Толчки

До бара я добрался минут за десять и облегченно вздохнул, когда увидел, что в окнах горит свет. Я поспешил к входной двери. Дернул за ручку. Дверь не поддалась. Тогда я забарабанил в дверь что есть мочи. Через стекло в двери я видел, как внутри сидят несколько «толчков». Как их зовут, я не знал, но видел их и на своем посвящении и после матча. Один из них повернулся на стук. Он очень оживился, когда узнал меня. Он поспешил к двери и отпер ее. Я буквально ввалился в помещение. Как же приятно из холода попасть в тепло! Ни с чем не сравнимое удовольствие.

Парень, что меня впустил, тем временем, осматривал меня.

– Ты едешь на выездные?

– Ага, – выдавил я.

Он криво усмехнулся:

– Тогда удачи. Если вернешься не снеговиком – считай, повезло.

– Ты о чем? – спросил я.

И будто в ответ на мои слова из-за бара показался Юра, держа стакан пива в руке.

– О-о-о! – воскликнул он, увидев меня. – Пришел наш обмороженный друг!

– Не смешно, – ответил я. – Ты видел, какая на улице температура? Какого черта ты мне сказал одеть шорты?

– Во-первых, на-деть, – поправил меня Юра.

– Да хоть как, – злобно сказал я.

– Во-вторых, ты сам мог посмотреть, какая на улице температура и надеть джинсы, – он сел за стол и отхлебнул из стакана. – Или ты предпочитаешь штаны с начесом?

Несколько сидящих прыснули.

– Но, – продолжил он. – Ты молодец, что надел шорты. Не испортишь нам картинку. О, кстати, – сказал он, что-то вспомнив.

Юра встал из-за стола и скрылся за баром. Ждал я не долго – уже через секунду он вынырнул, держа в левой руке белую футболку, а в правой солнечные очки.

– Твоя футболка, конечно, прикольная, но сегодня ты будешь носить другую.

Он подошел ко мне и вручил принесенные им вещи.

– А очки зачем? – только и спросил я.

Юра даже не понял вопроса.

– Ну, как… Дань уважения традициям. Мы всегда на выездные ездим в очках.

– Можно я, хотя бы, футболку надену поверх своей?

– Нет! – запротестовал Юра. – Если стесняешься – иди за бар. Свою рванину оставь там.

– Почему рванину? – возмутился я.

– Неважно, – отмахнулся он. – Иди за бар.

Я послушно прошел за барную стойку. С изнанки находилось несколько полок, где, по-видимому, должны были стоять бокалы. Сейчас же эти полки были пусты, а на одной из них лежало несколько таких же белых футболок, как у меня. Я расправил свою. Она была синтетической. Я снял кепку и положил ее на стойку.

– У тебя какой номер? – послышался из зала голос Юры.

– Что? – не понял я.

– Цифры на футболке какие? На спине!

Я повертел вещицу в руках. Спереди была красная надпись “WSCREW”, выведенная каким-то шипастым шрифтом. А на спине был большой черный номер «99».

– Девяносто девятый! – громко ответил я.

– Супер! Значит, я тебе дал ту, что нужно.

Я быстро стянул свою футболку, положив ее на пустовавшую полку, затем натянул белую. Очень непривычно было после хлопка надевать синтетику. Я провел по поверхности футболки рукой, и она затрещала, как от электрического заряда. Я надел свою кепку и вышел из-за бара.

– Очки где? – спросил Юра, увидев меня.

– Я их на столике оставил.

– Хорошо, – ответил он, отхлебывая пива. – И еще: кепку переверни.

Я непонимающе посмотрел на него.

– Козырьком назад, – пояснил он.

Я перевернул кепку.

– Кстати, что у тебя там написано?

Сняв кепку, я продемонстрировал ему надпись «AC/DC» на передней ее стороне.

– Е-э, рок, – ответил он и выставил вперед «козу».

Я что-то хотел у него спросить, но все никак не мог вспомнить, что именно. Когда я посмотрел на свою кепку, я вспомнил, но воспоминание тут же улетучилось. Я вновь осмотрел свою кепку и меня осенило:

– Юр, а ты не знаешь, сколько у нас в городе еще таких банд, как ваша?

– А что? – он серьезно посмотрел на меня.

– Да тут ко мне просто один нацик в школе подошел… – начал я, но меня перебили.

– Кто?! – воскликнул Юра.

Несколько сидящих обернулись в мою сторону.

– Ну… – замялся я. Ко всеобщему вниманию я был не готов. – Он просто подошел ко мне со словами White Power, вот я и решил узнать, вдруг у нас таких много…

– Как он был одет? – спросил Юра, смотря на меня с ожесточением. Что-то в упоминании о «нацике» задело его.

– В красную рубашку, синие брюки и черные кроссовки, – отрапортовал я.

– А на правом рукаве у него ничего не было, ты не видел? – продолжал расспрос Юра, хоть и с меньшим напором. После моего описания одежды того парня, Юра немного успокоился.

– Да нет, вроде… – ответил я и задумался.

– Юрец, да забей. Если бы это был чувак из «РедРайта» он бы одевался по-другому, – сказал Юре один из сидящих.

– Да я понимаю… – протянул Юра. – Просто странно, либо это один такой отбитый, либо это пацан из первоначального состава… – он снова посмотрел на меня: – Тот нацик был младше тебя?

– Да, – с готовностью ответил я.

– Это хорошо. Тогда, значит, он не из тех. Хотя… – он задумался. – Слушайте, кто из Вас был с нами еще до того, как мы стали называться WScrew? – вопрос предназначался сидящим.

Два человека подняли руки. Всего в баре, не считая нас с Юрой, сидело человек семь, поэтому это была довольно большая часть.

– Вы помните тех, кто тогда отделился из неонациков, им сколько было? Лет по двадцать?

– Ну, да. Плюс-минус год-два, – ответил кто-то.

– Ага. А было это три года назад. Как думаете, за то время, которое прошло с момента их ухода, у них могло много преемников появиться?

– До черта.

Юра посмотрел на меня.

– В красной рубашке, говоришь… Видимо у этих кретинов новая униформа. Что ты хочешь, Арчи? – пренебрежительно спросил он у одного из сидящих.

Я проследил за его взглядом и тоже посмотрел в ту сторону. Там сидел тот самый парень азиатской наружности, который меня привел на посвящение. Он тяжело вздохнул и сказал:

– Ларису Ивановну хочу.

Все сидящие покатились со смеху. Я тоже слегка прыснул.

– Вот умеешь ты разрядить обстановку, – сказал Юра сквозь смех. – А по поводу твоего вопроса, – он снова смотрел на меня. – У нас в городе «банд» куча. Только они не активничают особенно. По крайней мере, мы с ними не сталкивались. У нас идиоты на любой вкус. Даже феминистки есть.

– Да? – изумленно спросил я.

– Ты не знал?

– У меня ощущение, будто я вообще этого города не знал.

Это была чистая правда. Юра будто бы приоткрывал для меня занавес, которым до этого момента был для меня закрыт Хеймсфальск.

Он улыбнулся:

– Это ты хорошо сказал. Но они тихие. Митингов не устраивают, голые по проспектам не бегают. Максимум их деятельности – использовать уродские феминитивы. Все.

– А кто там состоит? Сорокалетние женщины? – с улыбкой спросил я. К феминисткам у меня было пренебрежительное отношение.

– Ну почти, – Юра тоже улыбался. – Там еще малолетки. На год-два помладше тебя. У них просто в жизни такой период – им надо кем-то вдохновиться. А тут удобно подсовывается тетенька, которая говорит, что все мужики – гниды. Вот только эта тетка – стерва, каких поискать, от которой мужики, и не только, шарахаются. А эта мелкая всего лишь с парнем рассталась. Или еще лучше: ей понравился мальчик из класса, а она ему нет! Все, вселенская трагедия. Теперь выжимай подушку, бей кулачками стенку от негодования кричи, что все мужики ублюдки. Вот тебе вся история с хроникой.

Он сделал небольшую паузу и добавил:

– Короче, у нас есть все, кроме религиозников. Эти если бы были, то точно спуску бы никому не давали.

– Это почему?

– Да потому что. Они, если их не трогать, мирные ребята. Но если в их присутствии сделать что-то, что в их картину мира не лезет, то лучше беги.

В этот момент входная дверь распахнулась, и в дверном проеме показался Каспер. За ним шел еще один парень, имя которого я не знал. Оба они смеялись. Вдруг я осознал, что впервые вижу Каспера смеющимся. Но это продолжалось недолго. Он посмотрел на меня и сразу посерьезнел.

– Максон, дверь, – быстро сказал он.

Парень, что зашел с ним, в мгновение оказался у двери и закрыл ее. Послышался щелчок, оповещающий о том, что дверь заперта.

– Каспер, да хорош… – протянул Юра, устало.

– Нет, Юрец, мы с тобой это обсуждали. Мы не знаем, откуда он взялся. Иди на кухню.

– Ты уверен? – с нажимом спросил Юра.

– Абсолютно, – стальным голосом ответил Каспер. – Неси.

Юра встал из-за стола и ушел на кухню. В этот раз его не было дольше. Каспер прожигал меня глазами. Я решил повторить трюк, который уже проделал с Колей недавно.

– Слушай, что ты докапываешься до него? – спросил кто-то.

Я не успел и рта раскрыть.

– Арчи, ты не понимаешь. Мы не знаем его намерений.

– А не проще у меня спросить? – встрял я.

Каспер закатил глаза.

– Хорошо, тогда ответь мне на вопрос: какого хрена ты здесь делаешь?

– Потому что мне здесь нравится. Мне нравится чувствовать себя частью чего-то большего.

– То есть ты осознаешь, что без нас ты – никто и без юриного свитера ты так бы и остался серой мышью? Что если бы ты не принадлежал к «толчкам», – нескольких сидящих передернуло. – То с тобой бы никто не считался?

Я задумался. Его слова сильно ударили по мне. Иногда мне в голову закрадывались подобные мысли, но я отмахивался от них. В глубине души я понимал, что все, что он сказал – правда. Но я никогда бы не признался себе в этом. Я хотел ему ответить, но не мог ничего из себя выдавить. Все присутствующие смотрели на меня. Я же смотрел себе под ноги. К горлу подкатил комок, а на глаза навернулись слезы. Правда. Все, что он сказал.

– Да, я осознаю, – сказал я, вытирая слезы кулаком.

– Вот и умница, – сказал Каспер.

Его лицо вдруг изменилось. Оно приобрело добродушное выражение.

– Я так понимаю, эта штука больше не нужна? – сказал кто-то справа от меня.

Все повернулись в ту сторону. Там стоял Юра, держа в руках здоровенный металлоискатель. Все присутствующие засмеялись.

Как выяснилось, на выездные поехали не все. Туда поехало только шесть человек: Каспер, Юра, я, Андрей, которого я победил на посвящении, Арчи и Макс, который пришел в бар вместе с Каспером. Все они оделись в ту же одежду, что была на мне: красная кепка козырьком назад, белая футболка с надписью “WSCREW”, джинсовые шорты и белые кроссовки. И мы, все вместе, двинулись в путь. Я старался идти последним, чтобы видеть всю нашу компанию. Если бы я не знал, кто эти люди, то подумал бы, что это команда по какому-нибудь виду спорта. Уж очень странно было видеть у идущих по улице людей номера на спинах. Первыми шли Юра и Каспер. У Каспера на спине был номер 55, а у Юры 0. За ними шел Макс с номером 46, Арчи с номером 23 и Андрей с номером 88.

В походке ребят чувствовалась нервозность, или это холод так действовал. В напряжении были все, кроме Андрея. Он единственный шел абсолютно спокойно и вел себя расслабленно. Будто не шагает при плюс семи, а пришел на пляж, отдохнуть.

– Новенький, – вдруг сказал Андрей громко. – Не думай, что если ты смог меня свалить, то стал самым крутым на деревне. Тебе просто повезло.

– Ага, – ответил я.

Я хотел поддеть его, но слегка оробел, вспомнив, как он уворачивался от ударов. Если он такой быстрый и гибкий, что будет, если он начнет драться в полную силу? Задавшись этим вопросом, я передумал его подкалывать.

– Слушайте, а куда мы идем? – спросил я, ни к кому, в особенности, не обращаясь.

Несколько секунд царило молчание, затем Каспер и Юра в один голос ответили:

– Увидишь.

Они засмеялись и стукнулись кулаками.

Мы прошли еще несколько десятков метров. Я уже начал отниматься у своего тела.

– Пацаны, я, конечно, понимаю, загадочность там, все дела, но уже очень хочется увидеть, куда мы идем-то? – в нетерпении воскликнул я.

– Хорош ныть, – ответил Юра. – Осталось немного.

– Немного – это скольк… – хотел я спросить, но меня перебили.

– Пришли, – объявил Каспер.

Поначалу я обрадовался. Но потом, увидев, что мы подошли к берегу Итры, я ужаснулся. Перспектива превратиться в огромную сосульку мне очень не нравилась.

– Ты предлагаешь нам плыть? – спросил я саркастически.

– Неа, – весело ответил Каспер и указал на что-то, стоящее у причала.

Там был белый катер с каютой.

Vll

– Устраивайтесь поудобнее, девочки! – радостно командовал Юра, забираясь на палубу. – Поездка обещает быть долгой и холодной!

– Юра, ты охренел, скажи мне? – спросил я со злобой.

– Чего ты разбушевался? – спросил Каспер. – Держи.

Он уже залез на катер и, достав что-то белое из каюты, бросил это мне. Я поймал «это» в воздухе и осмотрел. Это был такой же, как у Юры, свитер, только белого цвета. Нашивка на левом рукаве была та же самая. Я, сняв кепку и зажав ее между ног, надел свитер. Ощущения были такие же, как когда я входил в бар полтора часа назад. Чувство резкого тепла и уюта.

– Очки только не сломай, – предупредил Юра, посмотрев на меня.

Солнечные очки, которые Юра дал мне в баре, висели сейчас на воротнике футболки. Я бережно их достал и повесил за дужку на воротник свитера. Краем глаза я заметил, что моему примеру последовал только Арчи. Только он надел свитер поверх футболки.

– Тебе не холодно? – спросил я у Юры.

– Я уже давно себе все отморозил, – ответил он. – Ты будешь забираться или мы можем отплывать без тебя?

– Иду, иду, – буркнул я.

Юра протянул мне руку. Я подошел к краю причала и, зачем-то, посмотрел вниз. Подо мной плескалась кажущаяся черной вода Итры. Мне представилось, как я оступаюсь и падаю туда. Меня передернуло. Я в один прыжок оказался на катере. Его качнуло от моего приземления, но только слегка. Я прошел в каюту.

– Все, последний забрался, – послышался сбоку голос Каспера. – Руби канаты!

После этих слов раздался скрежещущий звук. Он продолжался всего несколько секунд. А потом за моей спиной зарычал двигатель. В каюту спустился Каспер с носа, а Юра подошел с кармы. Кроме меня, в ней уже стояли Арчи, Макс и Андрей.

– Так, слушайте все меня, – начал Каспер. – Пока эта малышка греется, объясню план действий. Брикеты уже ждут Вас, завернутые в брезент. В каюте под скамейкой. Там же лежат матюгальники.

Юра закатил глаза.

– Все помнят, что мы делаем? – спросил Каспер.

Я отрицательно помотал головой.

– А вот тебе мы все по прибытию расскажем.

– И покажем, – кивнул Юра.

– Мы же уже все выяснили! – воскликнул я, обращаясь к Касперу.

Он брезгливо поморщился.

– То, что ты выслушал от меня лекцию о том, кто ты и куда тебе надо идти не освобождает тебя от ответственности.

– От ответственности за что? – возмутился я.

– Ну, ладно, ни за что. Просто так, – сказал Каспер. – Вот когда мы с дела вернемся, тогда и поговорим о том, можно тебе доверять или нет.

Меня разрывало на части от негодования. Разве я уже все всем не доказал? Неужели мне нужно совершить еще десять подвигов, как Гераклу, чтобы, наконец, заслужить уважение великого Каспера?!

– Все, закончили, – подытожил Каспер. – Все всё поняли, всем все известно. А сейчас делайте что хотите, у нас час с небольшим до высадки.

Сказав это, он ушел на нос корабля. Макс и Арчи пошли вслед за ним, о чем-то разговаривая. Юра остался в каюте и, сейчас, что-то делал с «приборной панелью». Я не знал, что это такое и как с ним обращаться, поэтому искренне надеялся, что Юра не в первый раз плывет на таком. Перед ним находилось несколько приборов, а еще какие-то рычажки, кнопочки, предназначение которых мне неведомо. Андрей же, в свою очередь, очень удобно устроился на скамейке. Скамьей это можно было назвать только условно, потому что на деле это была просто доска, втиснутая в проем в стенке катера. Выходило, что Андрея с трех сторон окружали стены. Очень удобно при качке.

– Как же Каспер любит дешевые понты, – сказал Юра, что-то делая с «приборной панелью». Катер, в это время, начал движение. – «Высадка», «Брикеты»…

По тону было слышно, что он не всерьез.

Катер отплыл от причала и теперь шел вперед, взрезая носом волны. Я вдруг испугался.

– Юра, а нас течением не снесет? – спросил я, обеспокоенно.

– Неа, сегодня речка спокойная. Думаешь, почему мы выбрали для выездных именно этот день?

– Логично, – ответил я.

В иллюминатор перед Юрой было видно трех человек, стоящих на носу. Там были перила, и сейчас вся троица стояла, опершись на них и смотря вперед. Меня вдруг разобрал дикий восторг. Чувство было абсолютно детским – я готов был прыгать на месте и махать руками от переполняющих меня эмоций. Юра краем глаза глянул на меня и вдруг постучал по крыше каюты. Андрей, до этой минуты дремавший, приоткрыл один глаз и посмотрел на Юру.

– Пацаны, песню запе-вай! – крикнул он.

– Новенький, выходи сюда! – крикнули с носа в ответ. – С нами петь будешь!

– А что они исполнять собираются? – неуверенно спросил я у Юры.

– Увидишь, – улыбнулся он.

Я вышел из каюты и поднялся на правый борт. Тишину ночи нарушал только рев двигателя нашей посудины. Катер шел не быстро, поэтому ребята на носу оставались сухими.

– Ну что, пацаны, – крикнул Каспер. – Погнали.

И они хором запели:

«А мы поста-авим на всю, – Секундная пауза.

Улицу трек с юных лет контрольный

Чтобы все понимали вокруг, – эту строчку спел только Каспер, а двое других откликнулись бэк-вокалом: «Чтобы понимали»

Чтобы знали кто мы, чтобы знали кто мы

А мы затя-анем на всю, – снова секундная пауза.

Улицу ку-уплет знакомый,

Чтобы сразу понимали вокруг, – опять только Каспер, а остальные: «Чтобы понимали»

Чтобы знали кто мы, чтобы знали кто мы – луненецкие бродяги in da street!»

Из каюты завопил Юра:

– Прыгать не вздумайте, идиоты! Лодку перевернете!

– Всю малину испоганил, – сплюнул в воду Каспер.

– А мне понравилось, – честно сказал я. – Что за песня? Я ее где-то слышал, не могу вспомнить где.

– Она недавно вышла, в июле, по-моему.

У меня аж мурашки бежали по коже, когда они пели. Я никак не мог запомнить слов этой песни, мне больше нравился мотив. Постояв еще с секунду, я спустился назад в каюту. Юра все еще стоял «у руля», а Андрей отвернулся к стенке.

– Слушай, он бесстрашный или бессмертный? – спросил я у Юры, указывая на Андрея.

Такого словесного фортеля я сам от себя не ожидал. Юра повернулся ко мне, увидел, что я указываю на лежащего Андрея, и слегка улыбнулся.

– По поводу бессмертного я не проверял, но про бесстрашного – это точно. В этом мире Андрюхе страх не ведом.

– Да ладно, – скептически ответил я. – Вот прям ничегошеньки он не боится?

– Нет, боится, конечно, – уклончиво ответил Юра.

– И чего же?

– Своего начальника.

– Чего? – изумился я. – А где он работает?

– Он работает в СТО, механиком. Точнее, помощником механика. А его начальник – Степан Иванович, главный страх Андрюхи. Хотя нет… – Юра задумался на секунду. – Он даже не его боится, он боится его опозорить. Знаешь, как у самураев?

– Никогда еще не видел самурая в СТО…

Юра расхохотался так, что чуть не упал. Андрей отвернулся от стены и теперь смотрел на нас как на грязь на ботинке – с презрением и желанием избавиться. Юра, плача от смеха и вытирая глаза, выдавил:

– Мы просто шутим, Андрюха… Ничего личного…

И снова покатился со смеху. Андрей взял лежащую рядом с ним кепку, она была с прямым козырьком, и, на манер «Фрисби», метнул ее в Юру. Кепка попала ему козырьком точно в лоб. «Ай!», – только и вырвалось из груди Юры. Он потер место удара и бросил кепку обратно. Андрей поймал ее на лету.

– Мы друг друга поняли, – сказал он многозначительно.

– Ага, – ответил Юра, перестав смеяться.

Андрей снова отвернулся к стене. В каюте повисла неприятная тишина. Я решил немного разрядить обстановку и спросил:

– Слушай, Юра, можешь мне побольше рассказать о том, куда мы плывем?

– Да запросто, – ответил Юра. Он был очень рад перемене темы. – Плывем мы, друг мой, в славный город Эльвацк. Это оттуда прибыла падаль, которую мы были вынуждены бить после матча. И сейчас мы плывем отдать им должок.

У меня внутри все похолодело.

– Мы плывем мстить?

– Ага, – кивнул Юра. – Кстати, возвращаясь к нашему разговору в баре. У нас в городе если и есть банды, то они тихие и маленькие. С большими мы уже давно все порешили. А вот в Эльвацке с этим беда. У них там жесткая дележка на районы. Если ты не в тот район зашел, – он сделал ударение на последнем слове. – То обратно придется уползать. Это в лучшем случае. Помнишь, я сказал, что у нас есть идиоты всех мастей? Так вот, это – пшик, по сравнению с тем, что происходит в Эльвацке. Там тебе и нацики, и скины, и анархисты, и даже коммунисты есть. Но страшнее всех – RedRight.

– А, да, помню, – перебил его я. – Вы о ней упоминали в баре.

– Да, – нетерпеливо сказал он. – Так вот. Эти чудики там самые жесткие. Они на постоянке ходят в черных свитерах и красных с белым повязках на правой руке. Можешь себе представить?

– В смысле, как у фашистов?

– Ну да! – негодующе ответил Юра.

– А разве это не то же самое, что у вас?

Юру как ударили.

– Ты дурак? – воззрился он на меня как на умалишенного. – У нас это просто одежда, пусть и с определенным бэкграундом, а у них – демонстрация силы.

Я хотел было сказать, что и у них просто одежда, только с бэкграундом, но сдержался.

– И знаешь, что самое страшное? – спросил Юра немного погодя.

– Что?

– Что РедРайт крышуют чертовых японцев. Если мы что-нибудь сделаем японцам, то потом нам стопудово прилетит что-нибудь от правых.

– А что они могут сделать?

– Ну, насколько я знаю, у себя в Эльвацке они просто забивали неугодным стрелку и все. Обычно, на забивы приходят с голыми руками, но эти приходили с дубинками и кочергами.

– Кочергами? – я не поверил собственным ушам. – Ты серьезно?

Он кивнул. Меня передернуло, по коже побежали мурашки, а волосы встали дыбом.

– Представь, что такое получить кочергой по хребту, – многозначительно сказал Юра. – Там одного так отделали, что он остался инвалидом на всю жизнь. Инвалидом первой группы. То есть он с постели больше никогда не встанет.

Я слушал его и не мог поверить, что это все правда. Неужели люди способны, только ради контроля определенной территории ломать другим людям жизнь? Неужели человеческое здоровье стоит меньше, нежели кусок земли?

– Но это цветочки. Был один пацан, который перед ними уж очень провинился. Я не помню, то ли он им денег задолжал, то ли еще что-то… Но, короче, они его квартиру сожгли.

– Чего? – не поверил я.

– Повезло, что его в это время дома не было. Я не знаю, они специально выбрали день, чтобы квартира была пустая или нет, но, в итоге, никто не пострадал.

– А как они это сделали? – мне вдруг стало интересно. – Дверь подожгли?

– Не-е-ет, – протянул Юра. – Это неинтересно. Они ему в окно молотов кинули. Он жил на третьем этаже – добросить, при желании, не так уж и сложно. У него в одном из окон не было стеклопакета. Так эти умельцы сначала разбили ему окно камнями, а потом бросили внутрь «зажигалку». От трехкомнатной хаты остались только воспоминания. Как и от двух соседних, кстати. Так что, лучше лишний раз не говори, где ты живешь. И врать по поводу адреса не вздумай. Этим идиотам все равно, что подпаливать. Они это делают не для того, чтобы целенаправленно испортить именно твое имущество. Они это делают, чтобы показать зубы.

Меня передернуло.

– Я сегодня прям-таки оратор, – сказал Юра.

– Ага, – поддакнул я. – И скромняга.

Мы оба засмеялись. Его рассказ меня знатно напугал, но меня спасло чувство юмора. Как сказал один великий человек: «Когда смешно – тогда не страшно».

Vlll

Доплыли мы, где-то, через минут десять после нашего разговора с Юрой. Когда темнота впереди приобрела очертания, Макс закричал: «Земля!», за что получил увесистый подзатыльник от Каспера.

– По воде звук быстрее передается, кретин. Из-за тебя у нас никакого эффекта неожиданности не останется.

– Понял, понял, – отвечал Макс обиженно, потирая затылок.

Через минуту мы уже были у берега. Первым на землю спрыгнул Каспер. Он подал Юре знак и тот заглушил мотор. Затем Юра прошел к носу катера, пока мы с Андреем и Максом спрыгивали на берег. Юра что-то сделал на носу и тут же послышался плеск. Якорь был сброшен.

– Значит так, подойдите все сюда, – сказал Каспер.

Все сгрудились вокруг него.

– Разбиваемся по двое, как всегда. Я иду с Максом, Юрец идет с Арчи, а новенький идет с Андрюхой. Связной передал все коды от домофонов, – он протянул Арчи маленький лист бумаги. – Вы там все?