Сестра звёзд

– Кир Бретон? – вопросительно посмотрел на меня Эш. – Что это такое?

– Ее любимый напиток, – объяснила я, отталкивая мысли об Эзре. – У Маэль свой особый микс.

– Я должен был догадаться. – Эш потер рукой шею. Он устал, хоть и отрицал это. – Ты его уже пила?

Я повела плечами:

– Естественно. – На мой семнадцатый день рождения Эзра пил «Кир Бретон» вместе со мной, и после первого же глотка я настолько опьянела, что забралась к нему на колени. Уткнулась носом ему в шею, желая, чтобы он один-единственный раз все-таки меня поцеловал. Мое желание он не исполнил. А вместо этого притащил меня домой, где Эме устроила мне головомойку по поводу того, что алкоголь и демоническая лихорадка несовместимы. После этого он ни капли мне не наливал, но это все равно был самый невероятный вечер в моей жизни, если не принимать во внимание похмелье на следующий день. Я чувствовала себя такой взрослой. А через четыре недели мы уехали, и он меня забыл. Я тихо застонала из-за нового воспоминания. Нужно срочно с этим заканчивать.

Эш все еще смотрел на меня.

– Что в нем?

– Ликер Creme de Cassis, смешанный с сидром. Маэль любит добавлять гренадин и дольки апельсина. Но думаю, нам повезет, если хотя бы сидр остался.

– Забродивший яблочный сок. – Эш поморщился. – Пожалуй, я выберу хороший глоток виски.

– Тогда, наверно, попробуй кальвадос или перно [2], – предложила я. – Без понятия, есть ли здесь еще что-нибудь из этого. Могу поспорить, в шато у Ложи полно запасов. Винный погреб замка был знаменит далеко за пределами Бретани. Но, вероятно, Эзра ничего оттуда не берет.

Решительным шагом я направилась в гостиную. К этому времени Эш слишком хорошо меня знал и умел считывать эмоции у меня по лицу. Когда мне было особенно плохо и казалось, что я не протяну дольше нескольких дней, я рассказала ему об Эзре. Как он спас меня от сильфиды, как сильно я по нему тосковала и как он меня отверг. Эш тогда молча выслушал всю историю и пропал на два дня. А вернувшись, принес с собой новое лекарство, и три недели спустя я начала выздоравливать. Для меня самой это стало настоящим чудом. Эш больше никогда не поднимал со мной тему Эзры, но тот наш разговор точно не забыл. Теперь он прошел за мной по коридору в гостиную и прошептал пару слов. Окна распахнулись, по комнате пронесся порыв ветра, сдувая пыль на улицу. Я потянулась за подушками, лежавшими на выцветшем темно-зеленом бархатном диване, и подняла их. Эш позаботился о клетчатых занавесках той же расцветки. Через пару секунд они оказались свалены в кучу на полу. Стремянка Эшу не понадобилась. Он извиняющимся жестом пожал плечами.

– Сейчас запихну все это в стиральную машинку и принесу метлу. И еще гляну, осталось ли апельсиновое масло mémé. Выбирай, будешь подметать или полировать шкафы?

– Полировать, – сказал он. – Мы же не хотим еще больше разозлить Эме.

– Да, лучше не стоит, – согласилась с ним я.

Правда, когда я вошла на кухню, моя принципиальная сестра тыкала пальцем в кран и бормотала что-то, подозрительно смахивающее на заклинание. А потом виновато покосилась на меня.

– Не хотим же мы потом принимать душ или ванну в этой жиже. – Она еще раз крутанула ручку крана. Тот фыркнул и зарычал. А затем что-то щелкнуло и оттуда брызнул фонтан светлой воды. Я захохотала в голос, потому что Эме вымокла с ног до головы.

– В душ тебе уже не нужно.

Разозлившись, она закрыла кран и вытерла лицо.

– Он это специально сделал.

– Явно. – Я затолкала первую гору белья в стиральную машину, только чтобы убедиться, что она не запускалась. – А электричества у нас нет?

Эме почесала запястье. Она всегда так делала, когда нервничала.

– Я проверю в подвале, есть ли в баке масло для генератора. Перед отъездом я его заправляла. Так что если масло никто не украл… – Настолько предусмотрительной могла быть только она. Мы даже не знали, вернемся ли сюда. Однако у Эме золотое правило: «На всякий случай!»

– Если нет, вручную постираю. Кстати, свечей у нас достаточно, – ответила я. – Не бери в голову. У нас все получится. – Подхватив метлу, я порылась в кухонном шкафу. И действительно обнаружила там треснувшую стеклянную бутылку с остатками апельсинового масла.

Мы с Эшем отчищали гостиную, пока там все не заблестело и не засверкало. Обои и мебель были старинными и все разных стилей, но здесь mémé читала нам сказки и рассказывала истории о маме, которая умерла вскоре после того, как мне исполнилось пять лет. Эме и Маэль все еще ее помнили. У меня же в памяти сохранились лишь обрывочные фрагменты.

Эш с помощью заклинания отмыл окна и починил трещину на стекле. Закончив, мы уселись рядом на диване. Он вытянул свои длинные ноги, а я подтянула колени под себя. Я была вся потная, в пыли, но невзирая на усталость, которая потихоньку меня одолевала, грусть отступила. На такое я даже не рассчитывала, и ощущение оказалось приятным.

– Красивая комната, – произнес Эш и закинул руку на спинку дивана позади меня. – Этот дом вам подходит. Примерно таким я его и представлял. – Вдруг дверца шкафчика открылась и снова захлопнулась. Я хихикнула.

– Комплимент принят. Ты ему нравишься.

Эш улыбнулся, как будто ничего другого и не ожидал.

– Я уже и не верила, что однажды вновь буду здесь сидеть. – Кресло-качалка в углу начало раскачиваться само по себе.

– Это mémé, – пояснила я ему. – Ее любимое место.

– У вас много привидений в доме?

– Есть некоторые, которые живут тут постоянно, а другие появляются только время от времени. Наша семья жила здесь задолго до того, как эта область впервые была где-то упомянута. – Задумавшись, я погладила бархатную обивку дивана.

Эш взял мою вторую ладонь и переплел наши пальцы.

– Если нам удастся убедить Эзру Токвиля позволить Конгрегации самой вести переговоры с верховным королем демонов, то Пакт будет продлен, а вы сможете остаться. Навсегда. Все будет так, как должно быть.

– Думаешь, тогда моя магия вернется?

– Я думаю, ей нужно время и правильный уход, – попытался приободрить меня он. – Немножко веры в богинь и, наверно, крошечный глоточек сидра с Creme de Cassis. – Он состроил гримасу с ноткой отвращения.

Рассмеявшись, я пихнула его в бок.

– Весьма вероятно. Даже представить себе не могу, что мне девятнадцать, а за всю жизнь я только один раз более-менее сильно напилась.

Эш встал и потянул меня за собой:

– Тогда мы обязаны как можно скорее это исправить.

– Но лучше не посвящать Эме в наши планы, она умеет портить все веселье, – прошептала я.

– Оставим это между нами. Покажешь мне мою комнату с цветочками? – У него в уголках губ заиграла улыбка. – Сначала мне потребуется пара часов сна.

Я пробежала впереди него по нашей поскрипывающей лестнице. Деревянные перила за столько лет приобрели блестящий медовый оттенок. На грубо оштукатуренной стене лестничного пролета висели изображения женщин моего рода. Многие очень старые и пожелтевшие, на некоторых запечатлены мы с сестрами в саду и за игрой. Какие-то лица уже практически нельзя было разобрать, и тем не менее Эш внимательно их рассматривал.

В маленьком коридоре на самом верху нас встретил аромат множества трав. Маэль, безусловно, полностью окунулась в свою стихию. Пять дверей в спальни и в ванную распахнуты настежь. А моя сестра в данный момент мычала себе под нос и рассыпала лаванду на свой подоконник. Я узнала руту душистую, дубровник и акацию в ее комнате и в комнатах Эме и Эша. Все запахи с защитными магическими свойствами. В моей комнате Маэль использовала розовое масло. По-видимому, его задача – меня взбодрить. Сестры опасались – и были правы, – что наше возвращение вызовет у меня меланхолию. А я при этом твердо решила не показывать своих эмоций. Судя по всему, получалось не очень. Маэль, улыбнувшись, пожала плечами, когда я послала ей злобный взгляд.

– Просто небольшая подстраховка, – пробормотала она и протиснулась мимо меня в царство Эме.

– Вот твоя комната, – объявила я Эшу. – Раньше здесь жила mémé. Полагаю, она не против, если сюда въедешь ты. – Я уставилась на крупные бутоны пионов на стенах. Ну, Маэль хотя бы нашла простое белое постельное белье. Это самая большая спальня в доме, и Эш удовлетворенно кивнул.

– Я достаточно мужественен, чтобы здесь спать.

– Не сомневаюсь. А вон там ванная. Она у нас только одна, поэтому ходим по очереди.

– Я недолго, – сказал он. – Только быстро приму душ, а ты потом можешь не торопиться. Кажется, Маэль еще какое-то время будет занята.

– Ну разумеется. Она не угомонится, пока не насыплет трав в каждый уголок дома. – Выдав свое пророчество, я ушла к себе в комнату и, глубоко вздохнув, прислонилась к двери с внутренней стороны.

Мое маленькое окошко Маэль тоже открыла, все сияло чистотой так, как за короткое время это могла сотворить лишь магия. Подойдя к кровати, я упала на матрас и закрыла глаза. Снаружи доносились шелест листьев на деревьях и плеск небольшого ручейка в дальнем конце участка. В остальном полная тишина. Не слышно ни машин, ни самолетов и никаких человеческих голосов.

Я свернулась клубочком под одеялом и заснула. А когда проснулась, время, должно быть, приближалось к вечеру. Солнце уже опустилось намного ниже. Сильнее всего мне хотелось просто остаться в постели и дождаться, пока день не перетечет в ночь. Однако у желудка были другие планы, и он требовательно заурчал. Кроме того, я была намерена выяснить, кто еще остался в Пемпоне. Поэтому поднялась, распаковала рюкзак и направилась в ванную. Знакомый аромат лосьона после бритья Эша до сих пор витал в воздухе. Я усмехнулась. Маэль не соврала, когда недавно говорила по поводу мужчин в нашем доме. Папа никогда не жил тут с нами. Он был колдуном времени и по этой причине предпочел путешествовать во времени. Когда однажды он просто не вернулся обратно, мама умерла от горя. После этого о нас заботились mémé и еще несколько колдовских семей в округе. Мне исполнилось шестнадцать, когда и mémé нас покинула. И мне все еще ее не хватало. Я взглянула на лицо, которое смотрело на меня из зеркала. Бледная, но уже не такая худая, как перед отъездом. Большие карие глаза я унаследовала от нашей матери, а по плечам вились густые светло-русые волосы. Сильнее всего выделялся большой рот, который раньше никогда мне не нравился, потому что из-за него еще заметнее становились узкие щеки. А теперь я любила его так же, как и свои густые темные брови. Может, я и не такая красивая, как Маэль, и не такая умная, как Эме, но все это не играло никакой роли. Я просто благодарна за то, что имела и кем являлась. Слишком много я потеряла, чтобы не ценить то, что осталось. А у меня все еще были сестры, Эш, а также наш дом и лес. И моя магия, безусловно, однажды вернется. Я должна в это верить.

Долго простояв под душем, я насухо вытерла волосы и расчесывала их до тех пор, пока они не заблестели, спадая по спине. Наконец я нанесла на губы немного блеска, который Маэль готовила сама, и вернулась к себе в комнату. Там натянула темные джинсы, голубой свитер и свои потрепанные «Мартинсы». Вскоре после этого я присоединилась к Маэль и Эме на кухне, а потом по лестнице спустился и Эш.

– Отвези нас к Розе, пока я не умерла от голода, – проговорила Маэль.

– Само собой, мы не можем этого допустить, – ответил Эш. – Все же понимают, насколько противной ты тогда станешь.

Маэль показала ему язык.

– Думаете, Роза и Адриан еще здесь? – спросила я.

– Вот сейчас и выясним. Но я думаю, да. Она не имела права уйти, а Адриан отказывался оставлять ее одну. Возьмите с собой плащи, – приказала Эме. – Позже похолодает.

– Да, матушка, – рыкнула Маэль. – Она когда-нибудь это прекратит? – прошипела она мне, однако, не дожидаясь ответа, выскочила из дома.

Эш протянул мне мой плащ и покачал головой, наблюдая, как мы по-доброму переругивались. Впрочем, и он захватил свой плащ, который до этого повесил на вешалку в прихожей. От меня не укрылся его бдительный взгляд, когда он шагнул за дверь, положил руку мне на спину и повел меня через палисадник. Я и сама не знала, чего ожидала, но только не этой обманчивой тишины.

Глава 3

Наш дом находился прямо на улице феи Морганы, то есть всего в паре сотен метров от нужного нам места, однако безопаснее было поехать на машине. На улицы, уже не такие ухоженные, как прежде, опускались вечерние сумерки. Эме сидела за рулем, Маэль на переднем сиденье высунула из окна голову и руки. Такой счастливой я давно ее не видела. Казалось, что на вечернем воздухе бретонского раннего лета она вновь стала самой собой.

Гластонбери тоже был волшебным. Обычные люди, глядя на аббатство, видели лишь руины. Но для обладающих магическим даром это место, где объединялись энергии древних времен. Оно не разрушилось, его просто скрыли от людей. Для нас оно все еще представало во всей своей красе. Огромное и величественное, аббатство олицетворяло собой все, что утратили люди. Веру в неведомое. Даже Артур бывал в Гластонбери, потому что только оттуда можно было попасть на остров Фей – Авалон.

Невзирая на подобное мифическое прошлое, магии Гластонбери никогда не сравниться с Броселиандом. Желание отправиться в лес стало непреодолимым, от него у меня буквально покалывало все тело. Я знала, что это означало. Лес звал меня. Ребенком я проводила там дни напролет. Гуляла по Долине без возврата и плела венки на могиле Мерлина. А на Ведьминых скалах mémé преподала мне свой первый урок. Я просто дождаться не могла, когда снова увижу все эти места, но не знала, отважусь ли зайти в лес.

После нападения сильфиды Эзра больше не разрешал мне бродить по Броселианду одной. Он всегда ходил со мной. Однажды даже ночью. Мы устроили пикник на берегу Зеркала фей. В ночь Бельтайна [3] вода озера в свете луны переливалась серебром. Моя семья традиционно отмечала этот праздник с другими ведьмами. А меня оставили дома, потому что я слишком ослабла. И хотя я не жаловалась Эзре, он пришел ко мне и отвел к озеру. Я так надеялась, что он меня поцелует. Но, конечно же, он этого не сделал. Сегодня я понимала, что он никогда не смотрел на меня так, как я на него. Если он когда-то и испытывал ко мне чувства, то, скорее, что-то вроде тех, которые возникают к младшей сестренке.

Эш молча сжал мою ладонь.

– Тут очень красиво и намного спокойнее, чем я думал.

– На пути сюда мы встретили кучу демонов, тебе этого не хватило? – лениво пошутила я. – Так или иначе, а я не жалуюсь.

– Мне просто кажется это странным. Не уверен, что дело только в том, что здесь собралось так много людей, владеющих магией. Даже в Ренне периодически возобновляются налеты.

– Не беспокойся. – Я похлопала его по руке. – Ты еще пожалеешь, что взялся нас сопровождать.

– Нет, не думаю.

Пемпон состоял всего из нескольких домов, разбросанных прямо в Броселианде на более крупных полянах. Центром его стал известный еще в Средневековье торговый поселок. Тогда лес покрывал всю внутреннюю область Бретани. С течением времени его понемногу срубали. Даже имя его люди давно забыли. Brocéliande – волшебный лес. Такое название ему дали кельты. А сегодня царство друидов, фей и богинь превратилось в место, откуда исходило зло.

И пусть я испытала это на собственной шкуре, мне до сих пор сложно в это поверить. Мое детство было просто замечательным, несмотря на то что я выросла без родителей. Дома всегда пахло свежеиспеченным хлебом, самостоятельно сваренным смородиновым вареньем и сушеными травами. Мы много играли вместе, а по вечерам у камина читали вслух свои книжки. Зимой катались на коньках на замерзших озерах в лесу, и я всегда мечтала увидеть сквозь лед стеклянный дворец, в котором Вивиана якобы воспитала Ланселота. Лучшего друга короля Артура, который позже предал его, полюбив жену короля.

Ничего я не желала так отчаянно, как чтобы вновь все стало по-прежнему, поскольку у моих детей когда-нибудь должно быть такое же счастливое детство, как и у меня. И я не позволю отнять это у меня. Однако для этого нам нужно сразиться с демонами и победить их. Они здесь лишние. Это наш мир. Вот только, похоже, между моим желанием и его воплощением стоял не кто иной, как Эзра Токвиль.

Эме остановила машину. Шины захрустели по гравию.

– Все-таки ресторан еще работает. – И каждый из нас расслышал облегчение в ее голосе.

Меня накрыло неуместное чувство спокойствия, пока я рассматривала решетчатые балки, окружавшие гранит песочного цвета. Они сильнее обветшали, но в остальном тоже почти ничего не поменялось. Металлическая табличка над дверью, на которой было написано название ресторана, негромко поскрипывала и висела криво. В окнах трепетали от ветра занавески в красную клетку, оттуда доносились обрывки шансона, который Роза, очевидно, продолжала слушать на своем любимом граммофоне. За маленьким уличным столиком сидели двое стариков. Они играли в триктрак – французский вариант нардов. Le Coq была самой популярной гостиницей в деревне, и в этом отношении тоже явно ничего не изменилось. Мы вышли из машины и, привлекая к себе любопытные взгляды, направились к входной двери.

Один из двоих мужчин – Генри, бывший егерь Броселианда, – поднялся, чтобы с нами поздороваться. Словно не веря, он мозолистой рукой дотронулся до моей щеки, и я заметила слезы в его все еще лучистых синих глазах, которые практически скрывали многочисленные морщины у него на лице.

– Хорошо выглядишь, девочка, – растроганно пробормотал он. – У Розалинды глаза на лоб вылезут. – В детстве он часто брал меня с собой в лес и учил, как аккуратно приближаться к животным, чтобы наблюдать за ними.

– Здорово снова оказаться дома.

Генри задумчиво кивнул:

– Тут уже не так, как раньше, – предупредил он меня. – Я больше не хожу в лес.

– Мне очень жаль. – Генри любил Броселианд, и наверняка ему было бесконечно тяжело держаться от него на расстоянии.

– Все так, как есть. – Вздохнув, пожилой колдун сел обратно, не забыв перед этим окинуть Эша внимательным взглядом.

Эме открыла скрипучую деревянную дверь, и нам навстречу тотчас хлынули знакомые ароматы. Пахло муль-фрит [4], жареной рыбой, бретонскими гречневыми блинчиками и Розиным легендарным ягненком солончака. Далеко не все столики в зале оказались заняты, большинство гостей – ведьмы и колдуны, хотя была и парочка обычных людей. Как раз многие старики и отказывались уезжать и жить за границей беженцами.

Роза с тремя тарелками в руках пробиралась по узеньким проходам между столами. Оглянувшись на дверь и увидев нас, она едва их не выронила. Потом тут же поставила все блюда на один из столиков и пораженно накрыла ладонями свои толстые щеки. Разговоры будто бы стали тише, когда она затрясла головой. А после этого так быстро бросилась к нам, как это позволяли ее габариты и узкое пространство.

– Девочки мои, – пролепетала она, приветствуя нас. – Это правда вы? – Роза прижала сначала Эме, а затем Маэль к широкой груди с неизменным белым фартуком в рюшах. Ее курчавые волосы за последние два года еще больше побелели, но в остальном она осталась прежней. Роза вздохнула, и в этом вздохе прозвучали одновременно облегчение и разочарование. – Вы вернулись. Почему? Это ведь так неразумно. – Из фартука она выудила огромный носовой платок и промокнула свои карие глаза. – Вы снова здесь, – повторила она.

Эме прочистила горло, а Маэль просияла и расцеловала Розу в круглые щеки.

– Нам надо было вернуться.

Роза вздернула густые брови. Позже, когда останемся одни, придется давать ей объяснение получше. Громко хмыкнув, она повернулась ко мне.

– Вианна, – почти благоговейно произнесла Розалинда мое имя. – Ты уже выздоровела? – После того как я кивнула, она обняла меня. Сперва осторожно, словно я стеклянная, а потом крепче, когда поняла, что я уже не такая хрупкая. – Клянусь всеми феями. Поверить не могу. – Она гладила меня рукой по волосам. Кожа на ее ладони давно загрубела и покрылась мозолями. А радость во взгляде сменялась тревогой. – Как бы мне хотелось, чтобы твоя mémé увидела тебя сейчас. Какая ты красивая. – Из глаз у нее вновь покатились слезы. Роза не просто лучшая подруга нашей бабушки и хозяйка этого ресторана, она тоже была ведьмой. После смерти mémé она нас, можно сказать, удочерила. Ее внук Адриан ходил с Эме и Эзрой в один класс в лицее, но в отличие от Эзры после школы не уехал из Пемпона, а научился готовить у своей бабушки. И однажды собирался взять на себя руководство рестораном.

– Ты же тоже все еще тут, – ответила Маэль.

Роза отмахнулась:

– Я старая женщина и никуда не уйду. Если умру, то только в Броселианде.

– А как Адриан? – спросила я.

Она поджала губы.

– Не захотел меня слушаться. Адриан! – проорала она через весь зал. – Ты только взгляни, кто тут у нас!

Видимо, он решил не оставлять свою упрямую бабушку одну. Пускай это и было опасно, поскольку Адриан не унаследовал ее магических способностей. Порой магия просто перепрыгивала через какое-то поколение, а мальчики и без того реже получали дар.

Роза еще раз стиснула меня в крепких объятиях, и я рассмеялась сквозь слезы после ее фразы:

– Ну, теперь у тебя хоть появилось немножко мяса на ребрах. – Лишь сделав такие выводы, она наконец меня отпустила и уперла руки в бока. – Пойдемте, мои сладкие. Пойдемте. Путешествие наверняка было тяжелым. И вы явно давно не ели нормальной пищи. Я накормлю вас нашими фирменными блюдами, а вы подробнейшим образом расскажете мне, что с вами происходило. А прежде всего, кто тот симпатичный юноша, который вас привез. Ты снова творишь глупости, Маэль? Ты же его не приворожила? – Она пригвоздила своим шоколадно-карим взглядом мою блондинистую сестру.

Маэль звонко расхохоталась:

– В качестве исключения, Роза, этот раз не на моем счету. Эш здесь не ради меня.

Глаза у Розы расширились, и она уставилась сначала на Эме, а затем на меня так пристально, как только возможно, при тусклом свете.

– Мило, мило, – проговорила она, расслабляясь. А я задалась вопросом, к какому выводу она пришла. Естественно, ей тоже известна история моей безответной любви. В пятнадцать лет это не было и вполовину так стыдно, как сейчас. Тысячи раз на кухне я изливала ей душу. Может, попозже спросить ее об Эзре? Роза подвела нас к одному из столиков.

– Эш меня исцелил, – с небольшим запозданием пояснила я. – Без него я бы никогда не вылечилась.

– Тогда он, должно быть, очень хороший колдун, – подытожила Роза. – Я это сразу почувствовала. – Обернувшись к нему, она протянула Эшу руку. – У бабушки Вианны не получилось ей помочь. Это сделало ее несчастной. Те времена были самыми ужасными для всех нас. Мы у тебя в долгу, мой мальчик.

– Огромное спасибо. Но с большей частью Вианна справилась сама, – заявил Эш со своей привычной скромностью и пожал ей руку. – Надеюсь, друзья Вианны станут и моими друзьями.

Роза зашлась глубоким, хриплым смехом, который всегда будто раздавался прямо у нее из живота.

– Мы друзья, пока ты хорошо обращаешься с моими девочками. Вас послала Конгрегация, не так ли? – Она погрозила нам толстым пальцем. – Мы тут хоть и за стеной живем, но не на Луне.

– Он член Конгрегации, – сообщила ей я, и Роза слегка вздрогнула. К счастью, за спиной у своей бабушки возник Адриан, и до ответа дело не дошло. Конгрегация тут не пользовалась хорошей репутацией. Люди хранили верность Ложе. Адриан поставил на стол блюдце с соленым маслом и корзинку со свежим белым хлебом. За ними последовали тарелочка с вареными артишоками и соус винегрет из острой горчицы.

– А вы от дефицита определенно не страдаете, – коротко заметила Маэль. – Настоящий пир.

– Ложа обеспечивает нас всем необходимым. – Адриан взял меня за руку и поднял из-за стола. – Долговязый парень, который явно пренебрегал собственной едой, потому что был еще и очень худым. Черные кудрявые волосы он заплетал в косичку. – Ты выглядишь замечательно, – шепнул он мне на ухо и крепко обнял. – Эзра будет в шоке. Он уже в курсе, что ты вернулась? Ему это не понравится.

Я сглотнула и высвободилась из его объятий. Он смущенно заправил мне за ухо прядь волос и покачал головой.

– Мы больше не поддерживаем связь. – Я опустилась на деревянный стул, проигнорировав то, как он наморщил лоб, взяла кусочек хлеба и намазала маслом. – На вид просто божественно и так вкусно пахнет! – воскликнула я с наигранным восторгом. – Как же я соскучилась по твоей еде, – добавила я и не врала. Пока болела, я питалась как птичка, что бы ни готовили мне Роза и Адриан.

Он еще пару секунд понаблюдал за мной, как смотрел всегда, чтобы я сделала хотя бы два укуса, и опять скрылся у себя на кухне. Адриан лучше меня знал, что Эзра вычеркнул меня из своей жизни. Они были лучшими друзьями. Но, быть может, они теперь тоже не так много общались, как раньше. У Эзры, скорее всего, дел по горло. Но нас ему все равно придется выслушать.