Под игом чудовищ. Книга 2

Почти две минуты – она считала! – он молчал.

Потом заговорил, и в голосе его слышались подлинные боль и страдание:

– Я не смогу так поступить, ваша честь. Потому что буду чувствовать себя последней свиньёй. И хотя мой мозг говорит мне, что вы, миледи, не пропадёте, и сумеете выйти целой из любой передряги, моё сердце…

Оно говорит мне другое.

– Милорд Айвен! Разве можно любить столь кровожадное и стервозное чудовище?!

Его внезапно обратившийся к ней взгляд с подозрительно посверкивающими глазами, словно он сдерживал рвущиеся наружу слёзы, сказал бы ей это и без его слов:

– Глупо звучит, ваша милость, но вас такую я почему-то люблю ещё сильней! И этого я в себе ну никак не могу понять!

Сволочь! В самую точку!

Ну разве можно сделать женщине – комплимент сильнее?!

Да оно, собственно, и правильно: ведь любят – не «потому что!» А просто – любят!

Ну и как не наградить такого наивного простака жарким поцелуем?!

– Не нужно ничего в себе понимать, лорд Айвен. И «разбираться в своих чувствах» предоставьте ипохондрикам и поэтам. А мы – люди дела. Идите-ка сюда, мой милый запутавшийся солдат! Я постараюсь как-то развеять ваши сомнения. И скрасить страдания.

Хорошо хоть, что их кони во время этого действа стояли смирно, и не мешали ей.

Когда вдали показались наконец башни Милдреда, я облегчённо выдохнул. А то уж было решил, что какая-то сволочь перенесла его на пятьдесят миль дальше. Потому что чуть не окочурился, несмотря на трое подштанников и два свитера… Бедолага Лоэнгрин, однако, шёл вполне уверенно и переставлял ноги пусть уже не столь быстро, но – методично. Но вот и ворота. Кричу:

– Королевская почта! Донесение его Величеству от генерала Жореса!

Ворота неторопливо открылись. Внутри четверо бойцов и ещё один сердитый сержант – на этот раз трезвый. Может, поэтому такой подозрительный:

– Ты кто, солдат?

– Рядовой Альварес, сэр! Везу срочное донесение его Величеству! А дорогу замело – с трудом проехал. Мой конь совсем выдохся! Поэтому мне нужна свежая лошадь!

– С этим-то понятно, рядовой. Только… Я рядового Альвареса, вроде, знаю. И не похож ты на него!

– Да что вы такое говорите, сэр! – чувствую, ситуацию надо спасать, и слезаю с Лоэнгрина, – Вот! Посмотрите сами, сэр! Это – я! – присматриваюсь, моргаю, и вижу то, что не может меня не радовать. Я знаю этого подозрительного придиру! – И я вас тоже знаю: вы сержант Паттерсон.

– Хм-м… Оно, конечно, верно… Да только чтоб мне лопнуть, если ты, засранец чёртов, за неделю не изменился так, что и родная мать не узнает!

– Это правда, сэр. Просто… Я вот, собственно, об этом и везу донесение! – тут я нагибаюсь поближе к его уху, и полушёпотом говорю, – Заработала чёртова машина, сэр! И как раз на мне её проверяли. Так что я теперь молодой, красивый, и здоровый! И еду как раз для того, чтоб его Величество на меня посмотрел!

На мгновение сержант, конечно, опешил, но нужно отдать должное его выдержке: пристально меня рассмотрел. А я специально отошёл чуть подальше, и уж постарался приосаниться. Знаю: красавчик. Уж выставить «правильные черты лица» не забыл!

– Чёрт возьми. – он покачал головой и сплюнул в сугроб, имевшийся в углу двора у ворот, – Ни за что бы не поверил. Но против фактов трудно спорить. Ладно. – тут он поворачивается к своим охламонам, и приказывает. – Коня этому паршивцу! Быстро. А вот этого уведите в конюшню, да пусть Шрайвер займётся им, пока не простыл.

– Благодарю, сержант, сэр!

– Может, зайдёте, погреетесь… Да другим способом согреетесь, рядовой? – он мог и не подмигивать, я его «тонкую» хитрость вычислил на раз!

– Н-нет, сэр. Спиртное на меня в мороз плохо действует. Я становлюсь буйный. Кому этого не знать, как не вам, сэр!

– А вот это точно. – он хлопает меня по плечу. – Вот теперь я верю, Альварес, что это действительно ты! А помнишь сам-то, как мы друг другу!..

– Разумеется, сэр! Вы тогда меня так отделали…

– Да ладно тебе! Я-то знаю, кто кого тогда отделал! Не скромничай.

Не успел я подумать, как полезно не ломать гордеца и пофигиста, а слушать и мотать на ус вообще всё, что оказывается в пределах слышимости, как привели коня. Да и слава Богу: а то сержант мог бы попытаться вспомнить и ещё о каком-нибудь эпизоде армейского быт, о котором я не знал бы. Ну а случай в трактире «У Мозеса» «вспомнить» было не трудно: о нём не сплетничал только ленивый. А я, пока меня везли в возке её Величества, только тем и развлекался, что просто нагло подслушивал. О чём ведут речь простые солдаты. И кто из рядового и сержантского состава как развлекается. (Ну, тут без вариантов: пьёт, в основном! Дерётся: один на один, или уж подразделение на подразделение. Но – только голыми руками! Иначе – Трибунал! Ну, и, само-собой, профессиональных шлюх да маркитанток трахает!..)

Залезаю на нового коня, спрашиваю:

– Как этого зовут?

– Экклезиаст, рядовой. Ну, счастливого пути.

– Спасибо, сержант, сэр! И… Не сердитесь на меня. Я, когда трезвый, неплохой парень! Правда-правда!

– Ты эту байку кому другому продай! Ха-ха. – сержант мой криво усмехается. Но потом, хмыкнув, добавляет, – Ладно, я уже не сержусь, Альварес. Всё нормально. Подумаешь – девку не поделили. Её всё равно через пару дней какой-то идиот увёз в Карпадос. Любовь, у них, понимаешь!.. Ну, счастливо тебе добраться. А то и правда: метёт так, что хороший хозяин собаку на улицу не выгонит!

– Так то – хороший, сэр!..

Ворота закрылись под дружное ржание всех караульных. И, само-собой, сержанта.

Им всё же пришлось остановиться через пару десятков миль, в очередном трактире. Началась жуткая метель, и продувало так, что не спасали и её новый камзол, и вторые штаны, из которых они вытряхнули двоих из более крупных нападавших ещё там, в первом трактире, логично рассудив, что им-то они уже не понадобятся.

Правда, внутри низкого и тоже закопчённого до черноты помещения было вовсе не столь тепло, как хотелось бы, но хотя бы не дуло. К счастью, из людей внутри никого не обнаружилось, кроме хозяина, а вот как владелец почтенного заведения борется с пытающимися ограбить его, стало понятно очень быстро: на половичке у ближайшей печи грелись три огромных косматых волкодава неопределённой расцветки. Но со вполне определёнными достоинствами: клыки из-под почти чёрных толстых губ торчали на добрый дюйм. Леди Маргарет хмыкнула:

– Вот уж с кем бы не хотелось… Хорошие собачки.

Они сели за один из столов, расположившись подальше от опасного соседства.

Вытирая лоснящиеся от масла руки о засаленный до серости передник, к ним подошёл хозяин:

– Чего изволят господа? О, прошу прощения: я становлюсь близорук на старости лет: чего изволите миледи, и вы, милорд?

Она не стала усложнять ему жизнь:

– Вы ведь уже приготовили жареную картошку и отварную говядину? – она почуяла, как напрягся и трактирщик, и её спутник, и поспешила успокоить их насчёт своего дара «ясновидящей», – Я просто учуяла их аппетитные запахи. Пахнет восхитительно, кстати. – пришлось покривить душой, потому что запахи еды на самом деле перебивали запахи въевшегося в стены и балки калённого масла, пота, и гари, – Ну так нам – по порции. И того и другого. И грога. По кружке.

– Запах грога вы тоже «учуяли», миледи? – вот ведь настырный и подозрительный он стал после поцелуя. Особенно после поцелуя. Похоже, считает, что она и правда – ведьма. Специально «влюбившая» его в себя. Ну, или ясновидящая.

Она тяжёлым взглядом посмотрела на него. Затем вздохнула:

– Никакая я вам не ведьма, лорд Айвен. – он мило покраснел: значит, в самую точку! – С другой стороны, не отказалась бы. Так хочется иногда просто пожить спокойно! Предвидя и предчувствуя всё, что случится! И – главное! – зная, как избежать…

– Да уж, миледи. Избежать проблем и хлопот мечтает каждый. Как и смерти.

– Вы правы. Но вот что интересно, милорд Айвен. До того, как вы меня спасли, вы думали, что влюбились в меня по своей воле. А сейчас, выслушав то, что я вам поведала, и увидев то, как я помогла вам справиться с нашими… э-э… проблемами, там, в предыдущем трактире, вы считаете, что это я вас охмурила. Навела чары. Околдовала.

Он ничего не ответил, но она увидела, как заходили под кожей скул желваки, и побледнело лицо. Всё верно. Чёртов Конклав так много вещал о том, кто такие ведьмы, как обнаружить их происки, и как бороться, что обычные люди жутко запуганы. Поэтому стоит даже хотя бы показать, что ты унюхала, что готовится на огромной плите на кухне, за условной перегородкой, еле доходящей до пояса, как уже начинается…

Косые взгляды и шепоток за спиной.

И если в отношении трактирщика ей – наплевать, пусть себе думает, что хочет, потому что они, скорее всего, больше никогда не увидятся, то в отношении её спасителя…

– Так вот: ничего такого не было. И я вам сейчас это докажу. – она достала свой – ну, вернее, трофейный! – кинжал из ножен, и легонько коснулась остриём своей руки – на тыльной стороне предплечья. Из крохотной ранки потекла кровь. Несколько капель упало на засаленную и почерневшую от многолетней грязи столешницу.

Она спрятала кинжал, отерев о штанину, и откинулась на спинку стула:

– Попробуйте, милорд! Перекрестите её!

Лорд Айвен сглотнул. Посмотрел несколько раз – то на неё, то на кровь. Но всё же приверженность устоям и догматам Священного Писания взяла верх над влюблённостью: он перекрестил капельки.

Ничего не случилось. Она ободряюще улыбнулась:

– А теперь перекрестите меня!

Он так и сделал. И опять ничего не произошло.

Она с изрядной долей горечи сказала:

– Вот видите, мой бравый капитан? В наше время женщина из «благородных» не может не то, что проявить силу, защищая свою жизнь, но и разум – поясняя, как она вычислила то или это. Оно и верно: слишком умных женщин мужчины боятся. И в жёны брать не хотят. Думаю, если б мой первый муж имел возможность пообщаться со мной подольше, он бежал бы от меня, как чёрт от ладана. Потому что сразу понял бы, что я излишне умна и наблюдательна, и вижу и людей почти насквозь, и любые ситуации легко просчитываю – ну, как заправская ведьма! (А уж как дерусь! Своего любимого братца я всегда клала на обе лопатки, да и мечом я владела – куда там даже моему учителю!..)

Но муж мой со мной – не общался. Считал себя состоявшимся и подготовленным к любым ситуациям мужчиной. Что же до выбора партнёрши для брака, и матери для своих будущих детей… Он просто прельстился моими внешними достоинствами.

Собственно, тем же, чем и вы, лорд Айвен.

Поэтому предлагаю вам во второй раз: если хорошо подумаете на свежую голову, и захотите, можете оставить меня, и дальше устраивать свою судьбу самостоятельно. Так, как сочтёте нужным. Потому что вы не можете не понимать: в нашем тандеме я всегда буду играть роль лидера. И я прекрасно осознаю, что для большинства нормальных и самостоятельных мужчин это абсолютно неприемлемо.

С минуту он молчал, хмуря брови и кусая губы. Потом он молчал, потому что хозяин принёс, наконец, из кухни два блюда: с порцией исходящей паром отварной картошки, и действительно восхитительно пахнущей отварной говяжьей ногой с какими-то травами – такими порциями, если честно, можно было бы накормить и пятерых!

Когда же тяжело вздыхающий мужчина, втихаря от них – но она засекла и это! – пробующий на зуб монету, которую лорд Айвен ему дал, удалился, капитан решился-таки:

– Всё вы уже знаете, миледи. Я парень простой, и без увёрток. Хотя и служил какое-то время при дворе, никакой я не сынок или бастард наших вельмож. Я простой солдат, неплохо сражавшийся с крысами и обезьянами. Просто из-за раны на ноге меня списали было, но потом, когда она поджила – определили в королевскую охранную роту.

И я понимаю, что никуда мне от вас не деться. Как говорится – коготок увяз – всей птичке пропасть! Так что не обессудьте: пока не погоните с…ным веником, никуда я от вас не уйду! И постараюсь впредь вносить больший вклад в дело… Вашего спасения!

Она рассмеялась: весело и от души.

А молодец! Чётко он сформулировал свои такие разные и странные мысли. О ней. И о его к ней отношении. И о своём долге, как он его понимает.

– Спасибо, лорд Айвен. Вы – самый галантный, и самый наивный кавалер из всех, кого я знаю! Ну а сейчас давайте-ка подкрепим наши подрастраченные силы, да заночуем прямо здесь. Потому что в такую метель по дорогам ездят только идиоты.

Ну, или королевские вестники.

Лорд Дилени окинул внимательным взором оставленный лагерь.

Нет, всё необходимое они забрали и упаковали. Та палатка, что приходится оставлять на месте, всё равно ремонту не подлежит. Её ткань уже слишком ветхая: ежедневные циклы оттаивания-замерзания, когда в ней то разводили костёр, то снова складывали и грузили на телегу, превратили толстую материю в крошащуюся и расползающуюся под пальцами тряпку. Да и ладно. Люди из того взвода, что ночевал в ней, уже перераспределены по ещё целым – ну, относительно целым! – палаткам. Две телеги, на которых везли дрова для походных кухонь, стоят рядышком посреди пустого пространства, напоминая своими изогнутыми поперечинами рёбра каких-то огромных дохлых животных. На флагштоке остался лишь жалкий лоскут – стяг их подразделения и кусок вымпела короля унесло шквалистым ветром. Тоскливое зрелище, ничего не скажешь…

Ладно, можно выдвигаться.

Лорд Дилени поднял руку. Голос повысил так, чтоб слышали все:

– Внимание, полк! Выступаем!

Неторопливым шагом кони направились обратно, по дороге, по которой и прибыли сюда. Собственно, дорога сюда вела с севера практически одна, и этот факт напрягал лорда Дилени вначале. Но поскольку с ним была леди Ева, чувствующая присутствие любого живого существа на расстоянии нескольких миль, опасения, вроде, были напрасны: враг не подстерегал их, коварно притаившись за гребнями гряд, идущих по обе стороны узкого ущелья.

К сожалению, те тощенькие и как бы стелющиеся по склонам кривоватые деревца сосны, берёзы и можжевельника, что произрастали на отвесных кручах, ну никак невозможно было использовать для строительства лодок, или хотя бы плотов. Значит, придётся везти все материалы издалека – чуть ли не из самой Тарсии… Это не радовало.

Лорд Дилени и леди Ева ехали с арьергардом. Поэтому им особенно хорошо было видно всю колонну растянувшихся впереди всадников. Иногда её головная часть скрывалась за поворотами дороги, но всё равно: лорд отлично видел, сколь незначительны их силы. И осознание того, что они всё равно ничего не смогли бы сделать с надёжно укрытым за неприступными стенами и широкой полосой водной глади противником, докучливой занозой кололо мозг всё сильней.

Но говорить об этом с леди Евой он не собирался: знал, что она и так видит насквозь его просто устроенное сознание. И понимает, что ему почти физически больно от осознания того, что не выполнил приказ. Хотя кто в такой ситуации его выполнил бы?!

Леди Ева решила приободрить его:

– Хватит заниматься самоедством. Сказала же уже: он торжествует. Поскольку видит, как мы, поджав хвост, словно побитые собачки, убираемся восвояси. Совсем как он сам – убирался от Стратфорда. Ему это приятно. Что побили и унизили не только его. А поскольку его самолюбие непомерно раздуто, и, как я тебе десять раз объясняла, он давно не сталкивался с людьми, он не будет сомневаться. И сейчас просто выжидает, когда мы уйдём на достаточно большое расстояние – чтоб уж точно быть уверенным, что не вернёмся.

А вид нашего гордо развевающегося флага его буквально бесит! Сработает, стало быть, твой дурацкий план.

Хорошо бы только – побыстрее. А то издали я не смогу долго удерживать мысленную блокировку этих раздолбаев. Извини – храбрецов!

План сработал.

Когда ближе к полудню три вёсельные лодки, в каждой из которых сидело по пятьдесят ящеров, по десять обезьян, и по одному менталисту, ткнулись носами в отлогий берег с корочкой льда, их, разумеется, никто не встречал.

Зато когда все гребцы и их командиры из лодок повылезали, и двинулись вглубь побережья, чтоб осмотреть покинутый лагерь на берегу напротив громады замка, и спустить наконец проклятый флаг ненавистного врага с флагштока, залёгшие цепью под белыми плащ-палатками вокруг этого самого флагштока храбрецы из роты лорда Бориса вскочили на ноги. И, много не мудря, и помня приказ пленных не брать, принялись осыпать расслабившегося врага градом метких стрел.

Всё было кончено за две минуты. Убежать никому не удалось.

Добивали врага мечами.

Лорд Борис, и сам всё прекрасно видевший, тем не менее выслушивал доклады своих командиров взводов с видимым удовлетворением. Сказал так, чтоб слышали все:

– Отлично! Всем вам и всем бойцам – моя самая искренняя благодарность! А сейчас нужно кое-что доделать. Доставайте из этой чёртовой палатки масло и сухие дрова.

Лодки и телеги тащите на ту площадку, которую наши расчистили от снега.

И спустите штандарт с флагштока. Наше знамя, даже потрёпанное, мы врагу на поругание не оставим!

Зарево костра за увалами и стенами ущелья, видно, конечно, не было.

Но дым, чёрным клубящимся столбом поднимающийся там, на побережьи оставшегося позади озера, сказал лорду Дилени то, что ему и так сообщила леди Ева: сработал их «троянский конь»: действительно, лорд Хлодгар захотел узнать, почему на побережьи оставлена одинокая палатка, и кто там, внутри, сидит, или что осталось внутри, если вся бравая гвардия отбыла восвояси.

Менталистов, почуявших бы присутствие роты диверсантов, залегших в выкопанных ночью окопах, прикрываясь маск-плащами, блокировала именно леди Ева – её сил вполне хватало на прикрытие «завесой невидимости» ста «мыслящих» бойцов.

Как с вполне понятной гордостью объяснила она лорду Дилени, когда они втроём с лордом Борисом обсуждали этот рискованный план:

– У моего бывшего слишком сильна мания величия. Он, конечно, видит своим внутренним взором меня, то есть, моё присутствие. Но, как я уже говорила – прочесть ни моих мыслей, ни моих эмоций теперь не может. И поэтому, чтоб не подрывать это самое своё завышенное самомнение, убедил себя в том, что на самом-то деле мои мысли никакого значения для него не имеют. Ну так пусть убедится лично, что он не прав.

И от предвкушения этого я и сама испытываю невыразимое удовлетворение!

Пусть мы так не выиграем войну, но эту-то битву – выиграем!.. А если он пошлёт хотя бы три лодки – так и половины своего «тактического» флота лишится! Ну, и какой-то части своих ресурсов «пушечного мяса». Кстати: чёртовы автоклавы, которые вы тогда обнаружили в бараке, сейчас там, внутри. Ждут. Когда лорд Хлодгар сможет подключить их хоть куда-нибудь. И он делал их «контрольный обход» лишь вчера вечером. Мечтает!

– Вот, кстати. Хотел спросить – как там с этим? Подключением.

– Никак. – в её голосе прорезалось скрытое торжество. – Я вижу, что источник электричества у него имелся только один – в Эксельсиоре!

– Получается, лорду Жоресу нужно прислать кого-нибудь ещё из наших – на усиление? На тот случай, если лорд Хлодгар попробует…

– Ничего он не попробует. Ну, до весны – уж точно. А больше всего его затормозит не захват замка назад, и не перевозка автоклавов.

– А что же?

– Ты будешь смеяться. Отсутствие кур!

Лорд Дилени и правда усмехнулся:

– А что там – с лодками?

– Осталось три. Вот и пусть займётся на досуге. А то на тех, что остались, автоклавы не перевезти – маловаты! А мы тем временем будем зимовать с удобствами: или в редутах, или в Милдреде. Подальше от этого озера, поближе к цивилизации.

Теперь лорд Дилени ничего не стал говорить: зачем, если она видит, что он доволен? Этакий маленький финт ушами на прощанье, чтоб позлить недоступного, но и бессильного сейчас в своей твердыне, врага, и показать ему, что есть ещё у армии Тарсии козыри в рукавах.

Да, план был – его. И вот он сработал. О чём недвусмысленно говорит дым: лорд Дилени знал, что такой бывает как раз от масла и нефти. А не полив маслом и нефтью, и не обложив сухими дровами, и разломанными на части порожними телегами, лодки врага и не сожжёшь! Хорошо, что на лорда Бориса в этом смысле вполне можно положиться: он не уйдёт с берега, пока не убедится, что все прибывшие плавсредства превратились в абсолютно не подлежащие восстановлению головешки.

Рота лорда Бориса нагнала их только к ужину: они как раз собирались начать разбивать лагерь, на том же месте, где уже разбивали его всего пару-тройку дней назад – двигаясь к озеру.

Лорд Дилени выслушал краткий рапорт лорда Бориса уже спешившись. Сказал:

– Благодарю за отличное исполнение приказа, милорд лейтенант. Благодарю и всех воинов и сержантов и офицеров! Спасибо. – после чего не постеснялся и трижды обнять лорда Бориса, – Если б не природные защитные сооружения, и не отсутствие собственных лодок, непременно бы мы выкурили из норы и самого чёртова лорда. Но ничего – это ещё впереди! А сейчас прошу вас на совещание в мою палатку, милорд. Разумеется, как только проследите, чтоб ваши люди поужинали, и разместились на ночлег.

Ужин успел сготовиться в походных кухнях, которые, как и оставшиеся телеги, с палатками, и прочим скарбом, везли выносливые и неприхотливые кони-тяжеловозы. Покрытые очень густой и длинной шерстью, и поэтому не слишком боящиеся морозов и даже вьюг. Сено и овёс для этих животных составляли чуть ли не половину груза этих самых телег. Да и вообще, к подготовке похода и сам лорд Дилени, и интендантская служба подошли капитально: понимали, что если что-то вдруг понадобится, взять уже будет негде. Так что всё нужное для нормальной походной жизни имелось. Кроме маркитанток – их брать запретил уже лорд Говард. И в данном случае лорд Дилени не мог с ним не согласиться…

В палатку полковника лорд Борис зашёл, только покашляв перед входом, и получив приглашение – приятным женским голосом. У входа он неловко потоптался.

Понявшая его смущение леди Ева улыбнулась:

– Милорд Борис. Проходите уже, садитесь. Вначале – еда, а уж потом ваш более подробный рассказ.

Лорд Борис, усы которого сами-собой зашевелились от приятного аромата, поспешил воспользоваться приглашением, и подсел к столу, принявшись оперативно уничтожать содержимое третьей миски из стоящих на складном столе. Вскоре появился и лорд Дилени, которого лейтенант приветствовал, встав.

– Сидите, сидите, лорд Борис. Я просто делал, как всегда, небольшой обход. Чтоб убедиться, что всё в порядке. И все посты бдят.

Они вернулись к еде, и лорд Борис должен был признать, что или проголодался, или искусство кашеваров особого полка сильно выросло: каша из фасоли и с беконом сегодня была как никогда вкусна!

Но вот с трапезой и покончено. Лорд Борис откинулся от стола:

– Чтоб мне лопнуть, милорд! А повар-то наш… На высоте!

– Вот именно, лорд Борис. Хотя правильней сказать – в низине. Леди Ева просветила меня: оказывается тут, ближе к уровню моря, вода кипит… э-э… при более высокой температуре. Поэтому вся еда варится и быстрей, и лучше. И именно поэтому всё проварено и пропарено. Ну да ладно. К делу.

Рапорт ваш, конечно, прояснил общую картину. Но есть кое-какие детали, которые мне представляется существенным выяснить подробней.

Лорд Борис кивнул: он понимал, что у такого дотошного и умного командира всегда останутся вопросы. Которые он должен, вот именно – прояснить для себя.

Но – не при всех!

– Так вот: первый вопрос про лодки. Как они выглядели, и как устроены?

– Ну… Особо я и не задумывался, милорд, как они устроены. Устроены обычно. Так же, как шлюпки на кораблях нашего адмирала: набраны из отдельных досок. Киль, шпангоуты… Правда, они, конечно, крупнее: в длину футов тридцать пять. Дров поэтому не осталось: обкладывали уж капитально. Телеги тоже лишними не оказались. Ну а что до вместимости… Пятьдесят ящеров каждая выдерживала легко. Думаю, при необходимости они вместили бы и сто. А вообще, как я подумал, сделаны они были капитально, аккуратно, и дерево было таким… Немного морёным, что ли. То есть – им было ну никак не меньше десятка, или больше, лет. Мощные лодки, словом.

– А вёсла? Сколько пар вёсел было?

– На каждой шлюпке – не меньше пяти пар. Да, точно: мы ведь и вёсла пожгли: вы же сказали, сир, чтоб мы ничем не заморачивались, и с собой сюда ничего не тащили. Так что мы даже медные уключины побросали подальше в озеро: пусть-ка этот засранец попробует их теперь найти!..

– Да, всё верно: врагу я приказал ничего не оставлять. Ладно, с этим ясно. Грамотный специалист по постройке шлюпок у лорда Хлодгара, стало быть, имеется. Что с менталистами? Скольких удалось убить?

– Троих. По одному было в каждой шлюпке. Я сам осмотрел всех, после того, как мои бойцы всех… Г-хм! Ну и ничем они от того, первого, что мы видели с вами ещё летом, не отличались. Те же изменённые рожи-морды в чешуе, да глаза… Неприятно.