты из газет, люди за помощью обращались отовсюду.

Прошли годы…

У Аллы и Игоря две дочки – старшая Зоя и Нина на несколько лет младше.

Дети моих сестер частенько находились у нас, и с ними занималась моя мама. Когда дети заболевали, их подкидывали к нам, никто не хотел брать больничные.

Я очень любила играть с племянниками. Конечно, маме было тяжело. Больная бабушка, я, дети, но мы все понимали, что это наша семья. Мой папа помогал продуктами, в то время было трудно. Жаль, что, когда мама заболела и ей понадобилась даже не помощь, а простое внимание, ее помощь как-то забылась.

Игорь, когда защищал диссертацию, жил у нас, пока у них не было своей квартиры. Потом у нас росла дочка Аллы и Игоря Зоя, пока ее родители обменивали кишиневскую квартиру на московское жилье. Я очень привязалась к этой девочке. Зоя, необычайная фантазерка, все фантазии доверяла мне.

Прошли годы. Игорь стал предпринимателем, Алла домохозяйка, ее дети устроены. Мне с Игорем было легко. Интересно. В начале девяностых годов Игорь успешно занялся бизнесом, он и сейчас бизнесмен.

Света – самая маленькая из нас. Обычный ребенок. Когда все учились в институте, она еще была школьницей и продолжала ездить в Рузу. Мы с ней и папой ходили на поздние киносеансы. Позже я стала замечать, что Света жестоко относится ко мне. Вот один из таких случаев. Когда бабушка осенью лежала в больнице, Света приехала на помощь нам с дедушкой. Однажды, когда он вернулся из больницы, увидел, как Света бьет меня, и выгнал ее из Рузы. До самой смерти так и не простил.

После школы Света не стала продолжать учиться. Вышла замуж за непутевого парня. Родила сына Алешу и через полгода развелась с мужем. Когда Игорь, муж Аллы, перевез родителей из Калинина в Москву, он взял Свету к себе бухгалтером. Через несколько лет она ушла в другую фирму, там нашла себе второго мужа.

После смерти бабушки мы стали постепенно отдаляться друг от друга. Что называется, жизнь развела. Общение с Ирой и Наташей тоже сошло на нет. Почему – не знаю. Виделись последний раз только на похоронах моего папы. Ира только изредка звонит. Не приезжает никто.

Школа № 17

Мне девять лет. Мои ровесники уже в третьем классе, а я не хожу в школу…

Читать я умела и любила, а вот писать не могла. Подружки в Рузе смеялись надо мной, говорили, что я не такая, как они. Я – в слезы, ведь я уже знала программу первого и второго класса. Обидно очень. Хотела учиться, и вся моя семья хотела, чтобы я училась, но никто не знал, как и где это устроить.

И вот однажды пришли наши друзья: подруга мамы тетя Люся и ее сын с парализованной рукой. Тетя Люся сказала, что есть школа-интернат, где дети всю неделю живут и учатся.

Школа-интернат № 17 – это три больших корпуса. Один корпус для детей с ДЦП, которые обучаются по обычной школьной программе. Второй корпус для детей с умственной отсталостью. Третий корпус – спальни, залы лечебной физкультуры и врачебные кабинеты.

Повели меня на комиссию. Там сказали – непригодна: слишком тяжелая форма болезни, хотя я ответила на все вопросы. Родители попросили сделать исключение, мама пообещала, что будет приводить меня каждый день и сидеть со мной. И исключение сделали.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.